На грани прошлого мира

Эпоха Крена, вечер десятый

День всё тянулся и тянулся. Давно проснулся Лиам, нацепил снегоступы и начал карабкаться по всем поверхности, наступая в лучшем слушае на руки и ноги, а в худшем случае - едва промахнувшись носком лыжи мимо глаза Оливии. После этого Элен засадила ноющую дочь пришивать петли к очередной куртке, а Лиама - помогать, расправляя одеяло для очередного пончо.

Ну а я сражался сначала с проводами, а затем - с картонно-реечным микрошлюзом для передачи заправленных воздушных баллонов. Ах да, ещё и Элен работы прибавил. Ей пришлось распороть спину каждого пончо, обметать и сделать застежку на пуговицах и петлях на каждом разрезе. Почему? Да просто я раз для пробы попробовал носить баллон поверх пончо, и оказалось, что шланг теперь не достаёт до маски.

А затем, уже когда Элен начала переделку, до меня дошло, что баллоны в любом случае бы пришлось бы носить под одеждой. Погода снаружи, мягко выражаясь, морозная. А проходя через регулятор, воздух ещё дополнительно охлаждается. Так и лёгкие обморозить недолго. Так что держать баллоны в промежуточной полости при примерно минус двадцати - неизбежное решение. То есть теперь при выходе наружу надо следить сразу за двумя ресурсами - за запасом воздуха и запасом тепла в солевых аккумуляторах. Для полного ощущения астронавта на чужой планете не хватает разве только счетчика дозы ионизирующего излучения. Но не потому, что радиации нет. Просто измерять больше нечем. Так что... правильно, ещё раз таблетки от радиации. Хотя я настолько заматываюсь с текучкой, что мы все пьем их очень нерегулярно. Есть ли в этом смысл? Не знаю. Надеюсь, что есть, и надежда умрет только с первым кровавым поносом лучевой болезни.

Наконец я собрал все болтающиеся провода сенсоров за панелью, вытянул и закрепил новый силовой кабель за потолок, опустошил помойный бак в мешок, и принялся натягивать полный комплект снаряжения. Проверять, так по полной. И пончо, и тепловые аккумуляторы, и новое крепление для баллонов, и лыжи. Учитывая взбудораженное состояние детей, со мной пошла Оливия, а не Элен. А то дети вполне могли без присмотра сцепиться в такой драке, что мне с женой окажется некуда возвращаться с прогулки.

Ну да, конкретно в нашем случае двенадцатилетнюю девочку безопаснее вывести в ядовитую атмосферу на мороз, чем оставлять наедине с мелким братцем. Именно такова оценка ситуации, а те, у кого это в голове не укладывается - пусть идут, лес ищут. Гарантирую, поблизости от нашего бункера леса нет.

В новых костюмах мы с Оливией едва поместились в шлюзе. Теперь уже нет места для восьми мусорных мешков - хорошо, что два влезли.

Створки двери распахнулись, заскребли по одежде, бутылки проехались по ребрам, а сзади опасно заколыхалась зананавеска. Но обошлось. Оливия вывалилась в заснеженный вестибюль, от которого осталось только название, первой, а я - следом.

Первое, что я заметил - столбик термометра просто исчез, втянувшись в колбочку под шкалой. Температура упала ниже минус пятидесяти, это и ожидалось. Но спирт ещё прозрачный, значит уровень антарктической полярной зимы ещё не достигнут. Кстати, снег уже не падает. Да и ветер вроде бы стих. В такой толстой одежде трудно сказать с определенностью.

В воздухе висел туман. Конус света от фонарика рассеивался метрах в десяти. Пропал из виду даже тот скальный выступ, в который Оливия метала мешки в прошлый раз.

Как-то странно это получается. Туман при настолько низкой температуре. Так вообще бывает? Ладно, если вижу туман своими глазами - значит бывает. А почему - дело десятое.

В этот раз мы с Оливией без приключений избавились от мусора, и быстро вернулись в шлюз. Проверять на практике процедуру смены воздушного баллона.

Пока я сидел, наполовину высунувшись наружу, Оливия вытажила из ящика заранее установленный баллон, поставила его в ногах и начала расстегивать пончо на моей спине. Затем хлопок по плечу, условленный знак "задержи дыхание". Я в последний раз глубоко вдохнул. Оливия же перекинула наружу страховочный рычаг, резким поворотом сняла баллон с фиксатора, и с коротким шипением шток одностороннего клапана выскочил на всю длину. Ну, так я вообразил. По понятным причинам в поле зрения виден только пятачок изуродованного бетона. Всё, воздух отрезан. Я начал нарочито медленно считать, стараясь не поддаваться панике.

