Лекарь для захватчика

Глава 15

Реиган Улберг

Император Эсмара поднимается с постели, накидывая халат и подвязывая на талии. У него нет времени, чтобы уделить Элен должное внимание, даже после того, как он взял ее два раза подряд. Но раз она бесстыдно пришла сама и подползла на коленях к его креслу, он не сильно беспокоился, что его поведение покажется ей грубым. Да, Элен иногда его раздражала своими выходками, но он снисходительно ее прощал, потому что она была женщиной. А какой спрос с женщины?

Сейчас все мысли Уилберга были далеки от глупых любовных переживаний, а Элен весь день демонстрировала обиду. Ей было мало его внимания, она хотела доказательств его расположения и подарков. И это утомляло. То, что она была его любовницей почти все три года, что он был женат, не делало ее значимой. Пожалуй, наоборот – Реиган устал от ее щенячьего взгляда, от того, что она ждет от него чего-то большего, хочет каких-то признаний, а ее семейство жаждет получить от него милость и блага, которые им не положены.

Реиган вдруг ловит себя на мысли, что безразличен к ней. Она, определенно, хороша в постели, но в его жизни было много хороших любовниц – Элен не лучшая. Одна из.

Выдохнув, он позволяет себе заняться делами, игнорируя изумленный и слегка оскорбленный взгляд девушки, которая растерянно приподнялась на кровати. И тотчас он, вообще, забывает, что она еще находится в комнате, заметив на столе конверт от лорда Гранта.

А Элен, вся напомаженная и вкусно пахнущая лучшими ароматами столичных парфюмеров, поднимается и робко идет следом, а затем обхватывает мужчину со спины за талию и прижимается к нему, выдыхая блаженно:

– Реиган.

Ему хочется стряхнуть ее руки – все эти нежности не для него. Он к этому не привык и привыкать не хочет.

– Ты свободна, Элен.

Он позже с ней объясниться. А пока она ему просто мешает. Разве он просил ее приходить? Нет. Но она предлагала удовольствие так откровенно, что он не смог устоять.

– Ты прогоняешь меня?

В ее дрожащем голосе столько дешевого драматизма, что Уилберг сцепляет зубы и бросает через плечо:

– Я очень занят, – и вспомнив, что она все-таки аристократка и дочь одного из его советников, смягчается: – Поговорим позже.

Вскрыв конверт, Реиган подходит к пылающему камину, но вдруг слышит, как Элен падает на диванчик, лишившись чувств. Уилберг вскидывает бровь, раздумывая, стоит ли сначала дочитать письмо. С женщинами вечно так: постоянно теряют сознание, дрожат, рыдают и визжат.

Приходится приказать одному из стражников позвать мэтра Финча и служанок леди Фант. И тут же сама леди Фант шевелиться, недовольная таким ходом событий. Она стонет и закидывает руку на лоб в мученическом страдании.

Реиган лишь делает усталый вдох – у него нет на это времени.

– Ваше величество, – когда на пороге появляется лекарь, леди Фант и вовсе подскакивает на диване, красная и злая от унижения.

Уилберг, полностью погруженный в чтение письма от своего посла из Саореля, лишь указывает в ее сторону, а сам садиться в кресло у камина.

– Полагаю, у леди Фант лишь легкий обморок, – доносится до него голос лекаря. – Я назначу леди пиявок и укрепляющие капли.

– Как угодно, – вряд ли Реиган видит необходимость в том, чтобы изображать обеспокоенность.

Его больше волнует отчет лорда Гранта, и он утомленно потирает висок, но неожиданно в его мысли вклиниваются воспоминания об Антуанетте – бьют в голову непрошено. Именно сейчас, когда его разум должен быть занят исключительно делами. Он вспоминает ее ярко-голубые глаза, красивые мягкие губы и послушные золотистые волосы. Мысли уносят его далеко, в ту сырую полутемную комнату, когда она касалась губкой его обнаженной груди. Он почти слышит звуки воды, ее прерывистое, взволнованное дыхание, чувствует аромат ее юного, красивого тела. Дерзкий взгляд, не менее дерзкие слова, какая-то вдруг проявившаяся гордость – откуда все это в ней? В плаксивой, вечно злой, спесивой и глупой девчонке?

– Мэтр Финч, – он на время откладывает письмо и смотрит, как лекарь передает Элен ее служанкам и выпроваживает их за порог.

Взгляд фрейлины в этот момент скользит по Реигану, и в нем истерично бьется злость вперемешку с уязвленным самолюбием. Она явно не ожидала, что все закончится именно так. И, кажется, она не согласна.

– Да, ваше величество? – мэтр внимательно глядит на императора.

Без осуждения. Он посвящен в его жизнь, потому что Уилберг был много раз тяжело ранен, и только усилиями Соломона Финча возвращался на этот свет снова и снова, будто был выкован из железа. И Реиган во многом способствовал его карьере и тому, что Финч теперь стоял во главе лекарской школы.

