Кровные связи

Глава XVII. Злость

– О, глянь-ка, – ухмыльнулся Кён. – Доброе утро, лежебока!

Дверь медленно отворилась и на порог вышел, щуря глаза, мальчишка, растрёпанный после сна. Лутай придержал занесённый над доской молоток.

– Эй! Не понял, ты что, дрых всё это время?

Кейси кивнул и потёр помятое лицо.

– Прости.

– Мне твоё "прости" и даром не надо. – Лутай покачал головой и снова взялся забивать гвозди. – Это тебе нужно, ясно, нет?

Стук!

– Все эти занятия, тренировки и прочая галиматья.

Стук!

– Ты должен быть в этом заинтересован, а не я.

Стук!

– Вон Гас – гвозди голыми пальцами из доски выдёргивает, а бегает перед работой каждое утро.

Стук!

– А тебе это, думаешь, не надо? Думаешь, ты и без этого станешь великим, бес тебя забери, бойцом? Пропускаешь пробежки, руки бинтовать так и не научился, стойка расхлябанная, бьёшь, как баба!

Распалённый собственными словами, он снова прервал работу, с раздражением глядя на мальчишку:

– Мрак дери, ты хочешь сдохнуть в первый же день на Арене, или что?

Кейси молчал, и Лутай сощурился:

– Ну, что язык проглотил?

– Не хочу, – пробормотал Кейси. – Я понял, Лутай. Я пошёл… Побегаю…

Он ушёл за дом, шаркая задниками кроссовок. Развязанные шнурки волочились по траве. Проводив его взглядом, Лутай глухо вздохнул. С каждым днём он лишь укреплялся во мнении, что зимы мальчишке не пережить. Старый Блай сжирал куда более крепких людей, чуть не перемолол его самого – а такого, как Кейси, он проглотит и даже не заметит.

Кён ткнул его кулаком в плечо.

– Ты что расстраиваешься? Подумаешь, проспал.

– Да если б дело было только в этом…

– Подрастёт – вымастится, – заверил Кён. – Он дурачок ещё молодой.

Не сумев удержаться, Лутай усмехнулся:

– Сам-то недалеко от него ушёл, так что не умничал бы.

Кён закатил глаза, изображая обиду.

– Я умудрён годами, – заявил он и поправил на носу невидимые очки.

– Ага, семнадцать – это та-а-ак много.

– Восемнадцать, чтоб ты знал.

Лутай хмыкнул, примериваясь к очередному гвоздю:

– Велика разница.

Он замахнулся молотком, и в этот момент Кён ткнул его пальцем в бок. Взвыв, Лутай отдёрнул руку от доски и сунул в рот ушибленный палец. Кён покатывался от хохота под его злым взглядом:

– Я нечаянно, правда! Прости-прости!

Взмыленный и раскрасневшийся мальчишка остановился рядом через час, утирая мокрый лоб.

– И чего ждёшь? – спросил Лутай, не дав ему раскрыть рта.

– Ну как чего… Тебя.

– Я занят. Ослеп?

Кейси легонько поддал ногой доски, сваленные кучей рядом с порогом, и спросил с любопытством:

– А чего делаете?

– Сени, – пояснил Кён, перехватив мрачный взгляд Лутая. – Скоро холода, ещё немного – и снег ляжет.

Кейси глуповато улыбался, оглядывая состайников и наполовину собранный короб сеней.

– Чего пялишься? – не выдержал в конце концов Лутай.

– Да вот думаю… Вы ж не первый год тут живёте, так?

– Ну? – поторопил Лутай.

– Ну и… Чего только сейчас додумались?

Лутай зажмурился, уговаривая себя не заорать на обнаглевшего мальчишку, который явно возомнил себя самым умным.

– Они и раньше были. Их Джек разворотил в начале весны, – пояснил Кён как ни в чём не бывало. – Лутаю, понимаешь, лень было их чинить.

– Ясно… А с кем же я буду заниматься? – снова спросил Кейси. – Ты сам говорил, что одному мне нельзя.

– Как с кем? С мастером, конечно.

– А… Лут, может, всё-таки ты со мной пойдёшь? – тихо произнёс Кейси. – Пожалуйста.

– Нет, – отрезал Лутай. – А теперь брысь отсюда.

То и дело оглядываясь, Кейси ушёл.

– Здорово он Джека боится, – пробормотал Кён.

