Кровные связи

Глава XIX. Братья

В ту ночь Кейси так и не удалось уснуть. Из-за больной спины приходилось лежать на животе, уткнувшись лицом в тёплую, затхлую подушку. В комнате было душно, парни храпели. Без толку проворочавшись в постели несколько долгих часов, Кейси сдался. Серый предрассветный сумрак вкрадчиво вполз в комнату сквозь пыльное оконное стекло, когда Кейси встал с нагретой постели. Он надевал штаны, когда заметил, что кровать Лутая пуста, и нахмурился. До сих пор все состайники ночевали дома…

Обувшись, он выскользнул во двор, и только дверь тихонько скрипнула за ним.

На бревне сидел Кён и курил, щуря от дыма чёрные глаза.

– Доброе утро!

– Чего это вскочил в такую рань? – поинтересовался у него Кейси, сев на бревно.

Расплывшись в широкой улыбке, Кён пожал плечами:

– Сам не знаю. А ты? Спина, небось, покоя не даёт?

– Ага… – Кейси осторожно пошевелил лопатками и не удержался от вздоха. Подмастерье по нему прошёлся от души. И, вспомнив об одноглазом парне, Кейси повернулся к Кёну: – Кстати! Лутая-то в комнате нет!

– Он вчера так и не вернулся. Бледный говорит, что оставил его в лесу.

– В смысле? С ним… Что-то случилось?

– А-а-а-а, – протянул Кён, – ты, видать, не в курсе. Джек его вчера кнутом отхлестал.

До Кейси не сразу дошёл смысл слов состайника. Он поражённо уставился на него:

– За что?!

– Мол, плохой подмастерье, плохо работает.

Кён затянулся в последний раз и раздавил окурок о лежащий в кострище кирпич. Кейси молчал, ковыряя носком кроссовки старую золу. Лутай ни минуты не сидел без дела. Он то мотался в Старый Блай, то колол дрова и щепу, то поправлял плетень. Он следил за работой и тренировками всей стаи и тренировался сам. Лутай много работал.

– Почему никто не помог ему? – подавленно спросил Кейси. – Неужели он до сих пор в лесу? Сидит там совсем один…

Он умолк, прикусив губу. Лутай, каким бы тяжёлым ни был его характер, всё же оставался их собратом. Спал под одной крышей с ними и ел из одной миски. Как парни могли так равнодушно относиться к нему? Кейси подумал, что даже о нём, самом младшем, позаботились и попытались вылечить, в то время как Лутая просто оставили в одиночестве, избитого и беспомощного, и от этой мысли ему стало ещё жальче их одноглазого подмастерье.

Но Кён его чувств не разделял:

– Да ведь Лутай сам ушёл, его никто не гнал! Мирайя потом приходил к нему, и Рэй тоже, но он прогнал их от себя.

Наткнувшись на недоверчивый взгляд Кейси, он добавил:

– Ты пойми, он подмастерье. Ему никто не указ, кроме Джека, а когда Джек в запой уходит, то и он не указ. Захотел он в лес уйти – и ушёл, его это право, мы ничего с этим не поделаем.

– Но почему он ушёл?

– А как ты сам думаешь? – спросил Кён вместо ответа.

Кейси понурился. Отчего выпоротый кнутом парень сбегает в лес, вместо того, чтобы пойти к состайникам, готовым помочь ему? Разве что потому, что не желает показываться им на глаза.

Лутай ушёл в лес не по своей воле. Туда его выгнал стыд.

– Может, – неуверенно сказал Кейси, – пойти к нему? Попытаться вернуть?

Кён хмыкнул.

– Только если тебе жить надоело. Нет, Кейси. Лутай вернётся сам. И позаботится о себе сам. С ним всё будет в порядке, зуб даю.

Слова состайника не вселили в него абсолютное спокойствие, но всё же немного развеяли тревогу. Сидя рядом с Кёном, Кейси зевал украдкой и старался не дрожать от холода. Над землёй низко стелился туман, трава клонилась вниз, тяжёлая от росы. Лес синел на горизонте, а над ним высились бледные силуэты высотных зданий. Полупрозрачные, зыбкие, как призраки, они казались видениями на фоне жемчужного бледного неба. Но вскоре лучи солнца резко очертили их контуры, и из серых они стали чёрными, слившись с полосой леса, а небо пылало над ними. Просвистела птица, а потом в вышине поплыли облака – золотистые, подсвеченные ранним солнцем.

