Лекарь-палач

Глава 5. Разлом времени

Пытаясь вспомнить позже события этого дня, я так не смог восстановить всю картину событий. Мысли путались, словно в тумане.

Шансы на то, что академический знак оказался на месте четвертого убийства случайно, равнялись нулю. В полночь, перед студенческим общежитием. Нереально. И я точно знал, что было всего три знака.

Почему я сказал о своей гипотезе майору? Почему вообще скрыл от следствия тот факт, что знаю, кому принадлежит найденный значок?

Не знаю. Много раз, пытаясь вспомнить, что же произошло в тот день, я спрашивал себя, зачем? Зачем вообще решил играть в детектива? Почему не бежал без оглядки от адского кошмара? Правда, не знаю.

– Вас отвезут домой, – последние слова майора, которые я помню. – Утром жду заключение по пятой жертве. Отдохните хорошенько.

Я молча кивнул и пошел к машине, едва сдерживаясь, чтобы не рассказать майору о своих догадках. Да что со мной не так?

Изначально план был простой – проверить страшную догадку. Место убийства последней шестой жертвы при всем желании я предугадать не мог.

Зато я мог точно сказать, кто совершает нечеловеческие преступления. Разумеется, у меня не было доказательств. Интуиция. Все то же внутреннее чутье, которая не раз приводила к научным открытиям.

И если я прав, можно застать убийцу рядом с лабораторией, куда он должен вернуться с ингредиентами, извлеченными из шестой, последней жертвы. Я невольно передернул плечами, представляя, что именно будет делать преступник, когда я буду ждать у лаборатории.

Другого выхода не было. Предугадать кто станет шестой жертвой и попытаться спасти девушку, было невозможно. Встретить же убийцу там, где он хранит извлеченные компоненты, я мог. Я был уверен, что прав.

Я долго не мог заснуть, думая не о пятой жертве и не о том, что планировал сделать. И даже не о том, что я практически знал, кто убийца, но не сказал ничего полиции. В голове вертелось воспоминание, которое не могло прорваться в сознание. Откуда я мог знать про страшный ритуал?

Поздно утром я с трудом продрал глаза, потому что настойчиво звонил телефон. Неохотно я поднял трубку и удивился, услышав взволнованный голос заведующего своей лаборатории, Ивана Николаевича.

– Иван Сергеевич! – пожилой доктор явно нервничал. – Вы должны срочно приехать. Наша лаборатория ночью была взломана… Вернее, как бы сказать поточнее. Не взломана, открыта. У кого еще есть код доступа?

Я прекрасно знал, что на двери лаборатории была установлен умный электронный замок и зайти могли только те, у кого был доступ.

– Петр Николаевич, как быстро вы сможете проверить, что именно пропало? – быстро спросил я, вставая с кровати.

– Так…, – заведующий немного замешкался. – Потребуется время, конечно. Часа за два-три управлюсь. С виду все вроде на месте, никакого разгрома нет. Но дверь точно открывалась. Причем глубокой ночью.

– Понял, – сказал я коротко. – Пожалуйста, постарайтесь определить, что именно пропало. Я скоро буду.

Смутные воспоминания прорывались по частям, и после звонка Ивана Николаевича, в голове непонятно откуда появились названия двух компонентов. Которые нужны были для смешивания с жидкостью, которую дистиллировали из стекловидного тела и кровью, извлеченной из печени.

Пытаясь позже вспомнить события этого дня, я постоянно задавал себе один вопрос. Почему я решил в одиночку вычислить настолько опасного убийцу? Ну почему я не связался с майором и не рассказал все. Особенно после взлома лаборатории. Я ведь прекрасно знал, у кого еще есть доступ.

Вместо этого во мне проснулся доморощенный детектив, и я решил... Непонятно, что я решил. Идти навстречу верной смерти?

«В моей лаборатории он не может готовить все компоненты, – сосредоточенно думал я, пока ехал в университет. – Невозможно, в любой момент зайдет заведующий или сотрудники. Значит есть другая лаборатория. Он же должен проводить тщательную дистилляцию, перегонку и жидкостей стекловидного тела, и кровь печени через испарение и конденсацию. Долгий процесс. С учетом того, что материал появляется неравномерно».

