На грани прошлого мира

Эпоха Крена, день одиннадцатый

К моменту, когда я наконец, после пары забракованных Элен прототипов, собрал светодиодный маяк с подогревом, моральная и физическая усталость взяли над мной верх.

Пожелав домочадцам спокойного времени дня, я забрался на свою койку, отгородился занавеской от всех проблем мира и уснул.

Проснулся же я от храпа. Высунулся в комнату, отметив, что хорошо отдохнул. И начал прислушиваться. Спали вообще все. Дети только тихо посапывали внизу, а вот противоположная от меня откидная койка на втором ярусе - издавала все разновидности сопения, хрипа и свиста, на которые вообще способны человеческие горло и нос. Точнее, храпело содержимое этой койки. Элен.

Я осторожно оттянул занавеску с точки, максимально удаленной от источника звуков. Интересное зрелище. Элен не только скомкала одеяло в бесформенный комок, зажатый между рук и ног, но и грызла его уголок. Вот так, прямо во сне. Это частично объясняло разнообразие звуков. К обычным руладам храпа добавился набитый рот и, судя по скрежету зубов, уголок одеяла доживал последние секунды перед тем, как отправиться в свободное плавание по направлению дыхательного горла. Жену и одеяло требовалось срочно спасать.

Эти койки делались с минимальными допусками, без зазоров для второго пользователя. Тем не менее, я сумел вкрутиться, опираясь скорее на низенькую защитную рамку (да, Элен и дети склонны падать с кроватей) и занавеску, чем на матрас.

Элен не проснулась, когда я начал поглаживать её щёки. Чтож, дело за тяжёлыми средствами. Поцелуй.

Глаза Элен широко распахнулись, а одеяло выскользнуло из рта.

- Дети? - Громкий шепот мне прямо в ухо.

- Спят.

- Уф. Хорошо, а то я думала, ты совсем рехнулся на почве воздержания, в таком месте развлекаться. Не то, чтобы я была против, но дети...

- Элен, я вообще-то спасал тебя от удушья. Ну эти мысли немножко подправили способ... спасения.

- Ты о чём?

- Ты почти разгрызла одеяло.

- А, это. Думала, его надолго хватит.

- Не понял. Ты что, намеренно?

- Так ты не знал. Но вообще-то я и не говорила...

- Элен! Не время для загадок.

Я внутренне сжался, готовясь услышать страшную правду. За все эти годы вместе у нас была, наверное, сотня ссор на тему "куда исчезают носки". Я в шутку один раз предположил, что Элен их тайно ест... и похоже, подозрения оборачиваются реальностью.

- Я зажала одеяло, потому что опасалась раскрошить зубы. Моя капа осталалась дома, пришлось импровизировать.

- Всего лишь? - Я испытал немалое облегчение, когда подозрение в текстилеядности жены было опровергнуто. - Но почему? Как ты умудрялась скрывать всё это время? Или это у тебя недавно?

- Началось после рождения Оливии. Врач сказал, в моей стране это обычное дело, реакция на физический стресс. Прописал капу.

- Но как ты это скрывала? Двенадцать лет?

- Если чувствовала, что перед сном челюсти сводит, выгоняла тебя из комнаты и спала одна. Извини...

- Да не за что. - Я машинально ответил одно, а мысленно отметил, что душа Элен - всё ещё потёмки. Ну кто мог подумать, что она изобретала сотни креативных историй, только бы не дать мне знать о её привычке скрипеть зубами во сне.

- А раз пришёл и скрывать тайну уже поздно, будешь одеялом. И грелкой. - Элен в полдюжины пинков вытолкнула одеяло на пол, обвила меня руками и ногами, и сонно засопела куда-то в район шеи.

А я что? Моё дело лежать тихо и работать грелккой. Благо Элен не пытается меня разгрызть в отличие от одеяла. Пока. Надо соблюдать бдительность.

А ещё не мешает тщательно обдумать, что ещё нам жизненно необходимо, но отсутствует в бункере. А то придётся импровизировать в последний момент, как Элен с капой. Вот только переложу руку на более приятное место.

