Наши уже не придут 3

Глава двадцать седьмая Свинцовый ветер истории

*26 августа 1923 года*

— Такие деньги… — прошептал Леонид.

Его компания получила очень крупные инвестиции — шестьдесят миллионов долларов за 21% акций в «K-Aircraft». Только за него. А ведь есть «K-Marine» и «K-Ground» — покупка акций до сих пор обсуждается.

Курчевский, конечно же, заранее подготовился к такому траншу, поэтому деньги не будут просто лежать — расширение заводов, штатов, открытие новых заводов, открытие новых КБ, покупка конгрессменов, личные острова в Коннектикуте…

Последнее — это не шутка. Леонид присмотрел себе группу из трёх островов рядом с городом Норуолк. Острова Ши, Чимон и Шеффилд.

На острове Чимон он задумал построить особняк в викторианском стиле, на острове Ши поставить обсерваторию, а на Шеффилде дома для прислуги и прочие хозяйственно-бытовые сооружения. Возможно, на Ши также будет оранжерея…

Всё это он захотел соединить широкими крытыми мостами, опирающимися прямо на дно залива, чтобы перемещаться с острова на остров без каких-либо проблем.

Это обойдётся ему миллионов в тридцать-сорок, но деньги есть и их не жалко. К тому же, на этой стройке можно «украсть» до двух сотен миллионов, чтобы отправить их в СССР.

Собственно, во многом, он делал это именно ради этого. Так-то ему не особо нужны острова на Восточном побережье. Да, это очень близко к Нью-Йорку, но все дела Леонида в Лос-Анджелесе…

«На быстроходном катере можно за час с небольшим доплыть прямо до Манхэттена, так что, не лишено смысла», — подумал Курчевский, поглаживая голову лежащей на его груди, кажется, Моники. — «Ох, нехорошо это, что я не запоминаю женщин, с которыми сплю».

Острова обойдутся ему в пару-тройку миллионов, так как они особо никому не нужны. Нет инфраструктуры, интерес инвесторов крайне низок, поэтому Леонид сильно сэкономит хотя бы на покупке земли.

«Пора работать», — подумал он и аккуратно слез с кровати. — «Но сначала лучше позавтракать».

Он вышел в коридор и прошёл в свою гостиную, где его уже ждала Кармела.

— Завтрак готов? — спросил Курчевский.

— Готов, господин, — кивнула итальянка. — Садитесь — я всё принесу.

Леонид сел во главе обеденного стола, дождался, пока служанка принесёт ему завтрак — жареную картошку с говядиной, блины с брусникой, а также кисель от компании «Марфа-Кола».

— Как только проснётся девица — дай ей умыться и одеться, а потом закажи для неё такси, — попросил он служанку.

— Хорошо, господин, — кивнула Кармела.

Жуя картошку с мясом, Курчевский погрузился в продумывание своих новых схем «утраты» денег.

Первая идея принадлежала не ему, а пришла из Центра: необходимо очень крупно инвестировать в промышленность Чехословакии, в компании из переданного списка. Передавать наличку, манипулировать долями, честно платить налоги и там, и тут — можно выводить не менее 15–20% в лучшие кварталы. Необходимо будет открыть в Праге филиалы «K-Aircraft» и «K-Ground», чтобы облегчить управление этими процессами.

Вторая идея была его и служила она развитием идеи с островами. Он собирается поучаствовать в строительстве ряда крупных сооружений в Чехословакии и Австрии. Подрядчики будут помесью настоящих с фиктивными, сметы будут завышаться, а разница отправляться в Союз.

Там же, на грандиозных стройках, будет проводиться манипуляция со строительной техникой и иным оборудованием — часть будет пересекать территорию Польской ССР и отправляться к адресатам в Союзе. Это уже решать будет правительство, но всё это пойдёт в зачёт полезности Леонида.

«Когда закончим с Мексикой, дела пойдут получше», — Курчевский залпом допил слишком сладкий кисель и вытер рот салфеткой. — «Парфёнов и Смутин уже должны были связаться с местными повстанцами…»

Центр решил, что необходимо нарушить устоявшееся перемирие между повстанцами и правительством Мексики, для чего и будут использованы нарощенные активы в Техасе. Парфёнов и Смутин разожгут этот конфликт заново, снабдят повстанцев оружием и устроят настоящую Гражданскую войну в Мексике. А уже тогда частная военная компания, учреждённая при молчаливом согласии «людей сверху», поддержит того, кто будет брать верх.

