Монстер Хантер Интернейшнл

Глава 14

Эпплтонский дом умалишённых располагался на берегу Алабамы. Местечко вдали от главной трассы, скрытое от посторонних густым лесом. По карте меньше ста километров от главного штаба МХИ, но крайне условно асфальтированная дорога так петляла, что мы, наверное, проехали все двести.

Ближайшим городом был Кэмден, и говорить «ближайший» в данном случае — некоторое преувеличение. Полуденный воздух ещё хранил влагу утренней росы. Заросли «испанского мха[50]» свисали над дорогой, укрывая её в тень, и то и дело шуршали по крыше нашего фургончика.

Сама психушка оказалась массивной готической четырёхэтажной громадой, серой и суровой, за высоким железным забором. Забранные решётками узкие стрельчатые окна придавали зданию очень унылый вид. Над входом висела табличка с одним коротким словом: «Эпплтон». Я почти ждал продолжения знаменитой цитатой из Данте: «Оставь надежды, всяк сюда входящий».

Мы с Джулией утекли с базы сразу после утренней пятиминутки. Я рассказал столько подробностей из своего видения, сколько мог. Мы не особо понимали, что всё это значит, но зато совершенно точно знали, что Проклятый и его прихвостни теперь у нас под боком. Правда на границе штата оказалось больше десятка совершенно одинаковых приветственных табличек этого рода, на самых разных дорогах. К тому же, мы понятия не имели, насколько давнее это воспоминание.

Бродили слухи, что правительство дёрнуло по тревоге национальную гвардию по всему юго-западу, включая тех, кто совсем недавно прибыл с боевого дежурства за границей. В утренних новостях даже показали танки и грузовики на стоянке близ Миссисипи. Военные несли охрану мест боёв Гражданской, индейских кладбищ и различных исторических памятников. Официальный спикер министерства объяснил, что это упражнение по отражению террористической атаки. Федералы совершенно точно нервничали, и заранее пытались как-то взять под контроль гипотетические Места силы.

Джулия Шеклфорд молчала. Всю дорогу она почти не разговаривала, на территорию Эпплтона мы тоже заехали молча. Её губы сжались в линию, и концентрация на задаче придала её лицу совсем то же выражение, что и в сумеречных трюмах сухогруза. Она нервно стучала по рулю пальцами. Нет, разговора с отцом Джулия совершенно точно не хотела.

— Всё будет хорошо, Джулия. Не переживай, — я в меру своего неумения попытался её успокоить.

— Твои родители как, очень странные? — она всё ещё смотрела в окно. Мы притормозили у интеркома, но кнопку вызова она так и не тронула.

— Мама думает, что если мы не съедим всё, что поставлено на стол, то мы её больше не любим. Когда она увлекается, то забывает, на каком языке надо разговаривать. А папа даже своих детей заставлял обращаться к нему «сержант»

— Оуэн, у тебя вполне приличная семья для героя воскресного детского мультика. А вот у меня сгинула на задании мать, а отец на годы заперся в библиотеке. Он замутил с настолько древним и непостижимым злом, что по своей воле прорвал дыру в пространстве и времени, чтобы выдернуть с той стороны одну конкретную душу. Он фатально облажался, и орда демонов из другого измерения поубивала моих друзей. Всех, кто у меня был. Теперь мать всё так же мертва, а отец спятил. Так что нет, я не думаю, что ты можешь убедить меня, что всё будет хорошо.

— Усёк, — подтвердил я. Такой-то помощничек. Ещё минута прошла в тишине. Наконец Джулия обречённо вздохнула, опустила стекло и прижала кнопку интеркома.

— Кто там? — жестяным голосом спросили из динамика.

— Джулия Шеклфорд. Визит к отцу. Рэймонд Шеклфорд, пациент докторов Нельсон, — последовала долгая пауза, и только после неё тяжёлые металлические ворота двинулись в сторону на мощных гидравлических приводах. Мы заехали.

— Докторов Нельсон?

— Люций и Джоана. Муж и жена. Психиатр и психолог. Только я постоянно забываю, кто из них кто.

— А в чём разница?

— Понятия не имею. Я ж историк. Это ты у нас эрудит и фанат викторин, — пошутила она. — Бывшие охотники. Купили эту землю у государства, когда ушли с боевого. Хорошие люди. Я их с детства знаю. Пожилые уже, но работают на совесть. Нельсоны провели ценные исследования. Они профессиональные специалисты по людям с особенными проблемами.

