Ледяной остров

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Однажды Алексей Петрович поехал в больницу, где еще лежала Ольга. Радостный от предстоящей встречи, он бегом поднялся на второй этаж. В коридоре его встретила ставшая уже знакомой розовощекая сестра.

- Алексей Петрович, у больной посетитель, а двух сразу я впустить не могу, - девушка виновато улыбнулась Трофимову. - Вам придется подождать…

Трофимов с досадой посмотрел на часы.

- Ну хорошо. Не уходите. Вину я беру на себя. Надевайте халат и проходите.

Алексей Петрович взглядом поблагодарил понимающе улыбнувшуюся ему сестру. Войдя в палату, он был немало поражен, увидев у постели больной Родионова. Ольга, заметив, как сдвинулись брови Трофимова, поняла, что он недоволен присутствием Родионова. Ей и самой оно было неприятно.

Остановившись в нерешительности, Трофимов не знал, что ему предпринять: остаться или уйти. Очевидно, Ольга поняла это. Собрав силы, она прошептала:

- Алексей Петрович, останьтесь, прошу вас.

Понял смысл этих слов и Родионов. Поджав по-

старушечьи губы и пряча глаза, сделавшиеся сразу злыми, он быстро вышел.

Алексей Петрович с Ольгой остались в палате одни. Трофимов не слышал, как Ольга шепнула ему: «Садитесь, Алексей Петрович». Он невидящим взором уста» вился куда-то за окно. От приподнятого настроения, с которым он входил в больницу, не осталось и следа. Ольга, -в какой уже раз! - с мольбой в слабом голо» се пригласила его сесть; на этот раз Трофимов встрепенулся, очнувшись от оцепенения, и улыбнулся. Потом с нескрываемой брезгливостью отставил в сторону стул, на котором только что сидел Родионов, и сел на второй, стоявший у пустой кровати. Почти не отдавая себе отчета, Алексей Петрович взял лежавшую поверх одеяла руку Ольги и посмотрел в ее блестевшие от влаги глаза.

От нежного взгляда Ольги и ее ответного пожатия у Трофимова потеплело на душе. Но взгляд Алексея Петровича упал на отставленный стул, и лицо его снова помрачнело. От Ольги не ускользнула эта перемена, но сна догадывалась о ее причине и не нарушала молчания. А Трофимов думал уже не о Родионове. Он снова вспомнил его кляузу, хотя вначале не придавал ей серьезного значения.

…Когда комиссия потребовала от Трофимова письменного объяснения, он искренне возмутился:

- Вы что, серьезно?

- А что же, по-вашему, мы приехали сюда в бирюльки играть? - резко ответил ему председатель комиссии.

- У меня нет времени писать объяснения по поводу всяких глупых заявлений! - вспыхнул Алексей Петрович.

Это заметно настроило членов комиссии против него. Они придирчиво расспрашивали его, по-своему истолковав его резкость.

А у Алексея Петровича и в самом деле не было времени. К тому же покушение на Ольгу вывело его из душевного равновесия. Но объяснение написать все-таки пришлось. «Ну и подлец!-думал Алексей Петрович, сидя поздно ночью у себя на веранде и пункт за пунктом отвечая скрепя сердце на кляузу Родионова.- Надо отдать ему справедливость: ловко он накрутил эти обвинения, посторонний человек не сразу разберется».

Успех атомных холодильников в Белых камнях облегчил и ускорил работу комиссии. Обводненные промыслы один за другим переводились на новый режим эксплуатации и давали все больше и больше нефти. А это делало безосновательными обвинения Родионова: ни о каком авантюризме, а тем более вредительстве, не могло быть и речи.

Самому Родионову его просчет был совершенно ясен. Он понял, что слишком далеко зашел в своих обвинениях, но сдаваться не собирался, надеясь выгородить себя. Перед членами комиссии, в присутствии Трофимова, Воронина и других инженеров, Родионов, блудливо пряча взгляд, говорил:

- Кое в чем я действительно был неправ, ошибался. И это я признаю. Может быть, кое-кому не нравится слово «авантюризм». Но мне кажется, что дело не в том или ином слове. Тут объективный подход нужен. Я думаю, члены комиссии понимают, что если бы не атомные холодильники, то многие промыслы мы довели бы до полного обводнения, до гибели. Я не мог молчать, понимая, к чему это ведет. Так должен был бы поступить каждый честный человек. Но, конечно, в новых условиях мой сигнал уже потерял свое значение… А если я в чем-то ошибся, ну так что ж! Не ошибается тот, кто не работает. Признаю…

Когда же один из членов комиссии поддержал Родионова, заявив, что хотя Родионов во многом и заблуждается, у него лично нет никаких сомнений относительно «честных намерений автора заявления». Родионов поспешно, с заискивающей улыбкой поддакнул:

- Ну да, ну, конечно. Зачем же я бы стал писать… Теперь, в новых условиях, другое дело…

Тут не выдержал Воронин. Его возмутило напускное притворство Родионова:

- Нет, товарищ Родионов, тут дело не в новых условиях и не в твоих заблуждениях. Ведь те крупицы правды, которые есть в твоем заявлении, пересыпаны такой ложью и такой подтасовкой фактов, что ни о каких твоих заблуждениях и честных намерениях не может быть и речи. С какой целью ты это сделал, я не знаю, но твои раскаяния я слышу не первый раз. Ты живешь, очевидно, по правилу: «Грешить и каяться, каяться и снова грешить».

