Ледяной остров

ГЛАВА ВТОРАЯ

- Эх! Совершенно забыл! - спохватился Алексей Петрович, когда машина подкатила к старому двухэтажному дому на окраине города. - Мне ведь надо было забежать в управление. Как же быть?-ке то к себе, не то к Зарубину обратился Трофимов.

Журналист не знал, что сказать. Он чувствовал себя очень неловко, словно не Трофимов, а он, Зарубин, забыл что-то в управлении. И если бы дело происходило днем, то Алексей Петрович мог бы заметить, как румянец залил щеки и шею журналиста, а его несколько нескладная, по-мальчишески угловатая фигура ссутулилась и стала еще более нескладной. Но ничего этого Алексей Петрович не заметил и, повернувшись к Зарубину, сказал:

- Вот что, я вас провожу в дом. Пока там мать организует ужин, я вернусь.

- Нет, нет, Алексей Петрович, - еще более смутился Зарубин, - лучше я вас тут подожду. - И, открыв дверцу машины, журналист стал поспешно выбираться наружу.

- Ну, тогда подождите меня здесь, Павел Константинович,- как можно теплее сказал Трофимов, видя, что Зарубин смущен и в нерешительности остановился около машины.

Когда машина скрылась за углом, журналист не спеша прошелся вдоль забора, примыкавшего к дому, заглянул в открытую калитку. Неосвещенный сад встретил его настороженной тишиной. «Хорошо тут, - подумал Зарубин, усаживаясь на скамейку под густым развесистым деревом. - Вот если бы еще маленький ветерок, было бы не так душно». Но вечер был тихий, безветренный. Сад словно заснул в неподвижном воздухе.

Откинувшись на жесткую спинку скамьи и глядя на звездное небо в просвет между темными массами листвы, Зарубин отдался мечтам, унесшим его в далекий и загадочный мир, посылавший сюда, на Землю, лишь слабое мерцание звезд. Может быть, и там… нет, не может быть, а обязательно есть подобные нашей Земле планеты, где обитают разумные существа. Похожи ли те существа на нас, людей? Какую стадию своего развития они переживают? Наверное, есть такие миры, где люди давно забыли, что такое война, человеческая ненависть, и, возможно, благодаря разуму их обитателей исчезли с лица планет болезни, уносящие еще у нас, на Земле, так много жизней. И, наверное, разум и труд тех людей направлен на решение других больших проблем, ну, например, хотя бы на борьбу с охлаждением планеты…

Шорох кустов и треснувшая под ногой человека ветка вернули Зарубина к действительности. Он невольно повернул голову в сторону неожиданных звуков. «Влюбленные», - улыбнулся в душе журналист, всматриваясь в еле заметные тени двух фигур - одна повыше, другая пониже, - но тут же увидел, что ошибся: это были двое мужчин. Когда они поравнялись с деревом, под которым сидел Зарубин, до него долетел торопливый полушепот:

- Не забудь первым делом закрыть на крючок дверь, а тогда…

Мужчины быстро проскользнули, и других слов Зарубин не расслышал. Он рассеянно посмотрел им вслед и, вспомнив, что скоро должен вернуться Трофимов, стал прислушиваться к слабому шуму еще не спавшего города, стараясь услышать приближение автомобиля Трофимова. По расчетам журналиста, инженер вот-вот должен был вернуться.

Случайно Зарубин посмотрел в сторону дома, первый этаж которого был затенен высоким забором, а застекленные веранды второго этажа тускло поблескивали отраженным светом с улицы. Ветки дерева, стоявшего у самой стены, слабо покачивались, временами вздрагивая. «Что такое, ветра нет, а они качаются?» Зарубин с интересом стал наблюдать за странным деревом. Все сразу объяснилось, когда на суку дерева,, на уровне второго этажа, появился силуэт человека. Одной рукой человек ухватился за дерево и, отклонившись, дотянулся свободной рукой до рамы. Рама медленно открылась, и человек, оглянувшись, скрылся в темном окне.

«Воры! - подумал Зарубин и в то же время услышал шум приближающегося автомобиля. - Должно быть, вернулся Трофимов. Уж не в его ли квартиру они лезут?» - Журналист не сомневался, что проникший в дом был одним из тех двоих, что прошли мимо него.

Зарубин бесшумно кинулся вдоль аллеи с намерением незаметно выскользнуть через открытую калитку на улицу и предупредить Трофимова. Но не сделал он и десяти шагов,, как в доме раздался злобный лай и рычание собаки. Зазвенело разбитое стекло, и из окна вывалился темный живой ком. В то же время впереди Зарубина из-под дерева в сторону дома метнулась тень второго человека. Журналист на мгновение остановился. По свирепому рычанию собаки под окном дома и коротким, воплям и ругательствам человека Зарубин понял, что там происходит отчаянная борьба. Шум этой возни быстро приближался к Зарубину. Он невольно отскочил в сторону и скрылся в тени дерева. Он уже различал темный живой ком, катавшийся по земле, к которому нерешительно приближался второй человек. Но вот вору удалось подняться на ноги, и он со всех ног кинулся бежать, но собака вновь бросилась на него сзади и повисла на нем. Слышно было тяжелое, со стоном, дыхание вора. В это время второй человек подбежал к месту поединка и схватил собаку за ошейник. В его руке сверкнул нож. Собака, взвизгнув, упала на землю, но тут же поднялась и кинулась на нового врага. Тот ударил ее еще раз.