Три. Оливия поставила старый баллон рядышком. Пять. Похоже, подхватила новый баллон. Восемь. Что-то закопошилсь у меня на спине.

Двенадцать. Рука Оливии соскользнула, баллон звякнул. Из-за спины послышалось раздраженное сопение, и я с трудом удержался, чтобы сделать замечание. Надо беречь дыхание...

Семнадцать. Оливия уперлась поудобнее, с кряхтением утопила шток до упора и крутнула баллон до упора. Я не удержал равновесия и и стукнулся боком об дверной косяк. Вдохнул!

- Спасибо, Оливия. План сработал.

- Знаю, замолкни. Ты только это и мог сказать. Не сработал бы, пришлось бы молчать.

- Понятно. Давай лучше посмотрим, что с газом. Тебе лучше видно, что там на панели?

- Углекислота - семьдесят два. Кислород - пять и три.

- Хмм... - Я задумался. - Раньше углекислоты больше было. Неужели шлюз настолько протекает?

- А сколько раньше было? - Донесся из-за ширмы голос Элен.

- Семьдесят три и пять точка два.

- Тогда у меня два объяснения. Оптимистичное и реалистичное. Какое будешь?

- Оптимистичное! Оптимистичное! - Вмешались в разговор дети.

- Сенсор плохо откалиброван, показания дрейфуют из-за переохлаждения, или просто вся панель глючит.

- Элен. Мы уже обдумывали это раньше. Если не верить газоанализаторам, то в таком случае чему верить вообще?

- Реалистичное объяснение уже не нужно?

- Давай, чего уже ломаться. - Холодок предчувствия пробежал между лопаток.

- Атмосфера нестабильна.

Я промолчал. Судя по голосу, Элен была смертельно серьезна.

- Папа, так мы будем пробовать лыжи? - Оливия прервала молчание.

- Да, обязательно. Вот только повешу пробный маяк. - Я потянулся к поясу за кусачками. - Подожди пока сразу снаружи вестибюля. Никуда пока не катайся! Это приказ!

- Папа, ты такой... зануда. - Я не видел, но легко вообразил, как дочь поджимает губы. - Чуть что, сразу "Это приказ". Скучно!

- Лучше поскучай. Я буквально пару минут.

Оливия протиснулась мимо меня и выбралась на поверхность, вертя головой. А я примерился к особо длинной обнаженной арматурине. Это почти поверхностное, сетчатое армирование для снижения отколов при ударах. Диаметр в одну восьмую дюйма, кусачки возьмут в любом месте. Подрезать здесь и здесь, расшатать и дернуть... готово. У меня в руках остался помятый железный прут в полтора метра длиной, с комком бетона на одном конце. Основа для мачты маяка.

Мачту я установил над самым приямком вестибюля, привалив основание парой валунов для стабильности. А затем вытянул обмотанный вокруг пояса моток низкоточной витой пары, к одному концу которого еще в бункере я прицепил красный светодиод и балластный резистор.

Выдернул и отправил в полёт вниз по склону металлическое месиво из разбитого контрольного щитка вестибюля. Обжимный инструмент держал на поясе, на петле рядом с кусачками. Обжимные рукава в перчатках оказались неудобно мелкие, но я справился. Теперь можно соединить маяк напрямую с силовым кабелем. Серия щелчков храповика из обжимного инструмента, ещё одна. Вроде не должно замкнуть.

- Элен, врубай напряжение! - Я крикнул в направлении шлюза.

Крохотный светодиодик вспыхнул.

- Хорошее начало. - Прокомментировала дочка. - Ещё сто миллионов лампочек, и мы наконец сможем оглядеться.

- Оливия, не ехидничай! Это просто маяк!

- И не думаю. Просто нечем заняться.

- Можешь прогуляться. Но не упускай лампочку из вида.

- В таком тумане - о-очень великодушное разрешение.

Я проигнорировал очередной раунд ехидства, сконцентрирвавшись на обвивании мачты проводом. Стоп. Мне кажется, или?

- Папа, я не вижу маяка! - Донесся голос из темноты.

Действительно. Светодиод затухал прямо на глазах.

- А фонарик мой видишь?

- Фонарик вижу. Папа, отстой получился, а не маяк.

