Лекарь-палач

Глава 12. След безликого

Вернулся я домой после обеда. В сопровождении десятских я слез с повозки и направился к воротам. Как я во двор попаду, интересно? Стучать принято, или я должен сам ворота открыть. Проблема решилась сама с собой.

– Боярин вернулся! – выбежал к воротам конюх Тимофей.

– Свят, свят, что творится, лихо-то какое, – по двору спешно шел Федор, приговаривая и качая головой.

Вслед за Федором выбежала Агафья, на ходу вытирая руки о фартук.

Степенно по двору к воротам шли братья Петра, Степен и Никита.

Все в сборе, в общем. Понятно, радио и телевидения не было, Интернета и подавно. Я стал источником новостей, все вышли послушать.

Последним вышел Петр. Хорошо, что сына с ним не было, вот уж при ком я бы точно не стал рассказывать про мерзкие убийства.

– Что ж это творится, время лихое пришло, – покачал головой Степан.

Никогда не выступал в роли главного репортера. Внутренне прокручивал в голове фразы, которые можно сказать, чтобы не дай Бог, не скатиться до настоящих подробностей убийства. Зря старался.

– Что ж за бесовское отродье глаза девкам молодым вырезает, да живот распарывает? – запричитал Федор и я невольно вздрогнул.

«Откуда жители все знают? – пронеслось в голове. – По логике это я должен рассказать новости о страшном убийстве».

– Ты не беги впереди телеги, Федор, – осадил младшего брата Никита, поглаживая бороду. – Дай лекарю в себя прийти, в дом зайти да квасу испить. Сядет за стол, отдохнет и степенно все расскажет.

Понятно, рассказывать все же придется. По реакции выбежавших во двор и по словам Никиты я понял, что сослаться на тайну следствия не получится. Все с нетерпением ждали, что я расскажу и отказ не принимался.

– Рассказывать то особо нечего, – попытался вставить я.

– Агафья, беги на кухню, вели квасу хлебного подать, – сказал Петр.

Девушка быстро побежала, я со всеми присутствующими зашел в горницу, братья быстро расселись на свои места за столом. Во главе сидел самый старший брат, Степан. Я сел слева, напротив Петра. По реакции присутствующих я понял, что не стоит рассказывать, пока не принесут квас.

Вместе с квасом, конечно, принесли мясные пироги, хлеб, мед. Как я понял, вино и пиво братья могли выпить только вечером, за ужином.

Я и правда с огромным удовольствием отпил холодного кваса. Ничего вкуснее в жизни не пробовал. Да, не сравнить, конечно, с напитком из пластиковой бутылки. Чувство голода возникло сразу же, как поставили еду. Я вспомнил, что с утра не ел и жадно набросился на вкуснейшие пироги.

«Скоро желудок привыкнет к такому количеству еды, – пронеслось в голове. – Значит, стану тучным, как и все остальные».

Съев два огромных куска пирога и выпив две небольшие глиняные чашки холодного кваса, я немного расслабился. Никто не спрашивал про поездку, пока я ел. Хотя все явно ждали, когда я заговорю.

– В селе Чукавино рано утром нашли труп молодой девушки, – начал я медленно, тщательно подбирая слова. – На каком-то пустыре.

– Знамо где, прямо за аптекой бывшей поле непаханное, – сказал Федор, и я снова удивился тому, как в это время распространялись новости.

– Да, для старицких князей раньше своя аптека была, давно, лет пять как прошло, – закивал Петр. – Аптекарь съехал с села, и с тех пор здание заброшенным и стоит. Никто не заходит туда, старое здание.

Что-то дернулось во мне при упоминании заброшенной аптеки, но я не обратил внимания. Зря. Должен был догадаться, что в пустом здании, которое раньше было аптекой, легче всего основать алхимическую лабораторию. Тогда я не знал, что в старых зданиях были подвалы, где хранили лекарства.

– Правду сказывают, что убивец басурманский глаза девкам вырезает да животы распарывает? – спросил Степан. – Али просто языком мелят?

Ох как бы я хотел выбрать второй вопрос. Возникло сильное желание соврать и убедить всех, что слухи сильно преувеличены.

– Правда, – коротко ответил я.

Во-первых, я не умел врать. Во-вторых, все равно они бы узнали. Метод распространения новостей в этой эпохе пока был мне непонятен.

