Лекарь-палач

Глава 18. Темный целитель

– Ты хочешь сказать, что в старой аптеке в Чукавино кто-то готовит зелья, похожие на те, которые мы тобой готовили? – решил убедиться я.

Агафья закивала. В догадливости и смекалке девушки я не сомневался, имел возможность убедиться. Позже я сомневался в своих умственных способностях, когда решил не рассказывать ни губному старосте, ни сотнику о действующей лаборатории. Умным можно меня назвать?

Почему я решил, что смогу сам все проверить и выследить того, кто по моим догадкам травил государя всея Руси? Детектив доморощенный.

Я никому не сказал, понимая, что в аптеке в Чукавино, за пятнадцать километров от Старицы, могла быть только лаборатория Бомелия. Я был уверен в тот момент, что он не довел дело до конца с отравлением ртутью, а государь находился под охраной конных стрельцов в монастыре.

– Хорошо, Агафья, спасибо большое, – искренне поблагодарил я девушку. – Никому не говори ни про государя, ни про аптеку, ладно?

Девушка с готовностью закивала. Про государя она и правда никому не рассказала, сохранив великий секрет. Вот с аптекой вышло не все так гладко. Тогда я еще не знал, что неумение Агафьи хранить секреты спасет мне жизнь.

Я пошел к себе в комнату, лихорадочно рассуждая, что нужно сделать. Вспоминая свои действия, я бы оценил их, как предельно глупые.

Мало мне было убийств, с чего это вдруг я решил раскрыть придворный заговор? Надо было сразу рассказать все сотнику. Я же от великого ума, видно, решил тайком пробраться в лабораторию и все изучить. Что я хотел найти?

Письменное признание: «Да, это я травил царя?».

Смешно. Мозг играет в странные игры, и в тот момент я думал, что должен самостоятельно найти доказательства приготовления яда с ртутью в тайно лаборатории Бомелия и принести их сотнику. Дурак, ну что еще сказать.

Дело близилось к ужину. Я вышел в горницу, стараясь отвлечься от своих мрачных мыслей. Братья-купцы были в поездке и за столом снова были я, Елисей и Агафья. Девушка принесла вкуснейшее жаркое из гуся с кашей, на десерт были печеные яблоки. Мне все больше нравилось здесь.

Я старался не думать об отравлении и об аптеке, в которой по моим предположениям мог готовить зелья самый загадочный алхимик в России. Решил поговорить с Елисеем, чтобы подросток не скучал, пока отец в отъезде.

– Елисей, что интересного ты сейчас читаешь? – спросил я, чтобы поддержать разговор.

– Евангелие прочитал, Псалтырь читаю на всяк вечер, – ответил подросток. – Много не понимаю, правда, но батюшка говорил, что надобно читать каждый день, чтобы благословение было во всяких делах.

Стыдно признаться, но я не мог назвать себя верующим, хотя и неверующим тоже. Честно не знал, что ответить Елисею.

– Отец, конечно, прав, – аккуратно сказал я.

– Батюшка сказывал, что матушка моя каждый вечер много читала, – вздохнул не по-детски Елисей. – Набожная сильно была.

Я не знал, что ответить. Рядом с Елисеем, наверное, любой чувствовал себя грешником. Дело было не только в ангельской красоте подростка. От него мощными волнами как будто исходило добро, причем он специально ничего не делал для подобного эффекта. Выражение «чистая душа» больше всего подходило для описания Елисея. Он просто был таким по своей натуре.

– Что еще ты читаешь? – спросил я, осознав, что я понятия не имел как подростки обучались в этом времени. – Ты же учишься?

– Азбуковник читаю, – кивнул Елисей. – Приказчик два раза в неделю приходит, обучает счету, да как торговые книги вести. Сложно все там, но батюшка говорит, надобно освоить, чтобы дела потом грамотно вести.

«Азбуковники аналог сборника энциклопедического характера, чаще были рукописные, после 1564 года могли встречаться и печатные, – услужливо подсказала необычная память. – Содержали толкования неизвестных слов, основы грамматики и счета, краткие сведения по истории, географии».

– Понятно, – вслух сказал я.