- Сам вижу... а теперь не вижу. - Светодиод погас окончательно. Стоп. А не попробовать ли мне...

- Оливия, стой пока где стоишь. И говори, что будет меняться.

Я поднялся, согнувшись так, чтобы тёплый выхлоп с маски попадал на неработающий маяк. И всего через десяток секунд был вознагражден зрелищем тусклой красной точки.

- Папа, вижу! Маяк опять светит!

- А теперь? - Я отстранился.

- Погас... плавно так...

- Понятно. Придется дорабатывать конструкцию...

- Молотком с размаху? Можно мне?

- Нет! - В такие моменты я не понимаю, шутит дочь или всё-таки серьёзна. Потому что эпизод с разбиванием домашней утвари молотком и загрузкой этого зрелища на ютуб у нас действительно был. И всего год назад.

- Оливия, возвращайся. Тут много чего надо доделывать.

Я мысленно вздохнул. Холод настолько лютый, что отказывает простейшая твердотельная электроника. Придется делать вторую версию маяка, на этот раз с теплоизоляцией и подогревом.

- Кстати, папа.

- Что?

- Небо сегодня мерцает сильнее прежнего.

- Подожди секунду... - Я медленно, предельно осторожно начал приподнимать голову, задирая туннель моего капюшона выше линии невидимого горизонта. Головокружение, тошнота, ощущение, что наблюдаешь нечто неописуемое - нахлынули почти сразу. Я резко опустил голову.

- Оливия, ты права. Спасибо, что заметила.

- Да тут попробуй не заметить. Эта мерцание почти всё небо заняло. Будто...

- Будто просвечивает сквозь туман. Но это не свет.

- Не свет. Мерзость.

- Давай уж лучше возвращаться, в бункере всё ж виды получше.

- Я тоже так думаю. - Оливия хихикнула. - Ну и сказанула я. Но верно. Лучше стальная стенка под носом, чем эта мерзость.

Благодаря установленным сенсорам, и объёмистым одеждам, вытесняющим газ из шлюза, цикл удалось завершить досрочно. Уже через четырнадцать минут я дал отмашку, и вместе с Оливией вывалился в жилую комнату. И первое, что я ощутил, стянув маску - аромат жареной рыбы.

Быстрый взгляд на столик - аромат источали две картонные тарелки, намазанные толстым слоем чего-то серого в копоти сверху и подгоревшего до черноты снизу.

- Элен, ты уже с Лиамом поела?

- Поела. Это твои с Оливией порции. Ты не пытайся прожигать дырку взглядом, они вкуснее, чем кажутся.

- Да тут и не прожгёшь. Сверху-то почему копоть? И вообще, что это за продукт?

- Тунцовый фарш.

Я пригляделся к серым лепешкам. Действительно, что-то такое рыбное в текстуре наблюдалось.

- Понятно. Но его вроде бы на сэндвичи намазывают?

- Да где я тебе возьму сэндвичи. Дрожжи я ещё не выкопала, сода испортилась, и вообще, это часа на четыре работы. А ты за полчаса обернулся! Скажи спасибо, что хоть фарш пожарила!

- Папа, она не жарила! - Немедленно наябедничал Лиам. - Просто вывалила на сковородку, и подожгла! А мне спички не даёт!

- И не дам. После того, как ты в школе поджёг бассейн, до восемнадцати даже не мечтай! - Огрызнулась Элен.

Ого. У нас с Элен была пара серьёзных ссор на тему её склонности к пиромании, а теперь вдруг выяснилось, что Лиам пошёл по стопам матери. Неудивительно, что Элен скрывала инцидент.

- Элен, я совсем не злюсь. Только объясни, пожалуйста, как это возможно - поджечь бассейн? Он же мокрый! И вообще, что там может гореть?

- А, ты же там не был. Школа ведь была старая, её строили до всех этих событий. Даже до того, как начался этот бред сначала с родителями-вертолётами, а затем с маньячными дронами.

- Ты о чём?

- Школьный бассейн был под открытым небом. На зиму воду в нём спускали. Ну и строили его как раз на начальных, идиотских, стадиях той войны. Когда дешёвым контрабандным пластиком все склады были завалены.

- И?

- Лиам пролез через ограду в парк, вытащил тлеющую ветку из горящей кучи мусора, и поджег ею облицовку бассейна.

- Ужас какой. Строители что, совсем свихнулись делать школьный бассейн из горючего пластика? Лиам не пострадал?

