Монстер Хантер Интернейшнл

Глава 19

— Рэй, ужин, — в руке у меня была картонная тарелка с ветчиной и сыром, тяжёлая и немного масляная. Другой рукой я демонстративно постучался в приступе бессмысленной вежливости до того, как открыть дверь.

Пленник недовольно что-то проворчал из кровати и дёрнулся в наручниках. Массивная рама не давала Рэю особо разгуляться. Выглядел он вообще не очень: встрёпанная грива, бледная кожа, расфокусированный взгляд. Он будто слушал чего-то на своей далёкой волне.

— Рэй? Алло, приятель, есть кто дома? — я поставил тарелку рядом. И снова я принёс только пластиковые столовые приборы. Если псих сможет одолеть меня этой ложечкой, так уж и быть, свой побег он заслужит.

Он понемногу собрался. Глаза сфокусировались на еде. А потом Рэй взглянул уже на меня.

— Извини, меня тут... накрыло, — смущённо признался он.

— Никаких проблем, — я понятия не имел, на чём его держали в психушке. У нас совершенно точно не было вообще ничего. — Я ужин принёс.

— Спасибо, — он с удовольствием принялся за еду.

— Ты как, не думал поделиться с нами ещё какой-нибудь информацией, Рэй? — вежливо поинтересовался я.

— А вы как, не думали меня отпустить?

— Мы это обсуждали, — соврал я. — Дашь нам ещё чего-нибудь, что можно счесть признаком доброй воли, мы вероятно куда более охотно пойдём навстречу этому желанию.

— Я расскажу вам абсолютно всё, как только окажусь на свободе. Позвоню с телефона-автомата, или что-нибудь в том же духе, обещаю, — еду он глотал даже не особо жуя. И разумеется, снова забрызгал растрёпанные волосы.

— Ну да. Я верю.

— Нет, правда. Слушай, после того, как я окажусь на свободе, гибели мира совершенно точно не будет места в моих планах на жизнь. Я смогу развлекаться с милыми сеньоритами только в том случае, если часы вселенной продолжат исправно тикать. Я вам говорю о взаимовыгодной ситуации.

— Мы нашли журнал Бирейки. Мы знаем о Проклятом, — я сменил подход. — Мы вполне можем разобраться без тебя, Рэй, и достаточно скоро. Поможешь сейчас, пока это имеет значение, и мы попробуем совершить встречный ход.

— Ты меня за дурака что ли держишь? — он рассмеялся. — Парень, у меня всё ещё 160 IQ. Я тоже читал этот журнал. Вы просто начали понимать, насколько серьёзная проблема у вас на руках. Старый жид написал куда больше вопросов, чем ответов. Кроме того, он всё равно застрял у тебя в башке, так что кому-кому, а тебе и так это всё известно.

— Как он застрял у меня в голове? Как мы общаемся? — я попытался выжать хоть какую-то информацию.

— Ты вот это сейчас всерьёз? Усраться можно. Ты и впрямь тупой. Я не ошибся. Эрл перешёл с оценки интеллекта на количество отжиманий кандидата. Если ты не понял, как старик тебе помогает, ты не в своём омуте рыбёшка. Даже если я тебе скажу, где встретить Проклятого, ты просто не поймёшь, что после этого нужно сделать.

— Это ты сейчас о чём?

— Никаких загадок, парень. Я же не Ганнибал Лектер, я тут с тобой не играю. Просто странно. Ты же так и не понял, кто ты такой?

— Я точно знаю, кто я такой.

— Если бы это было правдой, мы бы сейчас не разговаривали, — он снова рассмеялся. — Вот же срань. Миру точно кабздец. Спокойной ночи, парень. Свет погаси, как будешь выходить. Поговорим, когда ты начнёшь что-то понимать.

Уже на отходе ко сну я услышал голоса. Поторопился на шум, решив, что это что-то важное, но притормозил, едва лишь понял, что Грант оживлённо дискутирует с Джулией у неё в комнате. Говорила она не повышая голоса, но совершенно точно злилась

Наверное, мне бы стоило нафиг свалить, но духу не хватило. Я решил подслушать за дверью.

Стоило хотя бы попытаться.

— Дарне и его вайты были прямо там. Я клянусь, ничего бы я там не сделал. Просто бы умерли оба, — Грант почти умолял. — Да, он неприятен мне, и совершенно искренне, но я бы никогда в жизни не бросил охотника, которого можно спасти... а его нельзя было спасти!

— Ну, он справился, так что похоже, твоя оценка неверна.

Я испытал внезапный прилив самодовольства.

На той стороне двери повисла неловкая пауза.

— Я знаю, — устало признал Грант. И это стало первым разом, когда я услышал в его голосе настоящие эмоции. — Я думал об этом каждую минуту. Я неправильно оценил ситуацию и оставил человека на смерть. Я бросил охотника погибать в одиночестве.

Он там что, плакал, что ли?

— Грант, у всех бывают ошибки.

— Я не... извини. Мне надо идти. Утром поговорим, — сказал Грант. Я поторопился как можно тише отойти подальше от двери, метра на три, и повернулся в другую сторону, будто шёл навстречу. – Грант вышел, протирая глаза, и закрыл дверь за собой.

— Добрый вечер, Грант.

— Питт, — кивнул он и поторопился в другую сторону. Гордыня мешала ему показать слабость в присутствии конкурента. Особенно такого, которого он бросил на смерть. Но я совершенно точно видел, что нет, это не притворство. Его серьёзно беспокоила неудача. Он страдал.

Приступ самодовольства тут же схлынул.

Грант остался ночевать. Я не люблю его, вот ни капли, но всегда хорошо, когда появляется дополнительный участник ночного дежурства. В темноте патрулировать смысла мало, поэтому мы просто собирались рядом с импровизированной тюрьмой Рэя Шеклфорда. Кто-то один всегда не спал и ходил в коридоре. Сенсоры настроили поднимать тревогу, едва что-то крупнее чем кролик появится в пяти метрах от дома. Зону безопасности можно было растянуть и пошире, но оленей в этих лесах столько, что сенсоры пищали бы ежечасно.