- Извращенец. Не здесь, сдвинь ниже. Теперь правее. Старайся! - И поощряющий старание укус в шею.

И кто из нас с такими раскладами извращенец?

К счастью, дети не проснулись. Даже когда я выползал из хватки крепко уснувшей Элен.

Проснувшись и слопав целую банку куриных грудок, я начал готовится к соло-выходу, стараясь шуметь поменьше. А то дети проснутся,и...

- Папа, куда это ты собрался? - Оливия высунула растрепанную голову в проход. - Случаем не мыться? Ты воняешь!

- Знаю. Думаю, до мытья ещё не скоро дойдет. Сегодня много чего надо сделать. Поставить маяк, выкачать воду из второго бункера, наконец прибраться здесь.

- Папа, а зачем выкачивать? Тот бункер - готовая ванна! Только расчисти, подогрей и пусти пакетик пенообразователя!

Я, несколько ошалев, уставился на уже спустившуюся на пол дочь.

- А у тебя есть пенообразователь?

- Нет. Но ведь мечтать не запретишь!

- Оливия, почему бы тебе не помечтать самой сделать ванну? Не знаю, правда, где её приткнуть...

- Не выйдет. - Дочка нахмурилась. - Если так серьёзно и скучно, получится только залезть в мусорный мешок, и пшикать а себя из распылителя. Хотя, если взять два распылителя, один водой, а другой с шампунем...

- У тебя получится. - Я поощряюще погладил Оливию по волосам. - Ты креативная, вся в маму. Уверен, что сумеешь сделать замечательную ванну.

- Неа. - Девочка помотала головой. - Неинтересно. Лучше я тоже выйду с тобой. Помпу тащить, с разборкой завала помогать, отгонять мутантов.

- Договорились. - Я широко улыбнулся, застонав в душе. Работа по подготовке к выходу только что удвоилась. Но не отказывать же дочке, когда она так искренне собралась помочь? Пусть уж лучше отгоняет несуществующих мутантов, чем будет часами смотреть на меня с выражением обиженного котенка на лице.

Ничего не поделаешь, пришлось готовиться. Хотя это, может, и к лучшему. Вдвоём можно будет менять воздушные баллоны, а значит - реально при том же объёме работы за день обойтись без ненавидимого и заодно невосполняемого поглотительного картриджа. Мы израсходовали уже больше четверти от изначального запаса в сто килограмм едкого натра, время экономить,

Оливия, явно опасаясь того, что мать оставит её в бункере, старалась собираться без шума. Получалось откровенно плохо, но, как это ни удивительно, Лиам и Элен так и не проснулись.

Моток провода вокруг пояса с инструментами, насос в руки, лыжные костюмы, дыхательные аппараты, четыре запасных баллона, фонари на лоб и для фоновой подсветки, маяк, гнутая труба, чтобы подвешивать фонари, внешняя одежда, дополнительные одеяла, чтоы обвернуть запасные баллоны. Подготовка к выходу на улицу тянулаь без конца. Оливия уже успела и позавтракать, и заскучать.

Но вот настал и момент истины. Время будить Элен и извещать её о моих планах.

- Элен, мы с Оливией выходим наружу! Если через полтора часа не вернёмся, пожалуйста, похорони наши трупы.

- Хорошо, похороню. Спокойной ночи... - Сонный голос из-за занавески.

Пронесло. Сейчас главное успеть до шлюза...

- А ну стоять! - Заспанная Элен вывалилась с кровати. - Я тебе дам трупы разбрасывать! Давление в баллонах проверил?

- Забыл...

- И что бы ты без меня делал. Жди, сейчас проморгаюсь и проверю.

На этот раз не я не соврал. Оливия меня постоянно отвлекала, и один из критических для выживания пунктов я попросту пропустил.

После подкачки баллонов, Элен наконец дала добро, и застегнула занавеску шлюза за моей спиной. Чем нас сегодня встретит поверхность?