— Особенными проблемами?

— В основном работают с обычными психами, как любой другой центр психологической реабилитации. Но специализация — жертвы монстров. Не у всех мозг адаптируется к миру настолько же быстро и гибко, как у хороших охотников, — пояснила она.

Я об этом даже не думал. Меня всё ещё пугало всё, с чем приходилось работать. Где-то там, глубоко внутри. Я боялся представить, как нормальные люди реагируют на подобную травму. Ну что же, вот он, мой ответ.

Мы припарковались на стоянке в тени большого дерева. Ветки свисали почти до лобового стекла. Джулия предупредила, что нужно обязательно проверить дверные замки. Ну да, когда по лужайке гуляют настоящие психи, оставлять в нашем «Форде» без надзора десяток стволов, гранатомёты, огнемёт, россыпь холодняка[51] и несколько килограммов взрывчатки — не лучшая идея.

Парк Эпплтона оказался просто чудесным. Зелёные лужайки, кресла тут и там, всё для удобства пациентов. Группа людей в повседневной одежде сидела напротив оживлённой и очень несчастной женщины и слушала её рассказ.

— Они кусали меня, и мне было очень больно, и они пили мою кровь, пока я не падала такая слабая, что кажется вот-вот умру. Но они не убивали меня до конца, нет. Они просто уходили, когда насосутся, и бросали меня в той дыре с остальными. Нам скидывали ровно столько еды, чтобы мы не умерли. Там всегда было темно, поэтому мы не могли понять, что едим, но это всегда было сырое мясо. Но мы были такими слабыми и голодными, что у нас не было выбора, — она яростно комкала футболку с мультяшным Винни-Пухом на груди. Молодая, и когда-то, наверное, красивая, но преждевременно состарившаяся от страха и лишений. — И когда у нас кто-то ослабевал настолько, что наконец умирал... на следующий день приносили ещё мяса. Так что мы знали, откуда берётся еда. Но мы были слишком слабые, чтобы сопротивляться. Кто-то спятил. Да, спятил. Ждёшь, когда они спустятся в дыру и утащат кого-то чтобы есть, и так изо дня в день. И ты даже не знаешь, сколько уже прошло этих дней, потому что всегда темно. Очень темно, — она наконец сломалась и начала жалобно всхлипывать.

Пожилая женщина, определённо врач, поднялась, обняла её и начала успокаивать, снова и снова повторяя, какая та смелая и как теперь всё будет хорошо. Группа присоединилась, то и дело поздравляя жертву с тем, как хорошо она справилась, когда рассказала о своих переживаниях. Пациентка в слезах вернулась на своё место.

— Вампиры, — сказал человек рядом со мной.

Я так отвлёкся на историю пациентки, что даже не слышал, как он подошёл. Невысокий пухленький мужчина в мощных очках и невероятно лохматый. Штаны он перетянул высоко за пупок на огромных подтяжках. На первый взгляд лет ему было около шестидесяти.

— Эффективный способ не привлекать внимание. Они крадут людей, и держат в загоне, как скотину. Сосут кровь из каждого по очереди, ровно столько, чтобы не убить до конца. Тогда получается, что много и часто красть людей просто незачем. Охотникам тяжело заметить таких кровопийц. Что хуже всего, сколько бы ни прошло лет, жертва, будучи раз укушена, после смерти встанет как вампир. Вот почему своих покойников мы бальзамируем. Так они не встанут. Да, эта бедная девочка выжила, но жить ей с этим знанием до конца своих дней.

— Доктор Нельсон! — Джулия радостно обняла врача. Ей хватило силы, чтобы почти оторвать его от земли.

— Малышка Джулия, как же ты выросла. Ну-ка повернись, дай на тебя посмотреть, — он какое-то время удерживал её на расстоянии вытянутой руки. — Ну ты и красавица. Совсем как мать. Сьюзан была очень красивой женщиной.

— Большое спасибо, док, — клянусь, что бесстрашная охотница на монстров смутилась. — Мне часто это говорят. Мама всем нравилась.

