Маг и нимфа, или неправильное фэнтези

Глава двадцать седьмая, в которой Максим смотрит на коллег свысока

Дальше всё произошло очень быстро. Между ладоней мага, стоявшего за спиной Димеоны, проскочила небесно-голубая искра — лишь секунду спустя я понял, что увидел её только потому, что головы девушки там уже не было. Впрочем, к счастью для палача, из пяти стрел и восьми заклинаний, выпущенных по нимфе, в него угодила лишь половина — в основном потому, что бритоголовые собратья друидки по медитации, повернувшись, синхронно ударили его кулаками в солнечное сплетение. Эльф сложился пополам и откатился к стене, где и затих.

Димеона тем временем уже летела вперёд и вверх: табуретка под ней спружинила так, что в буквальном смысле катапультировала девушку в пространство над площадью. Здесь-то ей и конец, ёкнуло у меня в груди: маги и лучники уже делали поправку на траекторию полёта нимфы, и у той были все шансы расстаться с жизнью ещё до приземления. Впрочем, у лесной жрицы на этот счёт были иные планы.

Палочка дирижёра выпустила два зелёных отростка: один из них обвился вокруг шеи маэстро, а второй, вытянувшись, обхватил пролетавшую мимо балкона друидку за талию и дёрнул в сторону хора. Эльф покачнулся и неуклюже упал на спину, толкнув одного из исполнителей, а Димеона влетела в ряды хористов, сбив с ног ещё двоих. Огненный шар, выпущенный кем-то из магов, пролетел мимо цели и разорвался в пространстве балкона, оглушив нескольких певцов. Ещё не поднявшись, Мелисса схватила оказавшуюся рядом солистку за ноги и изо всех сил толкнула вверх и назад — эльфийка вскрикнула, неуклюже перевалилась через перила и полетела вниз. Мелодия окончательно развалилась и смолкла.

Появление лесной жрицы было эффектным, но не более — возможно, оно помогло ей выиграть несколько лишних секунд, но никак не решить исход битвы. К несчастью для эльфов, сюрпризы только ещё начинались.

В то время, когда всеобщее внимание было приковано к борющемуся с наваждением медиуму, на площади произошло одно маленькое, но очень важное изменение: камни брусчатки покрылись едва заметной испариной, и между ними здесь и там заблестели тонкие нити грибницы. Затем один из камней сдвинулся, и из-под него показался оранжевый гриб на длинной белёсой ножке. Вслед за ним из земли вылез ещё один, потом — ещё и ещё.

— Огонь!

Стоявший ближе всех стражник подбежал к грибу и закованным в металл сапогом ударил по шляпке. Гриб не сопротивлялся — отлетев в сторону, он покатился по площади, разбрасывая во все стороны ядовитые жёлто-зелёные споры. Из-под шляпок других грибов, тут и там поднимавшихся между камней, шёл плотный туман. Первый из стражников схватился за горло, покачнулся и осел на брусчатку.

Площадь стремительно покрывалась мхом и грибами. Кое-где между камней вставали цветы, выпуская в воздух клубы жёлтой пыльцы.

— Огонь! Не стрелять! Уничтожить! Не приближаться! Лёд! Пламя! — послышались с разных сторон противоречивые возгласы.

Цветы и грибы были лишь первой волной: вскоре камни площади задрожали, заходили волнами, а потом брызнули в стороны, как будто под ними здесь и там взрывались заряды. Один, два, три... Из провалов уже поднимались исполины-деревья, с ветвей которых свисали, будто хищные щупальца леса, извивающиеся лианы. От буйной растительности рябило в глазах. Ясно было, что в этот раз друиды взялись за город по-крупному: вскоре я перестал видеть решётку, расположенную в каких-нибудь пятидесяти шагах, — такое количество растений наводнило площадь. Пространство заполнилось лязгом железа, разрядами магии и криками тех, кому не повезло. Эльф-распорядитель спешно отступал к одному из подъездов в сопровождении трёх телохранителей. Пек поставил перед нами невидимую преграду, чтобы закрыться от летевших отовсюду камней, а Василиса тем временем орала в волшебное зеркало:

— Алло, Ян? У нас тут прорыв, только что применили биологическое оружие. Ерёмин как, выдвигается? Хорошо, ждё... Макс, твою мать, тебя-то куда понесло?!

