Лисичка для Стального Волка

38 Не все шрамы видно

Эрика

– Ясна – видная девка была, настоящая красавица, – продолжал рассказывать Лис, будто не замечая, как я с лица сменилась, услышав про женитьбу Вира. – Косы чуть не до земли, чёрные, что вороново крыло, а глаза синие, яркие, как небо по весне. Да и статью Великие не обделили. Словом, ладная, с какой стороны не посмотри. Но при такой-то красоте, ничего удивительного, что была она ещё и дюже балованная, капризная и до подарков жадная. Причём, не абы каких. Принеси ей кто из влюблённых в неё молодцев лукошко сладких ягод или платок расписной, так слугам с лестницы тотчас велела бы спустить. Зато любила золото, серебро да каменья самоцветные. Говорила, что её краса лишь такого блеска достойна. Отец Ясны торговыми делами промышлял, удача шла ему в руки, а потому в доме всегда достаток был, порой с излишком. И для единственной дочери он ничего не жалел. Оттого и норов такой у девицы сделался, гордый да заносчивый…

– И неужто такая Виру глянулась? – насупилась я. – Где ж его глаза были? Не видел разве, что этой змее только богатство и нужно?

– Не видел, Эрика, не видел, – вздохнул Ильд. – Любовь – она ж такая, слепит, как пламя костра. Тебе все вокруг говорят одно, а ты совсем иное видишь. Что нужно заметить – не замечаешь. Зато, чего нет – померещится. Ему она казалась лучше всех на свете, да и словам её верил. А петь про любовь Ясна умела красиво. Вир тогда ещё молодой был, горячий, да в девках особо не разбирался. Откуда ему? Мы ведь полжизни в ратных походах провели. Где там, на войне, любви учиться?

Я со вздохом признала, что Ильд, конечно, прав.

А Лис тем временем продолжал:

– Хотя, насколько знаю, Ясну Волк ещё мальчишкой заприметил. Уже не первый год сох. Сперва издали любовался, не думал, что она, вообще, на него посмотрит. Она бы и не посмотрела, так мне кажется, – невесело усмехнулся Рыжий. – Но, как я уже сказывал, Вир наш при княжеском дворе не последним человеком стал, уважением пользовался, в столице его знали. А уж когда мастерством воинским и ратными подвигами прославился, так и вовсе почёт обрёл, а вместе с ним и достаток приличный. Ярл-князь его деньгами не обижал. Вир и собственным домом обзавёлся, не большим, но добротным. Словом, жених хоть куда!

«Он и без этого хорош, – подумалось мне. – А то, что при деньгах, и не показывает особо, не кичится этим. Ещё бы в мою сторону глядел поласковее…»

– Ясна про то, разумеется, тоже знала, – рассказывал дальше Ильд. – И, когда робость преодолев, стал Вир ходить вокруг неё да около, и подарки богатые подносить, красавица гнать его не стала, приголубила. Ну, оно и понятно, с такими дарами и к княжне на поклон идти было не стыдно. Вир только рад был баловать свою ненаглядную, ничего для неё не жалел. Однако виделись они тогда лишь время от времени – усобица всё ещё продолжалась, и Вир больше времени в походах проводил, чем в столице появлялся. А потому и свататься не торопился. Какая тут женитьба, если завтра можешь из боя не вернуться… Кому захочется молодую жену вдовой оставлять? – снова вздохнул Ильд, видно, припоминая те тяжёлые времена.

Я поддержала его вздохом. До нашего поселения война, к счастью, не докатилась, но всё же помню, в каком страхе мы все жили.

– А когда забрезжил долгожданный мир на горизонте, Вир тянуть не стал. Пришёл к своей зазнобе, как положено. И она ему брачное обещание дала, и отец их союз одобрил. Осенью, как раз в День Почитания Отца-Волка, собирались свадьбу справить. Вир и прежде Ясну баловал, а уж как невестой своей назвал, так и вовсе звезду с неба готов был достать. Но в начале осени опять стали дурные вести с окраины долетать… С Рысями союз мы уже заключили, но были те, кому война милее мира казалась. Князю Аррдену пришлось опять дружину свою вести к южной границе Снежных Земель. Бунтовщиков мы тогда разбили махом, победа осталась за нами. И пора уже было в столицу возвращаться. Вот тут беда и случилась…

Я испуганно уставилась на Рыжего, не зная, чего дальше ждать. Конечно, всё это уже давно позади осталось, но мне стало страшно.