— Ну да. Она для нас, хулиганов, была просто светом в окошке. Присматривала за нами, и не раз сохранила жизнь мне и Джоан. Как дедушка? Всё такой же ехидный старый ублюдок? Как его здоровье?

— Ну да. Характер тот же. А что до здоровья... он, конечно, стареет, но ещё крепкий.

— Хорошо. Очень хорошо. А Эрл? Не лезет в бутылку? Ему бы обследоваться почаще. Я бы с огромным удовольствием написал монографию по его случаю, если бы он мог высидеть до конца хотя бы одно интервью.

— Эрл нормально. Я поговорю с ним, чтобы он позвонил, — она сменила тему на полуслове. — Оуэн Питт. Один из наших последних новобранцев.

Доктор подал мне руку. Удивительно крепкая ладонь для пожилого человека. Он заразительно улыбнулся.

— Приятно с вами познакомиться, — он энергично потряс меня за руку. — Серьёзные шрамы на лице. Это когти, да?

— Вервольф, — я машинально притронулся к лицу. — Вытолкал его из окна высотки.

— А, ты значит у нас тот парень из Далласа. Прекрасная работа. Когда я ролик увидел, сразу понял, что из тебя выйдет замечательный охотник. Хотя, конечно, интересно пополнить библиотеку интервью мнениями о встрече с вервольфом, комплексе выжившего, клинической смерти, и всё это на основе впечатление одного и того же пациента. Замечательная получится статья. Может быть как-нибудь договоримся о детальном пошаговом разборе этого опыта? Интересны также психосоматические долгосрочные проблемы. Говорить о потере аппетита, как я посмотрю, не приходится. Ха! — он ткнул меня кулаком в живот. — Значит, ночные кошмары или половые расстройства?

Джулия бессовестно хихикнула. К счастью, вторая доктор Нельсон спасла меня от продолжения допроса. Миниатюрная стройная женщина, подвижная как птичка. Наверное тех же лет, что и муж, но общего у них было только плохое зрение и чудовищно толстые очки. Она также обняла Джулию, но вместо разговора подозвала к нам пациентов.

— Внимание, группа! У нас двое гостей из Монстер Хантер Интернейшнл. Настоящие охотники! — я растерянно помахал рукой. В ответ донеслись нечленораздельные возгласы. Кто-то из пациентов радовался, кто-то отстранённо прятался за сигаретой.

— Вы такие храбрые!

— Охотники меня спасли.

— Спасибо!

— Вы меня спасли!

За меня уцепились сразу несколько рук. Меня обнимали, целовали и заливали слезами одежду. Под натиском чужих эмоций я отчаянно пытался сохранить на месте хотя бы кобуру под одеждой. Меньше всего я хотел обнаружить в ком-то из пациентов застарелые тенденции к самоубийству или насилию. Наконец толпа подалась назад, оставив меня и Джулию изрядно растрёпанными и приправленными слезами. Очень странное это чувство, когда тебя благодарят люди, с которыми ты никогда до этого не встречался за подвиги, которых ты не совершал.

— Где вы были, когда моих детей рвали на куски? — прорычал один из пациентов. Мужчина средних лет, которому явно было неловко в повседневной одежде.

— Барни, охотники просто люди. Они не могут быть сразу везде. Они стараются, как могут. Нам стоит брать с них пример, — доктор Нельсон хлопнула в ладоши. — Ну что же, на сегодня это всё. Полдник. Сегодня мясной рулет.

— Тьфу, — Барни плюнул на дорожку в мою сторону и ушёл. Группа пациентов разошлась по сторонам.

— Что с ним? — спросил я.

— Просто не любит мясной рулет, — ответил доктор Нельсон.

Внутри психушка оказалась куда уютнее. Разительный контраст с готическим фасадом. Нельсоны переделывали здание, пока из казённого учреждения не получилось что-то, вполне пригодное для жизни. Стены тёплых оттенков ярких цветов и доброжелательный персонал. Джулия ушла с Джоан повидать отца. Я на этой мучительной встрече явно был лишний. На всякий случай у доктора Люциуса оставался внутренний коммуникатор в кармане.

Мне досталась экскурсия.

— Пациенты на улице справляются значительно лучше всех остальных. Большинство уже на грани прорыва. Надеемся, кому-то скоро удастся вернуться обратно к нормальной жизни. Боюсь, у нас довольно много и тех, кто не справляется. На общедоступной территории находятся люди, которые в целом не опасны для себя и окружающих. Но есть и отделение с повышенными мерами безопасности.