Комнату Рэя Джулия прикрыла дополнительно. Буквально расставила датчики вокруг кровати. Если он хотя бы просто начнёт свой побег, мы уже это узнаем.

Лично я не думал, что нам есть о чём беспокоиться. Никто за исключением личных знакомых и семьи Джулии не знал, что мы тут. Общество сохранения исторического наследия Дикси — прекрасная ширма. Даже если федералы что-то знают про Машаду, они вряд ли знают про это место.

Я решил отойти ко сну. Положил броню рядом с кроватью. Оружие сверху, чтобы даже в темноте нашарить без проблем. Остался в штанах, просто на всякий случай. Дежурить мне предстояло с двух ночи. Я слышал шаги Холли в коридоре. Все рядом. Если что-то вдруг случится, мы узнаем. Только придурки в фильмах ужасов в такой ситуации расползаются по спальням в разных концах дома.

Прежде чем заснуть, я немного позлорадствовал, что Грант и Джулия спят в разных комнатах. Уж понятия не имею, действительно ли они были не так близки, как я боялся, или правда их отношения начали рушиться, как я надеялся. В худшем случае Джулия просто старалась вести себя вежливо по отношению ко всем остальным.

Не знаю, с чего я настолько запал на Джулию Шеклфорд, но это случилось. Она была самая интересная, умная и привлекательная женщина, которую я только встречал. Я скривился, когда вспомнил, как она целовала Гранта в четырёхкратном увеличении снайперского прицела. Не самая приятная мысль на сон грядущий.

— И снова здравствуй, парень, — Старик опять занял каменные ступеньки горелой церкви и поприветствовал меня первым. — Смотри, как он теперь крутится!

Старик раскрутил маленькую игрушку на камнях. В этот раз волчок простоял целых две секунды, прежде, чем упасть.

— Видел, насколько лучше стало? — с гордостью спросил он.

— Браво, — согласился я на ходу. Я снова шёл к церкви босиком, и снова не было холодно. — Я-то думал, призраки только левитировать в простынях и цепями греметь умеют...

— Ха. Парень теперь за клоуна?

— Ты Мордехай Бирейка. Есть, или был. Родился в Лодзи, Российская Империя. Охотник на монстров, — никакой реакции эти слова не вызвали.

— Хорошее имя. Давно я его целиком не слышал.

— Ну, типа. Живьём тебе уже почти сто тридцать набежало бы.

— И только? Я так застрял, что время еле тянется.

— Значит, не живой, но застрял. Что ты вообще такое?

— Я уже говорил. Не имеет значения. Просто друг, — старик вложил самодельный дрейдель мне в руку. — Вот, держи. Подаришь своим детям как-нибудь. Чтобы они поиграли и сказали «ой, да это весело!»

Я взял крохотную игрушку в руки. Выглядела она просто ужасно, но я не смог в этом признаться, ведь старик так гордился своей работой. Стоит отдать ему должное, он в целом неплохо справился для вот уже шестьдесят лет как покойника. За такой срок навыки столяра и впрямь могли слегка заржаветь.

— Спасибо, — я убрал игрушку в карман.

— Пожалуйста. А что до меня — ты не переживай. Останови Проклятого, этим поможешь и мне. Возможно, меня отпустит, — он взмахнул руками. — Кто знает?

— Это была твоя миссия. Остановить Проклятого.

— Трудно вспоминать, — он демонстративно ткнул костлявым пальцем в голову. — Я мало чего знаю. Кое-что я только думаю, что знаю. Но одно я знаю точно. Времени мало.

— Рэймонд Шеклфорд говорил про три дня. Сейчас, получается, два.

— Да. Звучит правильно. Тебе придётся учится быстро. Это твоё дело. Никто другой не справится, парень.

— Я знаю, — ответил я. На этой стадии обсуждать смысл моей жизни уже довольно глупо, особенно с призраком в собственной голове. — Если тебя не смутит моё любопытство, как ты умер? Мы знаем только что наци тебя арестовали.

— Ублюдки, — он сплюнул в снег. — Некоторые монстры, это просто люди. Иногда худшие из них всех — просто люди. Как я умер? Трудно описать. Да и не важно.

— А это больно? — глупый вопрос, конечно...

— Глупый вопрос. Конечно больно. Тебе же больно умирать было?

— Ну, типа, — даже во сне шрамы на теле оставались тугими и загрубевшими. Не думаю, что я вообще знал боль до того дня в офисе, который показал мне, сколько же ещё только предстоит о ней узнать.

— Ты знаешь. Как это, когда тебя рвут на части? Ты знаешь. Ладно, я расскажу. Наци думали, что смогут использовать Проклятого. Они ему помогали. Хотели тогда сделать то, что он хочет повторить сейчас. Он был слабее. Его тело ещё не обрело форму. Тоже непоседа, вроде тебя. Постоянно торопился, не хотел учиться. Не смог добыть артефакт сам, договорился с нацистами. Они его украли, поранили Стража, думали что убили... но так и не поняли, что он просто не умрёт. Отнесли в Место силы. Здесь, на этом самом месте, в моё время, — Бирейка показал на церковь.

— И что случилось?

— Проклятый был дурак. Время было не то. Артефакт не сработал. Татуированный пришёл, они тут подрались, убил их всех, забрал артефакт, — ну что же, это немного объясняло странный кошмар в госпитале, который я увидел, пока ждал звонка из федеральной лаборатории Майерсу.

— Он спрятал артефакт. Но в этот раз Проклятый использовал вампиров. Украли артефакт, похоронили Стража под горой. Но даже это его не убило.

