Криминалист

Глава 7 Бар

Лаборатория меня заинтересовала. Оборудование примитивное по меркам XXI века, но для 1972 года, наверное, вполне современное.

— Можно задать вопрос?

Чен посмотрел на меня.

— Да.

— Как вы снимаете отпечатки с бумаги? Нингидрин это химический реагент?

— Да. Нингидрин реагирует с аминокислотами в поте. Окрашивает отпечатки в фиолетовый цвет. Метод существует с 1950-х годов. — Он снял очки, протер стекла краем халата. — Эффективный, но медленный. Занимает от шести до восемнадцати часов.

— А для других поверхностей?

— Металл, стекло — порошок. Алюминиевый или графитовый. Наносим кистью, фотографируем, переносим на ленту. Быстрее, но не так точно.

Он говорил без интереса, как учитель, объясняющий азы студенту.

Я огляделся по лаборатории. На одном из столов лежала камера, большая, с мехами, на штативе.

— Это для фотографирования улик?

— Да. «Графлекс», четыре на пять дюймов. Черно-белая пленка. Проявляем здесь же, в темной комнате. — Он кивнул на дверь в углу лаборатории.

Я подошел к камере. Конструкция массивная, механическая. В XXI веке все это заменил цифровой фотоаппарат размером с ладонь.

— А для съемки мест преступлений что используете?

— «Поляроид» или «Кодак Инстаматик». «Поляроид» удобнее, снимки сразу, не нужно проявлять. Но качество хуже.

Я кивнул. Знал об этих камерах по книгам. «Поляроид» был революцией в 1970-х, мгновенные фотографии. В будущем это музейный экспонат.

— А как храните отпечатки? Есть база данных?

Чен надел очки обратно, посмотрел на меня внимательнее.

— База есть. Картотека. Миллионы карточек с отпечатками. Хранятся в архиве, классифицированы по системе Генри. Поиск вручную, занимает дни или недели.

— Вручную, — повторил я.

— Да. Другого способа нет.

Я представил миллионы карточек, агенты перебирают их одну за другой, ищут совпадения. В XXI веке компьютер делал это за секунды. Алгоритмы распознавания образов сравнивали отпечатки автоматически.

Но здесь нет компьютеров. Есть только человеческие глаза и терпение.

— Сколько времени в среднем занимает поиск совпадения?

— Зависит от обстоятельств. Если есть подозреваемый, сравним его отпечатки с уликами за час. Если подозреваемого нет, можем искать месяцами. Или вообще не найти.

— Понятно.

Я задумался. Может, здесь можно что-то улучшить. Автоматизация невозможна без компьютеров, но есть другие способы ускорить процесс. Лучшая классификация, статистические методы, приоритизация поиска.

— Вы давно работаете здесь? — спросил я.

— Семь лет. До этого учился в Калифорнийском университете. Степень по химии.

— Вам нравится работа?

Чен пожал плечами.

— Работа как работа. Делаю анализы, пишу отчеты. Агенты приносят улики, забирают результаты. Редко кто интересуется процессом. Для них я просто лаборант.

В голосе прозвучала легкая горечь. Едва заметная, но я услышал.

— Я интересуюсь, — сказал я. — Криминалистика это основа расследований. Без точных анализов нет доказательств. Ваша работа критически важна.

Чен посмотрел на меня с удивлением.

— Не часто слышу такое от агентов.

— Большинство агентов не понимают науку. Они люди действия, а не мысли. — Я подошел ближе к столу, посмотрел на фотографии. — А я всегда считал, что интеллект важнее физической силы. Особенно в расследованиях.

На фотографиях были отпечатки пальцев: завитки, петли, дуги. Снимки четкие, контрастные.

— Хорошее качество, — сказал я. — Вы сами снимали?

— Да.

— А можно улучшить контрастность отпечатков перед фотографированием? Допустим, использовать разные углы освещения, цветные фильтры.

Чен задумался.

— Можно. Но зачем? Текущего качества достаточно для анализа.

— Достаточно, но не оптимально. Если увеличить контрастность, мелкие детали станут заметнее. Это поможет в сложных случаях, когда отпечатки частичные или смазанные.

Чен снял очки, протер их снова. Привычка, видимо, когда он думает.

— Интересная идея, — сказал он медленно. — Никто раньше не предлагал. Агенты приносят улики, хотят результаты быстро. Не думают об улучшении методов.

— Потому что большинство агентов не понимают науку, — повторил я. — А вы понимаете. И я понимаю. Может, нам стоит поработать вместе. Я подкину кое-какие идеи, вы проверите их на практике.

Чен надел очки обратно. В глазах появился интерес, может, впервые за разговор.

— Какие еще идеи у вас есть?