— И где Рэймонд Шеклфорд?

— В одиночном изоляторе. Он вообще по документам на попечении государства. Нам его передали только потому, что мы профессионалы. Но всё равно даже мы обязаны держать его под замком и под охраной.

— С Джулией всё будет в порядке? — не удержался я от вопроса.

— Я видел, как она забила индонезийскую кровавую гончую в шестнадцать лет. Её безопасность последнее, о чём стоит волноваться. Но, просто на всякий случай, Рэймонд останется в жёсткой смирительной рубашке. Я бы и успокоительное вколол, но вам он, к сожалению, нужен в полном сознании, — доктор задумчиво дёрнул подтяжки. — Вообще, неплохо бы вам было хотя бы заранее позвонить, что приедете.

— Это в некотором роде спонтанное решение, — нашёлся я с отговоркой.

Пациенты играли в пинг-понг. Одного из них покрывали шрамы, на фоне которых мои казались лёгкими царапинами.

— Ну, я рад, что Джулия наконец-то согласна разговаривать с отцом. Надеюсь, она к этому готова. Диалог может оказаться болезненным, — он сухо рассмеялся. — Поэтому с ней пошла моя жена. У нас за доброту и понимание отвечает именно она.

— Часть нашей проблемы, — доктор указал на людей в коридоре, — заключается в официальной точке зрения правительства. Многие наши пациенты оказываются в психушках раньше, чем мы способны квалифицированно им помочь, или хотя бы перевезти сюда. К сожалению, обычному врачу затруднительно работать с уже травмированным человеком, после того, как его сознание начало борьбу с новой реальностью . Можете себе представить рассказ такому вот неопытному психологу, что босс превратился в оборотня и пытался закусить подчинённым? Обычный диагноз в такой ситуации приводит к длительному курсу самой разной химии. Пациент знает, что видел что-то по-настоящему. Коновалы думают, что это невозможно. Глушат его наркотиками. Без пяти минут здоровый пациент их усилиями начинает сомневаться в собственной памяти. Это порождает неуверенность, и человек стремительно приобретает кучу проблем с психическим здоровьем. Если нельзя верить собственной памяти, кому вообще можно верить?

— Я видео с камер безопасности посмотрел, — напомнил я.

— Ха. Большинство этих бедолаг такой роскоши не имели. А придурки с купленным дипломом способны игнорировать любое количество и более убедительных доказательств. Просто зовут их порождениями больного подсознания. Мне попадались огромные убедительно написанные монографии о том, как все эти вампиры и оборотни прослеживаются к заре человеческой цивилизации в буквально каждой мировой культуре. Список причин убедительно и наукообразно возводили к массовой истерии, религиозному фанатизму, тщетным попыткам познать суть психических заболеваний без научной теории в основе и галлюцинациям на почве отравления спорыньёй.[52] Ха! — доктор кровожадно усмехнулся. — Мы с Джоан кровососов на кол натягивали ещё в медицинской учебке. Ну да, это слегка нетрадиционный подход к вопросу для научного сообщества. Запомните, мистер Питт, в этом мире есть три разных типа людей. Те, кто ни во что не верят. Те простофили, которые верят буквально всему. И маленькая горстка таких как мы, кто знает, что происходит на самом деле.

Мы остановились у большой двери. Громила-санитар кивнул нам, и доктор Нельсон отсканировал свою карточку, чтобы войти. Нас ждал длинный коридор с прочными стальными дверями и маленькими узкими окошками. Крики, плач и бессмысленные обрывки слов наполняли помещение. У меня аж мурашки по спине побежали.

— Это отделение для тех, кто перенёс тяжёлую психическую травму и не может с ней справиться. Суицидальные, буйные и не способные отличить реальность от фантазии пациенты, — мы остановились у двери. Я заглянул внутрь и увидел человека в смирительной рубашке. Он сидел у стены и размеренно стучал головой в мягкую обивку. Снова и снова он бормотал детскую песенку «У Мэри был ягнёнок». С его подбородка текли слюни, и на полу была уже небольшая лужица.

— Верите, или нет, Карлос был охотником на монстров. Работал на МХИ пятнадцать лет назад. Возглавлял команду в Новой Англии. Прекрасный человек. Отличный лидер, талантливый охотник.