И когда Гражданская война закончится, придёт время брать плату за оказанную поддержку.

Это десятки миллионов долларов, которые Курчевский вложит в Мексику, чтобы часть денег ушла в «неизвестном направлении»…

Максимум денег «уйдёт» на благотворительность, которой будет интенсивно заниматься Леонид. Он будет давать многократно больше, чем нужно, чтобы всё, что выделено сверху, стало наличностью, которую Центр получит через подставных лиц.

Леонид осознавал, что делает всё то, о чём предостерегал весь мир Карл Маркс, но Центр видит всё это так — миллионы долларов, заработанные разными способами, станут станками, двигателями, машинами, то есть тем, что усилит СССР. Настоящую Родину Леонида…

Он поднялся в свой кабинет и достал из сейфа документацию проекта «Тешинская область». Почти полгода назад, после того, как в Польше началась революция, в ходе которой она потерпела поражение в войне против Советской России, войска Чехословакии вошли в Тешинскую область и оккупировали её.

Западная Польша молча проглотила эту оккупацию, так как вступление в Советско-польскую войну ещё и Чехословакии, которая готова к бою — это смертный приговор. Да и никто не хотел, чтобы этот локальный конфликт перерос во что-то большее.

Географически это очень близко к Польской ССР, поэтому будет легче проводить скрытную перевозку техники и оборудования.

К его «международным делам» некоторые «люди сверху» относятся с настороженностью, но ему ещё не говорили остановиться или охладить пыл, а если не запрещено, то это значит, что можно.

И он будет.

«Сразу много проектов, всё больше и больше — денег хватит на всё», — перелистнул Леонид титульную страницу. — «Американские трудящиеся, сами того не подозревая, в кои-то веки, будут трудиться во имя своего освобождения».

*2 сентября 1923 года*

— Слышал свежие новости? — спросил Владимир и потряс расшифровкой.

— Когда бы? — грустно усмехнулся Аркадий, снимающий сапоги.

Он сидит на своей кровати, на которую прилёг сегодня лишь на несколько часов — примерно столько времени назад он вернулся из двухнедельного рейда на земли враждебных кланов.

Всё очень крепко завязано на его репутации среди союзных кафиров и пуштунов, а репутация требует постоянного подтверждения.

Это утомительно и небезопасно, но каждый успешный рейд, особенно если удалось убить кого-то и вернуться с трофеями, укреплял его положение среди племён.

Некоторым бонусом является то, что он уже сильно лучше понимает нюансы горной войны. И если всё будет идти так, как идёт, то через полгода-год он уже сможет написать тактическое наставление по этой тематике…

— Так что за новости? — спросил он.

— В Японии вчера случилось очень мощное землетрясение, — сообщил Стырне. — Погибли десятки тысяч, почти полностью уничтожены города Токио, Йокогама и Йокосука. Это во всех газетах, но сам понимаешь — привезут их только завтра-послезавтра. Так что из первых рук.

— Надо же… — почесал Аркадий затылок.

— Ты хоть спал? — спросил Владимир.

— Чуть-чуть перехватить удалось, — кивнул Немиров. — Но больше, чем спать, хочется есть.

— Айда со мной — я в столовую, завтракать, — ответил на это Стырне. — Заодно и поговорим.

Они прошли в новую столовую, построенную в военном городке на вершине холма, у подножия которого расположен кишлак Камдеш.

Землю под военный городок они выкупили у зажиточного дехканина, который сразу же, как только получил своё серебро, забрал семью и уехал в Кабул — там цивилизация и вся жизнь.

Стройматериалы были бы золотыми по себестоимости, повези они их даже из Таджикской ССР, поэтому было решено производить их на месте. Рядом есть река, берега которой, на некоторых участках, глинистые.

Из сопредельной республики было доставлено примитивное оборудование для обжига кирпича, после чего началось производство хоть какого-то строительного материала, пригодного для использования в капитальных сооружениях.

Дороже всего обошёлся фундамент, ради которого из Союза везли цемент.

Но комплекс зданий военного городка был построен, поэтому оперативный штаб больше не затрудняет местных жителей обеспечением постоя.

Только это всё, судя по всему, ненадолго.

Всё движется к тому, что будет большая война — заседающий в Мардане Лоуренс Аравийский развёл бурную активность и сумел, путём подкупа и каких-то политических посулов, присоединить к конфедерации Гильзаи род Сафиев.

