Кровные связи

Глава VI. Старик

Джей не знал, сколько времени провёл под землёй. Он засыпал и просыпался снова. Явь смешивалась с видениями, в голове мутилось.

Где-то рядом попискивали и возились крысы. Джей вздрагивал, когда они пробегали так близко, что касались его лица, но постепенно привык к ним. Он лежал, не двигаясь, и слушал неразборчивое бормотание воды в трубах, шорох коготков по бетону.

Изредка мелькала вялая мысль о том, что он должен встать, выбраться наружу и узнать, что случилось с Ли, попытаться отыскать её, если она осталась в живых… Но сил на то, чтобы подняться, не было. При мысли о мужчине в чёрно-красном охватывало глухое отчаяние – такой человек не оставит ни малейшего шанса на спасение.

Апатия, липкая, как паутина, стирающая все желания и порывы, поглотила его. Тоска отступила, и он впал в полудремоту-полузабытье. Все эмоции смазались, поблекли. Он перебирал воспоминания из прошлой жизни и понимал, что ничто его больше не волнует, всё пустое и не имеет ни капли смысла. Теперь он хотел только одного: чтобы никто и никогда не трогал его, не мешал слушать колыбельную сточных вод.

Вспышка острой боли выдернула его из сна.

Хрипло вскрикнув, Джей рывком сел; от резкого движения зашумело в голове.

Тёплая влага потекла по лицу, по шее вниз, за ворот футболки. Где-то внизу всполошено заверещало, и Джея передёрнуло от внезапного понимания: крысы. Пока он лежал, уставившись в своды своего подземного кокона, они осмелели настолько, чтобы попробовать его на вкус.

Запах свежей крови бил по обонянию. Джей испугался при мысли, что это может привлечь новых крыс. Если их соберётся достаточно, они могут попытаться действительно сожрать его.

Мелко дрожа от холода, Джей озирался, понимая, что может видеть. Он находился в тоннеле, стены, пол и невысокий потолок которого сияли мягким серебром, словно подсвеченные изнутри. Повлияло на его зрение превращение, которое он перенёс, или глаза просто привыкли к темноте, Джей не знал, да и не особенно интересовался этим. Причины его не заботили… По крайней мере, пока что. Он чувствовал голод, который заставлял его позабыть обо всём, и холод, сковывающий движения. Он хотел выбраться наверх.

По дну тоннеля протекал поток сточных вод. В стенах то и дело открывались боковые ходы, но потолки в них были настолько низкими, что Джею пришлось бы ползти на четвереньках, и он решил не сворачивать: неизвестно, куда они ведут.

Понемногу главный коридор стал забирать вверх. Боковые ходы попадались реже, но теперь и из них вытекали ручейки нечистот, сливаясь с основным потоком. Казалось, прошли часы, а ход всё не кончался. Джей шёл вперёд, автоматически переставляя гудящие ноги.

Чуть погодя он услышал плеск, что становился всё отчётливее с каждым шагом. Потолок тоннеля резко ушел вверх, стены расширились. В дальней стене около пола зияло отверстие, забранное ржавыми прутьями. Оттуда текла вода, чтобы устремиться потом по тоннелю. Джей машинально провёл языком по горьким пересохшим губам. Вода казалась чистой. Он напился, зачерпнув воды около самой решётки, где она была не такой мутной. На вкус она отдавала ржавчиной.

Ведя кончиками пальцев по влажным шершавым стенам, Джей шёл, пока рука не провалилась в пустоту. Дверной проём, а за ним – металлические ступени. Бросив взгляд назад, в сырую тьму, Джей побрёл наверх.

Лестница карабкалась по обшарпанным кирпичным стенам марш за маршем. Джей останавливался на каждом пролёте, задыхаясь и дрожа от усталости, но продолжал бесконечный подъём, понимая, что если он остановится сейчас на этих решётчатых ступенях, если пойдёт на поводу у желания немного отдохнуть, то может уже не встать.