— Что случилось? — поинтересовался я. Карлос наклонил голову и словно прислушался к чему-то очень далёкому. Через несколько секунд он продолжил свою песенку.

— Вам доводилось читать Лавкрафта[53], мистер Питт?

— Пожалуйста, давайте просто Оуэн. Читал в детстве немного, а что? — признаваться, что бросил, потому что от этих книг у меня начались кошмары, я не стал.

— Лавкрафт не был охотником, но слышал достоверные истории. Ну и не стеснялся кропотливо работать с материалом. Он довольно хорошо осознал, что там, за дверью. Если вы помните, основной темой значительного количества его текстов было медленное, шаг за шагом, погружение в пучину безумия из-за разлагающего воздействия с той стороны. Есть сущности, которые человеку не стоит ни видеть, ни даже осмыслять. Бедолага Карлос — отличный пример.

— А что он увидел?

— Никто этого не знает. Пропала вся команда. Его нашли голым и дезориентированным, он бесцельно разгуливал в полях. Запомните, Оуэн. В ходе карьеры вы неминуемо повстречаете и то, что лучше всего просто оставить в покое.

Мы вышли из отделения, и оставили позади Карлоса и других пациентов наедине с их песнями.

Ланч оказался сытным, а мясной рулет на удивление съедобным, даже с учётом того, что его подали в кафе психушки. Джоан Нельсон позвонила, чтобы подтвердить, что Рэй немного поговорил с дочерью. Судя по фрагменту, который удалось расслышать на заднем плане, семейное воссоединение Шеклфордов вышло конструктивным, но довольно-таки безрадостным.

После ланча мы продолжили на улице, там где лужайки Эпллтона выходили к медленным водам Алабамы. Высокая сетчатая изгородь удерживала пациентов от заплыва. Пока мы ели, прошёл дождь, так что влажность и жара ненадолго спали до почти комфортного уровня.

На лужайках многие пациенты хотели со мной поговорить. Кто-то лез жать руку или обниматься. Многие совершенно искренне благодарили за работу. Я не привык к такому вниманию.

— Они пытаются выразить благодарность. Конечно же, многие пациенты оказались тут при участии вашей организации. Многих из них спасли ваши полевые команды или другие частные охотники, — пояснил доктор. — Так что для этих людей вы герои. Избавители.

— Я — не герой, — признался я. — Даже не особо храбрец.

— Не имеет значения. Всем нужен кто-то, в кого можно верить. Так что для тех, кто пострадал от сил зла, нужны рыцари добра. Те, кто вернёт баланс и мир в их головы. Для жертв такие, как вы, становятся Бэтменом или Одиноким рейнджером. Удерживают мир в равновесии. Человечеству нужны свои герои.

— Я не уверен, кто я такой, но уж совершенно точно никому я не рыцарь.

— Не будьте настолько в этом уверены. Я общаюсь с охотниками дольше, чем вы на свете живёте. Для этой работы нужна храбрость на грани безумия. У всех свои причины. Кто-то утверждает, что работает за деньги. Кого-то ведёт адреналин. Кому-то нужно выплёскивать тягу к насилию общественно приемлемым способом. А то и поощряемым. Некоторых зовёт месть. Джулия, боюсь, пришла в этот мир потому, что не знает другого, и не может отыскать себе иной жизни. И есть немногие, очень и очень немногие, кто занимается этим потому, что внутри они подлинные герои и просто не мыслят себе иной участи.

Я задумался о Трипе. Мой друг точно пришёл в это всё ради праведных целей. Он просто хотел помогать людям и причинять добро. Такие как он — да, герои. А я просто счетовод с пушкой.

— Так зачем вы этим занимаетесь, Оуэн?

— Док, это что, начало сессии психологического анализа?

— Я просто любопытен, — он рассмеялся.

— Честно, не знаю. Я всё ещё не уверен, что это моё.

— Почему?