— Нет, я про тебя. Что с тобой произошло? — обрушение горы я во сне тоже видел.

— Не имеет значения, парень, — отмахнулся Бирейка. — Важно его остановить. Здесь и сейчас.

— Мы справимся, — пообещал я.

— Только раньше они все ошибались. Терпели неудачу. Гибли. Страж их убивал. Теперь Проклятый стал умнее и сильнее. Он не будет глупить. В этот раз... ладно, хватит. Я должен показать тебе его память.

— Ненавижу смотреть его глазами. Я как будто перестаю быть собой. Будто нахожусь в его голове. Мне это совсем не по душе

— Это... как бы сказать... необходимо. Я тебя понимаю. Дерьмовое это дело, сидеть в чужой голове. А теперь ша. Тебе надо учиться.

Я привычно склонил голову, чтобы он мог дотянуться руками до висков.

— Если тебя это успокоит, в твоей голове куда лучше, чем в его.

— Ну, спасибо, — ответил я и погрузился в память лорда Машаду.

Огромная пирамида высилась посреди джунглей. Полночная луна висела над головами, большая и тяжёлая. Мы поднимались на вершину исполинской древней постройки, украшенной загадочными полустёршимися барельефами. Мы все пропотели и устали в своих доспехах. Вдали от города, в двух неделях пути от цивилизации, и кроме этой единственной пирамиды вокруг не было ничего.

Место силы.

И жертва уже готова.

— Сегодня та самая ночь. Церемония будет завер...

Видение прервалось. Старик отдёрнул руки. Его глаза за стёклами очков расширились.

— Что такое? Почему воспоминания оборвались? — я чувствовал себя на грани открытия. Не знаю какого, но явно чего-то важного, что позволило бы остановить Проклятого.

— Парень. Тебе пора. Опасность близко, — он поднял трость, и перехватил как оружие. Действие это для меня выглядело совершенно инстинктивным.

— Что? — Я вскочил, но вокруг расстилалась всё та же безмолвная разрушенная деревня. — Какая опасность?

— Иди! — крикнул он.

Я вскинулся и отбросил простыню. Даже в тёмной комнате я помнил, где сложил оружие. Дотянулся с кровати за «Чудищем», переключился на полуавтомат и замер в ожидании. Комната была совершенно тихой, если не считать мои дыхание и биение сердца Я слушал. Дом оказался зловеще тихим.

— Оуэн.

Я направил ствол на звук, но замер. На фоне слабого лунного света у окна выделялся силуэт Джулии. Я шумно вздохнул и убрал ствол.

— Джулия? Я тебя чуть не застрелил, — я удивился, что совсем не чувствовал её до того, как она заговорила. Она скользнула ко мне через комнату. В темноте я видел, что единственная одежда на её теле — прозрачная ночнушка, которая слегка колышется от сквозняка на ходу.

— Что ты здесь делаешь? — задал я очередной глупый вопрос.

— Тсс, — она забралась в кровать. Отодвинула дробовик, и по моим ногам поползла всё ближе, задирая на ходу ночнушку. Губы Джулии потянулись к моим и нашли их. Она толкнула меня, поцеловала, и зарылась лицом мне в шею. Её руки стягивали мою футболку, и нежно гладили шрамы на груди.

Я ответил. Неловко провёл руками по её телу, ощущая как тонкая ночнушка скользит по коже. Я забыл сон, я забыл предупреждение. С тех пор, как мы встретились, я хотел быть с ней, но сомневался, что это возможно. Сомневался... но, похоже, зря.

Я любил Джулию Шеклфорд. И она пришла ко мне этой ночью. Остальное больше не имело значения. Ветер холодил мои потные руки.

Ветер?

А почему окно распахнуто?

Я замер. Она не прекращала двигаться. Облизывала моё горло. Возбуждённая, голодная. И моя влажная кожа не чувствовала её дыхания.

Она не дышала.

— НЕТ! — выкрикнул я и вывернулся прочь. Осознание правды рухнуло на меня словно тонна кирпича.

Она удивилась, но продолжила бороться на пути к моему горлу. Я схватил её за волосы и попробовал оторвать голову от себя. Не вышло. Она была сильнее меня, невероятно сильнее. Всё моё отчаяние и вес тела едва позволили мне вывернуться из кровати, пусть даже и вместе с ней. Мы рухнули на пол.

В лунном свете блеснули молочно-белые острия клыков. Она пыталась меня укусить. Я боролся, начал звать на помощь, и она приложила меня в лицо. Затылок громко стукнул в пол.

За последнюю минуту я успел поспать, удивиться, смутиться, захотеть женщину и прийти в ужас. А теперь я просто злился.

Я ударил её, снова и снова. Она спрыгнула, неестественно быстрая. Я пнул её, но она поймала меня за лодыжку, встряхнула как ребёнка и метнула в стену. Я ударился плашмя, сломал несколько декоративных планок и шумно рухнул на пол.

Она ухватила меня за шею и вздёрнула обратно. Я хватался за её тонкие руки и пытался их от себя оторвать, но тщетно. Всё равно что стальные прутья гнуть. И голос совершенно точно не принадлежал Джулии.

— Хватит сопротивляться. Ты мой.

Вспыхнул свет. Она повернулась, и я увидел дверь.

Настоящая Джулия Шеклфорд стояла в дверях с пистолетом в руке. Я смотрел точно в ствол .45 калибра и отлично услышал щелчок предохранителя. Джулия была одета, вооружена и совершенно точно в бешенстве.

— Грёбаные вампиры. Ты его слышала. Нет значит нет, — она прислонилась к дверному косяку, чтобы занять упор для стрельбы. Захват на горле тут же переместил меня в позицию живого щита. Я почувствовал вторую руку на плече. Вампир скользнула за меня. Тело пронзила невероятная боль. И совершенно не обязательно уточнять, что едва Джулия выстрелит — мне свернут шею.