Воздух заметно посвежел. Лестница вывела Джея к приоткрытой двери, за которой клубилась темнота. Послышался тихий гул; Джей нахмурился в недоумении и выглянул наружу. Шум стал громче, превратившись в рычание мотора, и Джей едва не рассмеялся, поняв, что это едет автомобиль. Он поднялся на поверхность и оказался в автодорожном тоннеле.

Автомобиль пронёсся мимо, ослепив светом фар. Джей поглядел ему вслед. Тоннель был коротким; впереди неясно переливались отблески городских огней, и, решив дойти до людей, с тяжёлым вздохом Джей снова пошёл вперёд.

Войти в центр города он так и не решился. Кружа по задворкам улиц, принюхивался к запахам человеческого жилья, заглядывал в окна домов, за которыми мелькали силуэты их обитателей. Его снедала зависть к людям, у которых есть своё место, своё безопасное, тёплое место в этом мире, где он был чужаком.

Свернувшись клубком среди мусорных пакетов, Джей мгновенно уснул, проснувшись на следующий день с тяжелым после кошмаров сердцем.

Пробивший кучерявые облака солнечный луч упал ему на лицо. Прикрыв рукой глаза, Джей широко зевнул и едва поднялся на ноги. Погода стояла душная и пасмурная, воздух был настолько тёплым и густым, что одежда липла к телу.

Джей ковылял вдоль улицы, стараясь не отходить далеко от стен домов, не выходить на открытые места. Он уже не знал, куда идёт и что ищет. Силы покидали его, словно вытекали капля за каплей, как вытекает вода из треснувшего сосуда. Он чувствовал чудовищную усталость, и не понимал, отчего устал.

Хотелось пить, и он напился из лужи; тёплая вода пахла асфальтом и бензином. На языке остался песок, Джей сплюнул и утёр губы.

Над ним распахнулось окно, он задрал голову: какая-то женщина собирала бельё, сохнувшее на верёвке. Заметив Джея, она погрозила ему кулаком:

– А ну проваливай отсюда, попрошайка!

Джей молча ощерился, и рамы окошка тут же захлопнулись, как устричные створки, лишь защемлённый в спешке угол простыни остался сиротливо свисать наружу.

Незаметно пришёл вечер, зажглись фонари. После того, как одинокий прохожий шарахнулся от него прочь, а затем принялся швыряться камнями, Джей больше не рисковал показываться людям на глаза. Он сидел под лестницей заброшенного дома, привалившись спиной к стене. Зачем куда-то идти и что-то делать, раз это не имеет ни капли смысла? Здесь на каждом шагу его подстерегает смерть – не от охотничьих клыков, так от людских рук. Не осталось никаких желаний, ничего не хотелось. Даже голод утих.

Подкрадывалась на мягких лапах дремота. Джей рад был уснуть, хотя понимал, что скоро может уснуть навсегда.

Вечернюю тишину прорезал вопль и сразу за ним – низкое рычание. Вздрогнув, Джей сжался в комок. Крик взлетел в воздух высокой, тревожной нотой, а потом оборвался так же неожиданно, как и начался. Теперь слышно было рычание не одной, а сразу двух тварей. Рык не умолкал, иногда переходя в грызню, словно твари не могли поделить добычу.

Джей неподвижно сидел в своём углу, бессильно уронив руки на колени. Чуть погодя он шевельнулся и, помедлив, вылез из своего укрытия. Он прокрался туда, откуда доносились страшные звуки – к куче строительного мусора, оставшегося после того, как снесли соседнее здание – и, заглянув за него, увидел тело, распростёртое на земле и два силуэта, склонившихся над ним. Мрачное, холодное любопытство овладело Джеем. Он лёг животом на гору щебня, укрытый зарослями сорных трав.

Они мало были похожи на людей. Грязные, обросшие волосами, они передвигались на четвереньках, словно неуклюжие обезьяны. На высохших телах болтались обрывки одежды, бесполезные, не скрывающие наготы и не согревающие. Твари пожирали труп, отрывая куски плоти и глотая их целиком, жадно давясь, даже не пытаясь пережёвывать – как звери. Джей глядел на кровавое зрелище во все глаза и не мог оторваться. Его тошнило от омерзения и голода.