– Угораздило Вира на засаду налететь. С ним дюжина его воинов была, все ратники бывалые. Но противники им достались дюже лютые. Почти все молодцы наши в том бою полегли, – мрачно продолжал Ильд. – Порубили всех лиходеев, но и сами жизнями за ту победу заплатили. А Вир… если бы ты видела, какого его тогда привезли! Так иссекли, что вспоминать страшно. Никто не верил, что он живой останется. Князь Аррден сразу всех лучших целителей собрал, но даже они руками разводили. Мол, не спасти уже, прости княже!

У меня от слёз глаза затуманило, как представила это всё. Но Ильд уже рассказывал дальше, и нужно было взять себя в руки и слушать.

– Однако, видно, сам Отец-Волк Виру благоволит. Как видишь, по сей день жив Стальной Волк. И даже ещё крепче стал, как железо, когда оно сквозь огонь проходит . А тогда… как стало ясно, что к предкам Волк пока не торопится, так Аррден велел в столицу его доставить и уже здешних лекарей к нему приставил. И всё же сильно плох был Вир, всё чаще в беспамятстве. Иногда в себя приходил и сразу просил за Ясной послать, хоть попрощаться с невестой, а то мало ли… – Ильд помолчал немного, видно, готовясь перейти к самому печальному. – Она прилетела сразу, как сказали, но только взглянула на жениха и мигом упорхнула. Опосля, правда, вернулась. Да не одна, а со жрецом. Мол, желаю исполнить клятву свою и последнюю волю жениха моего – пожените нас скорее! Мы тогда все подивились такой спешке. Уж потом сообразили: боялась Ясна, что наречённый её помрёт, так мужем ей и не став, и тогда по закону на всё добро, что у него осталось, она никаких прав иметь не будет. А так – всё несчастной вдовушке достанется: и дом, и деньги, и всё, что муж нажил.

Я возмущённо фыркнула. Это ж надо – человек умирает, а этой змеюке лишь бы внакладе не остаться! Хоть и не знала я ту Ясну, а так захотелось сейчас все её косы роскошные повыдёргивать.

– Один из лекарей нетерпеливую невесту успокоил – мол, не торопись, жениху твоему скоро легче станет, тогда и свадьбу справите. Ясна сперва, вроде как, обрадовалась… Даже пару дней к Виру приходила, сидела подле него, разговаривала. Но, видно, было, что тяжко ей это даётся – скучно да противно. Сама знаешь, кровь, раны да болезни никого не красят. А потом целители ещё одной чёрной вестью нас всех огорошили – дескать, жить-то Волк будет, а вот ратником ему уже не быть. Хуже того – ходить не сможет. Одна из самых опасных ран на спине у него была, как раз по поясу рубанули топором. Доспех пробило, рассекло глубоко, вот ноги и отказали.

Тут уж я ахнула не сдержалась, будто мне только что эту страшную новость сообщили. И ведь знала уже, что неправда это – ходит Стальной Волк, да ещё как ходит – степенно, ладно, будто тот самый зверь! И бьётся так, что сердце от восхищения замирает. Не знаю, какое чудо ему помогло, но смог Вир подняться. Но что же он тогда пережил?! У меня сердце от жалости кровью обливалось.

– Страшнее участи для воина не придумаешь, чем калекой беспомощным остаться, – вторя моим мыслям, вздохнул Ильд. – Что тогда с Виром творилась, не дай никому Великие такое пережить! Мы с князем, конечно, уговаривали не отчаиваться, ведь всякие чудеса бывают. Он бы, может, и поверил в чудо, и назло всем предсказаниям целителей поднялся бы… Но для этого ему нужно было за что-то держаться, вернее, за кого-то… Сказки не лгут, Эрика, – неожиданно улыбнулся Рыжий, несмотря на грустную историю, – ради любимой женщины мужчина порой и невозможное совершает. Лишь бы знать, что не зря, что ей это нужно! Ради Ясны своей он бы заново жить научился. Я в этом уверен. Любил он её беззаветно, а она…

