Лекарь для захватчика

Глава 39

Я возвращаюсь в свои покои, скидываю туфельки и вынимаю шпильки из прически. Софи готовит для меня ванну, покуда я стою и смотрю в окно на полный диск луны. И мое сердце кровоточит в этот момент.

– Готово, – говорит служанка.

Я улыбаюсь, видя, как она развязывает передник, а затем смотрит на себя в зеркало и тайком улыбается.

– Ты хорошенькая, Софи, – произношу я. – Никогда не думала выйти замуж?

– Я? – она бледнеет.

– Да.

– Я, – затягивает она вновь. – Нет.

– Почему?

– От мужчин одни проблемы.

– И то верно, – смеюсь я. – Но, если ты вдруг захочешь, я не стану тебя держать. Граф Лангрин с тебя глаз не спускал, между прочим.

– Граф? – она пожимает плечами. – Он подслеповат, наверно. Негоже такому человеку быть командиром вашей стражи.

– Ты просто очень обаятельная женщина, Софи. А еще у тебя есть собственное имение и неплохой доход.

– Где?

Я смеюсь. Ох, уж и Софи. Никогда не пойму, забавляется она надо мной или вправду такая непосредственная.

– Его величество надарил мне земель, – поясняю я. – Куда уж мне их девать? Я хочу наградить верных мне людей.

– Меня? – она хлопает глазами.

– Ты заслуживаешь счастья.

– Имение, ваше высочество? – переспрашивает она и плюхается на стул, ошарашенно глядя перед собой. – Так и что мне с ним делать?

– Что угодно. Продай, передари. Живи в нем, наконец.

– А могу я подарить его вам и жить с вами, как и прежде?

Я смеюсь, едва ли не до колик.

– Можно и так, но дарить его мне необязательно. Оставайся со мной, сколько душе угодно. Но ты мне больше не служанка.

– Нет? – шепчет она. – Чем я провинилась?

– Ты мне подруга, Софи. Причем, лучшая.

Она молчит, а затем встает и начинает суетиться, прибирать что-то. Вижу, как она украдкой смахивает слезы. Я подхожу, обнимаю ее, и она вдруг рыдает. Шепчет мне: «Спасибо!» И я сама едва сдерживаю слезы.

– Ну, полно вам, ваше высочество, – говорит она, шмыгая носом. – Вода остынет.

Горячая ванна расслабляет мышцы. В Вельсвене нет огромных бочек и кадок для купания, ванна напоминает ту самую, к которой я привыкла. Но местная ванна больше и глубже. И я лежу в ней, оставив на поверхности лишь голову, закрыв глаза и положив на лицо дольки фруктов. Не хочу ни о чем думать… Но думаю.

О том, например, что Реиган непробиваемый гордец. Но больше о том, что в эту самую минуту он может быть с Элен. В эту последнюю ночь перед отъездом он будет любить ее в своей постели под крики гостей, восславляющих его.

Слышу, как Софи трогает воду, проверяя достаточно ли горячая. А затем она подходит, снимает дольку клубники с моего лица и жует ее.

– Что? – я приподнимаюсь, разлепляя один глаз.

Кровь ударяет в голову. Щеки моментально вспыхивают от стыда.

Я с чудовищным всплеском сажусь в ванной, смахивая с лица остатки фруктов, а затем прикрывая руками грудь, глядя на Рэя.

Не могу поверить, что он здесь. Он облизывает пальцы, глядя мне в глаза, и молча садится на бортик.

– Я забыл сказать тебе про школу, – говорит он, пока я дышу, словно загнанная лошадь. – Я оставил все указания Финчу, он возьмет на себя все взаимоотношения с Орденом. Мне нужно, чтобы военные гарнизоны пополнились обученными лекарями, – говоря это, он прикасается к моему лицу, отлепляет прилипшую прядь от моей щеки и убирает за ухо. – Это все, принцесса.

Он смотрит на мое тело сквозь прозрачную воду, подцепляет пальцами еще одну дольку, плавающую на поверхности, и съедает. Я смотрю, как двигаются его губы, и сглатываю.