Замечание было резонным — меня действительно несло. Не то чтобы я собирался куда-то двигаться: только что я сидел на плече у чародейки, а в следующую секунду уже нёсся к падающей с балкона эльфийке в белом платье. Перемена была настолько внезапной, что я даже не успел понять, нахожусь ли я ещё в теле ворона, — я лишь с предельной чёткостью увидел, как голова певицы встретилась с камнем площади, услышал хруст костей и почувствовал страшный удар так, словно он случился со мной. От боли у меня потемнело в глазах — я, кажется, даже потерял на несколько мгновений сознание, а когда пришёл в себя, рядом уже стояли Василиса и Пек и глядели на меня не то насмешливо, не то удивлённо.

— Ты только погляди на него! — поймав мой взгляд, улыбнулась Васевна. — Ты во что опять вляпался, я стесняюсь спросить?

— Кар?.. — спросил я удивлённо.

Чародейка прыснула. Пек покачал головой:

— Максим, уж прости, с этим телом это как-то не вяжется.

Я поглядел на свои непривычно длинные руки, на складки белоснежного платья, облегающего моё изящное тело, и понял, что лесная богиня сдержала своё обещание.

— Максим, я с тобой диву даюсь, — продолжала Василиса, помогая мне подняться на ноги. — Ты у нас то самый маленький и ничего не умеешь, то... Осторожно!

Пек схватил меня за руку и дёрнул в сторону. Наверху что-то грохнуло, к нашим ногам посыпались обломки одного из балконов — похоже, маги решили не мелочиться и теперь пытались достать друидку даже ценой жизни оставшихся хористов. Василиса задумчиво смотрела на стену, покрытую мхом.

— Поздно, ребята... — произнесла она с сожалением. — Она, поди, уже в лес вошла. Ну да: вон она, красавица!

Действительно, площадь у здания Префектуры сейчас напоминала лес — копошащийся, агрессивный, старающийся отвоевать как можно больше пространства. Тут и там поднимались деревья, покрытые толстой корой, — мечи и заклинания огня вязли в ней, пока гиганты исподволь запускали во все стороны корни, чтобы новое дерево поднялось уже на двадцать футов ближе к тёмному зданию. Цветы плевались ядовитой пыльцой, трава извивалась, хватая людей за ноги, кусты выстреливали им в лица колючками. Силуэт Димеоны появлялся то там, то здесь — жрица свободно перемещалась от одного растения к другому, сея вокруг себя хаос и разрушение.

Среди защитников города царила паника. Маги и стражники сбились в группы и как могли отбивались от бурной растительности. Распорядитель не успел сбежать и теперь молча стоял, сложив на груди руки, пока телохранители устанавливали барьер между ним и агрессивными зарослями. Городские шишки столпились у здания и испугано глазели вокруг. Один из них, кажется, банкир, лежал с разбитой головой и не двигался.

Маги, дежурившие у хрустальных шаров, встревоженно переглянулись.

— Выброс материи со стороны леса! — крикнул один из них. — Похоже на основную атаку, они метят на весь периметр сразу. Они будут наверху через одну-две минуты... Где барьер, чёрт?!

— Выпускайте второй состав, срочно! Хор должен петь! — сложив руки рупором, орал распорядитель.

Димеона появилась напротив него как-то вдруг — казалось, просто вышла из низкой травы, совершенно покрывшей уже всю площадь. Трое магов и с полдюжины лучников взяли её на прицел. На губах нимфы играла не предвещающая ничего хорошего улыбка.