Я был морально готов к самому страшному шторму, а по факту - погода, наоборот, чуть улучшилась. Нет, не потеплело. Спирт в градуснике всё ещё робко таился в колбочке под шкалой. Но хотя бы рассеялся туман.

На самом деле, впервые за всё время после катастрофы, изображающая атмосферу адская смесь стала прозрачной. Странно. Вроде бы такое не соотносится с кромешной тьмой в полдень, но кто знает, какая гадость ещё осталась в вышине? Ручной фонарик в режиме самого узкого луча достал до паспортной сотни метров.

И ничего. Во все стороны - крутой заснеженный склон, мелкие детали рельефа скорее угадывались под снегом, чем виднелись.

Хорошо хоть со снегом исчез риск скатиться кувырком - двухметровый слой замерзшей воды образовал естественные бортики вокруг протоптанных тропинок.

Задав Оливии работу по вытягиванию кабеля и переноске насоса к старому бункеру, сам я поспешил с установкой красненького маяка. На этот раз я смотал проволокой два куска арматуры, создав почти трёхметровую мачту. И воткнул её в развороченный прошлым обвалом канал перископа, заклинив между внешней стеной и остатками собственно зрительной трубы.

Как ни странно, на этот раз маяк заработал безупречно. Снег вокруг даже приобрёл красноватый оттенок. Неудивительно, на этот раз маяк состоял из четырёх сильноточных модулей на четверть ампера каждый. Почти половина запаса аварийных лампочек на ветер. В прямом смысле, хотя как раз ветра не наблюдается. Погода тихая до нехороших предчувствий.

Я оглядел теперь чуть лучше освещённую округу, и сразу заметил ненормальность. Дочка сидела на помпе, низко опустив голову, с наполовину размотанным кабелем в руках.

- Оливия, ты в порядке?

- Нет.

Ну, если отвечает, значит по крайней мере с подачей воздуха проблем нет.

- Что с тобой? Руки замерзли?

- И это тоже. Но хуже всего тошнота. Небо сегодня мерзее обычного.

Ну да, я тоже заметил. В бункере мы уже более-менее привыкли к приступам головокружения и тошноты, но снаружи симптомы на порядок хуже. Даже если смотреть только вниз. Как будто эта не-светлая небесная мерзость отражается от снега.

Хотя... если в отраженном и рассеянном "свете" симптомы ослабевают, возможно, стоит попробовать солцезащитные очки? Сама идея носить поляризованные стёкла в кромешной ночи выглядит по-идиотски, но вдруг поможет? Отложу-ка эту идею на будущее.

В конечном итоге работать пришлось мне одному. Оливия временами поднималась, размять замерзающие ноги, но это всё, на что её хватало.

Разборка смёзшегося завала на входе в старый бункер, с долотом и молотком для разбивания льда, продолжалась неспешно. Наконец я продолбился до жидкой воды, моментально промочив перчатки. Спустил помпу в лунку, чуть откачал и снова принялся за долото.

- Папа, мутанты!

- Что? Где? - Я вскочил, и взглянул на тоже вскочившую Оливию.

- Показалось... Тени так колыхнулись... - Голос дочери сочился неуверенностью. - Вон там...

На всякий случай, я прокарабкаля вверх по склону, в направлении, куда указывала рука Оливии. Ничего. Снег примят, конечно, но это всё объяснимо. Сам ходил там осматривать, в надежде, что найдётся расщелина для установки мачты маяка. Не нашлась. Да и следы от катившихся ранее мусорных мешков создают такую паутину теней, что не то что мутанты, динозавр может почудиться.

Для очистки совести я заглянул даже в палатку, в которой был установлен внешний разделитель потоков от противоточного теплоообменника. Упс. А ведь удачно зашёл. Естественно, мутантов в палатке не было. Но с разделителя потоков свисала связка сосулек, обрамленных густой шубой инея. Местами сосульки уже достигали снега. Совсем нехорошо.