– Евангелие читать монах научил, – продолжил подросток. – Два лета назад в дом приходил, много путешествовал. Рассказывал интересные истории, про жития святых, про разные приключения в других странах.

Понятно, монашеское воспитание усилило природную мечтательность подростка. Фраза «не от мира сего» подходила к Елисею не в переносном, а в прямом смысле. Он сильно отличался и физически, и по характеру.

– Кроме Евангелия другие книги оставлял монах для чтения? – спросил я скорее из вежливости, чтобы поддержать разговор.

– Оставлял, – вместо Елисея сказала Агафья. – Монах сказал уехать ему надобно, и не может взять с собой книги. Сказал, пусть здесь останутся, на сохранности. В сундуке лежат, спрятаны. Хотите сейчас принесу?

– Ну если можно посмотреть, принеси, – с готовностью кивнул я.

Девушка, как всегда, невероятно быстро сбегала в дальнюю комнату и принесла в горницу замотанный тряпкой сверток. Развернул, внутри было две книги, не похожие на те, что были в моей лекарской сумке.

Обложками служили доски, обтянутые черной кожей и металлические застежки. На первой обложке было написано кириллицей «Луцидарiусъ», я примерно знал, что это за книга. В недавнем прошлом сам изучал, своего рода средневековая энциклопедия о природе, астрономии и географии.

– Дивно и премудро написано, – проговорила Агафья.

Я мельком отметил тот же особый блеск в глазах, когда девушка помогала мне смешивать лекарства. Все больше поражался, насколько острым и аналитическим может быть ум вроде у простой необразованной девушки.

– Так ты умеешь читать? – дошло до меня.

– Умею, да не гораздо, – кивнула девушка. – Монах, когда к Елисею приходил два дни в неделю, я такоже понемногу училась.

– Да не понемногу, – вступил Елисей. – Вы не думайте, господин лекарь, что Агафья по дому прибирается да помогает токмо. Очень она умом горазда! Читать быстрее меня научилась, да все расспрашивала монаха про то, да про это. Все чаще я разговоры слушал, Агафья всю книгу прочитать может!

Почему я не удивился?

– Я и не думаю, что Агафья только прибираться умеет, – улыбнулся я. – По всему видно, что она очень умная девушка.

Девушка в ответ смущенно улыбнулась и опустила глаза.

– Мне Агафья на ночь читала из книги этой, – сказал Елисей. – Много интересного, как ветра дуют, почему дождь идет. Много про небо, луну и звезды сказано. Написано даже, почему солнце ночью не видать.

И правда интересно. Внутри меня что-то не сходилось, и я не мог понять что. Понятно, я никак ожидал в купеческом доме найти достаточно редкие трактаты о явлениях природы и движении небесных тел. Однако более важным был вопрос, зачем это монаху обучать таким вещам подростка, сына купца и девушку по хозяйству? Какой мог быть интерес?

Я взял вторую книгу. «Звездочетецъ» было написано на кожаной обложке, я открыл металлические застежки, такие же, как и на первой книге.

Я листал страницы, больше было рисунков, чем текста. Схематично нарисованные знаки зодиака, аккуратные такие рисунки. Таблицы планетных часов, круги с тенями изображали лунные фазы. Потрясающе. Начитанный видно монах был. Книги, прямо скажем, достаточно редкие.

– Вы пойдете же травы да зелья собирать, господин лекарь? – спросила Агафья. – В четвертый день надобно.

Я удивился вопросу. Нет, я примерно понимал, что должен буду сам собирать компоненты для растворов и лекарств. В шестнадцатом веке в небольшом городе на ярмарках да торговых рядах нельзя было купить нужные ингредиенты. Удивился я тому, что об этом спросила простая девушка.

– Почему именно через четыре дня? – спросил я.

– Так полнолуние же, – Агафья быстро раскрыла страницу на нужной странице и показала на рисунок. – Монах научил, сказал так надобно.

Удивился я еще больше. На рисунке, на который показала девушка, были нарисованы лунные фазы – пустой круг для новолуния, наполовину заполненные круги для обозначения фаз и полностью заштрихованный чернилами круг для обозначения полнолуния. Да, интересный монах.

– Здесь далее в книге написано, – Агафья не переставала удивлять, легко перелистывая страницы сложной в общем-то книги.

