Маг из Ассурина том 3

Глава 22

В ладонях Ларса мгновенно зажглось фиолетовое пламя.

— Регас! Да как ты посмел соблазнять мою сестру⁈ Я доверял тебе, а ты творишь такое за моей спиной!

Ариселла онемела от ужаса, казалось, Ларс испепелит Дария на месте. Она вцепилась в подушку, которую схватила, чтоб прикрыть грудь. К счастью, юбка все еще держалась на поясе, который он развязать не успел.

— Мне очень жаль, но я настолько очарован вашей сестрой, что не мог устоять перед ней, — спокойно произнес Дарий.

— Ты на что намекаешь, старый урод⁈ — неожиданно выкрикнул Руд пьяным голосом, пытаясь отодвинуть Ларса.

Тот резко повернулся к нему и произнес:

— Иди проспись и не пей больше!

Руд молча удалился по коридору.

— То есть ты еще и обвиняешь мою сестру в непристойном поведении? — прошипел Ларс, повернувшись к Дарию.

Ариселле показалось, что он сейчас весь вспыхнет фиолетовым огнем.

— Нет, я всего лишь хотел сказать, что она настолько прекрасна, что я потерял рассудок. Но я давно уже собирался просить её руки, просто желал убедиться, что она тоже этого хочет.

— Для этого совсем необязательно было тащить её в постель, — чуть спокойнее ответил Ларс. — Жениться? Хорошо. Я согласен. Завтра можешь объявить о вашей помолвке. А сейчас покинь спальню моей сестры!

Регас поспешно вышел.

Ариселла огромными глазами посмотрела на Ларса.

— Ты ведь обещал не выдавать меня замуж против моей воли!

— Регас насильно снял с тебя платье? Ты говорила ему, чтоб он остановился и ушел?

Ариселла покачала головой и спрятала глаза.

— Нет, но…

— Значит, он нравится тебе достаточно, чтоб делить с ним постель. И в остальном — вполне достойная партия.

— Но я даже не знаю, хочу ли за него замуж. Я вообще пока замуж не хочу!

— Вот именно! Ты сама не знаешь, что тебе нужно! Вертишь мужчинами, как куклами, а у меня из-за тебя друг спивается. Хорошо хоть Дем успокоился и нашел себе другую. Ты что собралась? Повторять подвиги Гликерии? Нет, сестра. Однажды у тебя появятся дети, мне бы не хотелось, чтоб за их спиной шептались о том, что их мать — недостойная женщина.

Ларс ушел, а Ариселла бессильно опустилась на диван.

«Значит, мне придется выйти замуж за Регаса?» Она вспомнила его губы, и по телу вновь пробежала сладкая дрожь. «Может, Ларс прав? Я сама не знаю, что хочу. Сколько можно страдать по Руду? А так я стану женой Дария, буду жить в Бинирунге, и все забудется».

Утром Руд и не вспомнил прошедшие события. Он потянулся к валявшемуся у кровати бурдюку, но до рта донести спасительный глоток вина не смог, словно какая-то сила оттолкнула руку.

— Что за хор!

Руд позвал слугу и потребовал, чтоб ему принесли чашу с вином. Но и её выпить он не смог. Мучимый жаждой, Руд спустился в обеденный зал. Тут были Уна с Ларсом. Он вновь попробовал выпить, но безуспешно.

— Ты плохо выглядишь, — покачала головой Уна и направила на него поток света.

Самочувствие тут же улучшилось, но жажда не исчезла.

— Я пить хочу, но не могу! — растерянно произнес он, глядя на Уну.

Она недоуменно пожала плечами, а Ларс неожиданно расхохотался.

— Попробуй выпить воды.

Руд залпом опустошил чашу.

— Но почему с вином-то не выходит?

— Я вчера отдал тебе ментальный приказ не пить, — задыхаясь от смеха, проговорил Ларс. — Ну и пожелал, чтоб ты вообще бухать перестал, а то как на тебя возлагать правление провинцией? Ну и вот оно работает.

— Ну что же, — глубокомысленно произнесла Уна. — Способ варварский, но действенный.

— Почему же варварский?

— Ты лишил человека утешения, но причина, по которой он стал много пить, осталась.

— Забудется его причина, — махнул рукой Ларс. — Всё будет хорошо. Руд, может тебе присмотреть себе невесту? Ну или хотя бы взять наложницу. У нас сейчас достаточно молодых светлых магиан. Про неодаренных красавиц вообще молчу. Выбери себе любую!

Руд кивнул и принялся за еду. У него было ощущение, что вчера случилось что-то очень плохое, но он не помнил — что.