Вот чем ему суждено стать. Вот как он закончит свои дни.

Джей пополз назад, стараясь не потревожить камней, когда охотники, одновременно насторожившись, подняли окровавленные морды. Джей тут же притаился, но они смотрели не в его сторону. Проследив за их взглядами, он и сам напряжённо замер: из-за угла одного из зданий появился высокий, сутулый человек. При виде него твари опрометью бросились бежать, не поднимаясь с четверенек, а человек, казалось, их и не заметил, привлечённый трупом.

Джей лежал неподвижно, затаив дыхание, пока человек, худой, обтрёпанный мужчина, шарил по карманам мертвеца. Джей от нечего делать рассматривал пришельца, смутно догадываясь, что перед ним ещё один охотник. Он оказался не просто высоким, а гигантским, даже выше статных солдат, что маршировали на параде; никогда в жизни Джей не видел таких исполинских людей.

Мужчина резко выпрямился и хрипло спросил:

– Ну, и долго ты там валяться собираешься?

Джей вжал голову в плечи. Его заметили. Не зная, как быть, он припадал к земле всем телом.

– Я к тебе обращаюсь!

Охотник широким шагом направился к нему. Вскочив на ноги, Джей бросился наутёк. Но не пробежал и нескольких метров, когда его схватили и рванули назад. Джей заорал, вырываясь.

Он его сейчас сожрёт.

– Тише ты, дурачок! Не брыкайся!

Его круто развернуло в воздухе. Легко держа Джея на весу, охотник оглядывал его с выражением лёгкого любопытства на узком, вытянутом лице, а Джей, в свою очередь, со страхом смотрел на охотника, вцепившись пальцами в его руки, сжимающие, словно тиски. Мужчина оказался намного старше, чем показалось сперва. Тёмные с проседью волосы беспорядочно спадали на лицо сальными прядями, но Джей видел его глаза, глубоко посаженные, холодно поблескивающие из-под кустистых бровей.

Мужчина наконец опустил Джея на землю, дав встать на ноги, но не отпустил, продолжая удержать за плечо.

– Ты чей? – спросил он наконец.

– От… пусти… – выдавил Джей, пытаясь отцепить чужие пальцы от своего плеча, но хватка лишь стала крепче, причиняя боль. Джей готов был плакать от отчаяния. – Отвали, урод!

Коротко замахнувшись, охотник ударил его ладонью по лицу. Джей пискнул и сжался в ожидании нового удара, но его не последовало.

– Ничей, значит, – пробормотал незнакомец. – Как тебя зовут, пащенок? – задал он новый вопрос.

Охотник улыбался, и, совсем растерявшись, Джей молча уставился на него, потирая горящую от боли щёку.

– Ну?

Мужчина улыбнулся шире, показывая зубы – нечеловечески длинные и острые, хищные, как у пса.

– Джей Шелл Намара…

Незнакомец расхохотался так, что его сложило пополам. Неприятный, каркающий и низкий, смех царапал ухо, как наждак.

– О не-ет… – с трудом произнёс охотник сквозь приступы кашля, сменившего смех. – Оно мне не нравится. Слишком… Кха! Слишком детское.

Джей от возмущения и неожиданности даже рот раскрыл. Мужчина, глянув в его сторону, снова засмеялся: что забавного он находил в происходящем, Джей не знал.

Отсмеявшись, охотник вдруг потрепал его по голове.

– Ладно, ладно… Ты теперь со мной, усёк?

Замешкавшись на мгновение, Джей на всякий случай кивнул.

– Имя у тебя другое будет, сынок, – продолжил мужчина. – Новая жизнь – и имячко новое. Справедливо?

Спорить с этим человеком не казалось разумным и, чтобы хоть что-то сказать, Джей спросил:

– Вы кто?

– Джек, – охотник ухмыльнулся и добавил: – Ага, и вот ещё чего: больше не называй меня уродом, ясно? Обидно мне.