Луки дёрнулись, но ни один из них не выстрелил — стрелы обвивались вокруг пальцев стрелков, застревали в пазах, выпускали зелёные веточки. Маги отбивались от оживших палочек. Подбежавший стражник направил на нимфу арбалет — деревянная рукоять изогнулась, коротко спела тетива, и болт вошёл распорядителю между рёбер. Эльф удивлённо посмотрел на него и начал медленно падать. Василиса вздохнула.

— Как же ты меня достала!.. — сказала она. — Пек, постереги Макса, хорошо?

Она оторвалась от земли и полетела вперёд, в сердце копошащейся площади, где друидка продолжала насылать казни леса на защитников города. Я оглянулся по сторонам — на тёмное здание, на котором уже извивались, ломясь в двери и окна, зелёные щупальца, на стражников, падавших один за другим, на магов, изо всех сил пытавшихся сделать хоть что-то. Потом я поднял голову, увидел над собой вечернее синее небо — и внезапно понял, что нужно делать. Набрав воздуха в лёгкие, я запел.

— Ты чего? — удивился Пек.

— Я живу — значит, я пою.

Мелодия рождалась сама, слова приходили из ниоткуда. Я с ходу вломился в середину второй октавы и начал карабкаться выше — голос примы надломился, но выдержал. «Хорошо», — подумал я, наращивая амплитуду. В центре площади, среди огромных деревьев, зажглась первая вспышка.

Ощущения были странными — казалось, у меня выросли крылья, закрывшие сразу весь город. Я и был городом — я чувствовал происходящее вокруг так, как будто площадь, по которой метались его защитники, была моей ладонью. Магия шумела вокруг, наполняла мои лёгкие, чтобы потом вместе с песней излиться наружу — я направлял её, сплетая мелодию, откуда-то зная, что нужно делать.

Требовалось как можно скорее отрезать растения, угнездившиеся на площади, от источника жизни — я взял ноту «ля», и воды подземного озера, питавшего деревья и травы, стали замерзать, подёрнулись льдом. Мелисса вздрогнула, ища глазами того, кто осмелился мешать ей.

Пек установил передо мною щит и теперь методично отсекал щупальца леса, пытавшиеся протянуться в мою сторону. Лес знал, лес прекрасно знал, что я делаю, но помешать мне не мог — я стоял на своей земле. Двое эльфийских магов, случившихся поблизости, приблизились и теперь, оставив свои заклинания, подпевали — их голоса не были тренированы так, как мой, но в них тоже сквозила сила. Вместе мы стряхнули лапы врага со здания Префектуры и теперь шаг за шагом отвоёвывали пространство площади, вынуждая растения отступить — лишённые живительной влаги, они уже не могли сопротивляться, как раньше.

Мелодия вытягивала все мои силы — я чувствовал, что задыхаюсь, что воздуха не хватает, но перестать петь я бы не смог, даже если бы захотел. К счастью, на выручку мне пришёл ещё один голос — эльфийский мальчик, совсем ещё маленький, явно не из хористов, пел вместе со мной, глядя на площадь из разбитого окна Префектуры. И ещё один эльф, лучник, вторил нам с башни, расположенной над обрывом. Мелисса хотела опять слиться с растениями — и не смогла, ибо я её не пустил. Прищурившись, она сделала шаг в мою сторону, но тут на пути у неё встала Васевна.

Снизу поднималось что-то большое, что-то тяжёлое, что-то, желающее смерти моему городу, — я набрал воздуха в грудь и повёл мелодию ещё дальше, ещё выше, ещё звончее — вниз с обрыва, навстречу врагу, зная, что остальных голосов достаточно, чтобы закончить начатое на площади: некоторые из деревьев уже пылали, под другими проседала земля.

Мелисса склонила набок прекрасную голову Димеоны.