Захват на горле усилился и ослабил приток крови у меня в голове. Вампир заговорила. Голос звучал почти как у Джулии, но словно из пыльного чулана. Так, будто им давно не пользовались.

— Радость моя... я дома.

Джулия обалдела. Она моргнула несколько раз и тряхнула головой. Выглядело это всё так, будто она и вырубиться от волнения может. Ствол её 1911-го просел, а поза для стрельбы развалилась на глазах.

— Мама?

— Плохо дело, — понял я.

— Джулия. Как ты выросла. Ну только посмотри, какая ты!

— Мама? — Джулия вернула оружие на место. — Но ты же умерла?

— Я не умерла, милая. Я вот она. Всё будет хорошо, — даже при разговоре с дочерью вампирша перемещала меня с каждым движением ствола.

В дверях появилась Холли, вскинула карабин и прицелилась мне в голову. Вот тут я и занервничал. Она, конечно, тренировалась, и действительно чего-то добилась, но всё ещё оставалась паршивым стрелком.

Если выбирать между обалдевшим вкрай профессионалом и нубом, я, кажется, знаю, в чьём исполнении хочу пережить этот выстрел. Я сумел выдавить короткую просьбу.

— Хол... ли. Пусть... Джулия... угхъ, — вампирша тряхнула меня как мягкую игрушку.

— Заткнись, мясо, — прошипела она. — У меня тут разговор.

— Отпустила его, сучка, — приказала Холли. Она наклонила лицо к прикладу и смотрела в прицел. — Или я тебе мозги вышибу.

— Ты не могла сюда войти. Тебя не приглашали, — Джулия звучала искренне озадаченной.

— Это мой дом, — ответила та. — Какое ещё приглашение?

— Мама. Прошу тебя. Не может такого быть. Ты пропала. Мы думали, ты погибла.

— Да ладно, милая. Ты же и так всё подозревала. Ты знала, над чем я работала. Ты знала, что тело не отыскали, — я слышал как в голосе монстра начинают звучать нотки любящей матери. — Я пришла за папой.

— Джулия, семейка у тебя вкрай ебанутая, — отрезала Холли.

— Эк... угхъ... — согласился я.

В коридоре звучали торопливые голоса и отчаянные призывы на помощь. Трип вошёл следом за Холли. Он всё ещё держал в руке телефон, но тут же скользнул вбок и вскинул пистолет-пулемёт.

Теперь мне в голову смотрели уже три ствола, и у нежити за моей спиной серьёзно уменьшилось пространство для манёвра. Она шагнула назад и легко подняла меня следом. Мы оказались прижатыми в углу.

— Мам... как ты... как ты стала одной из них? — с болью в голосе спросила Джулия.

— Не было выбора, дорогая. Но если привыкнуть, это просто чудесно. Я теперь способна на вещи, которые вы себе даже и не представите. Я могу пережить чувства, которые остановят вам сердца. Я обрела вечную красоту и вечную молодость. Идём со мной. Заберём отца. Ему это пойдёт на пользу. Я починю его рассудок. Мы снова будем семьёй.

— Никогда, — решительно сказала Джулия. Её глаза сконцентрировались на прицеле.

— Как скажешь, дорогая. Но это лучше, чем жить гниющим куском мяса... как твой приятель, который точно станет именно таким, если вы сейчас не отойдёте подальше, — она подняла меня над полом. Я скривился, когда что-то хрустнуло в горле. Любые попытки изобразить материнскую любовь закончились. — Я не хочу тебя убивать, дорогая, но если ты меня вынудишь, у меня просто не будет выбора. Я забираю отца. Любой ценой.

— На тебя три ствола направлены. Не в твоём положении выдвигать требования, — сказала Холли. Вампирша зашипела. — Подруга, я ненавижу вампиров. Только дай мне повод.

— Я Мастер. Полновластная королева своего мира. Ты не можешь даже понять, на что я способна. Остался последний шанс.

— Ты слишком молода для Мастера, — спокойно заявила Джулия. Она так и держала позицию в дверях.

Стрелки начали медленно расходиться. Холли злилась. Трип боялся, но сохранял решительный настрой. Пальцы скользнули на спусковые крючки. Кто-то мог выстрелить уже в любую секунду. Я это знал. Чувствовал. И попытался стать настолько маленькой целью, насколько вообще мог. Не самая простая задача для кого-то моего роста.

— Слишком молодая? Что, правда? Бедный ребёнок. Ты совсем как отец. Нос в книгу и полная уверенность, что ты понимаешь, что происходит. Я же была охотником. Я знаю всё, что знаешь ты. И скажу тебе, где ты ошибаешься. Дело не в том, сколько прошло времени, милая. Дело в том, сколько пролито крови. Сила в крови, из которой ты состоишь, и её можно забрать с этой кровью. Меня сотворил величайший из них всех. И я забрала столько крови и жизней, сколько ты и представить не можешь. Я купалась в реках крови. Я вырвала десять тысяч живых сердец, и твоё — следующее. А теперь отдай мне отца! — она выкрикнула требование настолько громко, что с потолка сыпанула пыль, а все люди в комнате скривились.

Гретхен появилась в дверях, невысокая и в своей традиционной парандже с одной только палкой в руках. Она ткнула ей в меня и сказала одно единственное слово. Голос её грохотал почти настолько же, насколько и у её мужа.

— Карман!

Я потянулся, кривясь от боли в горле, и отчаянно пытаясь не упасть в обморок. Пальцы схватили кусок грубо обтёсанного дерева. Игрушка Старика.

Её не могло там быть. Но она там была.

Совершенно не думая, я ухватил маленькую резную поделку и прижал к пальцам на горле. Игрушка ярко вспыхнула и рассыпалась в прах. Нежить, которая была когда-то Сьюзен Шеклфорд, закричала в невыносимой агонии. Я упал на пол, а рука вампирши загорелась синим пламенем. Все трое стрелков начали палить сразу же, ещё пока я откатывался в сторону.