Я огляделся по лаборатории. Сколько всего можно улучшить. Методы сбора улик, анализа, хранения. Все это кажется устаревшим, неэффективным.

Но нельзя выкладывать все сразу. Нужно быть осторожным.

— Много идей, — сказал я. — Но сначала нужно проверить простые вещи. Освещение, фильтры. Если сработает, пойдем дальше.

Я снова огляделся по лаборатории. Взгляд задержался на столе с порошками для снятия отпечатков.

— Кстати, еще одна мысль. Вы используете алюминиевый порошок для темных поверхностей?

— Да. Стандартная процедура.

— А пробовали добавлять в него магнитные частицы? Железную окалину, например, очень мелкую.

Чен нахмурился.

— Зачем?

— Можно наносить такой порошок магнитной кистью. Она не касается поверхности, только порошок. Меньше риск размазать отпечаток. Особенно полезно на деликатных поверхностях: глянцевой бумаге, пластике, окрашенном металле.

Чен снял очки, задумался. Протер стекла медленно, методично.

— Магнитная кисть, — повторил он. — Интересно. Физически это должно работать. Магнит притягивает порошок, порошок прилипает к жировым следам отпечатка, а кисть не контактирует с поверхностью напрямую.

— Именно. И еще один плюс, меньше расход порошка. Можно собрать его обратно магнитом после использования.

— Экономия реагентов, — кивнул Чен. — Бюджет лаборатории ограничен, это важно.

Он подошел к шкафу с реагентами, достал банку с алюминиевым порошком. Открыл, посмотрел на содержимое.

— Железную окалину достать несложно. Нужно измельчить до нужной фракции, смешать с алюминием в правильной пропорции. — Он закрыл банку, поставил обратно. — А магнит… Обычный подковообразный магнит подойдет. Обмотать его тканью, чтобы порошок не прилипал к самому магниту.

— Попробуйте, — сказал я. — Если сработает, это серьезно упростит работу.

Чен повернулся ко мне. В глазах появился живой интерес, какого не было в начале разговора.

— Откуда у вас такие идеи? Вы специально изучали криминалистику?

Опасный вопрос. Нужно быть осторожным.

— Читал много литературы. Научные журналы, исследования. Интересуюсь химией, физикой. Иногда просто думаю о проблемах и пытаюсь найти решения.

— Большинство агентов не читают научные журналы.

— Я не такой как большинство агентов.

Чен усмехнулся. Первая эмоция на его лице за весь разговор.

— Вижу. — Он протянул руку снова. — Приходите, когда будет время. Покажу лабораторию подробнее. Обсудим ваши идеи. Проверим магнитную кисть.

— Обязательно приду.

Мы пожали руки.

— Результаты анализа писем завтра к обеду, — напомнил Чен.

— Спасибо. Жду.

Я вышел из лаборатории, поднялся по лестнице обратно. В коридоре по-прежнему пусто, лампы гудят монотонно.

Странное чувство. Я нашел союзника. Чен одиночка, как и я в прошлой жизни. Человек науки, окруженный людьми действия. Его не ценят, с ним не разговаривают как с равным.

А я разговариваю. И он это заметил.

Магнитная кисть для снятия отпечатков появится в криминалистике только в конце 1970-х годов. Но основная физика проста, реализовать можно уже сейчас. Если Чен сделает прототип, это станет маленькой революцией в лаборатории.

Маленькие шаги. Постепенные изменения. Так можно внедрять знания из будущего, не вызывая подозрений.

Может, через него я смогу изменить криминалистику ФБР. Медленно, осторожно, по одной идее за раз.

Интересная перспектива.

Мы вышли из здания ровно в шесть. Дейв, Маркус, Харви и я. Коллинз отказался, сказал, что устал, хочет домой. Томпсон ушел раньше, в половине шестого.

Вечер теплый, солнце висело низко над крышами зданий, окрашивая небо в оранжевые и розовые полосы. На Пенсильвания-авеню движение замедлилось, час пик заканчивался, последние машины тянулись к пригородам.

Мы шли пешком. Три квартала по тротуару мимо закрывающихся магазинов и контор. Секретарши в юбках до колена спешили к автобусным остановкам, клерки в мятых рубашках курили на ступеньках офисных зданий.

Бар находился на углу улицы. Вывеска «Joe's Tavern» светилась красным неоном. Буква «о» мигала с перебоями, включалась, гасла, снова включалась.

Дейв толкнул дверь, мы вошли.

Внутри полумрак и запах. Пиво, жареное мясо, сигаретный дым.

Глаза привыкали несколько секунд. Деревянная стойка тянулась вдоль левой стены: темное дерево, потертое, с царапинами и следами от пивных кружек. За стойкой бармен, крупный мужчина лет пятидесяти с залысинами и белым фартуком на животе. Вытирал стаканы полотенцем, разговаривал с посетителем на высоком стуле.