Но горячность Воронина не помогла. Родионов не без успеха старался все эти дни, запутывая дело, и члены комиссии не сумели как следует во всем разобраться. Алексею Петровичу стало это ясно, когда председатель комиссии спросил его, понимал ли он, что нефтяным залежам при нагнетании воды за нефтяной контур угрожало обводнение. Что ему можно было ответить, когда никакой угрозы не существовало? Она была придумана и «обоснована» Родионовым на обобщении случайных фактов.

Вопрос председателя глубоко возмутил Трофимова, но он сдержался. Пришлось шаг за шагом, как школьникам, объяснять все по порядку…

Алексей Петрович немало удивился, когда через несколько дней случайно встретившийся Родионов приветливо окликнул его и как ни в чем не бывало заговорил:

- А ведь знаете, Алексей Петрович, вы были правы. Я нашел причину, почему ваш электрический депарафинизатор не дал результатов на промыслах Зеленого мыса… Да, я и забыл сказать, что работаю там старшим инженером промысла. Вы знаете, они подключили его не к силовой, а к световой линии. Вот чудаки! - И Родионов весело расхохотался, но, встретив недоверчивый, настороженный взгляд Трофимова, добавил: - Ну, извините. Спешу.

- Чудак человек! - усмехнулся Трофимов, удивляясь такой непоследовательности Родионова.

Но Трофимов не знал о разговоре, который произошел перед этим между Белоцерковским и Родионовым.

- Ну, Борька, хватили мы через край, - рассказывал Родионов своему приятелю про заключительное заседание комиссии. - На этот раз опять его взяла!

- А с партийным делом как?

- Получил строгий выговор. Ну ничего, еще будет время - встретимся! - с исступленной злобой процедил Родионов.

Но ни о чем этом Трофимов и не подозревал, а поэтому был удивлен, когда Родионов выразил желание работать в тресте «Морнефть». Алексей Петрович даже растерялся. Он решил поговорить с Байрамовым, а так как людей не хватало, тот посоветовал взять Родионова.

Трофимов позвонил Воронину и попросил откомандировать Родионова к нему.

- Смотри, Алексей Петрович, - предупредил его Воронин. - Ты был на обкоме и слышал раскаяние Родионова, Мне кажется, и на этот раз они не были искренними. Он просто спасал свою шкуру. А злобу он на тебя имеет большую. Боюсь, как бы не подвел он тебя.

- Мало у меня людей, Иван Николаевич, особенно инженеров по промысловому делу.

- Ну, хорошо, бери.

Так Родионов был принят в отдел по проектированию подводных морских промыслов, возглавляемый инженером Комоловым. С первых же дней он горячо взялся за работу. Больше никто не видел его выпившим. Казалось, он нашел свое место.

…Но вот сейчас, в больничной палате, от взоров Алексея Петровича не ускользнуло выражение лица только что ушедшего Родионова. И неприятное чувство охватило его снова.

Ольга молча следила за задумчиво сидевшим Трофимовым. Ей приятно было чувствовать его сильную руку, в которой лежала ее рука. Алексей Петрович, погруженный в неприятные воспоминания, сам того не замечая, временами до боли сжимал руку Ольги. Наконец он, слегка тряхнув головой и как бы сбросив с себя давивший на него груз, посмотрел на Ольгу.

- Как я рада вашему приходу! - прошептала девушка, и смеющиеся глаза ее снова увлажнились от слез.

- Не надо говорить, Ольга Петровна, вам это еще вредно. Сильная спазма перехватила горло Алексея Петровича. Он провел ладонью по руке Ольги.

Взгляд его упал на большой букет живых цветов, и он снова нахмурился. Ольга, проследив за его взглядом, улыбнулась:

- Это Анна Васильевна Королева принесла.

Взгляд Трофимова сразу смягчился. Он долго смотрел на бледное лицо Ольги, хотел что-то сказать, но вошла сестра и напомнила ему, что он уже сидит у больной двадцать минут, хотя ему казалось, что он только что вошел.

Когда за сестрой закрылась дверь, Алексей Петрович порывисто поцеловал Ольгину руку и, не оглядываясь, вышел.

Ольга задумчиво посмотрела на руку, которую только что поцеловал Трофимов, положила ее под щеку, улыбнулась и закрыла глаза, счастливая и успокоенная.