Это стало первым боем, где я видел что-то большее, чем тёмный силуэт в приборе ночного видения. Она и впрямь была похожа на Джулию, но куда более красива, неестественной и эфемерной, буквально ошеломляющей красотой.

Бледная кожа, тёмные волосы, глаза в которых хочется утонуть... но тут всё сходство и заканчивалось. Вампиры — нежить. И сейчас, пока её отвлекала горящая рука, длинные клыки замерли в оскале бесконечного крика. Короткое мгновение боли и смятения оборвали пули.

Выстрел за выстрелом рвали плоть создания и разбрасывали тёмную жижу по комнате. Дыры в стенах появлялись одна за одной там, где пули навылет пробивали ткани и разбивали кости.

Я полз за своим дробовиком, полуоглохший от выстрелов. Схватил «Чудище», повернулся, и сидя, прямо с пола, отправил в тварь весь магазин, девять картечных патронов. Сто восемь серебряных картечин прилетели в неё меньше, чем за полторы секунды, и на таком расстоянии большая часть — всё ещё одним плотным комом.

Разгромленную комнату заполнял дым от горелой плоти и запах пороха. Звенели гильзы, сталь и пластик скакали на полу, а мы четверо одновременно сбросили пустые магазины. Я поторопился за патронами в разгрузке брони. Сьюзен Шеклфорд замерла в углу, изорванная пулями, роняющая на пол тёмную жижу, и вся изломанная нашим огнём. Её рука потухла, и теперь нежить изучала её с искренним восхищением. Затем она встала. Плоть Сьюзен висела на костях рваными лохмотьями,

Она рассмеялась. Долгий смех, как от хорошей шутки.

— Охотники деградировали к ещё более жалким созданиям, чем я помню. Я же Мастер! Вы хотя бы понимаете, что это такое? — белизну и целостность тела она вернула почти мгновенно. Я моргнул, не в силах понять, как это вообще объяснимо в рамках действующей физики. Она улыбнулась, оскалив белые клыки. — Вам меня не убить.

— Но мы постараемся, — Джулия сменила магазин и вкатила матери двоечку точно между глаз. Улыбающейся твари едва голову назад дёрнуло. Я перезарядился на следующий картечный магазин, но выстрелить так и не успел. Вампир размытой тенью скользнула через комнату, слишком быстрая для глаз. Холли отлетела в сторону. Джулии вампирша заломала руки за голову и вздёрнула над полом.

— Я тебе предложила бессмертие, милая. И это не выбор. Я дам его тебе. Хочешь ты этого, или нет, — мурлыкнула тварь чарующим голосом красавицы-южанки. Я поднял ствол, но замер. С такого ракурса Джулия могла пострадать. Трип перезарядил свой пистолет-пулемёт, и у него с безопасной линией огня до цели всё было куда лучше, чем у меня. Он поднял оружие, но его тут же вырвали из рук.

— Или ты будешь безмозглым рабом, или примешь мою кровь и мою силу, выбирай, — двигалась вампирша настолько быстро, что не получилось даже разглядеть удар.

— Никогда! — Джулия отчаянно боролась.

Невысокая чёрная фигура молнией влетела из коридора. Гретхен выкрикнула что-то вроде боевого клича. Она взмахнула над головой палкой с перьями, кожаными ремнями и чем-то вроде засушенной головы. Вампирша зашипела, отпустила Джулию и вернулась обратно в комнату. Гретхен преследовала её с тотемом в руках под крики на странном грубом языке. Вампирша отступала, пока не уткнулась спиной в стену.

— Религиозный символ! — поняла Холли, и потянула за спусковой крючок «вепря». В замкнутом помещении .308 калибр попросту оглушал. Если я всё это переживу, точно без слуха останусь. Пуля смачно шлёпнула в тело вампирши. Мы кинулись в атаку вокруг Гретхен, которая так и продолжала махать тотемом и удерживать вампиршу на месте. Я расстрелял второй магазин за секунды, и ухватил новый. Перезарядился я стремительно. Наши жизни зависели от того, насколько быстро мы сможем причинить врагу достаточный урон, так что я двигался ещё быстрее, чем когда бы то ни было. Под грохот «Чудища» всё новые и новые серебряные пули били в плоть твари.

Сьюзен Шеклфорд исчезла. Мы ещё какое-то время дырявили стену, прежде, чем это поняли. Вот она была тут, и вот её нет. Драная ночнушка опала на пол в лужу чёрной жижи. Плотный серый туман ленивой спиралью вытянулся через окно.

— Это она сейчас в туман превратилась, что ли? — не поверил Трип.

— Я и не знала, что они так умеют, — призналась Холли.

— Мы не думали, что они так умеют, — подтвердила Джулия. — Эй. Да это же моя ночнушка!

— Чё? — громко спросил я. Кажется, в этой комнате был только один дурак, который не стал надевать электронные беруши на перестрелку.

— Перезаряжаемся. Она за отцом пришла.

Это я понимал. Не было времени на полный бронекомплект, но разгрузку и портупею с пистолетом и ножом я прихватил. Ну что же, теперь у меня достаточно патронов, и на всякий случай ещё кое что.

Гретхен извлекла кожаный мешочек из-под складок паранджи, обмакнула туда палец в перчатке и достала комок фиолетовой жижи. Он тут же отправился мне в уши, холодный и противный. Впрочем, после того лечения, которое я уже видел, протестовать я не собирался.

— Я позвонил Эрлу. Помощь выехала, — Трип недовольно пнул сломанный пистолет-пулемёт. — Нужны стволы потяжелее.

— Моя комната по дороге. Пошли, — Джулия с оружием в руках отправилась в коридор и добавила, уже через плечо. — А Гранта видел кто-нибудь?