Столики вдоль стен. Красная кожаная обивка на сиденьях, местами потрескалась, видна желтая набивка. На столах стеклянные пепельницы, бумажные салфетки в металлических держателях.

Половина столиков занята. Мужчины после работы: расстегнутые галстуки, закатанные рукава, усталые лица. Пара женщин у окна, секретарши, судя по одежде, пили белое вино, смеялись над чем-то.

В углу джукбокс, большой, яркий, играл кантри. Мерл Хаггард, кажется. Голос тягучий, гитара монотонная.

У дальнего столика уже сидели трое из нашего офиса. Узнал одного, молодой агент, кажется, фамилия Симмонс. Лицо круглое, светлые волосы. Двое других не знакомы один постарше, лет сорока, с усами, второй молодой, темноволосый, курил сигарету.

Дейв помахал рукой, направился к ним. Мы следом, протиснулись между столиками, кто-то сидел слишком близко к проходу.

— Привет, ребята, — сказал Дейв громко. — Познакомьтесь, это Итан Митчелл, новенький.

Агент с усами протянул руку через стол.

— Фрэнк Грегори. Рад познакомиться.

Рукопожатие крепкое, ладонь мозолистая.

— Взаимно.

Молодой темноволосый кивнул, не вставая.

— Тони Риццо.

Светловолосый улыбнулся широко.

— Билл Симмонс. Мы утром виделись, помнишь?

— Помню.

Мы подтащили стулья, сели. Столик небольшой, на шестерых тесновато. Колени упирались в ножки стола.

Подошел бармен, все тот же крупный мужчина, фартук в пятнах от пива.

— Что будете, джентльмены?

— Шесть кружек «Будвайзера», Джо, — сказал Дейв.

— Сейчас будет.

Джо ушел к стойке. Достал кружки, начал наливать из крана. Пена поднималась, он снимал ее деревянной лопаткой.

— Как первый день, Итан? — спросил Фрэнк, доставая сигареты из кармана рубашки.

— Нормально. Работа есть, это главное.

— Томпсон тебя не загонял? — Тони затушил свою сигарету, сразу достал следующую.

— Дал дело о мошенничестве. Бумажная работа.

— Классика для новичков, — усмехнулся Билл. — Меня первый месяц только бэкфайлами мучили. Думал, глаза вылезут от этих папок.

Джо принес поднос с шестью кружками. Пиво золотистое, пена белая шапкой. Поставил кружки на стол, капли пролились на дерево.

— С вас три доллара.

Дейв достал бумажник, положил на стол три мятые купюры по доллару. Джо забрал деньги, ушел.

Мы подняли кружки. Дейв первым.

— За новичка. Чтоб не облажался и не подвел отдел.

— За новичка, — повторили остальные.

Мы выпили. Пиво холодное, слегка горькое, освежающее после целого дня в душном офисе. Я допил почти половину кружки сразу, не планировал столько, просто мучила жажда.

— Эй, полегче, приятель, — засмеялся Билл. — Вечер только начинается.

— Извини. Весь день было жарко.

— Да, кондиционер в офисе дерьмовый, — согласился Маркус. — Томпсон обещал починить еще в прошлом месяце.

— Томпсон обещает много чего, — хмыкнул Фрэнк. — Реально делает мало.

— Осторожнее, — предупредил Дейв. — Не при новичке такие разговоры.

— Да ладно, — Фрэнк махнул рукой. — Итан свой теперь. Пусть знает правду. Томпсон старый зануда, но справедливый. Работаешь хорошо, он доволен. Работаешь плохо, накажет. Все просто.

— Иерархия, — добавил Тони. — Он босс, мы подчиненные. Главное помнить свое место.

— И не лезть со своими идеями, — сказал Билл, отпивая пиво. — Особенно первые месяцы. Молчи, слушай, учись. Потом, когда опыт наберешь, можешь что-то предлагать.

Я кивнул, не стал спорить. Интересно слушать их откровенные рассказы. В офисе все официально, сдержанно. Здесь, за пивом, языки развязываются.

— А как насчет других боссов? — спросил я. — Кроме Томпсона.

— Зависит в какой отдел попадешь, — ответил Фрэнк. — У нас в расследованиях Томпсон самый жесткий. В контрразведке Салливан, тот вообще параноик, под каждым столом коммуниста видит.

— После Гувера все параноики, — сказал Маркус тихо.

Повисла короткая пауза. Когда прозвучало имя Гувера, все замолчали на секунду.

— Старые времена кончились, — сказал Дейв осторожно. — Теперь новые правила.