Зарубин стремглав кинулся к калитке и нос к носу столкнулся с Трофимовым.

- Скорее, воры!

- Какие воры? Что случилось?

Зарубин, увлекая Алексея Петровича в сад, пытался на ходу рассказать о виденном. Но Трофимов из бессвязных слов журналиста понял лишь, что произошло что-то чрезвычайное.

Когда они подбежали к месту происшествия, ярким светом вспыхнула веранда, осветив аллею. На измятой траве, вытянувшись, лежала большая серая овчарка. Шерсть на ее боку потемнела от крови, пасть покрыта розовой пеной.

Трофимов бросился к собаке, нагнулся над ней, позвал:

- Атаман!

Пес открыл глаза и, узнав хозяина, жалобно взвизгнул, попытался подняться, но не смог.

Трофимов, бросив Зарубину пиджак, осторожно взял собаку на руки, пачкая кровью рубашку и брюки.

Выходя следом за Трофимовым из сада, Зарубин еще раз оглянулся на окно веранды. Там, у открытого окна, появилась высокая седая женщина. Она нагнулась над подоконником, всматриваясь в темноту.

«Воры? - спросил себя Трофимов, торопливо поднимаясь на второй этаж, - Что им нужно? Нет, нет!»- Алексей Петрович похолодел, вспомнив о расчетах и чертежах в письменном столе, стоявшем на веранде. Год работы. Хорошо еще, что все законченное он на прошлой неделе сдал в секретный отдел объединения. Оставил у себя только некоторые новые наброски и расчеты. Но и они могут иметь не меньшее значение, если его предположения окажутся правильными. Кто же мог знать? Еще неделю назад ни один человек на свете не подозревал о его работе. Нет! Был такой человек. Кириллова. Но ей незачем лазить в окно ночью. У нее так же, как и у него, каждая формула в памяти, каждый чертеж она может точно воспроизвести на память. Не зря она столько потрудилась в лаборатории над проверкой многих теоретических выводов… Неужели все же что-нибудь попало в руки врагов?

Инженер, подхлестнутый этими мыслями, быстро пробежал последние ступени лестницы.

- Открывайте скорее дверь! - бросил он через плечо Зарубину. - Ключ в правом кармане пиджака.

Но не успел журналист вытащить ключ, как дверь открылась и они столкнулись с той женщиной, которую Зарубин видел в окне веранды,

- Батюшки! Что же это такое, Алеша? - испуганно застыла она на пороге.

- Мама, приготовь, пожалуйста, поскорее воду, чистую тряпку, бинт…

Трофимов осторожно положил раненую собаку на коврик, а сам кинулся на веранду, где стоял письменный стол.

Торопливо один за другим выдвигал он ящики. «Нет, все на месте. Не успели. Молодец, Атаман! А я-то шляпа! Держу такое у себя!..»

Инженер торопливо набрал номер телефона:

- Капитана Винокурова…

Когда Трофимов вернулся в переднюю, к перевязке было все готово. Атаман неподвижно лежал на потемневшем от крови коврике.

- Ничего, Атаман, крепись. Сейчас мы тебя забинтуем, а завтра придет врач. Понравишься! - ласково говорил Трофимов, как будто перед ним была не собака, а человек. Пес жалобно и виновато смотрел на хозяина и пытался лизнуть ему руку.

Когда перевязка была окончена, Алексей Петрович унес забинтованную собаку. Мать Трофимова, подавленная происшедшим, молча стояла в передней.

Чувствуя, что дольше оставаться в чужой квартире при создавшихся обстоятельствах как-то неловко, Зарубин прикидывал в уме, как бы ему уйти. Он уже стал было снимать с вешалки свою шляпу, но тут вернулся Трофимов.

- Не думаете ли вы, Павел Константинович, сбежать от нас? - Круглое, широкое лицо Трофимова осветилось приветливой улыбкой. - Ничего у вас не выйдет… Да! Я и забыл вас познакомить со своей матерью. Мама, это Павел Константинович, писатель.

- Ну, какой я писатель, - смутился журналист, пожимая широкую, немного загрубевшую ладонь матери Трофимова. - Я всего лишь корреспондент газеты и то еще как следует не освоил это дело.

- Вы не скромничайте, Павел Константинович, - обернулся Трофимов, перекидывая через плечо полотенце, - я читал сборник ваших очерков и рассказов. Совсем неплохо написано.

Зарубин еще больше смутился, вспомнив разносную статью одного критика, назвавшего его первый сборничек очерков и рассказов, изданный год назад, «сомнительной пробой пера».

- Это очень хорошо. Чувствуйте себя как дома, - просто сказала мать Трофимова. - Вы, наверное, недавно в Приморске?

- Да, всего несколько дней.