На последней мысли я чуть не выпустил руль, машину крутануло, и я остановился. Пульс резко подскочил и страшно задрожали руки,

Материал. Медиков часто обвиняют в холодности. Правильно делают. Рассуждая об убийце, и какое именно средство он пытался получить, я напрочь забыл, что жидкость извлекается у живой молодой девушки, привязанной к кольям на земле, и умирающей в страшных мучениях.

Немного успокоившись, я медленно выехал из колеи и поехал дальше.

На второй день после страшного происшествия в моем университете постепенно все приходило в норму. Студенты и преподаватели занимались обычными делами, со стороны могло показаться, что все в порядке.

Я вздохнул, мельком глянув на почти высохший бордовый круг, и зашел в здание. Лаборатория находилась на третьем этаже. Набрав код, я сразу пошел искать Ивана Николаевича, который нахмурившись смотрел в монитор.

– Что-то не так? – спросил я.

– Не могу понять, кому вообще могло понадобиться подобное, – в голосе заведующего лабораторией слышалось искреннее недоумение.

– Перечислите вещества, которые пропали, – сказал я сосредоточенно.

– Пропало несколько синтетических препаратов, – Петр Николаевич пролистывал список веществ на мониторе. – Некоторые относятся к экспериментальным, только тестируются в разных исследованиях. Ничего не понимаю, кому понадобились транскрипционные факторы?

– Какие именно препараты? – с напором спросил я.

– Пропали две ампулы, – заведующий нахмурился. – Препаратов, которые усиливают движение клеток и метаболизм.

– Понятно, – задумавшись сказал я. – Используются в комбинации в экспериментах по репрогаммированию стволовых клеток. Причем опубликованы некоторые обнадеживающие результаты японскими учеными.

– Да, оба препарата могут использоваться только в регенеративной медицине, – я не сомневался, что при необходимости Петр Николаевич мог назвать точные пропорции, да и сам ход подобных экспериментов.

– Понятно, – пробормотал я сдавленно.

– Кому вообще это могло понадобиться, да еще в такой странной комбинации? – удивленно пробормотал Петр Николаевич. – Во-первых, взято два вещества из необходимых четырех факторов. Во-вторых, без специального лабораторного оборудования это совершенно бесполезные вещества.

– Значит у того, кто взял компоненты, есть нужное оборудование, – промолвил я, убеждаясь, что интуиция не подвела и в этот раз.

– Допустим, хотя в нашей лаборатории самое передовое оснащение в стране, – все же услышал Петр Николаевич. – Но для чего?

– Для приготовления «вечного напитка», – тихо прошептал я, чувствуя, как медленно по позвоночнику поднимается холодок.

Я до последнего момента не предполагал, что окажусь прав.

До какой же степени безумия мог дойти гениальный медик, чтобы поверить в рецепты «черной алхимии»? Неужели образованный умнейший человек мог поверить, что может создать эликсир бессмертия? Поверить настолько, что решиться на дьявольски жестокие убийства.

– Какого напитка, простите? – оторвался наконец от монитора заведующий и с недоумением посмотрел на меня.

– Не обращайте внимания, Петр Николаевич, – постарался я сказать нейтральным тоном. – Отметьте все, что пропало, в журнале, запишите оставшееся количество и спокойно продолжайте работать

Я медленно вышел из лаборатории и пошел в свой кабинет. Мысли метались, перекрывая одна другую и мешая выстроить логичную концепцию

Сильно мешала этическая сторона. Конечно, я в большей мере был рациональным человеком, но подобная жестокость сильно давила на эмоции. Я реально не мог понять, как невероятно умный человек мог дойти до подобного безумия. Да и никто не мог. Изучением того, как формируются безумные идеи, занимались много лет. Так никто и не определил.

Голова страшно гудела, думаю от голода. Я не завтракал и пропустил обед в университетской столовой. Хотя есть особо не хотелось.