Аркадий сразу понял, что от этого деятеля будет очень много проблем, поэтому начал прорабатывать вопрос по «случайному исчезновению» Аравийского. Неудачно в речке искупался или отравился местной едой — ему нужно что-то такое.

Серьёзно успех Томаса Эдварда Лоуренса на сложившийся политический расклад не повлиял, потому что род Сафиев пусть и числился в нейтральных, но к кафирам относился очень плохо, так как у него кровная вражда с двумя родами из калашей и ката. Аркадий щупал почву на предмет улаживания вражды, но почти сразу понял, что там всё глухо.

В принципе, это свидетельствовало о компетенции Лоуренса — он быстро всё схватывает и, в отличие от тех, кто занимался афганским вопросом до этого, понимает, как работает родо-племенной строй. И это неудивительно, так как он взаимодействовал с бедуинами, у которых всё почти так же, но не так воинственно.

— Наши, кстати, сразу же заявили, что предлагают Японии помощь в восстановлении порушенного, — сообщил Владимир, получив в руки поднос с первым, вторым и компотом.

— Я ожидал чего-то подобного, — кивнул Аркадий, положив на свой поднос три куска хлеба.

Они сели за свободный стол и начали есть. На первое были щи, а на второе гречка с говяжьей тушёнкой.

Тушёнка, завозимая в Нуристан, стала у местных чем-то вроде твёрдой валюты. Есть даже незначительно плавающий курс: одна молодая овца, весом в тридцать пять килограмм, оценивается в двенадцать банок тушёнки, а отсюда и идёт всё ценообразование.

Винтовка Мосина на базаре стоит восемь-девять овец, то есть, 96–108 банок тушёнки.

Серебра и золота на руках у племенных жителей очень мало, поэтому тушёнка надёжно встроилась в местную валютную систему, так как оказалась удобной при базарных менах, особенно когда речь заходила о каких-нибудь незначительных сделках. Например, 50 патронов к винтовке Мосина стоят 12 банок тушёнки или одну молодую овцу. Если не надо пятьдесят патронов, то можно купить нужное количество за тушёнку, тогда как овцу так не разделить…

Тушёнка бесперебойно поставляется из Союза — раньше её везли для снабжения контингента военных советников, а теперь везут целенаправленно, так как она на порядки дешевле серебра и золота, но очень ценится местными.

Золото и серебро аккумулируются для других дел…

— Там были ужасные пожары, — продолжил говорить Владимир. — Говорят, поезд сошёл с рельс — очень много жертв. Ещё сообщают, что началась резня корейцев и китайцев — будто бы они травят колодцы и убивают честный японский люд.

— Обычное дело — валить всё на тех, кто точно не даст сдачи, — кивнул Аркадий. — Когда народовольцы взорвали Александра II, почти сразу же начались еврейские погромы — это канализация народного гнева в безопасное русло. Здесь произошло ровно то же самое. Власти Японии, наверное, не просто не мешают убийству корейцев и китайцев, а даже способствуют им.

— Спорить не буду, — произнёс Стырне. — Наверное, так и есть. А ты чего в горах выходил?

— Четыре дня назад чуть не напоролись на засаду, — ответил Немиров. — Но вовремя заметили, поэтому обошли их по горам и окружили. Ушло только несколько десятков, а остальные засадники полегли на месте — пришлось хоронить их всех…

— И кто это был? — спросил Владимир.

— Явные британские наймиты, вообще не из этих мест, — вздохнул Аркадий. — Говорят, что это пуштуны откуда-то из-под Кандагара, что для местных будто бы другая страна.

Засады на перевалах и в ущельях — единственный действенный способ ведения боевых действий в этом регионе. Здесь практически каждый участок пути усеян естественными укрытиями, поэтому хорошо вооружённый отряд легко может занять оборону и успешно бороться против превосходящего численностью противника.

Но если занять господствующие высоты, оборудовать их пулемётами, после чего дождаться прибытия вражеских сил, то шансы врага на успешную оборону и выживание сокращаются многократно.

Собственно, поэтому засады были и будут единственным методом ведения войны в Афганистане.

— Припоминаю, как я в соседний кишлак ходил… — произнёс Владимир. — Если до Кандагара хотя бы двадцать таких переходов, то я считаю, что это уже другая страна.

— Это ты в Дарин ходил? — уточнил Аркадий.

— В него, — кивнул Владимир.

— Хм… — хмыкнул Аркадий и прикинул. — Тридцать, может, тридцать пять таких переходов.