– Я оставлю тебе Лангрина, – говорит он хрипло, все еще разглядывая меня. – Он сформирует твою личную стражу. Найдет людей, которым ты сможешь доверять. Многие из них мои гвардейцы. Во дворце не доверяй никому. Я придержу решение по графу Мале, мне нужны его ресурсы. Не противодействуй ему, не конфликтуй ни с кем. Будь умницей, Анна. Ты умеешь.

Нет, не умею.

Реиган поднимается и идет к двери, а я не верю своим глазам. У кого из нас больше выдержки?

Он играет со мной? Это фарс?

Не отпустил, ведь. Не сдался.

Он хватается за ручку двери, и я вскакиваю на ноги:

– Рэй, – это не оклик, лишь злой всхлип.

Вода стекает по моему телу, капает в ванну, и меня бьет дрожь холода и волнения.

Реиган останавливается, кладет руку на полотно двери, слегка склоняется.

– Анна, – его голос низкий и хриплый, такой, каким я его никогда не слышала, – если обернусь, то останусь на ночь, – говорит он медленно, так, чтобы я осознала всю степень своей ответственности. – Ты хочешь этого?

Жестокий.

Невыносимо гордый.

Я ловлю воздух распахнутыми губами, потому что я вынуждена дать ответ. И это честно. Сейчас все происходит добровольно, и я могу сказать «нет».

– Анна? – он стискивает кулак.

– Обернись.

Я вижу, как напрягаются его плечи. Он отталкивается от двери, молча снимает черный камзол и стягивает через голову рубашку. Я смотрю на него, судорожно вдыхая воздух. Сердце колотится в самом горле. Вижу шрамы на его спине, и медленно переступаю через бортик. Меня к нему тянет какая-то неведомая нить, что-то прочное, дьявольски сильное. Когда раздаются мои шаги, Рэй лишь поворачивает голову. Я касаюсь его спины, прижимаюсь к ней губами, целую его шрамы.

– Анна, – говорит он, – если ты понесешь, этот ребенок будет будущим правителем Эсмара. Я признаю его своим наследником, несмотря на развод.

Этого следовало ожидать. Реиган может быть каким угодно порывистым, но он все еще помнит про свою «лидерскую позицию». Он завоевывает меня, как завоевывает все на свете.

Он оборачивается и забирает у меня поцелуй. Наслаждается им по-мужски открыто. И распаляется с каждой секундой. Он жаден, голоден, совершенно откровенен – глубокие поцелуи мешаются с хриплым дыханием.

А затем он смотрит на меня, и я чувствую, как его ладонь скользит по моему бедру. Его пальцы протискиваются мне между ног, и я с резким выдохом кладу руку на его плечо и гляжу в его глаза, не моргая.

С моих губ срывается стон, когда он осторожно проникает пальцами.

– Боже, – упираюсь лбом ему в грудь, смотрю вниз на то, что он делает.

Моя рука сжимается на его предплечье, а ноги подгибаются, пока он медленно и мягко ласкает меня.

– Анна, – шепчет он, – ты невинна.

И, кажется, он подозревал об этом.

Но я не слышу, лишь рвано дышу и нетерпеливо поддаюсь вперед в ответ на каждое его движение. Зажмуриваю глаза, пытаюсь хоть немного успокоится – тщетно. Меня качают волны удовольствия. Я жарко целую его в шею, подбородок, губы. Зарываюсь руками в волосы.

Его пальцы проникают глубже, принося очень мягкую, саднящую боль.

Я не могла представить более умелой манипуляции. Со стороны мужчины так хорошо знать женское тело – просто преступно.

Прижимаюсь к его груди и запрокидываю голову. Глаза закатываются от болезненного наслаждения. Оно нарастает волнами, бьет в голову. Рэй ловит мой всхлипывающий рот губами.

Он так сладко и часто дышит, что я содрогаюсь в его руках.

Меня накрывает с головой.

Получить удовольствие вот так: от его пальцев и дразнящих движений, от его запаха, дыхания и жара тела – это невероятно.

Ноги окончательно подкашиваются. Рэй поднимает меня на руки и несет к постели. Ставит меня перед собой пьяную от удовольствия, обнаженную и обессилившую. Целует в шею, а затем проводит ладонью по моему животу – все очень собственнически и нежно.

– Рэй, – с удивлением вижу, что он расстегивает брюки.