«Хорошо ориентируется, как будто читает постоянно, – промелькнула мысль. – И правда интересная девушка».

Я прочитал текст на странице, которую легко нашла Агафья:

«В полнолуніе травы́ рвати на зе́лья».

Да, и правда интересно. Только хотел ответить, что не собираюсь блуждать по темным полям в поисках нужной травы только из-за положения луны, как что-то внутри щелкнуло. Полнолуние, святые угодники!

Со всей этой суетой и другими не менее важными происшествиями я упустил, что сегодня должна быть убита пятая девушка. Если я был прав в своих предположениях и между убийствами проходит три дня.

«Получается, что шестая жертва и будет убита прямо в полнолуние, – заметался мозг. – В четвертый день, как сказала Агафья. Через четыре дня».

Мозг застопорило, как неисправный механизм. Все наслоилось, и я не мог выстроить логичную картину. Решил разбирать вопросы по очереди.

– Агафья, а монах не говорил, зачем он все это вам рассказывает, да книжки дорогие оставляет на хранение? – спросил я.

– Он изъяснял, что в книгах написано, – просто ответила девушка.

Я понял глупость своего вопроса, вряд ли монах пояснял мотивы своих поступков. А вот мне было очень интересно. Зачем такие вещи рассказывать почти ребенку и девушке по хозяйству? Елисею два года назад было четырнадцать лет. К чему это все купеческому сыну? Да и Агафье то ни к чему.

– Как монах начал вас учить, пригласил его кто? – вслух спросил я.

– Батюшка, наверное, он и приказчика пригласил, – ответил Елисей устало, почти зевая.

Я спохватился. Единственный взрослый не может следить за временем.

– Так уже поздно, – быстро сказал я, вставая из-за стола. – Елисей тебе давно пора спать. Да и Агафье тоже надо бы отдохнуть.

Елисей послушно встал, немного поклонился и пошел к себе в комнату. Девушка начала быстро убирать посуду со стола. Была мысль помочь, потом подумал, что могут не так понять. В этом времени были свои порядки.

Ощущая усталость от тяжелого дня, я снял кафтан, пояс, и рухнул на кровать. Ощущение, что у меня в голове разные куски мозаики, которые никак не хотят собираться вместе, становилось все сильнее. Надо успокоиться.

Пришло время применить навык, который я пытался тренировать. Я хотел научиться, так сказать, включать и выключать всеведущий справочник, который теперь находился в моем собственном мозге.

Начнем с самого важного. Все же отравление государя всея Руси перекрывало остальные события по важности. Интересно, надо просто ввести запрос? Как в поисковой строке? Ладно, попробую.

«Бомелий, лекарь Ивана Грозного, исторические данные», – как мог сосредоточился я, пытаясь вызвать в памяти нужную информацию.

Ха! Помогло. Как на экране замелькали данные, строго по запросу.

«Бомелий – врач и астролог, прибыл в Москву по приглашению Ивана Грозного, предположительно из Голландии или Германии. Был личным лекарем царя и имел большое влияние при дворе. Замешан в различных интригах, вменялось приготовление ядов и участие в опричнине. В 1579 году Бомелий был обвинен в измене и казнен по приказу Ивана Грозного».

Допустим это известные исторические данные. Приобретенная гипермнезия, обширная память, радовала. В отсутствие всемирной сети и даже библиотек, всю информацию можно было найти в собственной голове.

Так, подробнее, чем занимался Бомелий.

«Бомелий по слухам готовил яды, лекарства и «волшебные зелья» для царя. Лаборатория находилась в Аптекарском приказе, хотя Бомелий мог работать в тайных лабораториях, в подвалах или подклетях царских палат».

Интересно. Тайные лаборатории меня и интересуют.

Относительно смерти точных данных нет, либо он был казнен, либо по одной из версий, растерзан толпой, как «черный колдун».

Понятно, приготовление ядов в данный период было самым распространенным занятием, чем занимались лекари и алхимики. Ничего нового. Мотивы, по которым Бомелий решил травить государя, непонятны. Может и правда участвовал в заговоре с поляками, тогда смерть Ивана Грозного ослабила бы Россию, что сильно помогло бы Речи Посполитой.