Лутай сделал вид, что не услышал его слов. Думать о мальчишке и его сопливых детских неурядицах не хотелось, не хотелось думать о Джеке, которого неудержимо тянуло к бутылке, как других тянет к любовнице, не хотелось думать о надоевшей стае с её вечными проблемами – нет денег, нет еды, мало дров, зима близка, и кто знает, чья скоро очередь умирать на Арене? Зачем думать обо всём этом сейчас, в это утро, когда осень ещё только начала красить листья, а лес переливается от птичьих голосов?

Лутай огладил ладонью только что ошкуренную Кёном доску, бархатистую и пахучую. Они покроют её морилкой и она заблестит, рисунок древесных прожилок проступит отчётливее, и станет ясно, что доска остаётся частью дерева и леса даже тогда, когда становится частью их дома. Сунув в рот ещё несколько гвоздей, Лутай стал прибивать доску на её место.

Работать руками ему нравилось. Нравился вес молотка в руке – его верная тяжесть действовала на Лутая успокаивающе. Ладный, хороший инструмент, полезный и простой. Дерево и металл, ничего лишнего. И мысль была Лутаю отчасти смешна, но ему хотелось и самому быть таким молотком.

Настроение улучшилось настолько, что он принялся насвистывать сквозь зубы. Солнце катилось по небосводу, порой забегая за кудрявые купола кучевых облаков, и тогда, освещённые его лучами, они вспыхивали ослепительной белизной. Работа шла споро, и даже Кён молчал, не надоедая своей вечной трескотнёй.

Тут он, словно услышав эту довольную мысль, поднял голову. Лутай решил было, что сглазил, но настороженное выражение лица состайника его смутило.

– Что такое?

– А ты не слышишь? – спросил в ответ Кён.

Лутай собрался уже отрицательно покачать головой, когда вдруг услышал. Сбивчивый лепет и другой голос, захлёбывающийся от ярости.

– Это Джек, – прошептал, серея от страха, Кён. – Они идут сюда…

Кейси бежал из леса с перекошенным от ужаса лицом, а за ним по пятам нёсся Джек. При виде подмастерья задыхающийся мальчишка бросился к нему.

– В чём дело? – спросил Лутай, шагнув навстречу. – Что произошло?

– Дай сюда эту дрянь! – взревел подскочивший к ним Джек, уже протягивая руку к Кейси.

Мальчишка запищал, уворачиваясь от пальцев учителя, и Лутай отступил от Джека, тесня назад прячущегося за его спиной Кейси. Во двор вышли Мирайя и Рэй, обмениваясь настороженными взглядами. Не приближаясь к разъярённому Джеку, они подошли к состайникам.

– Что он сделал? Джек?

– Многовато воли у малолетнего выродка, – проскрипел мастер, косясь на младшего ученика. – Я отрежу ему язык. Немой щенок тоже сможет драться.

Кейси дрожал с ног до головы. Джек снова шагнул к нему, и мальчишка, взвизгнув, вцепился в руку Лутая с такой силой, что тот сморщился от боли, отдирая от себя его хваткие пальцы.

– Что он тебе сказал?

Джек медленно покачал головой, не сводя с младшего глаз. Глаза его были отрешённо-холодными, и Лутаю не нравилось это. Повернувшись к Кейси, он схватил его за плечи, тряхнув так, что у того зубы клацнули.

– Что ты ему сказал?! – прошипел он мальчишке в лицо. – Отвечай!

– Н-ничего, – выдавил мальчишка. – Ничего!

– Врёшь!

Лутай наотмашь ударил его по лицу – Кейси отбросило к состайникам. Мирайя тут же подхватил его, помогая удержаться на ногах, привлёк к себе и положил ладони на мальчишечьи плечи.

– Я его убью, – шепнул Джек. И скорее пролаял, чем выкрикнул: – Дай его мне!

Он ринулся вперёд. Ахнул Кён, кто-то закричал. Лутай, встав на пути мастера, упёрся в его плечи. Пригнув голову, как бык, Джек пёр вперёд.

Босые ноги Лутая скользили по траве.

– Джек, – выдохнул он сквозь зубы, – послушай… Постой. Погоди.

Мастер не обращал внимания на его увещевания. Они боролись, напряжённо сопя. Лутай пытался перехватить взгляд Джека, но тот слепо смотрел вперёд – и Лутай мог бы поклясться, что за всё это время старик ни разу не моргнул. Зрачки его были размером со спичечные головки. Он оскалился, зарычал, обдавая вонючим дыханием. И вот тогда Лутаю стало страшно.