Его пальцы в крови, и я запоздало понимаю, что произошло. Антуанетта никогда не была с Хейденом Берком и не изменяла мужу.

– Я люблю тебя, Анна, – он касается моего лица, ласково целует в уголок губ.

Я веду ладонями по его груди, прочерчивая пальцами рельеф его мускулатуры, твердый плоский живот, спускаюсь к его брюкам и стягиваю их. А затем я сама забираюсь на постель и опрокидываюсь на спину. Реигану не нужно объяснять мне, что делать. Я максимально готова и хочу доставить ему удовольствие. И я не из тех, кто стесняется в постели. Рэй мягко опускается на меня, опираясь на вытянутые руки. Я выгибаюсь, когда он глубоко заполняет меня собой, резко выдыхает и упрямо ищет мой рот, чтобы взять и его.

Он рвано дышит, сжимает мое тело в своих руках.

Тягучие движения сменяются рывками. Его пальцы погружаются в мои волосы и стискивают их.

Я обожаю его шрамы, сильные руки, крупное телосложение, мышцы, обозначающиеся на животе, когда он поддается бедрами, входит… коротко стонет…

Я забываю все рядом с ним. Сейчас я не оспариваю его право владеть. Я хочу отдавать. Без оглядки люблю его.

Он задирает мои руки, держит их ладонью, а другой обхватывает щеки. Горячий поцелуй обжигает мои губы и длится до тех пор, пока Рэй не получает разрядку. А затем он сгребает меня в объятия, притягивает к себе и зарывается лицом в мои волосы.

Я слышу, как бьется его мощное сердце. Прикасаюсь к самому чудовищному шраму на его груди. Он получил его именно тогда, когда убил Хейдена. Я давно догадалась об этом.

Дыхание Рэя успокаивается, он поглаживает меня по волосам и спине. Молчит.

– Я все еще свободна, ведь так? – спрашиваю тихо.

– Нет.

– Нет?

Он нежно ведет пальцами по позвонкам, а затем по-хозяйски кладет руку мне на ягодицы.

– И никогда не была.

Я фыркаю.

– Это мы еще посмотрим Реиган Уилберг.

Его рука замирает. Он тихо смеется.

***

Краешек неба едва светает.

Мы ни потратили ни минуты на сон. Прикасались друг к другу, будто стараясь максимально насладиться временем до рассвета – тщетно, рассвет наступил. Как и непредвиденные события после.

Прибыла срочная весть от графа Денвера – умер король Саореля.

Тайный совет был собран в срочном порядке, и Бреаз уже ходил туда-сюда по моему кабинету, где ожидал императора.

– Она должна знать, Рэй, – фамильярно обращается он к Уилбергу. – Мы не можем игнорировать ее положение.

Алан бросает на меня довольно беспокойный и несколько печальный взгляд. Конечно, он догадался, что именно делал Рэй в моих покоях ночью. И, кажется, все его чувства ко мне, надежда, которую он питал, и азарт испарились. Пока он чувствовал возможность меня соблазнить, ему доставляла удовольствие эта игра на грани, но сейчас он будто потух. Признал поражение. Связь с Атуанеттой всегда казалась ему доказательством его триумфа и попыткой утереть нос Реигану. И, кажется, он ощущал сейчас бессильную злость и в очередной раз понимал, что Рэй его обставил.

Реиган размышляет.

Мы сидим в креслах. Алан кипит от негодования, постукивая пальцами по подлокотнику.

– Она сможет занять престол, Рэй.

Кажется, Уилбергу не очень нравится эта мысль.

– Ты забываешь об одной мелочи, Алан, – задумчиво трет губы император.

Губы, которыми он всю ночь целовал меня…

– Эта мелочь на подступах к нашему графству, Реиган. И у нее с собой до черта людей, а с юга тянутся ублюдки-наемники и регулярные войска…

– Он захочет жениться на ней или убить ее, – говорит император. – Смотря, как поменялось его отношение за то время, что он ее не видел. Для него она жена человека, который чуть его не убил. И она… – он смотрит на меня, – больше его не любит.

– Это я вижу, – горько усмехается Алан. – Но она не жена тебе, если ты забыл. Ты объявил о разводе.

Забавно слушать, как они оба обсуждают меня так, словно меня здесь нет. Я складываю на груди руки и проваливаюсь в кресло, словно в кокон.