– Красиво тут, а? – прошептал Кён, и Кейси кивнул.

Ветер взъерошил ему порядком отросшие уже волосы.

– Знаешь, где самое красиво небо? – спросил Кён и тут же сам ответил: – В горах. И воздух там особенный, не как тут.

– Ты был в горах?

– Я там вырос. В горах Кай-Ин, которые ладийцы называют Кайни́.

Кейси кивнул, вспоминая это место на карте. Кайни изгибались крюком на юго-западе, на границе с Касином, краем своим вдаваясь вглубь Лада. Именно там, в горах, началась семилетняя война много лет назад. Собственно, и началась-то она лишь потому, что две страны не смогли мирно поделить эти горы.

– Там, наверное, холодно? На высоте?

Кён хохотнул:

– Если карабкаться на вершину, то холодно, конечно, да и снег, поди, лежит даже летом! Но мы ведь жили в долине. У нас в Касине бедная земля, но горные долины плодородны, потому что по весне там много воды. Отец мой держит коз, огромные стада! Мальчишкой я пил молоко прямо из вымени. А какие они добрые, ласковые, эти козы… Шёрстка нежная, белая или чёрненькая, на ощупь – как пух, глазища огромные, влажные. Умные, всё понимают. Я их любил. Я вообще всякое зверьё люблю. Жаль только, что охотников живность не переносит, не по нраву мы им. Одни только крысы с нами и уживаются!

Кён хлопнул Кейси по плечу, широко улыбаясь, а во взгляде чёрных глаз скользила тоска. Он закурил новую сигарету. Кейси наблюдал за ним краем глаза. Такой обычно подвижный, энергичный, постоянно куда-то бегущий, смеющийся, сейчас Кён сидел совершенно неподвижно, выдыхая дым в фиалковое прозрачное небо.

– Хочешь?

Кейси моргнул и заметил, что Кён протягивает ему свою сигарету.

– Бери, если хочется. Не надо только так смотреть.

Состайник улыбался. Кейси смущённо качнул головой: его не так поняли.

– Нет, спасибо, но я… Я не курю.

– Не куришь, или просто никогда не пробовал? – спросил Кён с хитрецой.

Кейси хмуро покосился на него:

– Не пробовал. И не хочу.

– Ну и правильно, – Кён с наслаждением выпустил струйки дыма через нос. – Маловат ты ещё для таких дел.

Кейси медленно перевёл взгляд с далёких деревьев на состайника. Ещё один. Ещё один человек, считающий его недорослем. Считающий, что он ни на что не способен.

Выбросив руку вперёд, Кейси резко выхватил окурок из пальцев опешившего Кёна. Сунул её в рот, сжал губами влажный фильтр и решительно затянулся. И тут же, поперхнувшись, зашёлся в кашле. Кён, вскочив на ноги, принялся колотить его по спине ладонью. Кейси пытался, но не мог сделать хорошего, глубокого вдоха – мешал кашель. Голос Кёна доносился словно сквозь толщу воды.

– Да я ж пошутил! Вот дурачок… Кей? Ты в порядке? Воды, может?..

Кейси стоял, нагнувшись, упёршись ладонями в колени полусогнутых ног, и дышал, стараясь не выхаркать все внутренности прямо на землю. Казалось, пустой желудок встал где-то в глотке, перекрывая кислород. Мутило, а горло казалось шершавым и распухшим. Кён стоял рядом, слушая череду шумных, всхлипывающих вдохов и вибрирующих выдохов.

– Ты в норме?

Кейси поднял на него слезящиеся глаза:

– К-кажется, да.

Кён облегчённо вздохнул и хлопнул его пониже спины.