Братья, не договариваясь, размашисто перекрестились, одновременно посмотрев в угол горницы, где были развешены иконы.

По слаженным движениям местных жителей и по какому-то особому выражению в глазах, я понял, что вера имела огромное значение.

– Да чего ради то? – воскликнул Никита. – Чего убивец хочет?

– Не знаю, Никита, – искренне ответил я.

– Дак может, зелья свои какие колдовские готовит? – рассудительно сказал Петр. – Кто ж поймет, что в душе черной некрещенной творится?

«Нужно научиться креститься, – непроизвольно пронеслось в голове. – Иначе так и будут сторониться, как от ирода некрещенного».

– Возможно, Петр и прав, – подбирая каждое слово коротко сказал я. – Хотя понять, что в голове у убийцы сложно. Может просто умом повредился.

– Говорю вам, бес в него вселился, – вступил Никита. – Со здоровой головой подобных зверств человек творить не будет!

– Значит пришлый колдун какой объявился, – горячо сказал Федор. – Надо споймать его, пока других убийств не свершил!

– Расскажите мне про аптеку, – решил я сменить тему, понимая, что больше всех попадаю под определение «пришлого колдуна». – Почему заброшенная стоит? Что там раньше было?

– Аптекарь свой там раньше был, снадобья всем готовил, до расправы над князьями, – осекся Степан. – Говорят, сильно в лекарствах разбирался, многие болезни лечил. Сгинул куда-то, опосля того аптеку и не открывали.

«Старицкие князья, – пронеслось в голове. – Владимир Старицкий, младший брат Ивана Грозного, как потомок Рюриковичей, имел право на престол. Казнь Владимира, жены и детей произошла в 1569 году. В 1569-1570 годах были казнены или умерли в тюрьме все бояре и слуги, которые поддерживали князей Старицких. Значит прошло почти шесть лет».

Память, и правда была феноменальной. Смешная шутка Вселенной. Село Чуковино, как я уже понял, находилось примерно в пяти километрах от Старицы. Конечно, расправа коснулась живущих там князей.

– Значит сейчас аптекой никто не пользуется? – спросил я с интересом.

– Истинно так, – сказал Никита. – Да и поле рядом не пригодным стало, потому и поросло все, поди, травой.

«Трава и правда была высокой, – я невольно вздрогнул, вспоминая привязанный к кольям труп молодой девушки посреди поля. – Вот на заброшенное здание я не обратил внимания. Понятно, почему».

– Ну пора и честь знать, – встал Степан. – Лекарь с утра в разъездах, отдых требуется. Ужинать позже будем, поди наелись все.

Все закивали и стали подниматься из-за стола. Не понимаю, как можно после такого количества еды еще и ужинать в ближайшем будущем. Интересно, если на мне не сойдется кафтан, мне надо будет искать портного и шить новую одежду? Сразу тогда закажу на два размера больше. Впрок.

Я и правда вымотался, и с огромным желанием отдохнул бы. Только в голове стояла страшная картина, и я должен был поговорить с Петром, чтобы определить географию убийств. Что-то должно подсказать, почему он выбирает именно эти места. Должны же быть какие-то зацепки.

Слишком легко я примерил на себя роль сыщика. Не к добру это.

Выйдя из-за стола, я подошел к Петру.

– Прости, что отвлекаю, – вежливо начал я. – Ты не мог бы помочь мне разобраться с одним делом?

– Вестимо, помогу, – с готовностью ответил Петр.

Мы присели обратно на лавки, с краю стола. Услышав мой вопрос, Федор решил остаться. По горнице сновала Агафья, убирая со стола.

– Расскажи мне, что важного есть в селе Покровском? – спросил я.

– Значится там и было первое смертное дело, – протянул Петр.

Я еще раз убедился, что шестнадцатый век ничем не отличается от двадцать первого в плане человеческой сообразительности. С первых слов купец прекрасно понял, что я хочу вычислить маршрут убийцы.

– Да, первое убийство было совершено совсем недалеко от Москвы, в селе Покровском, – согласился я. – Что можешь сказать про село?

– Дак знамо что, – обстоятельно сказал Петр. – Покровское от Москвы недалече, верст пять будет. На лошадях можно и за полтора часа добраться.

