Лекарь-палач

Глава 24. Чистая приманка

В это утро я не слышал громких голосов, никто не разговаривал в горнице. Я проснулся сам, стараясь выровнять бешеный стук сердца.

Как медик, я прекрасно знал, что самое худшее – это поддаться панике, и пытался успокоиться. Сердце не слушалось, отбивая бешеный ритм.

Я не мог не думать о том, что наступило утро воскресенья. Срок в трое суток жгли мозг горячим огнем, оставалась одна последняя жертва. И я был уверен, что догадался, кто запланирован на роль шестой, последней.

Братья-купцы были в отъезде, в доме оставались я, Агафья, Елисей да конюх Тимофей. В обычное время жизнь протекала спокойно, и проблемы с количеством людей в доме не возникло бы. Только сегодня был особый день, ужасный, и в ожидании неминуемой угрозы я сильно нервничал.

Оставался всего один день, чтобы убийца завершил свой дьявольский ритуал, действие должно произойти в полночь с воскресенья на понедельник.

«Я так и не понял, как убийца уговаривает девушек поехать с ним? – размышлял я, одеваясь. – Доказано, что в крови девушек был дурман, насильно такое не влить. Значит совершенно спокойно девушки ехали с убийцей в отдаленное место. Принимали от него напиток? Зачем? Почему не бежали без оглядки подальше от дьявольского кошмара? Что такого он им говорил?».

Важной данная деталь была по той причине, что я должен был знать, каким образом убийца подберется к Елисею и что такого скажет, что подросток согласится поехать с ним? Мыслей в принципе не было.

Конечно, логично и по-взрослому было бы серьезно поговорить с подростком, запретить строго настрого с кем-то чужим разговаривать. Можно было попросить вообще не выходить из дома. Сказать, оставаться в комнате.

Елисей необычный подросток, он точно бы послушал. Так бы и сделал нормальный человек. Я же пребывал в лихорадочном безумном состоянии.

Вспоминая позже доводы собственного мозга, я хотел сам себя сильно ударить по голове. Чтобы больше никогда не изображать из себя детектива.

Фильмов, наверное, насмотрелся в свое время.

Я решил вычислить убийцу. Как я и сказал старосте, нужно было найти место, где сумасшедший алхимик будет пытаться приготовить себе зелье.

Идиот, что тут еще сказать. Надо было бежать к губному старосте и все рассказать. Надо было бежать к сотнику и сказать все военным.

Нет же, я подумал, что я самый умный. Наверное, потому что перенесся сюда из двадцать первого века и думал, что сумею сам все сделать. Тот факт, что глупость не зависит от века, в котором находишься, я не учел.

После завтрака я вышел во двор и пошел к Тимофею в конюшню.

– Здравствуй, Тимофей, – вежливо поздоровался я.

– Чего ради, господин лекарь, в конюшню пожаловал? – затараторил конюх. – Прикажешь к выезду лошадей готовить?

Очень хорошо, что все относятся ко мне как к тому, кто имеет право пользоваться купеческими лошадьми. Именно это мне и нужно было.

– Скажи, Тимофей, сколько ехать повозкой до села Чукавино? – попытался я спросить максимально нейтральным голосом.

– Знамо часа два, может чуть поболе будет, – уверенно сказал конюх. – Дождей не было дней несколько, дорога сухая. Когда ехать изволите?

Вспоминая все страшные события, я постоянно вычислял моменты, где я еще мог повернуть назад. И это был один из последних пунктов. Мог же не доводить до конца свой идиотский план, мог просто уйти с конюшни и отправиться к старосте. Да к кому угодно, чтобы рассказать, все, что я понял.

Нет. Видно, феноменальная память не означает наличие ума.

– Тимофей, у меня к тебе будет просьба, – набрался я смелости. – Возможно мне придется ехать в село Чукавино, только ночью. Ты умеешь вести повозку в темноте? Не заблудишься?

– Так я от младенства с конями рос, – рассмеялся конюх. – Все о конях ведаю. С закрытыми глазами ночью и до Москвы довезу, не заплутаем.

Я понял, что сморозил глупость. Радовало, конечно, что есть профессиональный кучер. Если пришлось бы самому ехать, не представляю, чем бы это закончилось. Так близко лошадей я увидел только здесь.