Но надолго мастера не хватило. В какой-то момент Джек замер, а потом согнулся в три погибели. Его бока ходили ходуном, пока он тяжело отдувался, уперев руки в колени. Лутай, отшатнувшись от него, утёр льющий в глаза пот.

– Позволь, я с ним разберусь, – попросил он мастера. – Я сам его накажу.

Когда Джек поднял голову, взгляд его больше не был ни злобным, ни отрешённым: в нём читалась мрачная усталость. Выпрямившись, мастер одёрнул куртку, запустил ладонь в седеющую шевелюру. Парни стояли на месте, следя за ним. Кейси жался к Мирайе в поисках защиты, и Мирайя неосознанно гладил его по черноволосой голове.

Лутай поманил его к себе, и мальчишка дрогнул, но сделал несколько неверных шагов к нему.

– Стань к стене и обопрись об неё руками, – велел Лутай, вынимая из штанов ремень. – Скорее, – нетерпеливо добавил он, видя, что новичок не спешит исполнять приказ. – Быстрей начнём – быстрей закончим.

Упёршись ладонями в стену, Кейси опустил голову. Отросшие волосы упали на лицо, но убирать их он не стал.

Мирайя отвернулся, глядя в сторону леса, но отчего-то решил остаться. Рэй стоял за его спиной, по его лицу бродила кислая улыбка. Гас и Кён, стоящие бок о бок, казались сейчас родными братьями в своей непоколебимости. Оглядев стаю, Лутай чувствовал, что ему нравится то, что он видит. Он перевёл взгляд на костлявые плечи новичка и взвесил ремень в руке. Он размахнулся, пряжка тонко свистнула в воздухе и опустилась на спину мальчишки. Кейси дёрнуло, он пригнул голову ещё ниже.

Наверняка уже разревелся.

При этой мысли у Лутая дрогнули губы, обнажая клыки. Он снова ударил, не считая взмахи ремня, не зная, было их десять или двадцать, и продолжил бить, когда Кейси упал на колени и свернулся в скулящий комок.

– Достаточно, – сказал наконец Джек.

Лутай, тяжело дыша, отбросил ремень, нагнулся к Кейси и поднял его за локоть. Мальчишка шатался, повиснув на его руке всем весом тщедушного тела. Лутай зло встряхнул его и потащил за собой. Кейси всхлипывал и дрожал. С трудом переставляя ноги, он послушно плёлся за Лутаем, без конца шмыгая носом.

– Хорош ныть, – процедил Лутай, втолкнув его в комнату.

Кейси споткнулся о порог, едва не свалившись на пол, и врезался в чужую кровать. Вид у него был до того несчастный и запуганный, что Лутаю почти стало жаль его. И стало бы – не будь он сам виновником своего наказания.

– П-прости меня, – выдавил новичок.

– Заткнись, Кейси. Ясно? Закрой рот.

Лутай обвёл взглядом комнату. Её тесная тьма давила на плечи; ему не терпелось скорее выйти. Отвернувшись от мокрых зелёных глаз мальчишки, он отрывисто произнёс:

– Завтра на тренировку, как обычно. И чтобы я не видел тебя до тех пор. А вздумаешь проспать – получишь ещё разок.

Он ушёл, почти сбежал, хлопнув дверью так, что оконное стекло задребезжало.

Джек стоял на том же месте, докуривая сигарету. Стая глядела на него, как завороженная.

– Кейси дерзкий щенок, – тихо сказал мастер, когда Лутай встал перед ним. – В нём много своевольности. Но это ничего… Это перемелется.

Джек глубоко затянулся, взглянул в пустое, выцветшее небо, а потом обернулся к парням – Кён пугливо отшатнулся от его резкого движения.

– Цирк кончился! – в голосе мастера сквозила злая весёлость. – Нечего тут стоять, выродки. Пшли вон!

– Ты плохой подмастерье. Ты плохо учишь… – Не обращая больше внимания на парней, что так и не сдвинулись с места, он бросил окурок и наступил на него, с силой вминая в землю. – И заслуживаешь наказания не меньше сопляка.

– Как скажешь, – насупившись, буркнул Лутай.

Джек развернулся и пошёл к своему дому, махнув рукой. Лутай последовал за ним, на ходу расстёгивая жилет. Сняв, бросил его Кёну:

– Побереги-ка.

Состайник кивнул и прижал жилет к груди. И Лутай отчасти был благодарен Джеку за порку, которая не станет публичным унижением, но злость – злость всё равно брала верх.