– Мне придется его убить, – заключает Реиган.

– Второй раз?

– Второй раз.

– У них численное превосходство. Ты понимаешь, что нам будет трудно выстоять? Ради сохранения Эсмара ты можешь ее отдать, Рэй. Она тебе больше не жена. Убийство Ронана раскололо страну на части, во дворце предатели, тебя ненавидит добрая половина знати. Боги… – Алан шлепает себя ладонью по лбу. – Да, мы заключили много хороших сделок. Я всю ночь, пока ты здесь… в общем, я только и делал, что обхаживал всех этих послов. Да, я тоже не святой, я сделал… ты знаешь, каких глупостей я наделал, Рэй. Я просто всегда ревновал к твоему успеху, меня выводили все твои решения, но ты всегда оказывался прав. И ты всегда трезво смотрел на вещи…

– Я ее не отдам, – раздается в ответ холодно.

Я молчу, глядя на Уилберга.

Позволяю обоим сторонам высказать друг другу все, что они хотят.

– Пока был жив ее отец, я бы еще мог о чем-то договориться, – продолжает распаляться Алан. – Я бы кишками вывернулся, Рэй. Ты знаешь, я был готов жениться на какой-нибудь саорельской графине. Мы бы освободили их от части налогов, дали самостоятельность. Но теперь… это нечто большее, чем война двух государств. Это сведение счетов. Ты и он. И, Рэй… ты забрал ее у него. Он три года собирал силы, выжидал момента, чтобы вернуться. Думаешь, он пойдет на уступки?

– Конечно, нет, брат.

Я впервые слышала, чтобы Рэй называл Алана братом. И теперь я понимала, что между ними была какая-то особая связь. Алан был ему самым близким человеком, он простил ему даже предательство.

– Весь Эсмар или одна женщина? – спрашивает Алан.

Желваки на щеках Уилберга ходят ходуном.

– Ты оглох, Бреаз, – жестче говорит он. – Выбора не стоит. Анна принадлежит мне.

– Значит, ты жертвуешь армией и собственной страной? Ради желания держать ее здесь, в своей постели? Она – наследница Саореля, Рэй. Ты лишаешь ее возможности взойти на престол. Да, она не будет твоей, но ты сам от нее отказался. Верни ее Хейдену. И взгляни на нее! Она не безвольная овца и не дура. Хочешь быть с ней? Или владеть ей?

Я с удивлением смотрю на Бреаза.

Господи, он просто голос разума в некоторых случаях.

– Она может оказаться в положении, Алан.

Мы с Бреазом немеем и переглядываемся. Я чувствую себя так, будто впустила в нашу с Рэем постель кого-то третьего.

– Проклятье, – герцог чешет голову.

– Нам нужен союзник крупнее юга, – внезапно говорит Реиган.

– Кто? – почти обреченно выдыхает Алан. – Королевство Эрлиан? Даже не думай. Они закрыты для нас. Я пытался наладить с ними отношения. Они не встанут на нашу сторону. Никогда.

– У нас есть кое-что, что их заинтересует, – убежденно говорит Реиган. – Медицина.

Я вздрагиваю при этих словах, а сердце слегка ускоряет ритм.

– Нам нужно максимально сдержать Берка у графства Пэр, – продолжает Рэй. – Задача – разбить значительную часть его войска. Анна подготовит лекарские корпуса. При каждом формировании будет свой лекарь. Мы минимизируем потери. Но для этого нужно время. Устрой мне переговоры с Хейденом, я поторгуюсь с ним. Будем биться за каждый дюйм земли.

– Не верю, – мотает головой герцог. – Это просто авантюра.

– Как раз в твоем духе, Алан, разве нет?

Бреаз задыхается, не зная, что ответить и смотрит на меня:

– Ваше высочество?

– Не приплетай ее, – отсекает Реиган.

Я же поднимаюсь из кресла. И мужчины поднимаются тоже, потому что я вдруг обрела совсем другой статус в их глазах. И это не касалось Саореля. Дело в том, что я перешла в разряд любимой женщины императора, и поэтому мне положено оказывать знаки величайшего уважения. Неожиданно, если честно. И главное, мужчины об этом не сговаривались заранее. Просто было в порядке вещей воспринимать женщину с точки зрения отношения к ней мужчины. И это просто невозможно выкорчевать из их умов.