– Хорошо, – вслух сказал я. – Тимофей мне нужно, чтобы ты точно запомнил все, что я сейчас скажу и в точности выполнил порученное

Конюх подошел и внимательно слушал каждое мое слово.

Дав четкие инструкции Тимофею, я продолжал лихорадочно думать, как осуществить остальные детали моего гениального плана. Ну про то, что мои намерения были безумно глупыми, я понял гораздо позже.

План строился на нескольких ключевых моментах.

Прежде всего, я хорошо помнил рассказ Агафьи про то, как она забирала кадку, которую забыла в якобы заброшенной аптеке. По сумбурному расскажу девушки я быстро понял, что только в аптеке в Чукавино, за пятнадцать километров от Старицы, и могла быть лаборатория убийцы. По наличию многих сосудов и колб, я понимал, что безумный, возомнивший себя «черным алхимиком» будет пытаться приготовить свой эликсир только там.

Да, что-то мне все это напоминало. Однажды я уже не сказал ни майору, ни другим полицейским, что догадался, где может быть лаборатория убийцы. Почему мы не учимся на своих ошибках? Вопрос чисто риторический.

Я догадался, где будет лаборатория алхимика не потому, что вдруг стал умным детективом. Подсознательно я опирался на недавние воспоминания. Картина стоящего в отдалении здания заброшенной аптеки что-то сильно напоминала. Я интуитивно понимал, что лекарь, совершающий подобные адские убийства, будет пытаться приготовить свой «вечный напиток».

Значит я знал, куда ехать. Почему-то в голову не пришла умная мысль, что я собираюсь делать один на один с опаснейшим убийцей? Убеждать?

В тот момент я был уверен, что я самый умный профессор, все вычислил и догадался и сам разберусь. Ну тупица, по-другому не скажешь.

Оставалась самая сложная часть плана. Безумного и опасного. Сколько раз я корил себя потом за временное помешательство. Ладно себя подставлял второй раз, в этот раз я же придумал, как подвергнуть опасности и других людей. Совершенно не повинных. Говорят, одержимость, заразна.

Время до обеда пролетело очень быстро, и за обеденным столом снова оказались мы втроем, я, Агафья и Елисей. Еда, как всегда, была превосходной, и представлена в огромном количестве. На удивление я сильно проголодался.

Елисей, наоборот, был чересчур задумчивым, и как мне показалось, бледнее обычного. Я же внимательно изучал достаточно яркий пример, так называемых «северных людей». Разумеется, внешние признаки отражались и во внутреннем плане. То, как подросток говорил, как слушал, как смеялся, все отличалось. Не могу сказать, как именно, но достаточно заметно.

– Что ты сегодня делал, Елисей? – спросил я, чувствуя ответственность за подростка, оставшись единственным взрослым в доме.

– Читал много, Евангелие и молился, – мелодичным голосом ответил подросток, и внутри меня все сжалось.

Все это время я боролся сам с собой, понимая, что я собираюсь сделать.

– Молился о чем? – невпопад спросил я, думая о своем.

– О батюшке, чтобы Бог сохранил от всякого зла в поездке, да чтобы торговля шла успешно, – серьезно ответил Елисей, доедая пирог.

«Кто мне дал право принимать такие мерзкие решения? – в очередной раз спросил я сам себя. – Невинный ребенок, чистый, как кристалл. Вот только и выхода другого нет, сейчас есть возможность реально поймать убийцу».

Метался я не только сегодня. С того дня, когда я понял, что Елисей явно заинтересует убийцу, как жертва, я планировал страшное, по сути, действо.

Я решил сделать Елисея приманкой.

Мозг настойчиво твердил, что нужно поступить, как положено. Логичным для взрослого человека было бы защитить подростка, закрыть в доме и не выпускать. Или отправить под охрану губного старосты и десятских, или в дом конных стрельцов. Любыми способами, но спрятать от убийцы.

Но я настолько сильно хотел поймать изувера, что перешел все границы разумного. Совесть нещадно жгла сильнейшим чувством вины.

«Попробую просто поговорить с Елисеем, – наконец нашел я компромисс между одержимостью поймать убийцу и желанием защитить необычного ребенка. – Как он скажет, так пусть и будет».

После обеда, Агафья осталась убирать со стола, я же попросил Елисея выйти со мной во двор. Как я и ожидал, подросток с готовностью согласился.