— Умертвие, тебе помочь упокоиться? — спросила она её губами.

Прозрачная преграда расползалась вокруг утёса. Кое-где в неё уже упирались мохнатые лапы леса, тянувшиеся из бездны, — барьер пока был тонким, но он станет прочнее, я знал это. На полуразрушенный балкон, наконец, выходили хористы из второго состава. Защитники города, не занятые в песне, теснили зелёные насаждения — ход битвы переломился, и теперь сила была на их стороне.

Из-под пальцев друидки брызнули янтарные искры, ударил сноп света. Василиса закрылась руками, но даже с того места, где я стоял, было видно, как ей тяжело: кожа её, закрытая вуалью и плотной тканью, шла паром и чёрным дымом, пальцы дрожали. К счастью, Мелисса не могла долго держать руну — к месту стычки уже спешили оставшиеся в живых стражники.

Впоследствии меня часто спрашивали, что заставило меня в тот момент изменить своей любимой друидке, приняв сторону защитников города. На это я всякий раз отвечал, что никого не предавал: то, что Димеона в этом бою была на стороне эльфов, я знал совершенно точно, а той, что так бесцеремонно вошла в её тело, я, и в самом деле, не слишком-то сопереживал. Поэтому, когда я увидел, что теперь уже Василиса наседает на жрицу, обнажив когти и нанося удар за ударом, я лишь запрокинул голову и запел ещё громче.

Второй состав, наконец, принял вахту: дирижёр уже вовсю размахивал палочкой, и звонкие эльфийские голоса мощным потоком изливались на город. Замолкали маги и лучники, выдохшиеся, но счастливые — эльфийская песня уже неслась дальше без их участия. Уплотнялся барьер, сдерживающий давление карабкающегося по скалам вверх леса, догорали на площади гигантские деревья и наполненные ядом цветы, а в вышине уже разворачивался переливающийся радужными разводами купол. Наконец, смолк и я — уставший, но крайне довольный собой. Со стороны города прибывали новые стражники — похоже, эльфы дождались подкрепления.

На краю площади Василиса теснила Мелиссу — лицо той выражало панику. «Хорошо, — подумал я. — Сейчас она поймёт, что проиграла, вернёт Димеону обратно, и...»

Первый удар пришёлся друидке в живот — та не успела увернуться, и кулак Васевны достиг её чуть ниже солнечного сплетения. Лицо жрицы исказилось гримасой боли — а чародейка, не останавливаясь, нанесла второй удар — теперь по лицу. Мелисса отшатнулась.

— Ухожу, ухожу... — пробормотала она. — Оставь девчонку.

Я увидел, как от тела Димеоны отделилась какая-то тень — стекла на землю, проскользнула под ногами у Василисы и прежде, чем я успел её разглядеть, исчезла под обрывом. В тот же момент внизу что-то сверкнуло, грохнуло, из-под обрыва повалил пар, один из певцов вскрикнул и упал. Узор мелодии изменился — вместо того, чтобы распыляться, хористы сосредоточились на борьбе с тем, что рвалось, напирало из-под обрыва.

Димеона часто моргала, её зрачки приняли серый цвет. Она смотрела на чародейку с удивлением.

— Василиса, нет! — крикнул Пек.

Новый удар достиг корпуса Димеоны — нанесённый в полную силу, он, кажется, выбил из девушки дух. Покачнувшись, нимфа начала сгибаться и падать — как раз, чтобы встретить новый удар, шедший снизу.

— Василиса, нет! Это уже не она! — крикнул я.

Третий удар отправил друидку на мостовую. Василиса действовала хладнокровно, технично, с застывшим на лице выражением мрачной решимости.

— Василиса, хватит! — повернув голову, я увидел, что среди площади стоит Аполлон Артамонович и, сцепив руки на набалдашнике трости, глядит в сторону дерущихся барышень.