— Нет, — ответила Холли.

— Он дежурил. Наверное уже мёртв. Сучка. Чтоб её! — Джулия злилась. Мне казалось, что я уже видел её в ярости. Но я заблуждался. — Трип, оружие у меня в комнате. Бегом.

— Что мне брать?

— Придумай что-нибудь. Погнали! — она перешла на бег. Я шлёпал босиком сразу за ней. Пол холодил пятки. Мы подбежали к дверям комнаты её отца. Времени на тишину больше не осталось. Я с громким рёвом протаранил дверь плечом. Рама треснула под ударом и я проломился в комнату.

Что-то ждало нас, прямо над кроватью с неподвижным Рэем Шеклфордом.

Мать Джулии обратилась во что-то ужасное, родом из ночного кошмара. Вампирша отринула иллюзию человекоподобия, и теперь мы смотрели на подлинного Мастера вампиров. Её вытянутое тело покрывала серая кожа поверх тугих узлов мышц. Когда она повернула голову на длинной шее, мы увидели красные глаза и клыки в пасти длиной с палец и острее любого ножа. Её кожа стянулась вместе с чертами лица, уши резко удлинились и встали торчком, и теперь не оставалось никаких сомнений, почему в легендах о вампирах упоминают именно летучих мышей.

— А вы совсем не учитесь, да? — Она схватила Рэя за браслет, потянула и разорвала цепь наручников. Даже голос у вампирши стал ниже, и гораздо ближе к рёву животного. Я поднял ствол и пальнул. Серебряный жакан влетел ей в грудную клетку и разметал клочья плоти на спине на выходе. Я пальнул снова, и она улетела с кровати, прихватив Рэя за собой.

Вампирша без проблем ухватила тяжёлую железную раму кровати и метнула в нас со всем барахлом, сразу несколько центнеров мебели и матрацев. — Удар выкинул меня в коридор. Я сшиб Джулию и мы упали на пол.

Я поторопился открыть глаза. Джулия лежала рядом, скривившись от боли.

— Мы должны застрелить отца, — закричала она и попыталась встать. — Нельзя его отдавать!

— Принято, — Холли переступила через нас. Кровать лежала на боку и перекрывала дверь. Холли подняла карабин над препятствием и открыла торопливый огонь, все двадцать патронов за какие-то мгновения. Я подскочил, отпихнул кровать с дороги, и перехватил «Чудище» наизготовку, чтобы выпустить ещё один магазин за пару секунд, если потребуется.

Мы не увидели ничего, кроме дыры в полу. Размётанные доски пола местами размололо в опилки. Тварь ушла и прихватила Рэя.

— Вот же срань, — признался я. Если Проклятый сможет получить Рэя, миру кабздец. А в тёмном провале я и движения никакого уже не видел.

— Не отдавайте его. Сделайте всё, что потребуется, — решительно приказала Джулия. Она подошла к зазубренным краям пролома и без малейших сомнений полезла вниз. Преследовать сверхмощную нежить вслепую — очень глупый тактический ход. Но выбора не было. Джулия посмотрела на меня и спрыгнула. Я так и не понял, страх это в её глазах, или печаль. Она канула во тьму.

— Чисто! — донеслось снизу.

Я пошёл следом. Еле пропихнулся в узкую для меня дыру. Повис на кончиках пальцев, слегка подсогнул ноги и мягко спружинил оставшийся метр до пола. Всё равно громкая вышла посадка.

Джулия включила свет. Мы были в гостевой комнате. Той самой, где раньше Гретхен устраивала госпиталь. Одни.

— Разделяемся! Отыщите их! — крикнула Джулия в дыру. — Вы трое, по лестнице!

— Но мы так станем лёгкой добычей!

— Не имеет значения. Мы должны прожить ровно столько, чтобы кто-то смог убить отца! — в голосе Джулии звучало отчаяние. — Я на кухню, ты в зал почёта семьи! Быстро!

— Ну, ладно, — я хотел пожелать ей быть осторожнее. Я хотел пожелать ей выжить. Я хотел пожелать ей сохранить здравомыслие и пойти вдвоём. Но время поджимало. Я выбежал из комнаты, включая свет на бегу. Особняк был просто огромный, и невероятно быстрая тварь могла оказаться где угодно, а то и вовсе удрать.

Нет. Она собиралась выжить и закончить работу этой же ночью. Она сказала, что заберёт Джулию и одарит её бессмертием... своей вывернутой наизнанку противоестественной разновидностью. Я как-то понимал, что Сьюзен всё ещё в доме своих предков. Где-то рядом. Я чувствовал это, и она была одна из свиты Проклятого. Нужно убить Рэя до того, как он сможет ей что-то рассказать.

Двери в зал семьи распахнулись, когда я толкнул их босой ногой. Я ворвался с дробовиком наизготовку. Комнату пришлось освещать подствольным фонариком. Где в этом зале выключатели, я и понятия не имел. Десятки Шеклфордов смотрели на меня с портретов. Я торопливо просветил тёмные углы, то и дело высвечивая мебель и стройматериалы. Затем торопливо вспомнил неприятный опыт на сухогрузе и осмотрел потолок. Ничего.

Я побежал в следующие двери. Бальный зал. Не знаю, чего я собирался делать, если повстречаю её там. Тварь была настолько быстрая, что я просто глазам не верил. Надеюсь, мне хватит времени, чтобы вышибить Рэю мозги до того, как Сьюзен оторвёт мне голову. Хотелось бы, чтобы Гретхен и вся её искренняя вера оказались рядом. Я знаю, что за несколько секунд мне религиозным человеком не стать, но это всяко бы не помешало.

Двери открылись. Я торопливо проник в древний бальный зал. Первое, что я услышал — какое-то влажное хлюпанье. Свет фонарика метнулся по стенам. В старомодных зеркалах ослепительный луч дробился и множился, и бесконечно отражался из них по всему залу. Даже люстра полыхнула светом.

