Лисичка для Стального Волка

42 Охота начинается

Вир

Думал, что пытки мучительнее, чем эта, вроде бы, короткая разлука, не придумать. Да, за пару дней тоска по Эрике изъела мне всю душу. Только Великим ведомо, что со мной творилось, как я рвался назад, как тянуло меня вернуться поскорее к ней.

Едва держал себя в руках, чтобы не обрушить свой гнев на дружину Ивара – всё чудилось мне, что еле ползли конники, что можно быстрее мчаться к Зоряни, а они… как нарочно плелись… Ругал себя за эти мысли и чувства. Знал, что несправедлив.

Ивар снарядил своих воинов без всяких проволочек. В путь выдвинулись чуть свет. Шли, себя не жалея, весь день под жарким солнцем почти без привалов – так, несколько раз, лошадям отдых дали, чтобы не загнать совсем.

И всё-таки конная дружина – это конная дружина. Она никак не может идти столь же стремительно и резво, как мог бы лететь я, будь сейчас один. Да и осторожность нам стоило соблюдать, дабы раньше времени лиходеев не спугнуть. Ратники Ивара старались, как могли, и я это знал.

Но душа доводы разума слушать не желала. Горечь кровь отравляла, тревога изнутри жгла, будто углями раскалёнными.

И ведь знал, что Эрика в надёжных руках, что Ильд за ней приглядывает, а он точно Лисичку никому в обиду не даст. Значит, нет повода для волнений.

И уж тем более не было повода скучать по ней, ведь ничего нас не связывало, чужие мы друг другу. Но пытаясь убедить себя в этом, я лишь зло посмеивался над собой – ну, ну, братец, давай ври себе и дальше, убеждай, что ты ещё в силах из этих силков выбраться!

Знаешь ведь, Волк, капкан любви прочно держит, никого по своей воле без жертвы не отпускает. Захочешь вырваться – придётся лапу отгрызть. А это больно, очень больно…

Сердце кровоточило так, словно я уже попытался это сделать.

Пытка становилась невыносимой. И когда уже поздним вечером, затемно, мы добрались до заранее условленного места неподалёку от Зоряни, и ратники стали обустраиваться на ночлег, я отозвал Ивара в сторону и сообщил, что отправляюсь дальше прямо сейчас. Мы сразу решили, что дружина в саму Зорянь не пойдёт, будет ждать знака в лесу, дабы разбойников не спугнуть – вдруг в поселении у лиходеев сообщники есть.

– Ночью? – изумился предводитель воинов. – Обожди до утра – отдохни, выспись! Ты, конечно, Стальной Волк, но нельзя же так! Да и по темноте… как пойдёшь-то?

Я только усмехнулся:

– Ночь для Волка – мать родная. В зверя перекинусь – к рассвету уже в Зоряни буду. Как только решим охоту нача ть, я тебе весточку пришлю. Ждите!

Мы простились, и, вновь нацепив серую шкуру, я тотчас бросился дальше. Безошибочно выбирая путь в ночных сумерках, я знал наверняка, куда нужно бежать, ведь там ждала она. Порой мне даже чудилось, что я слышу на таком расстоянии, как тревожно и гулко бьётся сердце моей Лисички.

Головокружительный медвяный аромат Эрики на улочках спящей Зоряни уловил без труда, и тотчас усталость отступила, будто крылья за спиной выросли. Я помчался на её запах, а он привёл меня к тому постоялому двору, где мы сразу по приезду разместились. Значит, Ильд тут и остался. Знакомый запах Рыжего я тоже улавливал, как и сотни других, чужих, но манил меня непреодолимо только один, самый сладостный и желанный аромат.

Я перекинулся в человека и практически взбежал по лестнице, перескакивая через ступеньку.

Лишь у самой нашей комнаты приостановился, переводя дух, оробел внезапно. А когда потянулся к ручке, дверь неожиданно сама распахнулась, и предо мной вдруг оказалась она – та, которой я грезил всё это время.