Четвёртый удар был магическим — яркая вспышка на мгновение ослепила меня, стоявшего в нескольких десятках шагов, а глаза Димеоны, наверное, и вовсе сожгла. Взрыв был такой силы, что девочка отлетела на несколько шагов в сторону, прокатилась по площади и осталась лежать. Я оттолкнул Пека и побежал к ней.

— Васька, что ж ты делаешь?! Это же Димеона!

Волшебница с видимым усилием расслабила пальцы и, наконец, опустила руки.

— Я знаю, — тихо, словно бы ни к кому не обращаясь, сказала она. — Я знаю.

***

Я подбежал к друидке и опустился рядом с ней на колени. Димеона лежала, дыша часто и тяжело, с её губ текла кровь. Я заглянул ей в лицо, но не понял, в сознании она или нет. Я беспомощно оглянулся на Василису — та стояла рядом и угрюмо смотрела куда-то в сторону. Я взглянул на шефа — зажав трость под мышкой, маг делал широкие жесты руками, а прямо перед ним уже появлялся из воздуха огромный полевой поглотитель.

— МПКП-28, — восторженно прошептал оказавшийся рядом Пек. — Диаметр основания — три метра пятьдесят сантиметров, длина сердечника — восемь тридцать четыре, частота первичной развёртки — семьсот двадцать пять мегагерц, рабочая мощность...

Площадь на глазах заполнялась народом — только что картину минувшей битвы оживляли лишь фигуры немногих оставшихся защитников города да испарения тлеющей биомассы, и вдруг из ниоткуда появились и Гранин, и Бекметов, и Ерёмин, и целый взвод техперсонала, и весь Магистрат в полном составе. Все куда-то спешили, все что-то кричали, все что-то делали. Мелькнул Прокопенко, кивнул двоим семенившим за ним медсестричкам в сторону Димеоны и побежал дальше. Девочки приблизились к друидке, раскрыли свои чемоданчики и склонились над ней. Я отошёл в сторону, чтоб не мешать.

Один за другим из воздуха выплывали шкафы с оборудованием: запускались портативные генераторы, пробрасывались кабели прямо по брусчатке, кто-то уже впопыхах разворачивал переносную лабораторию... Я полтора года проработал в Опергруппе, но никогда не видел столько железа в одном месте.

— Что здесь происходит?! — проскрежетал от тёмного здания властный голос. Я повернул голову и увидел префекта.

— А, мэтр! — Аполлон Артамонович, балансируя тростью под мышкой и держа в руке пачку каких-то бумаг, уже торопился к нему. — Рад Вас видеть.

Эльф в парадной одежде шумно вдохнул.

— Что. Здесь. Происходит?! — повторил он по слогам.

Шеф обвёл взглядом площадь, словно бы и сам впервые увидел царивший вокруг кавардак, увернулся от грузовика, на котором как раз поднималась в рабочее положение установка дальней локации, и успокоительно развёл руками:

— Не обращайте внимания, ничего особенного. Введено чрезвычайное положение, управление городом и подчинёнными территориями берёт на себя Магистрат.

Несколько мгновений эльф думал.

— Покажите приказ, — попросил он.

— Пожалуйста, — шеф всё так же жизнерадостно сунул ему какие-то документы.

Дипломат развернул бумагу и впился в неё глазами.

— Ну, — наконец, произнёс он. — Учитывая характер претензий, это достаточно спорно...

— Извините, у вас ко мне всё? — волшебник с беспокойством оглянулся. — Нам работать надо.

Эльф смотрел на него сверху вниз, глаза его сверкали.

— На каком основании... — начал он.

— Статья сорок восемь, пункт два.

— Я имею в виду: кто вам дал право...

— Администрация Сказки.

— К чёрту формальности! На какой срок...

— До устранения неоднородности.

— Вы хоть понимаете...

— Да, представьте себе.

— Кто, в таком случае, будет отвечать...

— Любой член Магистрата. У Вас ко мне всё?