Моё отражение смотрело из двадцати зеркал, но в них был не только я. Рэй Шеклфорд парил в центре комнаты над полом, раскидав ноги и запрокинув голову, с распахнутым ртом и в неестественной позе, будто его на проволоке невидимой подвесили. Я повернул голову к центру танцпола.

Вампиры не отражаются в старых, покрытых серебром, зеркалах. Конечно же его жена держала его на руках. Снова в человеческой форме, голой спиной ко мне. Она пила кровь из шеи Рэя. Когда её накрыл свет, вампирша прервалась. Сьюзен вскинула покрытое кровью лицо и нежно поцеловала мужа в лоб, оставив кровавый отпечаток на коже. Затем она улыбнулась и слизнула кровь с губ. Её глаза отражали свет как у кошки.

— У нас с тобой остались незаконченные дела, — она размазала пятернёй кровь по лицу и обнажённой груди и целеустремлённо шагнула ко мне. Я вскинул «Чудище», взял на прицел голову Рэя и нажал спусковой крючок. Да, это убийство, но судьба мира зависела от этого убийства.

Ничего.

Я чувствовал контакт металла с кожей, но спуск просто не отвечал. Я не мог заставить себя дожать палец. Рука просто не принимала сигналы мозга. Я сконцентрировался, но так и не смог потянуть за крючок. Я чувствовал, как её воля подавляет мою и проникает глубоко в меня. Сьюзен подошла к стволу и прижала его между грудей, в районе сердца. Я не мог выстрелить. Тело застыло. Я не мог даже пошевелиться.

— Ты сильный, — признала она. — Но вы, люди, мне не ровня.

Она загнала ноготь мне в лицо чуть ниже глаза и пустила кровь по щеке. Что-то тёмное проникло мне в мозг, яростно перебирая воспоминания.

— Скажи, как ты меня поранил? Как ты меня поджёг? Мастеру нельзя причинить боль, но эта штука причинила.

Я пытался что-то выдавить через намертво стиснутые челюсти. Внутри моей головы шла битва, ещё более жестокая, чем любая до этого — за контроль над моим телом. Чёрная масса чужой воли захлёстывала меня, и что хуже всего, опыта противостояний на таком поле боя у меня просто не было.

— Поведай мне эту тайну, охотник. Поведай, и я одарю тебя. Я же вижу, чего ты хочешь больше всего на свете, — она улыбнулась. — Отдай мне свои тайны. Присоединись ко мне. И я выдам за тебя свою дочь. Она станет твоей. Навечно.

Тьма застилала всё перед глазами. Я чувствовал, как бесчисленные щупальца её силы входят мне глубоко в мозг и не имел никакой власти, чтобы их остановить. Я не знал, как бороться с тем, у чего нет живой оболочки. Боль родилась под крышкой черепа, прошла через позвоночник и подожгла в агонии каждый нерв парализованного тела. Я сражался. Уж не знаю как, но сражался.

— Нужно признать, охотник, у тебя самая крепкая воля среди любых смертных, которых я только встречала. Из тебя получится отличный слуга для лорда Машаду, — я в ужасе наблюдал, как растут её когти. Что могло случиться дальше, представить можно без труда. Она хотела вскрыть меня и выпить кровь. Из меня получится или почти безмозглая нежить, или, если она напоит меня своей кровью, ужасная тварь по её облику и подобию. Я отчаянно сражался.

— Парень. Дай помогу, — услышал я Старика. У меня появилась надежда. Что-то ещё присоединилось к моей внутренней борьбе и тьма застыла на мгновение, оказалась повержена и целиком изгнана прочь. Я с облегчением вздохнул, когда мышцы снова начали откликаться.

— Да как так... — Сьюзен замерла с клыками в сантиметрах от моей глотки.

«Чудище» рявкнуло и добрые тридцать граммов серебра разнесли на куски её чёрное сердце. Вампирша обалдело застыла. Я почувствовал, как Старик покинул моё тело, чтобы продолжить натиск уже на её сознание.

— Секретов тебе моих? БУМ! БУМ! — я вкатил две пули ей в лицо. — Что, правда хочешь знать?

БУМ! БУМ! Ещё две пули в горло и подбородок.

— Нет у меня секретов! БУМ! — пуля выбила ей мозги и откинула назад. — Я просто ненавижу монстров.

Клик.

Я откинул серебряный штык и тот встал на место с чётким щелчком.

— Иди в жопу, — я проткнул её штыком, выпустил ружьё и ухватил нож с портупеи. — И там сдохни!

ЧВЯК! — ганга рам наполовину перерубил ей глотку, и застрял в прочных костях позвоночника. Чёрная жижа и свежая кровь ударили из раны фонтаном.

— Злобная ты сука! — я вырвал клинок обратно.

Тварь ухватила дробовик, выдернула из себя и крутнула. Я полетел следом на ремне. Ударился об пол и скользнул почти к самому телу Рэя Шеклфорда. Не будь всё настолько серьёзно, большой красный отпечаток женских губ на его лбу в этой ситуации выглядел бы особенно глупо и неуместно.

Сюзен дёрнула головой. Раны закрылись. Я её даже не замедлил. Она трансформировалась на глазах. Росла в длину, набирала массу, превращалась в знакомую серую машину смерти, которую мы уже повстречали наверху. Её карие глаза, так похожие на глаза дочери, затопило кровавым огнём ненависти. Я всё ещё чувствовал присутствие Старика, но после успеха за счёт внезапности ему оказалось нечего противопоставить воле настолько сильной твари.

Я поднялся на колени и прижал ко лбу Рэя ствол .45 калибра. Он слабо кивнул в ответ. Вампирша замерла в приступе ярости.