– Как состояние графа Эмсворта? – император указывает ему на соседнее кресло.

– Как раз об этом, – воодушевленно начинает тот. – Я хотел просить вашей аудиенции, ваше величество, потому что никогда не встречал подобной обработки ран. Какой умелец накладывал швы? Я хотел бы узнать его имя, и где он этому научился.

Реиган не подал вида, что удивлен. В голове разом проносятся слова жены о ее увлечении лекарским делом. Когда он впервые это услышал, то посчитал очередной блажью. Его жена не в состоянии позаботиться о себе, стоит ли говорить о раненных? Антуанетта совершенно не приучена к труду, капризна и любит комфорт. Для нее смерти подобно оказаться в таком месте, как Рьен, лишенной всех благ, свиты, денег и развлечений.

Уилберг, на самом деле, рассчитывал, что она будет бросаться на него дикой кошкой, швырять предметы или визжать, когда он приедет за Эмсвортом. Чего он никак не ожидал – ее чудовищной рассудительности и даже доброжелательности. И того, как она научится смотреть – с достоинством, как урожденная Корсо, как принцесса Саореля. Как та, что знает свою силу и цену.

– У вас будет такая возможность, – произносит Реиган, – вы поедете в Рьен, чтобы понаблюдать за ее высочеством и точно убедиться, что она не в положении. Вы доложите мне об этом по истечению месяца.

Мэтр Финч с пониманием склоняет голову.

– Значит лекарь, который помог лорду Эмсворту, находится в Рьене? – удивленно потирает он губы. – Тот, кто помог графу, определенно имеет опыт. Я ведь говорил вам, ваше величество, что война отнимает у нас лучшие умы лекарского дела, а для подготовки у меня слишком мало преподавателей. Каждый ученый для Эсмара на вес золота.

– Я понимаю ваше беспокойство, мэтр, – сухо отвечает Уилберг, – империя, которая постоянно воюет, обеспечивает внешние потребности в ущерб внутренним, но я готов содержать вашу школу, потому что сохранение нации – это моя основная задача.

И снова Финч преклоняет голову в знак признательности.

– Если этот лекарь окажется перспективным, – говорит он, – я приглашу его в столицу. Возможно, он работает на гильдию горняков и набил руку на сложнейших случаях, когда происходят обвалы в шахтах.

– Это невозможно. Дело в том, что именно ее высочество Антуанетта помогла Эмсворту.

И вот случается странное – Финч вскидывает взгляд полный не то, что удивления, а недоверия и шока. Он не верит. Зная принцессу, он не верит совершенно! И Реиган ухмыляется:

– Вы сможете лично в этом убедиться.

А когда Финч уходит, император напряженно смотрит в огонь.

Почему-то он больше не думает о делах.

***

Алан Бреаз

– Боги, это просто потрясающе, – тянет Алан, перекатываясь с мысков на пятки и глазея на смиренно склонивших головы девушек.

Он хочет каждую.

Прелестницы, которые приписаны к свите ее высочества при коронации, должны быть миловидными, но здесь все красавицы, как на подбор. Разумеется, им далеко до самой Антуанетты, которая свела с ума всех мужчин Эсмара, едва появившись в столице, но и эти юные создания неплохи. Они словно жемчужины, обрамляющие алмаз. Сладкие, невинные девушки, родители которых надеются, что герцог Бреаз или его императорское величество Уилберг обратят на их чада пристальное внимание.

Обратят.

Алан уже придирчиво выбирает себе новую любовницу. Главное, чтобы в таком щекотливом вопросе его интересы не пересеклись с интересами императора. Им часто нравятся одни и те же женщины, но Алану всегда приходится уходить в сторону. А ведь именно он с самого начала грезил принцессой Саореля, а Рэй не обращал на нее никакого внимания. И даже, когда к ним прислали посланников от короля с предложением о мире и династическом браке с Антуанеттой, Уилберг воспринял это холодно. Мазанул взглядом по ее портрету и отправил посланников восвояси ни с чем. Он мог взять Саорель, и все этого ждали. Война была почти выиграна, армия наступала, подбираясь к столице. Реиган никогда не был слаб или сострадателен, чтобы остановиться в шаге от триумфальной победы. Но он вдруг выбрал мир. И Алан знал почему. Разумеется, не из-за Анны. Не только из-за Анны. Это было бы слишком мелко для такого, как Реиган. Просто Саорель мог стать частью его империи безо всякого насилия.

А потом уже он увидел принцессу воочию.

И да, Алан знает, что Рэй захотел ее. Будь она не такой красивой, он, быть может, остался безразличен. Но он, на самом деле, возжелал ее до одури. А потом, едва получив, проведя с ней одну единственную ночь, сразу же остыл. И больше он не хотел к ней даже прикасаться.

А другие хотели. Очень.

И Алан хотел.

Еще бы – Антуанетта родилась редкой красавицей. Любой мужчина гордился бы такой женой, выставляя ее напоказ, словно трофей. Она была обучена манерам, образована и спесива, как любая наследница престола. Просто дикая кобылка.