– Давай, вали-ка ты отсюда. Прав я был, рано тебе ещё. Щурёнок…

Кейси ухмыльнулся в ответ, думая про себя, что обязательно попробует ещё раз, но тайком, когда не будет рядом чужих глаз. Он осторожно открыл дверь спальни, и, прежде чем войти, бросил последний взгляд на окончательно посветлевшее лазурно-голубое небо. Полосой невесомой позолоты солнце лежало на вершинах деревьев, птичий щебет доносился со стороны леса.

Со смешанными чувствами Кейси смотрел на жёлтые травы полей. Дыхание осени чувствовалось всё явственней. Но на душе его сейчас было легко, словно впереди ждёт лишь бесконечно счастливое лето, не омрачённое никакими бедами.

Кейси с трудом оторвал от подушки тяжёлую, гудящую голову, и, всё ещё сонный, несколько раз моргнул. Солнечные зайчики скользили по деревянному полу. Испуганно охнув, Кейси выскочил из постели, всунул ноги в штаны, запрыгал на одной ноге, пытаясь одновременно влезть в кроссовки. Если подмастерье узнает, что он опять проспал тренировку… Кейси прикусил губу, представив взбучку, которую устроит ему одноглазый.

Дверь скрипнула, у Кейси оборвалось сердце. Он резко обернулся – и не сдержал радостное восклицание:

– Гас!

Черноволосый здоровяк стоял у порога, сунув большие пальцы в шлевки брюк. По широкому, ещё не бритому в этот день лицу бродила улыбка.

– Выспался? – спросил состайник.

– Ага, как же, – ухмыльнулся Кейси, споро застилая кровать. – Всю ночь уснуть не мог, только под утро сморило. На занятия опаздываю уже второй раз. Лутай меня убьёт, когда узнает.

– Не узнает. Сегодня с тобой буду я.

Кейси остановился, глядя на старшего.

– Что с Лутаем?

– Нездоров, – тихо ответил Гас, – но скоро поправится.

– Он дома? Здесь?

Гас кивнул, хотел что-то сказать, но Кейси быстрым шагом покинул комнату.

Лутай был в кухне. Сидя за столом, он обеими руками подпирал голову. Спина подмастерья была обмотана бинтами, на столе перед ним стояла пустая чашка. Услышав шаги, Лутай открыл глаз и взглянул на Кейси.

– О, щенок. Как самочувствие?

Кейси стоял, глядя на старшего, и чувствовал, как слова крутятся на языке и щекочут нёбо, стремясь вырваться скорее. Поэтому заговорил он медленно и осторожно:

– Я думал, что тогда, в лесу, когда ты поймал меня, ты понимал, что говорил. Но теперь вижу, что это не так. Или ты нарочно обманул меня?

Лутай нахмурился:

– Не понял… О чём ты, бес тебя задери?

– Ты говорил, что я должен доверять тебе, тебе и остальным. Но как я могу доверять тебе, если ты сам никому не доверяешь?

Круто развернувшись, Кейси опрометью выскочил из кухни, боясь, что если останется там ещё хотя бы на секунду, то просто расплачется перед Лутаем. Шмыгая носом, он знакомым путём потрусил через поле в лес.

Занятия с Гасом разительно отличались от тренировок с подмастерьем или Джеком. Гас не кричал, не замахивался кулаком и не раздавал оплеух. Его объяснения были спокойными, а голос – ровным, так что вскоре Кейси осмелел, перестал робеть и бояться сделать что-то неправильно, как постоянно боялся при Лутае или Джеке. Гастер научил его ловчее перебинтовывать руки, а потом они работали над ударами – размеренно и без спешки.

– Послушай, – спросил Кейси во время одного из кратких перерывов, – а почему подмастерье Лутай, а не ты? Ты ведь сильнее, разве нет? Да и учишь ты лучше, чем он!

Гас потёр подбородок, усмехаясь:

– У меня просто опыта побольше будет. Кто, думаешь, учил Лутая, когда он сам был новичком?

– Ты?! Неужели?

– Ну да.

Гас смеялся над удивлением Кейси, но смех его не был обидным.

– И всё же, почему не ты подмастерье?