— Ну... — я почесал затылок. Всё-таки с мозголомом из дурки разговаривал. — Мой отец поехал на безумной апокалиптической картине будущего и хотел подготовить меня к его приходу. Заставил меня вырасти кем-то таким, кем я сам и быть-то не хотел. Когда я стал постарше, я почувствовал, что подвожу его и начал творить всякие глупости, которые закончились тем, что я потерял самоконтроль и почти убил человека. Тот почти наверняка этого заслуживал, но это к делу не относится. Так что я пытался от этого всего уйти и стать нормальным. Я закончил в омуте ещё глубже прежнего. Монстры настоящие. Мой отец запросто мог быть прав. Будущее удивительно мрачное. А я жестокий громила и хорошо натренирован для убийства. Но я снова потерял самоконтроль и снова почти убил другого охотника. Тот почти наверняка этого тоже заслуживал, но акулы его по счастью не съели, так что я всё ещё не облажался. Теперь у меня кошмары, и я слышу голоса.

— Понятно. Я подвину запланированные встречи, чтобы выкроить нам достаточно времени для беседы...

— Нет времени. Какой-то супер-монстр пытается убить само время. Я долгом, вселенной или судьбой принуждён к тому, чтобы с ним сражаться. Но когда это всё закончится, и если я это переживу, мне точно нужно выяснить, хочу ли я этим всем заниматься. Или проще забыть обо всём и вернуться к нормальной жизни?

— Ээээ... — доктор Нельсон задумался на ходу. — Нормальные люди все тупые. Оставайся ты лучше охотником.

Мы остановились, чтобы ещё один пациент смог пожать мне руку.

— Спасибо, — отсутствующим тоном сказал он. — Кричащие лягушки сожрали всю мою семью. Но вы спасли город. Спасибо.

— Пожалуйста, — ответил я и не смог даже признаться, что понятия не имею, как выглядит кричащая лягушка. — Ты отдыхай давай и поправляйся.

Он поблагодарил меня ещё несколько раз и отпустил мою руку. Но перед тем как уйти поделился ещё одним знанием.

— Вокруг летают другие лягушки-убийцы. Большие. Как люди. Только больше. С крыльями и рогами, так что они не лягушки даже. Но я знаю, чем это каждый раз заканчивается. Я видел их на той стороне реки. Они следят за нами. Если у вас будет такая возможность, мистер Охотник, сэр, вам наверное стоит их убить и типа всё такое.

— Спасибо, Трэвис. Ваша информация очень пригодится. Мы разберёмся. Продолжайте наблюдение, — доктор потрепал юношу по спине, отправил гулять дальше и продолжил. — Бедный мальчик. Полжизни тут уже провёл, и всё ещё далёк от поправки. Очень плохо. Какое-то время он не видел никаких монстров. Боюсь, положение ухудшается. Нужно что-то исправить в подборке его препаратов.

Доктор устало присел на скамейку. Нам открылся прекрасный вид на лес, реку и заднюю стену психушки.

— Долгий вышел денёк. Отдохну немного и вернусь к работе. Моя дверь всегда открыта для вас. Как только закончите с монстрами, приезжайте. У нас с Джоан вообще мало гостей. Я отлично понимаю, что нормальных людей наша работа повергает в депрессию.

— Немного, — соврал я. Вытянул ноги, откинулся и посмотрел на здание. Удивительно депрессивная постройка, вопреки любым стараниям Нельсонов. Омерзительная тёмная громада. Стены из каменных блоков. Ну да, резные украшения по углам и даже пара тяжеловесных горгулий на крыше. — Может быть дело в дизайне? Это здание больше похоже на особняк с привидениями, чем на медицинское учреждение для помощи людям.

— Это да. Но пока мы не выкупили его у государства, было ещё хуже. Мы с Джоан хотели потратить свои деньги от МХИ на что-то хорошее. Это идеальное здание для наших целей. Хотя оно и навевает определённые ассоциации с историей горбуна из собора Парижской богоматери.

— Ну да, психушка из фильма ужасов. Ну, то есть, медицинское учреждение, — торопливо исправился я. — У вас даже горгульи на крыше есть! Мне казалось, что для работы с пациентами, которые повстречались с настоящими монстрами, это плохая идея?

Доктор Нельсон поправил свои чудовищные очки и какое-то время изучал здание.

— Хм... кажется лекарства Трэвиса работают как положено, — решил, наконец, он.

— Чё?

— Не украшали мы с женой здание никакими горгульями, — одна из статуй повернула рогатую голову и потянула носом воздух. Другая медленно расправила крыло.

— Да блядь! — сказали мы хором.