Вечером Регас торжественно просил руки Ариселлы. Едва церемония закончилась, Руд вскочил из-за стола и вылетел из зала. Пока происходил этот кошмар, ему хотелось громко кричать о том, что он вызывает Регаса на поединок. Но голос разума шепнул, что можно найти другой способ самоубийства, не портя людям праздник.

Он сам не заметил, как вышел из дворца и преодолел полгорода, оказавшись в порту.

Хотелось выть от невыносимой душевной боли. «Как же так! Почему я сразу не попросил Ларса руки Ариселлы. Ведь я давно в неё влюблен, и ранее она отвечала мне взаимностью. По крайней мере, так тогда казалось. Когда же всё испортилось? Кажется, в тот вечер на Леймери, когда был праздник. Но я напился и ничего не помню. Хорова медовуха! Хоровы лемерийцы с их пойлом! Да что я всё пытаюсь кого-то обвинить⁈ Сам хорош! Испугался, что Ариселла — магиана и будет читать мои мысли. Да лучше бы она сожгла меня, чем то, что происходит с сейчас! Может вызвать-таки на поединок Регаса? Только не при всех, втихаря. Пусть он спалит меня, и дело с концом».

Внутри Руда начала зреть некая решимость. И тут он услышал чей-то голос:

— Руд, как ты?

Он обернулся и увидел Гликерию. Ветер раздувал светлые локоны, в глазах мерцали алые всполохи, а на губах играла странная улыбка.

— Прекрасно! — ответил он. — Как ты тут очутилась?

— Пошла за тобой, когда увидела, что ты убежал с ужина. Мне тебя жаль. Теперь Ариселла достанется другому.

Руд сжал кулаки.

— Ты пришла, чтоб позлорадствовать?

— Нет, конечно, но и слезы утирать тебе не собираюсь. Зато могу предложить нечто настоящее.

— Уже поздно. Мне уже не нужно ничего. Прости, ты красивая женщина. Найдешь того, кто оценит тебя по достоинству.

Гликерия звонко рассмеялась.

— Ты о чем подумал? Тут есть один прекрасный дом. Пойдем поговорим.

Они вернулись в город, прошли чуть по одной из боковых улиц и уперлись в тупик. Гликерия толкнула калитку в изгороди, заросшей диким виноградом, они оказались в саду, среди которого высилось утопающее в зелени здание. Войдя внутрь, Руд удивился роскошной обстановке: белоснежные шкуры на полу, стеклянные канделябры, изысканное оружие на стенах.

— Это где это мы?

— Я попросила у Ларса этот дом. Хочу в каждом городе иметь своё пристанище.

Гликерия провела его в гостиную и показала на низкий диван с шелковыми подушками.

Вошел молчаливый слуга и принес вина и закусок.

Руд сглотнул.

— Ларс отдал ментальный приказ, и теперь я не могу пить.

Гликерия рассмеялась.

— Наверное, оно к лучшему.

Руд разочарованно вздохнул, он уж было понадеялся, что темная снимет с него хоть это проклятие.

— Ты хочешь стать магом? Что ты готов ради этого сделать?

— Почему ты спрашиваешь?

— Это я подарила Ларсу темный источник. Могу и тебе оказать такую честь. Что бы ты отдал за это?

— А светлый можно? Я хочу быть стихийником, — протянул Руд, чувствуя себя ребенком, который решил помечтать в компании сверстников.

— Нет. Я могу дать только тьму.

Он скептически усмехнулся.

— Ты что? Серьезно? И про Ларса тоже? Лучше бы так не шутить, он император, может и обидеться.

— Сейчас речь не о нем. Если ты, наконец, не станешь серьезным, я в тебе разочаруюсь. Вообще не думала, что стану брать себе обычных людей. Но ты так хорош. Мне нравится мысль о том, что ты будешь моим.

Руд недоуменно уставился на сидящую перед ним красотку.

— Ну хорошо, допустим, ты и впрямь способна сделать меня магом. Но что ты хочешь от меня? Богатств? Могу отдать всё, что у меня будет.

— Нет. Чтоб твой источник разгорелся, нужно его пробудить, для этого понадобится жертва, которую ты принесешь собственноручно. В этот момент я подпитаю его, и ты станешь могущественным темным магом, значительно сильнее, чем Регас.

— Я не смогу.

Руд покачал головой, а затем задумчиво посмотрел на Гликерию. Происходящее казалось абсурдом.

«Она дьявольски прекрасна. Она хочет жертву. Она способна подарить тьму. Можно подумать, что передо мной сидит демон во плоти».

— Ты меня разочаровываешь, Руд. Я знала, что тебе не хватает самолюбия, но все же надеялась. Что же, иди вызывай Регаса. Возможно, он избавится от тебя, а, может, просто унизит и запретит приближаться к себе и к своей молодой жене. Но ты ведь не маг, для тебя это не оскорбление. Ты не виноват, что Создатель не дал тебе магию. Ты просто сын булочника, который случайно возвысился за счет друга. А Ариселла будет плакать по ночам в объятьях нелюбимого человека.