–Елисей, я хочу, чтобы ты внимательно меня послушал, – вздохнул я, собираясь описать казавшийся мне гениальным план поимки убийцы.

– Ты можешь увидеть человека, высокого, в черном плаще, который заговорит с тобой и пригласит поехать с собой, – пытался я обрисовать детали.

– Я видел высокого черного человека, – спокойно сказал подросток. – Два раза уже. Вечером, когда молюсь пред иконами святым и задуваю свечи у окна, видел, как он стоит напротив и смотрит пристально прямо на меня.

Меня словного током ударило. Одно дело додумывать, другое дело получить подтверждение, что оказался прав насчет шестой жертвы.

– Ты хотел сказать, что видел человека в черном плаще, – автоматически поправил я, лихорадочно думая, как же все объяснить.

– Нет, – с удивительным упорством сказал Елисей, повернулся и пристально мне прямо в глаза. – Он внутри черный. Полностью. Едино зло.

В этот раз я застыл не только от глубоких переливов в лазурных глазах подростка. Особое восприятие, наверное, прилагалось вместе с необычной внешностью северных людей. Елисей прекрасно все понял, мельком видя убийцу ночью напротив дома. Потрясающая проницательность.

– Ты правильно догадался, Елисей, он и есть чистое зло, – вздохнул я, осознавая, насколько опасным является мой якобы гениальный план.

– Чего душегубец ищет? – спросил подросток.

– Ты уже взрослый, Елисей, я могу сказать тебе правду? – я решил, что лучше расскажу все, что знаю, пусть сам принимает решение.

– Всегда надобно истину глаголить, – проговорил подросток.

– Ты слышал же про страшные убийства? – начал я издалека.

– Как не слыхать, все токмо про то и толкуют, – вздохнул Елисей.

Помолчал немного, повернулся и посмотрел мне прямо в глаза.

– Убивец меня погубить норовит? – спросил подросток спокойно.

Наверное, я никогда не перестану удивляться, общаясь с Елисеем. Даже взрослый бы испугался, узнав, что намечен жертвой ужасного убийцы. Только не странных худой мальчик шестнадцати лет. Он вообще не волновался.

– Убийца очень опасный и страшный человек, и думаю, именно его ты и видел за окном ночью, – медленно сказал я. – Я думаю, что да, ты можешь стать следующей жертвой. Не буду тебе рассказывать все детали, но ты очень подходишь по качествам, которые важны для безумца.

Я выдохнул, вроде без страшных подробностей, но обрисовал ситуацию.

– Он придет намедни, в полночь, да? – задумчиво спросил подросток.

– Откуда ты знаешь? – удивился я.

– Агафья сказывала, – твердо сказал Елисей и я понял, что девушка для него непререкаемый авторитет. – Показывала в книжке, какую монах оставил. Луна в полном сиянии будет ночью. Окружность вся заполнена.

Невольно я усмехнулся. В будущем любые вопросы и новости буду спрашивать сначала у Агафьи. Девушка непонятным образом собирала любую информацию и в результате все знала. Уникальный экземпляр.

– Верно сказала Агафья, – вслух сказал я. – Сегодня ночью полнолуние, и убийца планирует убить еще одну жертву. Я думаю, что ты в опасности. Конечно, мы с Тимофеем будем тебя охранять и не дадим в обиду.

– Так вы не словите убийцу, – я понял, что слишком часто вздрагиваю, поражаясь невероятной интуиции и чувствительности подростка.

Вот чего я не смог сделать, так это соврать кристально чистому созданию, явно не от мира сего. Я сделал глубокий вдох, и решился.

– Елисей, конечно, у меня была идея попытаться словить убийцу, когда он придет за тобой, – сказал я размеренным тоном. – Называется это приманка. Только мы говорим о реально злом человеке, как ты правильно сказал, черном внутри. Я не могу подвергать тебя такой опасности, я могу не успеть вовремя защитить тебя. Что угодно может пойти не так, поэтому лучше не рисковать.

– Защищает не человек, а Бог, – сказал рассудительно подросток.

Странно, когда Елисей изрекал подобные вещи, это не выглядело нравоучением. Он искренне верил во все, что говорил. Я почувствовал еще более сильные угрызения совести. Не мог я рисковать настолько чистой душой. Но я не успел сказать все, что запланировал.