– Потому что оно мне не надо, – ответил Гас. – Это первая причина. А вторая – я не смог бы им быть, даже если б и хотел. Это не так просто, Кей – быть правой рукой мастера. Тут требуется особая расположенность, чтоб досматривать за всем. Характер для этого должен быть, понимаешь?

– Паршивый характер. Лутай только и делает, что орёт и дерётся, – мрачно сказал Кейси. – Он хуже Джека. Тот хоть уходит иногда, а Лутай есть каждый день.

– Сегодня же нет, – улыбнулся Гас и захохотал, когда Кейси буркнул:

– И слава Свету.

Кейси приятно было слышать заливистый смех старшего. Ему нравился голос состайника, нравилась его спокойная, не устрашающая сила, когда они вновь перешли к тренировкам. Как было бы здорово, подумалось Кейси вдруг, будь у него старший брат, такой же, как Гас. Такой же огромный, словно медведь, чтобы волосы у него были чёрные и непослушные, как у самого Кейси и у мамы.

Кейси улыбнулся. Сейчас у него будто есть целая куча старших братьев. Но хорошо было бы, приди к ним ещё какой-нибудь мальчик, помладше, чтобы и ему, Кейси, было о ком заботиться. Такой мальчик, как Витка… Но при мысли о Витке улыбка стёрлась с его лица.

– Гас, – несмело произнёс он. – Можно спросить?

– Конечно.

– Разные стаи, они, наверное, враждуют между собой?

Какое-то время Гас молча смотрел на Кейси.

– С чего ты взял? – спросил он наконец.

– Ну… Вы… Мы должны драться на Арене до смерти. И я однажды подумал – что, если кто-нибудь победит Мирайю, убьёт его, а сам останется жив? А мне пришлось бы видеть его каждый раз, приходя на Арену. И я вспоминал бы, что это убийца моего друга. Гас… – запнувшись, Кейси помедлил, прежде чем закончить: – Я думаю, мне захотелось бы убить его.

Гас сел на корточки перед ним, так что их глаза оказались на одном уровне. На его дублёном загорелом лице читалась тревога.

– Пойми, Арена – это спорт. Опасный, кровавый, но просто спорт, лишь способ заработать деньги. Мы знаем, на что идём, когда отправляемся туда. То, что происходит на ринге, нельзя выносить за его пределы. Потому что иначе недолго и озвереть окончательно. А мы не звери, Кейси, мы люди. И жить мы должны по-человечьи. Никто из нас никому не мстит.

Гас положил руку ему на плечо, сжал немного.

– Понимаешь?

– Кто убил Витку? – спросил Кейси.

Что-то в лице Гаса дрогнуло, неуловимо переменившись.

– Какая разница? – мягко спросил он.

– Ты же любил его? Лутай сказал, что он был очень хороший, – проговорил Кейси, задыхаясь. – И тебе разве не тяжело встречаться на Арене с тем, кто его убил? Смотреть ему в глаза?

– Ты ничего об этом не знаешь, – тихо сказал Гас. Его глаза, тёмно-синие, похожие на маленькие блестящие сапфиры, неотрывно смотрели в глаза Кейси. – Пока не знаешь. Очень легко отнять жизнь на словах. Но когда доходит до дела, когда наступает пора решить: ты или тебя… Я был бы очень рад, если бы тебе никогда не пришлось делать этот выбор. И если бы терять друзей тебе не пришлось. Но мы их теряем, и будем терять, это не изменишь, как ни старайся. В мести нет смысла. От неё никому не становится легче – ни мстителю, ни тому, за кого мстили. И Витку месть не вернёт. Она даже покоя не сможет дать. Ну, убью я того парнишку, что его победил… А дальше-то что? Стану я от этого героем?

Кейси покачал головой.

– Я просто… Я хочу, чтобы никто не умирал. Никогда.

– Понимаю, – ответил ему Гас. – И я этого хочу. И ещё я хочу, чтобы ты тоже жил. Понимаешь, что это значит?

– Понимаю, – прошептал Кейси.

– Молодец.

Гас улыбнулся и выпрямился во весь свой немаленький рост.

– У нас ещё много работы. Давай постараемся вместе.