— Точно другая страна, — вздохнул Стырне. — Ты бы прекращал частить с рейдами. Ты уже считаешься великим воином, а пристрелить всё равно могут. Кровники, кстати, тоже никуда не делись.

— Надо продолжать, — покачал головой Аркадий. — Весь наш успех в Нуристане напрямую завязан на то, насколько я весом в глазах племенных жителей. Каждый успешный рейд увеличивает мой вес. Это престиж Совета — то, что у них есть воин, одерживающий победу за победой. Другие роды будут более склонны иметь дело с Советом, зная, что Шир Адам-хвар не только дружит с ним, но ещё и активно уничтожает всех своих врагов, как и в легендах. У меня просто нет другого выхода — только война.

*16 октября 1923 года*

Немиров заставил себя успокоиться, унял волнение, возникающее у него всякий раз, когда начинается бой, взял прицел и выстрелил.

Пуля из АФ-18–3, оснащённого четырёхкратным оптическим прицелом, влетела на десяток сантиметров ниже, чем он планировал. Вместо того, чтобы разорвать горло гуркха, она пробила его грудь, что тоже гарантированная смерть.

Засада на засаду получилась почти удачной, но всё подпортило то, что у гурхков был резерв из отделения с пулемётом. Резерв, конечно, быстро уничтожили, но пулемётчик с Льюисом успел попортить кровь…

Сейчас враг отступает, так как шалость не удалась, и несёт основные потери — высоты заняты нуристанскими стрелками, поэтому уходить можно только вглубь ущелья, а там всё видно.

Аркадий вновь выглянул из-за испещрённого сколами валуна и взял на прицел гуркхского офицера, который начал отход последним.

Выстрел — мимо.

Но тут во вражеского офицера прилетела пуля от кого-то другого, прямо в спину. Гуркх в специфической шляпе рухнул на камни и начал корчиться в предсмертных муках.

Непальцы отходили без ненужной паники, что характеризует их как хороших солдат, но быть хорошим солдатом совершенно недостаточно, чтобы эффективно воевать в горах.

У себя на родине, где тоже горы, причём покруче, чем в Афганистане, гуркхи давно уже не воюют, чего нельзя сказать об афганцах, но у гуркхов есть преимущество в боевой подготовке — это профессиональные солдаты. Получается, что гуркхи примерно равны иррегулярным афганским воинам, но уступают подготовленным в СССР солдатам из нуристанцев и пуштунов.

Перестрелка, постепенно, начала затихать.

Раненых врагов сразу добивают с дистанции — это их сами гуркхи научили. У них не принято сдаваться, поэтому при попытке захвата раненого есть высокий риск словить пулю из пистолета. Гораздо надёжнее просто удостовериться, что перед тобой труп.

Миномётчики дали по удалившимся на приличную дистанцию противникам ещё один залп, а Аркадий добавил последнюю пулю — попал в какого-то низкорослого солдата, который пробежал ещё пару метров и рухнул.

Поле боя осталось за 4-й горнострелковой ротой.

— Всем провериться на ранения! — приказал Аркадий, когда сражение окончательно завершилось. — И оттащите убитых в отдельную кучу, а не как в прошлый раз!

В прошлый раз после стычки на перевале потеряли несколько вражеских трупов, а когда возвращались, нашли их по запаху — их, к тому моменту, основательно обглодали местные падальщики. Среди камней очень тяжело находить тела, поэтому, пока свежи воспоминания…

Убитых нужно хоронить — это обязательно. Это не только имиджевый момент, подчёркивающий его статус праведного воина, но ещё и очень полезно для статистики — Аркадий фиксирует место захоронения и собирает, если таковые есть, жетоны погибших. Потом, когда всё уляжется, он передаст жетоны с координатами британской стороне. Даже если им будет плевать на такие мало волнующие джентльменов подробности, ему не плевать.

Мало кто из горцев тратит время и силы на захоронение врагов, а люди Немирова тратят. И время, и силы.

Пуштуны и остальные горцы такой благотворительностью не занимаются, оставляя всю работу природе, но последовательностью Аркадия впечатлены даже они.

— Надо утащить семерых обратно, товарищ генерал-майор, — сказал ему старший лейтенант Мансур Халес, командир 4-й роты. — Без помощи целителей не оправятся.

— Выдели необходимое количество людей, — приказал Немиров. — Дойдём до пункта с оставшимся количеством бойцов.