- То-то я вижу, загар к вам еще не пристал. Проходите сюда, - указала она на дверь, в которой скрылся Трофимов, - освежитесь холодной водой. Вот вам полотенце.

На веранде, куда Надежда Ивановна провела Зарубина, когда он умылся, было прохладно. Нежно благоухали цветы, ровным рядом стоявшие в кадках и горшках вдоль застекленной стены. Только один цветок лежал на полу, смятый и засыпанный землей. Тут же валялись черепки разбитого горшка. Плавно колыхалась легкая штора от струи уличного воздуха, попадавшего через разбитое окно.

«Должно быть, на улице резко похолодало», - подумал журналист, наблюдая за тем, как Надежда Ивановна, собрав в старое ведро землю, осторожно водворяла в него искалеченное растение.

- Вот ведь что натворили! - нарушила молчание Надежда Ивановна, привязывая стебель цветка к воткнутой в ведро палке. - И откуда еще берутся такие ироды?

- Смелые воры, и собаки не побоялись.

- Ну, смелости-то большой здесь нет. Они были уверены, что в квартире никого нет.

- Как так? - Зарубин вопросительно посмотрел на Надежду Ивановну.

- Конечно. Я ведь в это время, как всегда, пошла с Атаманом погулять. Эти жулики и выждали, когда мы уйдем. А я с полдороги вернулась: вспомнила, что газ не выключила. И как только я дверь открыла, так Атаман кинулся внутрь - должно быть, почуял чужих людей. Я услышала, как здесь, на веранде, что-то упало, залаял, зарычал Атаман. Бросилась я сюда, но сразу никак не могла найти выключатель. А Атаман уже рвал кого-то в саду…

Зарубин, слушая Надежду Ивановну, наблюдал, как ловко, без суеты наводила ома порядок в комнате. Когда она, словно мимоходом, переставляла на другое место какой-нибудь предмет, то казалось, что другого, лучшего места для этого предмета в комнате нет. «Вот так же и мама», - вспомнил свою мать Зарубин.

Закончив уборку, Надежда Ивановна заглянула зачем-то за штору в темный провал разбитого окна и, повернувшись к Зарубину, грустно сказала:

- Жалко Атамана.

И замолчала, отведя в сторону затуманенные глаза. Так прошло немного времени, потом Надежда Ивановна как-то выпрямилась и, улыбнувшись, повернулась к Зарубину:

- Ну, а как вам, Павел Константинович, здесь не душно? - Она чуть хитро, совсем как Трофимов, улыб-нулась и продолжала немного торжественно, с гордостью:- Это Алеша все. Он здесь, на веранде, работает. И у меня в комнате он сделал такой же холодильник. - Надежда Ивановна глазами показала на ромбическую трубчатую решетку под потолком, хорошо гармонировавшую с переплетом рам веранды.

- Так, значит, поэтому-то здесь так прохладно? - только теперь понял Зарубин.

- А то почему же еще? Раньше мы от жары задыхались. А теперь благодать.^

Надежда Ивановна уже заканчивала уборку комнаты, когда вошел переодевшийся Алексей Петрович, Окинув взглядом веранду, он с досадой сказал:

- Эх, мама; что же ты наделала!

- Что такое, Алешенька? - Надежда Ивановна, держа в руке влажную тряпку, с недоумением посмотрела на сына.

- Ну как же, я звонил Винокурову, он обещал прислать следователя, а ты навела тут полный порядок.

- Но я, Алешенька, не знала. Что же теперь делать?

- Да уж теперь ничего не надо делать… А вот, кажется, и пришли, - Трофимов прислушался к звонку в передней. - Пойду открою.

Через минуту Алексей Петрович вернулся на веранду, пропуская вперед лейтенанта государственной безопасности Мамедова.

- Ну что ж, пройдемте в сад, - предложил Мамедов Трофимову и Зарубину, выслушав всех троих и осмотрев веранду и окно. - Надежда Ивановна, я не буду вас беспокоить, оставайтесь дома.

У подъезда лейтенанта поджидал человек в военной форме с собакой. Освещая землю карманным фонариком, Мамедов тщательно осмотрел помятую траву, дерево перед домом и стену. На отогнутом ржавом гвозде, удерживавшем раму веранды, висел небольшой клок серой шерстяной материи. Очевидно, преступник, падая, зацепился костюмом за этот гвоздь. На траве удалось найти одну пуговицу.

Мамедов дал собаке понюхать клок найденной материи и сказал:

- Ищи!

Собака покрутилась на месте схватки Атамана с преступниками и потянула Мамедова в сторону. Лейтенант, сдерживая собаку, продолжал на ходу осматривать землю.

- Должно быть, Атаман изрядно покусал этого человека, - сказал лейтенант, указывая на темные пятна крови на припудренных пылью листьях травы.

Капли крови были обнаружены еще в нескольких местах. Четких отпечатков следов преступников на сухой, но травянистой почве не было заметно.

Собака вывела лейтенанта и его спутников на загородное шоссе и здесь, покрутившись, остановилась.

- Тут они сели в машину, - с досадой сказал Мамедов.

Пришлось возвращаться обратно.

- Ну, ничего, человек не иголка, будем искать, - сказал лейтенант.