– Кто живет селе? – спросил я.

– Боярское село, – с готовностью вступил Федор.

Как я уже понял, младший брат из всех купцов любил посплетничать.

– Значит в селе живут знатные люди? – переспросил я.

– Так и бояре, и крестьяне живут, – сказал Петр. – Через Покровское считай все купцы проезжают, когда товар в Москву везут, али обратно.

– Так и военные отряды останавливаются на постой, когда в Москву идут или из Москвы, – уверенно сказал Федор.

«Понятно, – подумал я. – Сложно найти убийцу, когда через село проходит толпа купцов и военных. Да и как, интересно я собрался это делать?»

– Хорошо, понятно, – кивнул я, радуясь, что можно ничего не записывать. Каждое слово моментально запечатывалось в памяти.

– Что по поводу Клина? – аккуратно спросил я.

– Второе убивство в Клине было совершено, – констатировал Петр. –Подалече, верст девяносто от Москвы будет. Часто проезжаем там с братьями, с товаром из Москвы, город то на Новгородской дороге стоит.

«По пути из Москвы в Новгород, купцы проезжали Клин, – подумал я. – Тоже проходной город. Специально что ли убийца такие места выбирает, чтобы много народа было? Хочет затеряться в толпе?».

– Такожде и отряды военные через Клин идут, – сказал уверенно Федор. – Война поди какой год уже идет, на постой приходят, да лошадей менять.

«Точно, с 1558 года по 1583 год шла Ливонская война, – в который раз порадовался собственной феноменальной памяти. – Надо бы почитать. Снова мимо. Где интересно я собрался читать про войну, которая идет?».

– Понятно, – кивнул я. – Вы бывали в селе Медном?

– Проезжаем по пути из Москвы в Новгород, – спокойно ответил Петр. – Верст сорок до Твери будет. Третью девку в Медном нашли…

Последние слова Петр сказал как бы между прочим, хотя по голосу было понятно, что он догадался, что именно меня интересует.

– Дворцовое село, князя московского вотчина, – сказал Федор. – Торговые обозы чрез него идут, опять же таки военные отряды проходят.

– Понятно, – промолвил я.

– Ты, господин лекарь, не лезь в таки опасные дела, – все же решился предупредить меня Петр. – На то специальные служивые люди выделены. Видано ли, убийца бесноватый, разума лишен? Случится, не дай Бог, что.

– Я не буду искать убийцу, – заверил я купца. – Места хочу понять.

– Разъезжает он, убивец, – задумчиво сказал Федор. – Через разны города и села проезжает. Вот и примечает себе жертву.

– Да, похоже на правду, – проговорил я, пытаясь в голове собрать полученные сведения в какую-то стройную картину.

Если брать за основу убийство в моем времени, то убийства совершались шесть ночей подряд. Не понять мне никогда дьявольских ритуалов.

Предположим, живет убийца в Москве. Тогда до места первого убийства в селе Покровском он мог добраться за час на лошадях. Дальше, второе убийство в Клине, административный центр. Примерно девяносто километров от столицы. Далековато будет. Из всего, что я понимаю в скорости лошадей, даже быстрая езда заняла бы часов десять-двенадцать. Значит, сразу вернуться в Москву убийца не смог бы, остался бы ночевать в Клине.

Хорошо, уже что-то. Третье убийство в селе Медном, примерно сорок километров от Твери. Убийца должен был оказаться в Твери и потом отправиться в Медное, с учетом, что дорога займет пять-шесть часов.

И наконец Чукавино, рядом со Старицей, километров пятнадцать.

Москва, Клин, Тверь – село Медное, Старица – село Чукавино.

Маршрут убийцы составлен. Не помогло. Понятнее не стало, что именно делал в этих местах убийца и почему именно там выбирал жертв.

Даже если я вдруг превратился в гениального сыщика и составил точный маршрут убийцы, все равно понятия не имею, где его искать. Опросить всех жителей, искать свидетелей и уточнять алиби, невозможно. В силу того, что неизвестно, о ком спрашивать. В современной жизни, конечно, составили бы портрет убийцы. Стали бы проверять всех подходящих под портрет, кто где находился во время убийств, кто когда и куда уезжал или улетал.