И щёлкнул его по носу. Джей ойкнул, прижав ладонь к лицу, а Джек опять засмеялся.

Охотник велел следовать за ним и пошел вперёд, не оглядываясь. На один его шаг приходилось два-три Джеевых и, чтобы не отставать, приходилось едва не бежать за мужчиной вприпрыжку. Джек вёл его узкими и неосвещёнными, замусоренными улочками, тёмными вонючими задворками, где стены были исписаны непристойностями. Дома кончились резко, словно их обрубили ножом: они вышли за черту города. Звёздное сияние, не затмеваемое светом фонарей и окон, раскинулось над их головами.

Они шли по трассе, той, что вывела Джея из автомобильного тоннеля совсем недавно. Неожиданно Джек без предупреждения свернул в придорожные кусты и скрылся в темноте. Джей опрометью бросился за ним, продираясь сквозь заросли колючек, и вышел на тропинку, вьющуюся через холмы, отмеченную светлыми камешками на поворотах. Охотник не удостоил его и взглядом.

– Что с твоими родителями? – спросил Джек, когда они отошли от дороги.

Джей поднял на него глаза, отвлекаясь от созерцания пыльной травы под ногами.

– Эм… Они… Я сирота.

– Сирота? Кхе, ясно. Они умерли? Как?

– Автокатастрофа, – пробормотал Джей.

Джек молча кивнул. Джей успел было погрузиться в свои мысли, когда он сказал вдруг:

– Кейси.

– Простите… Что? – недоумённо спросил Джей, решив, что ему послышалось.

– Это твоё имя будет, – ровно пояснил Джек, не оборачиваясь. – Кейси.

– Может быть… Можно, я… Останусь со своим именем? Пожалуйста? – спросил Джей, глядя на широкую спину Джека.

– Нет, – отрезал мужчина, и он понурился.

Новое имя ему не нравилось. Почему он должен зваться как-то иначе потому, что так захотел этот человек? Имя – всё, что осталось у него в память о родителях. Чем дольше Джей размышлял об этом, тем больше злился.

– Я не хочу другое имя, – заявил он чуть погодя, набравшись храбрости.

Джек круто развернулся к нему, замахиваясь ногой. Джей шарахнулся назад, споткнулся о кочку и упал на задницу, а каблук Джекова ботинка замер совсем рядом с его носом. Он был так близко, что Джей мог разглядеть стоптанную набойку, подбитую мелкими гвоздями.

Джек опустил ногу и взглянул на него с высоты своего огромного роста.

– Заруби-ка себе на носу, сынок: здесь я главный. И всё будет так, как я скажу. Понятно?

Джей молча кивнул – в горле у него совсем пересохло. Джек ухмыльнулся и протянул ему руку, помог подняться на ноги.

– Пойдём. И ещё… – он оглянулся, смерив Джея насмешливым взглядом: – Никакого выканья. Зови меня на "ты". Просто Джек.

Тропинка казалась нескончаемой пыльной змейкой, нечаянно уснувшей посреди тёмного поля. Джей валился с ног от усталости. Он всё больше отставал от своего проводника, а тот будто и не замечал этого: шёл и шёл себе вперёд всё тем же ровным, широким шагом. Джею страшно было остаться в одиночестве, он подгонял себя, как мог, но в голове мутилось и всё чаще темнело в глазах. Остановившись передохнуть в очередной раз, он потерял сознание.

Очнувшись, он не сразу понял, где находится и что происходит. Он плыл по воздуху, мерно покачиваясь. Словно в лодке… Джей глубоко вздохнул, заспанно оглядываясь, широко, до слёз, зевнул – и тут же притих, сообразив, почему придорожные камни сами собой ползут мимо. Джек нёс его на закорках, посадив на сцеплённые в замок руки. Охотник остановился на минуту, поправляя руки так, чтобы ноша не сползала со спины, и пошёл дальше, меряя землю исполинскими шагами. От его куртки пахло табаком и ветхостью. Положив голову на чужое жёсткое плечо, Джей снова закрыл глаза, погружаясь в сон.