Он не ожидал, что противник устроил ещё одну засаду чуть дальше.

— Привал на два часа, а потом двигаемся дальше, — добавил Аркадий.

Им нужно идти дальше, чтобы добраться до долины Вата-Пур, что расположен на берегу реки Печ. Там необходимо будет оказать поддержку двум ротам, что засели в горах и ждут боеприпасов с провизией. Помимо помощи снабжением, их нужно будет поддержать огнём миномётов — их задачей будет взятие долины Вата-Пур и приведение народа гатов, к сотрудничеству с Советом.

Гаты, на самом деле, равнодушны к смене режима и вопросам, кому именно платить налоги, лишь бы сами налоги не менялись, поэтому их участия в обороне долины можно не ожидать. А вот воины рода Сулейманхель обороняться точно будут, причём очень отчаянно — им дали восемь британских пулемётов и одну горную пушку, чтобы штурм вышел очень кровавым.

А вот как Вата-Пур будет взята, можно планировать наступление на Асадабад. Это будет первый город, который окажется в распоряжении Нуристанской Республики.

После взятия Асадабада открывается очень широкая и длинная долина, ведущая к Джелалабаду — если удастся взять Джелалабад, то это существенно улучшит шансы республики на победу в долгосрочной перспективе.

Если удастся взять Джелалабад, то там рукой подать и до Кабула. То есть, до Кабула оттуда сто с лишним километров, что огромное расстояние в горах, но рельеф там помягче, поэтому вполне возможно наладить караванное снабжение — собственно, эти города успешно торгуют друг с другом сотни лет.

Но Кабул нужно брать только ради долгосрочной перспективы, а сейчас он не особо-то и нужен, так как Джелалабад отлично подходит в качестве величественной столицы Нуристана.

В целом, опора на местное население сработала великолепно — афганцы сами заинтересованы в том, чтобы уничтожить сопротивляющихся Совету врагов и получить власть, которая и не снилась их отцам. Нуристан не имеет городов, а теперь, впервые в истории, у него появится не один, а даже два.

Через годы, когда будут построены дороги, Джелалабад будет соединён непрерывной линией с Душанбе, которое соединено с Петроградом через Москву. Почти любые грузы, почти в любых количествах, почти в разумное время — это откроет СССР врата в Индию…

*29 октября 1923 года*

— Не думал, что когда-нибудь скажу такое о ком-либо, но я беспокоюсь за Немирова, — произнёс Яков Михайлович Свердлов.

— Что именно тебя беспокоит? — уточнил Владимир Ильич Ленин, отставивший чашку чая.

— Меня беспокоит то, что он там в горах, как говорят, воюет, — ответил на это Свердлов. — Убить ведь могут. И как тогда быть с двумя главными управлениями? Я это на себя брать не буду! У меня и так…

— Товарищ Немиров архиосмотрителен, — покачал головой Ленин. — Он никогда не прёт на рожон, всё взвешивает и относится к своей жизни с достаточным трепетом. Так что беспокоиться не стоит — он обязательно выживет.

Это Ленин процитировал фразу из романа «Проклятый и забытый», авторства Аркадия Немирова. Почему-то, именно эта фраза разлетелась в народе — людям показалась забавной такая формулировка.

— Нельзя ли написать ему, чтобы прекращал это дурачество с личным участием в боях? — нахмурился Свердлов. — Опасно это.

— Это имеет прямое влияние на его авторитет среди местных воинов, а уже это придаёт весомость его словам на заседаниях Совета, — покачал головой Ленин. — Я тоже был против его варварских выходок, поначалу, но потом получил доклад об успехах — товарищ Немиров действует наиболее эффективно. Не думаю, что нам следует вмешиваться. Ты, кстати, не засиживался бы — тебе скоро выезжать.

— Времени ещё полно, — поморщился Яков Михайлович. — И почему не кто-то ещё, а именно я? Почему в Японию?

— Потому что нам обязательно нужно продемонстрировать им, что очень серьёзно относимся к этим переговорам, — объяснил Ленин. — Одно из первых лиц СССР едет, чтобы обсудить с их правительством совместные действия по восстановлению порушенных землетрясением городов — если не ты, то кто?

Это тоже одна из фразочек Немирова, использованная им в произведении.

В целом, Ленину очень понравилась эта книга, так как картина будущего выглядела непротиворечиво и так, словно Аркадий думал над ней годами. Очень реалистично, возможно, даже слишком…