Префект посмотрел на него ещё раз, и я вдруг понял, что, несмотря на свой рост и расшитый костюм, рядом со старым магом он выглядит достаточно жалко.

— Мы этого так не оставим, — наконец, сказал он.

— Рад за вас, — кивнул шеф.

— Мы вызовем всех...

— Обязательно!

— Мы выясним...

— Незамедлительно!

— Мы проверим...

— Всенепременно!

Дипломат смотрел на него взглядом загнанной в угол мыши.

— Мы будем жаловаться! — наконец, сказал он. По виду его было понятно, что он и сам не в восторге от этой угрозы, но придумать чего-то весомее с ходу не может.

— Ну так жалуйтесь! — взорвался вдруг Аполлон Артамонович. — Жалуйтесь! Что Вы стоите — ждёте, что я за Вас напишу Вашу жалобу?! Простите, у меня на это нет времени — у меня здесь триста тонн оборудования, а Вы хотите, чтобы я вместо этого играл с Вами в какую-то дипломатию?!

Глаза префекта налились кровью, губы дрожали. Он хотел что-то ответить, но тут в глубине площади что-то грохнуло, бухнуло, покатилось и затихло вдали, сопровождаемое дружным матом рабочих. Старый волшебник шумно вздохнул.

— Двести девяносто семь тонн оборудования, — уже гораздо спокойнее сказал он.

Префект всё ещё стоял над ним, раздумывая над ответом, но тут к нему быстрым шагом подошёл другой эльф и что-то зашептал на ухо. Градоначальник слушал. Наконец, дипломаты переглянулись и, оставив слова, устремились к подъезду, возле которого вытянулись по струнке двое гвардейцев. Аполлон Артамонович снял шляпу и платком вытер с лица и волос пот.

— Спровадил всё-таки... — пробормотал он.

Я приблизился к Василисе и ткнул её в бок.

— Васька... Какого чёрта?

Чародейка медленно подняла на меня глаза.

— Дылда... Понимаешь, Макс, я — патологическая садистка, исчадье ада, получаю глубокое удовольствие, избивая невинных младенцев, ем деток на ужин, в моих жилах течёт кислота, и вообще...

— Вась! Ну, хватит уже!.. — я вновь поглядел на Димеону, вокруг которой по-прежнему хлопотала одна из медсестёр. — Не смешно. Можешь серьёзно сказать?

— А если серьёзно, Макс, то я просто устала. Мне просто-напросто надоело, что для кого-то правила писаны, а кой-кому любые гадости сходят с рук за смазливое личико.

— Гадости? — удивился я. — Василис, ты о чём вообще?

Василиса вздохнула.

— То есть когда меня прессовали — это было нормально? — спросила она. — Когда в Кромвеле людей запугивали — это простительно? Когда четыре жмурика за раз — это весело? Когда из-за её притязаний на город приходится всю технику сюда перебрасывать...

— А при чём тут она? — спросил я. — Мелиссу ты прогнала ещё в самом начале.

— «Мелиссу», — волшебница усмехнулась. — Интересно, почему, скажем, не Карлсона? Не Питера Пена? Почему одних людей отучают врать ещё в детстве, а других, что привыкли корчить из себя ангелочков... У меня тоже нервы, знаешь ли, не железные.

Я оглянулся на Димеону.

— Ну, и что дальше? Окольцуете и развоплотите?

— А смысл? — Василиса заглянула мне в глаза. — Кольцевать её сейчас, когда прорыв уже начался, — это всё равно что пичкать младенца противозачаточными таблетками в надежде, что тот как-нибудь рассосётся... Извините за мой французский. С неоднородностью надо что-то делать, этим сейчас Ерёмин займётся. Ладно... Пардоньте муа, я пойду носик припудрю — меня тоже неплохо так зацепило, если ты не заметил.

[1] Здесь и далее — перевод с эльфийского.