Да, мечтать не вредно. Так и представил, как заморский лекарь ездит по городам и селам и пытается узнать, не было ли здесь другого лекаря.

Предположим, четыре места убийства определены. Если мои смутные воспоминания принять за верные, должно произойти еще два убийства. И я даже примерно не представлял, где может произойти следующее убийство.

– Надобно идти товар в дорогу собирать, – встал Петр из-за стола. – Федор, пошли, дел много. Да и лекарю отдохнуть надобно.

Мысль об отдыхе показалась здравой. С раннего утра в разъездах, да еще и по такому, прямо скажем, невеселому поводу.

– Да, и то верно, – согласился я и пошел в свою комнату.

Отдохнул я примерно два часа, потом позвали на ужин. Удивило, как местные жители стараются отвлечься от ужасов. Или привыкли уже? Никто за столом не говорит ни о моей утренней поездке, ни об убийствах.

Братья обсуждали только будущую торговую поездку – какие ткани брать, какие лучше продаются, какие бесполезным грузом лягут. Агафья только успевала приносить новые блюда, и убирать со стола.

После ужина я пошел в комнату Елисея, проверить, как обстоят дела.

Елисей, одетый уже в повседневный зеленый кафтан, сидел у окна и смотрел на улицу. Я порадовался, удивляясь, как быстро оправился подросток.

– Как ты себя чувствуешь, Елисей, – спросил я деловито, ощупывая пульс и лоб подростка. – Ничего не беспокоит?

– Все хорошо, господин лекарь, – наверное я так не привыкну к тягучему мелодичному голосу Елисея. – Встаю вот уже понемногу. На улице был. Голова немного шумит, так-то ж от слабости после болезни жестокой.

«Сам себе симптомы и объяснил», – в очередной раз удивился я нехарактерной рассудительности шестнадцатилетнего отрока.

– Раствор пьешь? – спросил я строго.

– Пью, как и сказали, – кивнул Елисей. – Третий день ужо, осталось еще два дня пить. Пять дней лекарство пить надобно.

– Правильно, – все в сыне купца меня безмерно удивляло.

Со всей суетой я забыл и быстро пытался в голове подсчитать, сколько дней еще нужно принимать пенициллин. Память странная мне в дар досталась. Я помнил все исторические события до мелких деталей, и при этом не мог собрать в голове события последних двух дней.

– Я оправился от недуга? – Елисей посмотрел мне прямо в глаза. – Жар нестерпимый больше не вернется? Зелье помогло?

– Все в порядке, – вздрогнул я, хотя должен был уже привыкнуть к гипнотизирующему взгляду кристальных, почти прозрачных глаз подростка. – Раствор допить нужно до конца, и все. Ты будешь полностью здоров.

– Дай Бог вам здоровья, господин лекарь, – не по-детски серьезно сказал Елисей, и повернулся снова к окну.

Я пошел к себе в комнату и решил посвятить вечер изучению блокнотов, которые волею судьбы оказались в моей лекарской сумке.

Древняя латынь давалась достаточно легко, я проверял различные рецепты. Все больше убеждался, что был прав в предположении, что древних алхимиков убивали и сжигали за научные достижения. Обычное лекарство для современного жителя, воспринималось как «зелье бесовское», человек же владеющий навыками собирать лекарства, получал клеймо «колдуна».

Ну, по моей основной профессии, да и по статусу в этой эпохе, я точно являлся злостным черным алхимиком. Потому что умел смешивать «зелья» разные, собирать нужные растворы, проводить необходимые процедуры.

Как бы я ни старался отвлечься, картины, наверное, самых жестоких убийств, о которых я когда-либо слышал, стояли перед глазами.

«Маршрут убийцы ничего мне не дает, – мелькали мысли. – Хорошо. Надо успокоиться. Места убийств есть. Вернемся к мотиву. Понять бы, что именно он делает. Сам же сказал старосте, что мотив убийства – самое сложное… Нужно вернуться к мотиву, о котором я почти догадался в своем времени. Потому что не бывает совпадений в принципе».

Получалось, что убийца в шестнадцатом веке собирает ингредиенты для приготовления эликсира бессмертия. Рецепт я, конечно, знать не мог, несмотря на профессорское звание в биотехнологии и на полученную здесь феноменальную память. Не могло быть такого зелья по определению.

Что же тогда убийца пытается создать?