Память продолжала работу по заданному направлению.

«Популярной среди алхимиком в России была ятрохимия, – возникла в памяти фраза, сказанная профессором истории в моем времени. – Разумеется, кроме поиска ингредиентов философского камня, ключевым для первых российских алхимиков было создание «живой воды», эликсира бессмертия».

Так, все это я знал еще до того, как оказался в чужой эпохе.

Упоминание о том, что Бомелий пытался создать «эликсир бессмертия» и философский камень, много, где встречалось. Кроме того, конечно, активно занимался астрологией и предсказаниями, укрепляя паранойю государя.

«Бомелий чаще всего упоминается, как жестокий и зловещий советник Ивана Грозного, который имел большое влияние, – продолжала память поиск по заданному запросу. – Упоминается в летописях и разных исторических хрониках как интриган и отравитель. Разжигал подозрительность царя, участвовал во многих делах по устранению «неверных» дворян».

Хорошо, конечно, что я мог в деталях вспомнить исторические учебники, только для решения настоящих задач данная информация особо не помогала. То, что Бомелий травил Ивана Грозного ртутью не только я, уже и сотник знает. Поэтому отряд конных стрельцов и охраняет государя, пока он поправляется в стенах Старицкого Успенского монастыря.

В том, что приготовленное мной лекарство подействует я был уверен, хотя для выздоровления требовалось достаточно много времени. Буду ждать вестей от сотника, расскажет же, помогло ли и поправляется ли государь.

Я поймал себя на том, что сознательно запрещаю себе думать о пятом убийстве. Мысль о том, что я спокойно ложусь спать, когда в полночь убийца будет высасывать стекловидное тело из глаз из живой девушки, а затем разрезать вдоль и изымать печень, заставляла холодеть от ужаса.

Мозг просто защищался, потому что я ничего не мог сделать. Не буду же я носиться ночью по пустырям, выискивая убийцу. Преступление могло произойти в десятках километров. И я понятия не имел, по какому маршруту движется убийца. Характеристики жертв я определил, правда пока не понимал, почему именно данное отклонение было важным для убийцы.

Я и правда ничего не мог сделать. От того, что я буду бодрствовать всю ночь, ничего не изменится. Нужно успокоиться и на свежую голову утром искать ответы на нерешенные вопросы. Я уже закрыл глаза, когда услышал тихий стук в дверь. Бояться вроде было некого, я встал и открыл дверь.

На удивление за дверью стояла Агафья, смущенно опустив голову.

– Простите, господин лекарь, – начала девушка тихо. – Дело важное надобно мне вам рассказать, не терпит отлагательства.

– Конечно, говори, – сказал я, не зная впустить ли девушку в комнату, или это будет считаться позором.

Агафья проходить не собиралась, так и говорила, стоя у двери.

– Аптека та, что старая, где я кадку забыла да возвращалась, – заговорила девушка, теребя в руках пояс от длинного сарафана, одетого поверх рубахи.

– Да, ты говорила, внутри видела много чашек да сосудов, – кивнул я. – Значит кто-то пользуется зданием, как лекарской горницей.

Удивился, как легко заменил «лабораторию» на «лекарскую горницу», довольно быстро я привыкал к новому времени и к новым словам.

– Не только, – вздохнула Агафья. – Я смерть, как испугалась и не рассказала никому. Когда бежала до повозки, по дороге повернулась, показалось шум слышала. И видела, как он шел в темноте, от дороги.

– Кто? – тупо переспросил я, не соображая, что еще спросить.

– Темно сильно было, – проговорила Агафья. – Высокий сильно, накидка длинная черная, быстро шел. Нога у него правая хромая.

– Спасибо, что рассказала, Агафья, ты большая молодец, – выдавил я, пытаясь не выдать своей реакции.

Девушка довольная повернулась и пошла в свою комнату. Я молча стоял у двери и пытался подавить рвущуюся наружу картину ночи, когда я и оказался здесь. Ну конечно, совпадение. Высоких людей много. Длинные темные накидки почти все носят. И потом, у человека всего две ноги и хромать можно на одну из них. Идиотские мысли нужно просто выкинуть из головы.