– Леди, – Алан склоняется к одной из девушек, приподнимает ее маленькую ручку, затянутую в перчатку, слегка касается губами и пристально смотрит в стыдливо опущенные глаза фрейлины.

Смущающиеся, робкие девушки – его слабость.

Гм…

Вообще-то, он здесь не для этого.

У него важнейшее поручение – отсеять неугодных. Когда еще не все заговорщики найдены, стоит быть начеку. Император распустил штат фрейлин своей жены, теперь стоит сформировать его заново, а это значит, что придется выделить какие-то семьи в ущерб другим.

Алан распрямляется, выпуская из ладони хрупкие женские пальчики.

Сейчас, когда положение Антуанетты так шатко, многие рода пытаются пристроить своих дочерей в ее свиту. Еще немного, и император будет вдов – так все считают. Алан морщиться при одной лишь мысли об этом. Как эстет, он не в силах вынести даже мысль, что юную красавицу Антуанетту обезглавят. Нет, ее место не в могиле, а в постели, рядом с мужчиной. С ним. Уж он-то сумел бы сделать так, чтобы она не смотрела в сторону других. Она бы ходила брюхатая постоянно, потому что Алан хотел бы ее каждый день. И он бы усыпал ее драгоценностями, баловал бы ее и нежил. Она этого достойна. Такая смелая – как она говорила с Рэем, посмела спорить с ним, возилась с Эмсвортом, будто не боясь наказания.

Алан не хотел бы ее смерти. Он хотел бы ее себе. Давно уже мечтал об этом. Сох по ней, как кретин. А она смотрела на всех, кроме него. Будто специально. И даже однажды сказала, что, не будь Реигана, отдалась бы сразу. Водила его за нос, негодяйка. Он не поверил, конечно. Или поверил?

Как ее заполучить? Хотя бы единожды.

Алан встряхивает головой, прогоняя эти мысли.

Девушки выстраиваются в ряд, и герцог Бреаз медленно идет перед ними. Некоторые семьи он не может проигнорировать, и виной всему кровавая резня, которую устроил Реиган сразу после смерти отца. Во-первых, полетели головы всех любовников Антуанетты. Если раньше Рэй терпел их, потому что его интересы пересекались с интересами отца, то получив власть, он уничтожил всех, кроме Эмсворта. Во-вторых, он ввел армию в столицу, раздав своим приближенным новые должности и перетряс все вверх дном в поисках заговорщиков. Двор не скоро ему это простит.

Правда, сейчас нет силы могущественнее, чем Реиган Уилберг. И это пугает некогда мирных соседей Эсмара.

Алан понимает, почему Рэй так заинтересован в Саореле. Многочисленная армия Эсмара может оказаться ничтожной против сил союзников с юга. Если другие государства объединятся, то ослабленный девятилетней войной Эсмар может пасть.

Покорная, любящая и верная принцесса Саореля ему нужна. И ему нужен наследник.

Быть может, это неплохо. Если Антуанетта вернется, у Алана будет шанс попасть в ее постель. А, если она будет беременной от Рэя, то их связь не будет иметь последствий.

Алан вновь морщиться. Он никогда не предаст Реигана – они лучшие друзья. Эта женщина, проклятье, три года назад встала между ними, отравляя эту дружбу и уничтожая Алана. Такая красивая – хоть умри.

А в Рьене она и вовсе стала нестерпимо притягательной. Такой стойкой, смелой, рассудительной и гордой, что Алан едва удержался, увидев ее с капитаном Эртом. Рэю он готов был уступать, но какому-то графу… никогда. И все-таки, что ему сделать, чтобы эта женщина хотя бы на него посмотрела?

Быть может, ему нужно ей помочь? Сделать так, чтобы она вернулась в Вельсвен? Если Рэй отправит Алана вместе с войском на юг, герцог еще долго не увидит ее и не будет иметь возможностей заполучить.

А еще Алан умалчивал о том, что ее имя уже много раз звучало в пыточных из уст заговорщиков. У него уже было так много рычагов давления на нее. Что, если просто вынудить эту дикарку быть с ним?

О, Алан ее просто ненавидел. За то, что заставляла страдать, любить, сгорать от страсти. За те ее слова: «Если его не будет, отдамся вам сразу, герцог Бреаз!» Какая глупость, а Алан помнил.

Эта женщина – яд! Но такой сладкий, что он бы глотал его вместо вина.

– Леди, благодарю вас, – кланяется он, заканчивая осмотр прелестниц, – решение вскоре будет принято.

До коронации осталось не так долго. Пройдет траур, и Реиган пригласит Антуанетту в столицу. Она должна быть рядом с ним, изображая счастливую супругу, когда он будет коронован. Формально Рэй уже император, но ему должны присягнуть все вассалы, включая короля Саореля. А в самом Саореле, кажется, очень недовольны тем, что принцесса не получит титула императрицы.

Алан вдохнул – он просто не может в очередной раз упустить свой шанс.