- Да там был какой-то законодательный конфликт. Школа пыталась засудить контрактора на штраф, но ничего не вышло. Правила эко-безопасности и пожарной безопасности противоречили друг другу. Да, Лиама я отлупила сама. Вроде помогло.

- Постой. Но я же помню, Лиам в этом году ходил в бассейн. Кто оплатил ремонт, не школа же? Я знаю... знал тамошних жлобов!

- Мы. - Элен потупила взгляд. - Извини...

- Да всё в порядке. Долги сгорели, так что хорошо, что обошлось без эскалации конфликта.

Мысленно я только вздохнул. Типичный подход Элен, да и я недалеко ушел от её методов. В семье жена ведет себя адекватно, но при малейшем намеке на конфликт с посторонними - включается режим избегания конфликта любой ценой. Даже если для примирения приходится платить кругленькие суммы. Причем это не по причине излишней доброты или богатства.

Элен отлично понимала, что все эти "досудебные компенсации" и "примирительные подарки" - чистый грабеж, не имеющий отношения к справедливости. И из-за этого затаила злобу... да практически ко всем нашим соседям. Но повторись ситуация - и она будет действовать так же робко и униженно. Просто не сможет перебороть себя. Низкий порог реакции на угрожающую ситуацию - благословление и проклятие нашей генетики. Хотя у наших детей порог реакции на угрозу тоже низкий, но они скорее склонны реагировать на угрозы встречной агрессией, а не бегством.

Кто знает, важно ли это это в разрушенном мире? Найдутся ли вообще новые соседи? Или всё это - просто затянувшаяся агония?

Всю эту бесполезную философию я додумывал, уже передав одну тарелку Оливии, и вцепившись зубами в свою порцию. А вообще-то вкусно. Аромат дыма и текстура подгоревшей корочки - напоминают о пицце. Если бывает пицца без единого грамма муки. Хмм... - я с нехорошим предчувствием нагнулся, и вытянул пустую банку из-под тунцового фарша из мусорного мешка.

Так, что у нас в списке ингредиентов, написанном мелким, едва различимым шрифтом. Паста бобовая, загуститель на основе овсяного крахмала, растворимые волокна из...сосны? Соевый соус, рапсовое масло, соль, перец, кожура баклажанная? Последний пункт списка - ароматизатор "тунец", идентичный натуральному. Стоп. Это долбаная, взять производителя за ногу и хряснуть головой об ближайшую стенку, банка рыбных консервов? Где, спрашивается, рыба? А, вот где. Нарисована на крышке. Больше нигде нет.

- Элен, а ты знала, что в этой банке с тунцами нет ни грамма рыбы? Но вкусно, спасибо.

- Всегда пожалуйста. Знала. Настоящий тунец стоил бы в пять раз дороже говядины, и в двадцать раз дороже спама. У нас была пара коробок настоящей рыбы, но мы их уже съели.

- Понятно. - Я вздохнул. - Задним числом. Самые рыбные места теперь... то есть раньше были там, откуда траулеры не возвращаются. Или возвращаются, обсаженные модулями Свалки сильнее, чем кактус колючками.

- Угу. Ты лучше делом займись. Как будешь греть маяк? Я всё слышала, ты же не притворил внешнюю дверь.

- Наверное, возьму пассивный балласт поменьше номиналом. В керамичесом корпусе, на два ватта в самый раз. Где-то была коробка таких. И приклею светодиод прямо на корпус.

- А тень от балласта?

- Упс. Четыре балласта, пакетом. И светодиод на каждую из четырех сторон. Нам же нужен маяк на все стороны света.

- А теплоизоляция? У нас нет ничего стеклянного.

- Тогда сверху пустую консервную банку, чтобы тёплый воздух не уходил. А с боков обмотаю прозрачным скотчем прямо на мачте.

- На мачте не получится. - Возразила Элен. - Скотч замёрзнет и сломается.

- Значит, примотаю скотчем к короткому штырю здесь. Вот, к одноразовой ложке хотя бы. Получится почти лампочка. А снаружи ложку проводом к мачте прикручу. Провода пока не ломаются, проверял.

А ведь в самом деле может получиться. Ещё бы понимание, куда идти и что искать. Да, и чтобы туман рассеялся!

И... да, что-то я замечтался. Бег к цели выживания складывается из маленьких шажков, Георгий. По одному шажку за раз. Финишной прямой пока совершенно не видно, так что надо быть мысленно готовым петлять и скакать почище волка, на которого охотятся с вертолёта.