Моим первым порывом было немедленно обломать сосульки, пока они не сломали своим весом хрупкие трубочки теплообменника. Или не заблокировали намертво поток воздуха. Но затем я прикинул эффект от низкой гравитации, и сравнил с усилием, необходимым для отламывания настолько толстой "бахромы". Моя рука, уже занесённая для решительного действия, отдернулась. Нет, здесь не место для грубой силы. Нужно что-то другое, наподобие системы автоматической разморозки холодильника.

Эврика. Что, если временно поменять направление вращения вентилятора? Тогда теплообменник превратится из противоточного в сонаправленный, температура "холодного" потока сравняется с температурой выхлопа от генератора, и всё это ледяное безобразие подтает и просто упадёт в снег, перестав засорять каналы.

Выглядит как план. Я даже мысленно поигрался с идеей передать исполнение плана Элен, даже не открывая шлюз, но решил, что риск не стоит выигрыша времени. Сосульки росли уже несколько дней, подождут ещё пару часов.

Ну а пока меня ждёт завал в старом бункере. Только надо с помощью Оливии сменить воздушный баллон, чтобы получить дополнительные полчаса времени.

Смена баллонов прошла без затруднений - сказалась вчерашняя тренировка. Я заблаговременно вцепился в воткнутую в завал трубу - вешалку для фонаря, чтобы передать на землю крутящий момент. Низкая гравитация, навскидку около одной десятой от нормы. Большинство привычек, опирающихся на вес тела, не работают. Или работают очень слабо.

После смены баллонов Оливия собралась с силами и начала помогать. Возможно, нам на руку было то, что зона раскопок сместилась ниже уровня грунта, и вызывающее головокружение "мерцание" ослабло.

Наконец я докопал примерно на двадцать сантиметров ниже свода туннеля, и с усилием столкнул погружной насос в наискосок в образовавшуюся щель. Едва успел схватить конец самодельного шланга, как из него ударила в тёмное небо тугая струя. Теперь ждать. Насос способен откачать пять тонн воды за час, так что как раз к следующей смене воздушных баллонов в бункер можно будет скорее войти, чем заплыть.

- Папа, я прогуляюсь? - Оливия явно скучала. - Снегоступы вроде работают, я только немножко? На сотню шагов? Я уже поняла! Если смотреть не прямо вниз, а по диагонали, мутит намного меньше!

-Д...да. Ид...дди пог...гуляй. - Мои зубы отбивали дрожь. Лютый холод, частично промокшая одежда, и вынужденная неподвижность, пока я направлял струю из слишком короткого шланга вниз по склону, вымывали последние остатки тепла из тела.

Хотя Оливия права. По диагонали вниз, особенно вниз по склону - смотрится с гораздо меньшими последствиями. Я заметил, что моё тело уже инстиктивно было направлено в нужную сторону, ещё до того, как дочка озвучила свои наблюдения.

Оливия затопала куда-то вбок, где до катастрофы был восток. А я всё дрожал, направляя струю задубевшими пальцами в мокрых перчатках. Постепенно шланг начал казаться тёплым. А может и был таким - неизвестно, какая температура установилась на полутораметровой глубине.

Наконец насос хрюкнул, и струя воды, запульсировав, резко ослабла. Наконец-то можно двигаться!

- Оливия, возвращайся! - Заорал я во весь голос.

- Уже почти вернулась. - Ответ донесся громко и четко. Да вот и Оливия, и десяти метров дистанции не наберется. И она... что-то держит в руках!

- Оливия, что это? - Я ткнул рукой в несомое дочкой нечто большое и плоское, в разноцветных пятнах.

- Вывеска круглосуточного магазина! Ну, её обрывок. Торчал из расщелины.

Действительно. Кусок жести местами обгорел, местами проржавел, но часть цветной эмали сохранилась, однозначно указывая на фирменные три полоски известной сети.

- Действительно. Далеко же его занесло. Магазин был в километре отсюда, у подножия холма.

- Угу. Ну, теперь в том направлении - выше по склону. Наверное, ручьём принесло. Папа, а из еды может что тоже принесло?

- Вряд ли. - Я прикинул степень повреждения вывески и разброс предметов от места её происхождения. - Пищевую упаковку в таких условиях гарантированно в труху. Даже стальные банки всмятку. Если только там подвал уцелел...