— Что ты хочешь от меня⁈ — рявкнул Руд, а затем добавил тихим голосом. — Кто ты такая?

Гликерия вздохнула.

— Какое это имеет значение? Я могу дать тебе шанс стать равным со своими друзьями и возлюбленной.

Люди, которые находятся у тебя в подчинении, недоумевают за что тебе так много милости. Ты не заслуженный ветеран, каковыми были легаты Феликса, и не маг. Но Ларс постоянно ставит тебя в число первых.

— Я не просил его об этом! Просто он мне доверяет!

— Ларс всё еще помнит те лепешки, которые ты приносил ему, когда вы были просто мальчишками. Но он может очнуться и решить, что достаточно тебя отблагодарил.

— Что-то ты больно много знаешь о нас!

— Да. Я знаю намного больше, чем ты можешь себе представить. Даже то, что говорят твои подчиненные. Хочешь послушать их? Пойдем со мной.

Гликерия вытянула руку, и перед ней закрутилась черная воронка.

— Пойдем, — сказала она изумленному Руду.

— Туда? — спросил он, глядя на Гликерию, как на полоумную.

— Да, именно. Поднимайся и шагай в воронку.

Они вышли на одной из улиц, неподалеку от шумного кабака.

— Мы войдем под отводом глаз, веди себя тихо, — произнесла темная.

Оказавшись в кабаке, Руд увидел знакомых солдат. Они впятером сидели и выпивали. Хозяин только и успевал подносить им кувшины с вином.

— Когда мы дальше двинемся, не знаешь, Аус?

— На этот раз нескоро. Регас младший объявил, что будет праздновать свадьбу через два дня, так, чтобы император мог присутствовать. А потом он с женой останется тут.

— Вот тоже нашел себе! Она же мелкая, черная! Как она будет рожать ему детей?

— Хананька вошла в доверие к императору, он ей столько всего наобещал.

— Так-то наобещал, хэ-хэ.

— Император обычно держит слово. Ну и потом детей рожать могут и наложницы. А эта хананька умеет менять облик. Она может перед ним кем угодно предстать, хоть блондинкой с тремя грудями.

Раздался оглушительный смех. Руду захотелось подойти и начистить рожу сплетникам, но он почувствовал на плече руку Гликерии.

«Подожди, это только начало».

— А вы слышали, что старший Регас тоже объявил о помолвке. Угадайте, с кем?

— Неужто с ритреанкой?

— Именно.

— Это после того, как она с Рудом таскалась? Да и не только с ним, еще с тем стихийником… На кой она Регасу? Тогда уж проще было Гликерию взять, там хоть сиськи ого-го!

Руд скрипнул зубами, ему хотелось вывести сплетников и начистить им лицо. Но он почувствовал ментальный приказ: «Давай выйдем».

Руд и Гликерия оказались на улице.

— Думаешь, что просто мордобоя тут достаточно?

— Хочешь, чтоб я убил его? Не вопрос! Он это заслужил!

— Прекрасно, только кинжал в печень меня не устроит. Я хочу, чтоб эти двое приняли участие в ритуале по обретению тобою силы. Но если ты сорвешься и пожалеешь их, то ничего не получишь. Будь готов. Завтра на закате мы зажжем в тебе темный костер.

Следующие сутки шли мучительно долго. Руд был в жесточайшем напряжении. Раньше его спасал бурдюк с вином или настойкой, а сейчас он остался наедине со всеми своими мыслями и чувствами и полностью лишился сна. И чем больше он в них погружался, тем страшнее становилось. Воспоминания о вчерашних сплетниках жгли, словно к душе прислоняли раскаленный прихват. Ждать расправы не было мочи. Перед глазами стояло, как он сносит голову Аусу, а затем и его приятелю. Но при этом предстоящий ритуал пугал его, словно он собирался переступить некую невидимую черту дозволенного. При мыслях о демонице казалось, что он стоит на краю туманной бездны, из которой нет возврата. Один шаг, и он окунется в неё с головой. «Зачем мне это? — спрашивал он себя. — Я родился немагом, и никогда не надеялся получить от жизни так много, как есть у меня сейчас». Но в то же время он понимал, что не сможет повернуть вспять и отказать Гликерии. «Как жить с осознанием, что я мог получить силу, и главное — любимую женщину, но отказался? Да из-за чего тут отказываться? Она хочет смерти двух людей. Что я? Никогда не убивал? Убивал ведь и много! Да и совершенно очевидно, что Ларс уже имел дело с демоницей, и всё у него прекрасно!»