Озарённая утренним неверным светом, Эрика как будто сияла. Сквозь тонкую ткань рубашки проступали манящие очертания изящной фигурки. Льняные локоны золотым дождём свободно стекали по плечам. А зелёные глаза горели таким восторгом, таким счастьем.

– Вир… – шепнула она и уткнулась в меня, оплетая тонкими ручками, обжигая сквозь рубаху горячим дыханием.

И вот тут-то я и понял, что разлука была ещё не самым ужасным моим испытанием…

Встреча оказалась куда мучительнее и страшнее.

Дальше всё было, как во сне… Смутно помню, как в ответ обнял её, прижал к себе крепко, как шептал что-то, успокаивая мою Лисичку, а заодно пытался унять собственное сердце, сорвавшееся в галоп. И обуздать не желающее мне больше подчиняться тело.

Внезапная близость Эрики такой огонь во мне пробудила, что я едва не забыл обо всех своих обещаниях и клятвах. Сейчас полжизни отдал бы за право сорвать с её губ поцелуй, и не только… Кажется, ни одну женщину за всю свою жизнь я не жаждал так сильно, как эту острую на язычок, милую, а порой вредную девчонку.

А когда она сказала, что ждала меня…

Кажется, в этот миг я потерял себя окончательно. Опаляющее пламя страсти я мог бы, наверное, пересилить, но в ослепительных золотых лучах всепоглощающей нежности и признательности сгорел без остатка.

Я не мог больше противиться себе, своим желаниям и этому нестерпимому притяжению. Сначала я поцеловал её в висок, едва коснувшись губами бархатной кожи.

– Как же я… – О, Великие, сколько я хотел ей сказать! Но позволил себе лишь скупое: – Соскучился!

А потом меня угораздило заглянуть ей в глаза. И всё – утонул в тот же миг в этом бездонном зелёном омуте.

Я потянулся к её губам. И в этот раз Эрика не отпрянула, не попыталась меня остановить.

И этот желанный до безумия поцелуй почти случился… Я уже ощутил сладостную мягкость её губ, трепет дыхания…

Но тут появился Ильд!

Очнувшись от наваждения, я отпрянул от Эрики. Она, смутившись и покраснев, метнулась за своей шалью, видно, сообразив, что стоит перед нами в одной нижней рубашке.

Ильд радостно приветствовал меня, а я с трудом нашёл в себе силы ответить.

Меня разрывало от противоречивых чувств. С одной стороны, мне хотелось от души врезать Рыжему за то, что его угораздило появиться так не вовремя. Я его сейчас почти ненавидел. С другой стороны, я был безмерно благодарен своему другу, причём, за то же самое, за что жаждал его разорвать – это неожиданное появление.

Не войди сейчас Ильд, и неизвестно, что я успел бы натворить. Точно опозорил бы себя тем, что нарушил слово. Но это ещё полбеды.

Я страшился того, что мог напугать Эрику, обидеть, лишиться её доверия. Ведь обещал, что не подойду больше, не трону, что ей за свою честь рядом с нами опасаться не нужно. Но вот сейчас я был совсем не уверен, что мне хватило бы лишь одного только её сладостного поцелуя.

Разумеется, я никогда бы не тронул женщину против её воли. Но меня не покидала странная, пугающая уверенность, что сейчас этого и не требовалось – Эрика не стала бы мне противиться. Поддавшись сиюминутному наваждению, мы могли наворотить такого, о чём вскоре пожалели бы. По крайней мере, она – точно.

И я пожалел бы тоже. О том, что всё случилось вот так – пожалел бы.

Лисичка – честная, чистая девица. С ней так нельзя. Нельзя.

Да и мне это не нужно! Вернее… кажется… мне совсем другое от неё нужно…

Я вдруг ошеломлённо понял, что мало мне такой вот короткой вспышки страсти, мало единожды дорваться до желанного юного тела. Вся мне она нужна, вся без остатка.

И… кажется... навсегда…

***