Нервное напряжение нарастало. Я прекрасно понимал, что сегодня в полночь будет последнее шестое убийство. Ничего поделать с этим фактом я не мог и это сильно давило на психику. Представлять, как молодая красивая девушка умирает в страшной агонии было невероятно сложно.

Однако несмотря на эмоциональное состояние, мозг продолжал свою работу. Я был уверен, что прав. К великому сожалению. Я знал, где может находиться лаборатория, в которой убийца проведет последний эксперимент.

«Господи, неужели современный образованный доктор мог поверить в подобную ересь? – я честно пытался понять, что движет безжалостным убийцей. – Допустим, начитался древних трактатов алхимиков шестнадцатого века. Допустим, собирается использовать экспериментальные препараты для регенерации клеток. Он что и правда собрался создать эликсир бессмертия? Нереально. Как подобная идея вообще появилась в такой светлой голове?»

Я встряхнулся, понимая, что психиатрию я не потяну.

Сейчас важнее было поймать убийцу.

Позже я саркастически смеялся над собственным порывом. Реально, идиот. Что я собирался делать один на один с извращенным убийцей? Ну почему я не позвал полицию, когда понял, где работает преступник?

Весь этот день в памяти отложился неясными фрагментами, обрывками. Помню, что весь вечер я просто бездумно колесил по городу, пытаясь успокоиться. Много гулял в темных парках поздним вечером, стараясь не думать о том, что скоро будет совершено изуверское убийство.

Я не мог вспомнить, как оказался у невысокого трехэтажного здания, стоящего недалеко от трассы, ведущей из города к Московской области и дальше по направлению к Тверской области. Зато помнил, почему.

В здании заброшенного медицинского института планировалось открытие лаборатории. Завозилось оборудование, аппараты и мебель. Когда пять лет назад меня назначили на должность заведующего кафедрой, было принято решение оборудовать более современную лабораторию в самом университете. Про здание, из которого так и не вывезли оборудование, быстро все забыли. Три человека стояли в основе создания первой лаборатории. Фанатично преданные своему делу и горящие желанием изменить мир.

Мощные открытия, сделанные на примитивных аппаратах в старой лаборатории, и позволили получить новые гранты и выбить современнейшее медицинское оборудование. Все трое получили признание и академические нагрудные знаки. За новейшие медицинские открытия.

«Как? – металась в сознании одна мысль. – Каким образом с таких высот, достигнув в жизни все, о чем мечтал, человек мог скатиться до древней алхимии и ритуальных убийств? Что же толкнуло его к этому?».

Тогда я на задал самый важный вопрос, который стал ключевым в дальнейших событиях. И я, и Петр Николаевич не обладали достаточными знаниями для совершенных открытий. Я должен был сопоставить все и понять, что уникальные медицинские достижения, которым аплодировал весь мир, исходили от третьего участника. Именно он все знал. Какие компоненты смешивать, в какой пропорции, и какой будет результат.

Открытия получили мировые патенты, и я должен был заострить внимание на том, что знал об этом только он. Безжалостный убийца. Тот, кого я решил дождаться в заброшенном здании глубокой ночью.

На что я рассчитывал? Наверное, на то, что мне удастся достучаться до мозга абсолютно гениального учения. Глупее ничего нельзя было придумать. Интуиция была на высоте, подвел элементарный инстинкт самосохранения.

Я помнил, как быстро мелькали огни, когда в полночь безжалостно гнал машину по федеральной трассе, вдавив ногу в газ. Помнил, как затормозил у заброшенного здания. Смутно помнил, как заходил в здание и как оказался на третьем этаже перед самой дверью бывшей лаборатории.

Дальнейшие события покрывались более густой пеленой тумана…

Фигура в темном плаще почти до пола. Человек хромал на правую ногу. Зашел в лабораторию. Дверь осталась открытой, человек же был уверен, что он совершенно один в заброшенном здании. Я медленно осмотрелся.

Все оборудование стояло, как и пять лет назад. Заброшенное, пыльное.

Размытые воспоминания сложно собрать в одну картину. Но вот что я точно помню, это яркий зеленый свет. Откуда в лаборатории взяться такому освещению? Непроизвольно я шел к источнику слепящего освещения.