– Убивец будет и дальше страшное зло творить, если вы его не споймаете, – сказал Елисей. – Говорите, что делать надобно.

Был же момент, когда я мог еще передумать. В голосе подростка звучала недетская уверенность, а я очень сильно хотел воплотить свой план.

– Ничего особенного делать не нужно, – я старался разъяснить все детали. – Думаю, убийца придет за тобой сегодня поздно вечером. Позовет. Не знаю, что именно он будет говорить, но уверен, что позовет тебя выйти и пойти с ним. Тебе нужно сделать вид, что ты согласился, и выйти за ворота.

– Не бойся, – поспешил заверить я Елисея. – За воротами будет все подготовлено, мы спрячемся, чтобы убийца нас не видел. Только не уходи далеко от дома! Попробуй задержаться, может быть спроси что-нибудь, чтобы мы успели с Тимофеем вовремя подойти и схватить убийцу.

– В точности исполню, – сосредоточенно сказал Елисей.

Я должен был обрадоваться, но понял, что теперь нервничаю еще больше. Какое у меня было право использовать единственного сына Петра, который по доброте душевной дал мне кров, безумной авантюре?

Да что же на меня нашло? Одержимость точно заразна. Я готов был просто на все, чтобы в этом времени не упустить безумного изверга.

Да где я мог прочитать такое? И почему я не могу никак вспомнить?!

Все начиналось, как я и запланировал. Я стоял в своей комнате, прислушиваясь к каждому звуку. Не знаю, как убийца проник во двор, услышал я только голоса. Затем хлопнула входная дверь и я осторожно выглянул. Высокая фигура в длинном плаще до самой земли и Елисей подошли к входным воротам. Дверь в конюшню была слегка приоткрыта, как я и сказал Тимофею, следить все ночь, если отрок выйдет со двора.

По каким-то причинам Елисей не в точности выполнил все. Не знаю, что говорил мужчина, но подросток послушно пошел за ним. У меня не было другого выхода, как только красться сзади. Мы отошли от ворот примерно на сто метров и между деревьями на дороге я увидел запряженную повозку.

Елисей стоял ко мне спиной, я пытался, но не мог разглядеть лицо мужчины, плотный капюшон почти полностью скрывал лицо.

Метнулся я потому, что увидел в руке фигуры в темном плаще нечто наподобие платка. Не много ума нужно, чтобы догадаться, что тряпка была пропитана чем-то наподобие хлороформа. Из всего, что удалось узнать, было понятно, что убийца прекрасно разбирался в растворах.

«Вот как девушки с ним едут, – пронеслось в голове. – Изначально он усыпляет жертву. Значит вино с дурманом заливает уже в неподвижное тело».

Мой стремительный выход и нарушил изначально хороший план.

Почуяв неладное, со скоростью дикого зверя высокая темная фигура метнулась в ночи и вскочила на повозку, которая стояла неподалеку. На полном ходу лошади сорвались с места и понеслись по дороге, ведущей из города. Проклиная все на свете, я развернулся, чтобы бежать во двор за Тимофеем. Конюх тоже оказался очень сообразительным. Прямо рядом со мной остановилась повозка, где на месте кучера сидел Тимофей.

– Господин лекарь, садись не мешкай! – командным тоном сказал конюх.

Залазить в повозку времени не было, я вскочил на козлы и сел на место рядом с Тимофеем. Я обернулся и прокричал стоявшему подростку.

– Иди в дом, Елисей! – прокричал я, переживая, что он не услышит.

Почему-то я даже не удивился, когда увидел бегущую по направлению к Елисею девушку. Агафья и правда всегда все знала. Очень хорошо.

– Агафья, отведи Елисея в дом! – распорядился я. – Закройте дом и никому не открывайте! Слышишь? Никому! Ждите, когда я вернусь.

Успел только увидеть, что девушка закивала, и лошади буквально с места сорвались в галоп. Тимофей прекрасно понял, что начинается погоня, и применил все свое мастерство. Лошади неслись со скоростью света.

– Нам нужно в Чукавино, к заброшенной аптеке, – сказал я громко.

Тимофей согласно кивнул, не поворачиваясь, продолжая гнать лошадей.

Я встряхнул головой. Показалось. Тот момент, когда убийца пробежал до повозки, я видел, как он хромал на правую ногу. Просто совпадение.