— Остановись. Или я его замочу. Даже ты не такая быстрая, — спусковой крючок выставили на кило двести, и сейчас я точно прожал не меньше килограмма. Я чувствовал, как её воля пытается снова подавить мою, но в этот раз был готов. Я знал, что случится. Не мог объяснить сам механизм, но её атака сорвалась. На этот раз моё тело осталось в моей, и только моей, воле.

— Мама! — крикнула Джулия от дверей. Огнемёт в её руках издавал зловещее шипение огневого запала. — Твоё приглашение отозвано. Проваливай из моего дома!

Джулия отпустила стопорный рычаг огнемёта.

Тугая струя напалма брызнула на вампиршу. Поток загущённой горючки взорвался облаком яростного пламени, от которого немедленно вспыхнул пол и раскололись несколько зеркал. Я подхватил Рэя за воротник и торопливо потащил в безопасность из-под брызг напалма.

— Беги, Зед! — крикнул Трип с балкона. Он пальнул в самый центр огромного костра из гранатомёта. Ждал ровно столько, чтобы я успел выбраться за купол накрытия, после чего без раздумий отправил гранату в пол между ногами твари. Грохнуло просто оглушительно. Бесценный хрусталь обрушился с потолка и разбился на миллион осколков.

Пылающее тело Сьюзен ударилось о дальнюю стену и разметало стеклянные двери на веранду. Джулия продолжала лупить её тугой струёй напалма. Даже самая могучая повелительница нежити оказалась вынуждена отступить под таким напором. Я поднял «Чудище» и добавил свою гранату. Прицел взял так себе, но попал достаточно близко, чтобы клочья горящей плоти отлетели с костей.

— Выхлоп! — отчаянно кричал Трип. — Выхлоп!

Я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Холли поправляет гранатомёт на плече. Стрелять настолько близко к стене попросту опасно.

— А, ну да, — опомнилась Холли. — Вот же срань.

Она бросила гранатомёт и ухватила винтовку. Бедняга. Ей так хотелось что-нибудь взорвать.

Джулия пошла за матерью, продолжая бить в неё секундными импульсами напалма. Бальный зал горел. Пламя карабкалось по стенам на потолок. Дом не выдерживал. Джулия наконец остановилась, когда невыразимо долгие секунды работы огнемёта сменились одним только слабым трепетанием пламени запала.

Её мать скорчилась на веранде, почерневший скелет в позе зародыша. Плоть осыпалась прахом. Тварь рассыпалась на куски с каждым новым движением, и под ними оставались только чёрные кости. Она медленно встала. Прах осыпался. Из-под него выступала новая плоть.

— Да когда ты уже сдохнешь! — Джулия плакала. Сердцем я был с ней. Её дом горел, а её мать собиралась выпить её кровь. Ну да, отстойный вечер получился, как ни посмотри.

Затем случилось что-то странное. В одно мгновение зал горел, и палящий огонь уже подступал к нам. В следующее мгновение всё прекратилось. Огонь погас, остались только дымящиеся уголья. Температура упала градусов на двадцать. Будто в холодильник зашли. Я увидел собственное дыхание. Ещё целые зеркала тут же запотели и потрескались.

— Какого чёрта происходит? — говорила Холли тихо, но голос её дрожал.

Я не имел никакого понятия, но торопливо перезарядил гранатомёт под стволом «Чудища». Неуклюжие от холода пальцы справлялись так себе. Я дрожал, зубы клацали. Ужас скользнул мурашками по моей спине.

— Кто это? — спросил Трип. В его голосе звучал страх.

Я увидел нового человека на веранде. При жизни высокий и худой, остролицый, с зализанными назад чёрными волосами. Он носил длинный плащ, а двигался таким парадным шагом, будто ему линейку к спине привязали. Возле скорченного тела он встал как на плацу. Я узнал лейтенанта вампиров лорда Машаду из моего сна. Почерневший остов Сьюзен поклонился до земли. Вампир положил руку ей на голову.

— Ты подвела меня, Сьюзен. Я очень недоволен, — в голосе звучал чёткий акцент. Немецкий, или австрийский.

Я почувствовал Старика в руинах бального зала. Призрак в гневе торопился навстречу вампиру.

— Прости меня, Егер, — вытолкнула Сьюзен. Её голосовые связки ещё не восстановились из праха, и говорила она ещё очень плохо. — Я не смогла их убить. Но я узнала Место силы. Муж рассказал мне.

— Отлично, — вампир погладил Сьюзен по голове, отряхнув прах с черепа. Затем он повернулся к нам. — Вам повезло, что мы без приглашения. Но запомните. Не лезьте в наши дела. Это вас убьёт.

Мастер повернулся, будто что-то слышал. В глубине дома надрывалась тревога. Вертолёт рубил воздух где-то вдали. Компания спешила на помощь.

— А это у нас Бирейка и его знакомый лось, — он посмотрел в мою сторону. Я чувствовал ненависть Старика к вампиру. Почти физическую — Ты прыгаешь выше головы, жид. Но я удивлён твоей находчивостью. Никто из других так и не смог вернуться к миру. Ты удивил меня, но в конечном итоге ничего это не значит.

— Посмотрим, нацистский ты выблядок!

— Ты меня развлёк, Старик. Ваше отродье меня всегда забавляло, — вампир оскалил в ухмылке острые зубы. — Идём, Сьюзен. У нас много работы.

Он канул во тьму первым. Тепло понемногу возвращалось. Сьюзен Шеклфорд восстановилась. И она была в дикой ярости.

— Ты ещё станешь моей. Вот увидишь, милая.

— Я тебе не милая. А ты мне не мать.

— Как скажешь, милая. Всё, что угодно, чтобы не видеть кошмары ночью. Люблю, обнимаю, — она растворялась в темноте, пока не остались только алые отблески глаз. Затем Сьюзен моргнула и они тоже пропали.