Зеркало. В самом центре комнаты стояло громадное зеркало, от которого исходило странное люминесцентное свечение. Причем никакого другого освещения не было, что странно для проведения экспериментов.

В память врезался большой манускрипт, обтянутая черной кожей с выгравированным золотым символом. Где-то я уже видел эту книгу…

Хорошо, что человек стоял спиной и я не видел того, что лежит на столе. Хотя прекрасно знал, что. Почему-то вошедший не снял плащ, и голова была закрыта капюшоном. Человек был сильно занят и, очевидно, спешил. В полумраке в отражении зеленого света я видел только руки.

Умелые руки помещали все добытые страшным путем жидкости в колбу. Позже я убедил себя, что воспаленное воображение сыграло злую шутку. Потому что после смешивания всех препаратов, зазвучал глубокий хриплый голос. Дословно всех заклинаний, я, конечно, знать не мог, но понимал, что произносятся изречения темных алхимиков.

Странно, но струящийся свет полной луны я запомнил хорошо. Полнолуние. И шестая жертва. Свет проникал через окно и попадал прямо в центр стола, где стояла колба со всеми собранными компонентами.

Я просто стоял и смотрел. Ничего не мог с собой поделать. Всегда думал, что нельзя буквально быть парализованным от ужаса. Оказалось, можно. Говорят «помню, как в тумане». В странной дымке я видел, как забурлили жидкости в колбе и ядовитый слепящий зеленый блеск осветил стол и зеркало.

«Когда колба светится зеленым, значит алхимик добился успеха», – пролетело в голове на дикой скорости.

Застывшими глазами я смотрел на руки, которые тянулись к колбе. Все. Сомнений не осталось. На правой руке был огромный шрам от ожога, который нельзя было ни с чем перепутать. У человека, которого я знал, как гениального медика, на тыльной стороне кисти был шрам странной формы. Говорил, что обжегся в результате неудачного эксперимента. Хотя больше походило на специально выжженный символ. Пять лет назад я не придал шраму особого значения. И зря. В отражении зеркала я видел, как рука со шрамом взяла в руки колбу, бурлящую ядовитым зеленым светом. Раздался дьявольский смех.

Дальше я помню только, что бежал… бежал изо всех сил…

Мозг наконец выполнил свою работу по защите и дал команду бежать как можно быстрее из адского места. Не помню, как я садился в машину и дрожащими руками пытался вставить ключ, как на дикой скорости рванул подальше от темного заброшенного здания. Дальше просто яркий свет.

Белый, не зеленый. Свет фар приближающейся фуры. Я вылетел на трассу, которая, разумеется, была оживленной. Дикий грохот. И темнота.

Вот и все, что я мог вспомнить из событий последнего дня.

– Идиот, надо же было смотреть на дорогу, – первое, что я сказал дрожащими губами, когда пришел в себя на обочине дороги.

Медленно попытался сесть, голова гудела. Попробовал пошевелить руками и ногами, ощупал шею. Странно, повреждений особых нет.

Я же точно видел громадную фуру, которая должна была размазать меня вместе с машиной по всей трассе. Хм… Ну ладно, может пронесло?

Первое наблюдение было связано с травой. Попытавшись опереться, чтобы встать, я понял, что сижу посреди густой высокой травы.

Медленно встал и разгибаясь огляделся.

– Когда это прямо рядом с трассой успело вырасти поле травы? – не знаю, почему я разговаривал вслух сам с собой.

Наверное, последствия шока. Через секунду понял, что трава не самое удивительное наблюдение. Трассы не было. Вернее, дорога была. Только другая. Да где это я? Не могло же меня отнести ударом на километры от столицы? Я поворачивал голову во все стороны, пытаясь собраться.

Прямо передо мной проходила дорога. Грунтовая, узкая. На месте, где должна была быть федеральная трасса. Дорога из утоптанной земли привела меня просто в ступор. Какой-то задней частью мозга я отметил, что, скорее всего, недавно был дождь, потому что четко виды колеи от телег.

Каких, ради всего святого, телег?!