Но напряжение росло с каждым биением его сердца. На закате Руд подошел к восточным воротам, где они должны были встретиться с Гликерией. Её не было. Руд чувствовал, как в нем поднимается злость. Он мечтал, чтобы все свершилось, чтобы не нужно было находиться в состоянии этого невыносимого выбора. Он окинул взглядом часовых, которые сидели на бревне у ворот, пили вино и играли в кости. Заметив его, они мгновенно спрятали всё лишнее.

Руд с мрачным видом направился к ним. Чем ближе он подходил, тем серее становились лица у солдат.

— Что за нарушение дисциплины? А если к городу подойдут ритреанцы, или кто еще, а вы тут пьяные валяетесь?

Один из охранников начал оправдываться. Руд с безразлично отметил про себя, что нет больше разговоров типа: «Да ладно, ну просто решили расслабиться. Что ты, не понимаешь, что ли?»

— Я запомнил вашу смену. Буду регулярно проверять, — мрачно произнес он.

«Ты видишь, Руд, как им пошла на пользу наша порка?» — услышал он в голове знакомый голос и обернулся. В паре метров от него стояла Гликерия, а за её спиной замерли с остекленевшими лицами Аус и его приятель.

— Пойдем, избранный, настал твой час.

Они вышли за ворота. Тут располагалась широкая дорога, грунтовая, что несказанно удивило Руда. Они миновали небольшой пригород, состоящий из одноэтажных бревенчатых домов, и очутились на опушке леса, который был не похож на леса Ассурина или Эралама. Необычайно высокий и густой, он высился, над лугом с непривычно мягкой весенней травкой. Подлеска здесь практически не было, так что специально искать тропинку не пришлось. Гликерия продолжила свой путь среди деревьев. Смолки многоголосые трели птиц, казалось, стало чуть темнее. Руд стоял на опушке, ноги отказывались ему повиноваться. Он чувствовал, что должно произойти нечто непоправимо страшное. В какую-то секунду ему захотелось рвануть прочь, словно маленькому мальчику от пытавшегося убить его ритреанца. Но в голове послышался голос демоницы: «Если ты струсишь, Ариселла достанется Регасу. Возьми себя в руки хотя бы ради неё!»

Руд шагнул под зеленый свод, и они двинулись дальше. Вскоре перед ними открылась небольшая поляна, по середине которой рос высокий старый граб.

Гликерия взяла у одного из людей сумку, достала оттуда два мотка веревки.

— Привяжи их покрепче к дереву.

— Что ты будешь делать?

— Увидишь! Слушай, что я говорю тебе! — сказала она таким голосом, что Руда охватил озноб. Он понял, что до дрожи боится эту женщину, словно это был кто-то другой, а не нежная красотка, которая таяла по ночам в его объятьях.

Руд привязал обоих мужчин за руки. В какой-то момент он заглянул в глаза Аусу и увидел там животный ужас, который рвался наружу, но не мог найти выход даже в движениях лица.

— А теперь рисуй пентаграмму так, чтобы они оказались в центре, — произнесла демоница.

Руд посмотрел под ноги — трава исчезла, под ним была ровная сырая земля.

Он взял первую попавшуюся палку и провел контуры. Затем по приказу Гликерии вычертил непонятные знаки.

— Подойди к любому из них и распори ему живот.

Руд устало посмотрел на Гликерию.

— Давай я убью их по очереди в пентаграмме, для меня это не составит труда. Только пусть будет честный поединок, насколько вообще поединок со мной может быть честным. Я один из лучших бойцов в армии Ларса.

— Нет! Ты должен делать то, что я приказываю! Иначе мы не сможем зажечь в тебе темную искру! Ну же! Они говорили, что твоя любимая девочка, твоя царевна, которой ты считал себя недостойным, — шлюха! Они говорили это за твоей спиной! Где твоя гордость⁈ Где твоя злость⁈ Ты просто тряпка!

Руд скрипнул зубами, подошел к Аусу и полоснул его кинжалом по груди. На светлой тунике проступила кровь. Гликерия скривилась.

— Я сказала — распороть живот! Слабак! Какая тебе магиана! Найди себе покорную телку и живи с ней!

Неожиданно для Руд разозлился.

— Может мне вообще уйти? Заканчивать сама будешь!

Гликерия расхохоталась.

— Я сделаю всё с превеликим удовольствием, но темный источник ты не получишь, а смерть этих людей все равно будет на твоей совести. Хотя ладно, я уже чувствую его. Теперь подойди ко мне.

Руд встал рядом с Гликерией.

Пахнуло зверем. Из чащи приближался кто-то очень большой. Руд положил руку на эфес меча.

— Кто это?