Я медленно прохаживаюсь по комнате, скрестив на груди руки.

– Начну с того, что я не вещь и распоряжаться своей жизнью буду только я сама.

Рэй тоже складывает руки на груди, не спуская с меня взгляда, а Бреаз ошарашенно переводит на него взгляд:

– Это твое дурацкое влияние, Рэй.

– Умолкни.

Я усмехаюсь. Но в этом больше горечи, чем насмешки.

Во-первых, Реиган не поставил меня в известность о том, что Хейден жив. Он не посчитал нужным. Какой бы значимой я не была для него, он не спешил считаться с моим мнением. И этого мужчину невозможно было переделать за секунду. Он будет бороться за каждую пядь своей мужской власти надо мной.

Во-вторых, ему сложно дается мысль, что отныне я не его жена и решать за меня он не должен.

– Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы помочь вам, ваше величество, – говорю ему. – Но я сделаю это добровольно и на своих условиях. Если вам нужны мои знания, я предоставлю их. Я готова подготовить необходимое количество лекарей, но в сжатые сроки это будет практически невозможно. Местные мэтры тяжело воспринимают изменения, не согласованные с Орденом. Магистр может намеренно затягивать процесс. Если вы хотите результат, то вам нужно согласиться с тем, что я не буду сидеть в столице, а поеду с вами. Я начну подготовку на месте, и обучу тех, кто уже приписан к войскам. И я буду настаивать на том, чтобы сопровождать вас во время переговоров с генералом Берком.

Алан тихо обескураженно свистит.

Реиган же упрямо вздергивает голову. Его взгляд горит страшным огнем.

– Мэтр Финч достаточно профессионален, чтобы показать действие эфира, если вы хотите с помощью этого изобретения обеспечить поддержку от Эрлиана, – продолжаю я. – Наши медицинские школы будут готовы принять их лекарей на обучение.

Грудная клетка мужа тяжело вздымается. Он смотрит на меня так, словно сгорает от страсти. Его взгляд падает мне на губы.

– И, наконец… – я немного отступаю, потому что подобное проявление его чувств меня даже смущает. – … наконец, – повторяю я. – Если понадобится взойти на престол и стать королевой, я готова к этому. Если это остановит войну, убережет Эсмар, армию и вас, ваше величество, я сделаю это.

Сама мысль вызывает дрожь и отторжение.

Взгляд Реигана становится чернее ночи. Он вовсе не рад такой самоотверженности. Я не говорю прямо, что стану женой его врага, но это и не требуется – все понятно без уточнений.

– Рэй… – начинает было Алан, но Реиган поднимает ладонь.

– Оставь меня с ней наедине, – коротко и мрачно бросает он.

Когда Алан кланяется мне и идет к выходу, Рэй раздраженно цедит:

– Не распускай совет, я объявлю о решении. Выезжаем через два часа.

– Да, мой император, – откликается Алан.

Дверь за герцогом закрывается, и Уилберг спрашивает:

– Как думаешь, что я предпочту: умереть или видеть тебя замужем за другим? Или я должен рисковать твоей жизнью, взяв на войну, где каждый солдат будет мечтать задрать тебе юбку? Я на многое готов ради тебя, Анна. Я умру, если ты этого захочешь. Но не проси, чтобы я добровольно от тебя отказался.

Я ощущаю страшную досаду.

– Как угодно вашему величеству, – говорю со злостью. – Окружите меня забором, заприте в своей спальне и любуйтесь, время от времени доставая меня из коробки, – сжимаю кулаки. – Нет надежнее пути потерять меня, как держать силой! Я понимаю, что там опасно. Я знаю, что такое война. Я видела травмы, смерть и жестокость. Я хирург, Реиган!

Он преспокойно берет камзол со спинки кресла и надевает.

– Разговор окончен, Анна.

– Не отвергай мою помощь и не принижай меня. Я сама могу принимать решения и нести за них ответственность. Даже, если ты не согласен, не обесценивай то, что я делаю.

Он окидывает меня взглядом. Кажется, он намерен оставить мои выпады без ответа, и это хуже, чем предательство с его стороны. Я стискиваю зубы, потому что этот удар очень болезненный.