– Отказалась от него, – договорила я за Ильда, уже понимая, чем всё это могло закончиться. – Она же хотела жениха видного, статного, уважаемого и богатого. А тут с убогим возись всю жизнь…

– Да, так и было, – угрюмо кивнул Лис. – Как поняла, что умирать Вир не собирается, а, знать, и наследства ей не дождаться, а жить, как прежде, он не сможет, так сразу и скисла красотка, опечалилась. И ладно бы просто сказала по-доброму, по-людски, что не готова такую тяжкую долю на плечах своих нести… Волк отпустил бы её и словом не попрекнул. Ну… конечно, горько ему было бы, это ж… как нож в сердце. Но кто любит, всегда блага родному человеку желает. И он любимую на мучения обрекать не хотел.

Я понимающе кивнула. Тоже уверена была, что Вир так бы и сделал.

– Но Ясне, видно, совестно было за предательство, и решила она, чтоб виноватой не быть, его виноватым сделать. Не поскупилась зараза на добрые слова на прощанье. Там, в лекарне, многие её злые речи слышали, и мне потом пересказали. Мол, сам посуди, кому ты теперь нужен такой? Не только я, ни одна девка с тобой жить не захочет. Ну и всё в таком духе… Что она жизнь и красу свою губить из-за него не станет. За калекой, как за малым дитятком, ходить не будет. Зачем ей в доме не мужик, а одно наказание? На что такая радость? Будет колодой трухлявой лежать, глаза мозолить. Так что от брачных обещаний она отказывается. А в конце своей гнусной речи Ясна ещё и тем прихлопнула, что у нее уже другой есть жених, нормальный, и завтра у них свадебный обряд…

– Да как же так? – вырвалось у меня. От досады я аж притопнула.

Ну что ж за мерзавка такая, а?! За что она так с Волком? За любовь, за подарки щедрые отплатила? В самом деле, ушла бы по-тихому, и всё. Зачем же и без того изувеченного, бессильного ещё и в самое сердце добивать?

– А вот так… – развёл руками Ильд. – Что время тратить? И так уже дюжину дней рядом с колодой трухлявой потеряла! Потом-то, знаешь, что ещё выяснилось… И девицей Ясна уже не была, и с тем женихом, за которого спешно выскочила, она уже давно постель делила. Покуда Вир воевал, невеста его на сторону бегала. И одного, и другого при себе на всякий случай держала, чтобы нигде не прогадать. Кругом врала, мерзавка, и бросила вот так подло, в то время, когда больше всего нужна была. Но, знаешь, Эрика, вот не зря говорят: всё к лучшему… – проникновенно добавил Ильд. – Крепко Вира тогда это предательство зацепило, и он, при нас с князем, в тот же час поклялся, что ещё до Зимнего Солнцестояния на ноги поднимется, гадине этой назло. И так оно и вышло.

– Как жаль, что я тогда ещё Волка не знала… – украдкой смахивая слёзы, тихо сказала я. – Глядишь, смогла бы помочь…

– Ты бы точно смогла, – тепло улыбнулся мне Рыжий. – А тогда… Аррден на целителей не скупился, каких только мастеров не приглашал. Вир послушно все их наказы исполнял, снадобья пил и каждый день заставлял себя не лежать бревном, а хоть как-то шевелиться. К зиме, как первые морозы начались, он уже вставать потихоньку начал, но пока только опираясь. А потом и первые шаги сделать получилось. Так, мало-помалу, и окреп. Как раз, пока выздоравливал, и усобица закончилась. А со временем вернулся наш Стальной Волк и в княжескую дружину. И сейчас, когда Вир меч в руку берёт, никто не поверит, что этому молодцу такую страшную судьбу пророчили. А он и смерть победил, и увечье страшное.

Ильд многозначительно посмотрел на притихшую меня. Его рассказ так поразил, что слов в ответ найти я так и не смогла.

Но он и не ждал, лишь добавил:

– Только шрамы остались на память. Да не все их видно… Самый глубокий и страшный до сих пор на душе Волка горит. Не может он забыть, как в самый трудный час любимая женщина от него отвернулась, предала. Да и прежде… в глаза улыбалась, а за глаза лгала, изменяла. Вот после Ясны и зарёкся Волк женщин к сердцу близко подпускать. Решил, что лучше один останется, но больше – никаких невест.

***