Да какой к морским червям подвал? Наш город видел снег в послений раз ещё в прошлом столетии, почва не промерзала. Все строения в округе - на бетонной плите с нулевым заглублением. Так было дешевле. Потому при катастрофе городской район полностью исчез, как корова языком слизала.

- Оливия. - Я сменил тему. - Артефакт ещё с мамой обсудим, а сейчас надо торопиться. В темпе меняем баллоны, заканчиваем разборку завала, и вытаскиваем вычислительный кластер. А то заледенеет, и совсем испортится.

- Я первая! - Оливия скользнула в разрытую яму, и её руки так и замелькали, выбрасывая не успевшие замерзнуть булыжники один за другим.

Мне оставалось только подхватвать отдельные камешки с периферии рабочего поля дочери, превратившеся во взбесившийся экскаватор. И откуда у неё столько энергии. Да ещё и с резкими перепадами настроения. Хотя настолько энергичной я её видел за эти годы хорошо если пару раз. В парке аттракционов, да. Это что, для неё натуральный конец света - развлечение?

Я уже начал беспокоиться о запасах воздуха, когда из-под завала показалась искореженная входная дверь, выдранная вместе с косяком и наискосок вдавленная внутрь.. А уж косяк висел, казалось, всего на паре арматурин. Поменявшись местами с Оливией, я примерил кусачки. Возьмут или нет?

Изуродованная, перехлажденная сталь просто лопнула при первом же нажиме. Да, когда я строил первый бункер, то ещё плохо разбирался в материаловедении. Высокосортная углеродистая сталь плохо переносит минусовые температуры. Но уже неважно. Дверь и остаток завала резко рухнули на метр вниз, а я - вместе с ними, оказавшись по колено в чуть теплой воде.

Удивительнее всего, что в этот же момент загорелась одинокая аварийная лампочка на верхней точке свода. Похоже, встроенные в неё батарея и датчик движения каким-то чудом ещё не отказали. Хотя основная электросеть, судя по всему, была окончательно и бесповоротно мертва.

Я пробрался мимо осклизшего, перевернутого кресла, своего бывшего рабочего места для удалёнки. Наступил на ящички с электронными компонентами, сорванные со своих креплений и лежащие на полу неопрятной грудой. Протиснулся мимо двадцатисантиметрового, расширяющегося книзу разрыва в обоих стенках, топорщащегося щетиной порванной арматуры. Мазнул глазом по разбитым дисплеям, всё ещё висящим на покосившейся стене, наполовину превратившейся в потолок.

А вот и моя цель. Три чёрных объёмистых параллелипеда. Ядра кластера ИИ. Конечно, в офисе тот же ИИ занимал сотню с гаком ядер, но там - место большей частью занималось просто кэшированием информационной текучки, того безумного бреда, непрерывно генерировавшегося нашей смертельно больной цивилизацией.

Стараясь действовать предельно аккуратно, я отсоединил все кабели питания и видео сигнала, с трудом развернулся в узком проходе, и понёс первое ядро к провалу входа.

- Папа, это Чистюля?

- Треть от него. Оливия, отнеси его в вестибюль и сразу возвращайся!

- Да! Чистюля! У нас будут новые игры! - Дочка утащила первое ядро, а я усмехнулся. Детей ждёт разочарование. У нас не настолько много топлива, чтобы генерировать игры под любой каприз. Да и без сети новому софту будет не хватать самых популярных модулей. Нет, Чистюля конечно напишет свои суррогаты, но это будут именно подделки, отличающиеся от оригинала массой мелких деталей.

Если Чистюля вообще запустится, конечно. Хотя что его ядрам сделается? Я по старой памяти заказал всю аппаратную комплектацию в исполнении для моря. Уж простую встряску и подтопления эти ядра должны выдержать.

Оливия вернулась, когда я заканчивал вытаскивать третье и последнее ядро.

Всё, скорее домой! Я уже практически не чувствую пальцы рук. Дело близится к обморожению.