— Какие новые? — фыркнул Тони. — Те же самые, только директор другой.

— Патрик Грей пытается реформировать Бюро, — возразил Маркус. — Набирает женщин, чернокожих. Меняет подходы.

— Женщины в ФБР, — Фрэнк покачал головой. — Вот до чего дошли. Скоро на операции в юбках ходить будем.

— Женщины могут быть хорошими агентами, — сказал Маркус ровно.

— Конечно могут, — согласился Фрэнк без энтузиазма. — Просто непривычно.

Еще одна пауза. Я допил свою кружку, поставил на стол. Джо заметил, подошел.

— Еще по одной?

— Да, — сказал Дейв. — Еще шесть.

Джо унес пустые кружки, вернулся с полными. Мы снова пили.

Разговор потек дальше. Обсуждали дела, сплетни из офиса. Фрэнк рассказал историю о том, как Харви Бэкстер перепутал адреса свидетелей и поехал допрашивать не того человека. Все смеялись, кроме Маркуса, он улыбался вежливо, но без веселья.

Тони жаловался на бумажную работу. Говорил, что поступал в ФБР ради действия. Погони, аресты, перестрелки. А сидит в офисе, заполняет формы.

— Добро пожаловать в реальность, — сказал Фрэнк. — Девяносто процентов работы агента это бумаги. Действие только в кино.

— В кино все красиво, — согласился Билл. — Видел недавно «Французский связной»? Вот там погоня. А у нас что? Сидим, звоним, пишем отчеты.

— Зато безопасно, — заметил Дейв. — Жена довольна. Дети видят отца живым.

— Скучно, — буркнул Тони.

Харви молчал почти все время. Медленно пил пиво, курил сигарету за сигаретой. Выглядел еще более уставшим чем утром.

— Как дети, Харви? — участливо спросил Дейв.

— Нормально. Старший заболел, температура. Жена сидит с ним дома.

— Ничего серьезного?

— Простуда, наверное. Врач завтра придет.

— Поправится, не переживай.

Харви кивнул, затянулся сигаретой.

Я слушал разговоры, вставлял реплики когда требовалось, но больше наблюдал. Изучал этих людей, как они говорят, о чем думают, чем живут.

Обычные мужчины. Работа, семья, счета, маленькие радости вроде пива после смены. Никаких великих амбиций. Просто жизнь.

В XXI веке коллеги в ФБР другие. Более образованные, технически подкованные, карьерно ориентированные. Там конкуренция жестче, все хотят продвижения, наград, признания.

Здесь проще. Делай работу, получай зарплату, не высовывайся. Устоявшаяся система, четкие правила.

Мне это нравится и не нравится одновременно. Стабильность хороша, но застой опасен.

Джукбокс переключился на другую песню. Джонни Кэш, «Folsom Prison Blues». Голос низкий, гитара резкая.

Дверь бара открылась. Вошли три девушки. Молодые, лет двадцать пять. Две блондинки, одна шатенка. Одеты просто, юбки до колена, блузки, легкие жакеты. Волосы распущены или собраны в хвост.

Они прошли к стойке, заказали что-то у Джо. Тот налил им вино в бокалы. Девушки заплатили, отошли к свободному столику у окна.

Тони сразу заметил, повернул голову.

— Смотрите, новенькие.

— Тони, не начинай, — предупредил Дейв.

— Что такого? Просто смотрю.

— Смотри тише.

Фрэнк усмехнулся.

— Дейв женатый человек. Он не понимает холостяцких страданий.

— Я понимаю. Просто не одобряю приставаний к девушкам в баре.

— Кто говорит о приставаниях? — Тони допил пиво, поставил кружку. — Просто познакомиться. Вежливо.

Он встал, направился к их столику. Мы смотрели.

Тони подошел, что-то сказал. Девушки подняли головы. Одна блондинка улыбнулась, другая нахмурилась. Шатенка ответила что-то, Тони засмеялся.

Он поговорил минуту, вернулся к нам.

— Приглашают присоединиться.

— Серьезно? — удивился Билл.

— Да. Они секретарши из Министерства торговли. После работы зашли выпить. Сказали, что скучно сидеть одним.

Дейв покачал головой.

— Я пас. Жена ждет дома.

— Я тоже, — сказал Харви. — Устал.

Маркус колебался.

— Не знаю…

— Пошли, — Тони похлопал его по плечу. — Когда еще такой шанс.

Маркус посмотрел на меня.

— Итан, ты идешь?

В прошлой жизни я бы отказался. Девушки, флирт, светская беседа, все это вызывало дискомфорт. Не умел разговаривать о пустяках, не понимал намеков, не чувствовал когда нужно пошутить или промолчать.

Но сейчас другое тело. Другая жизнь. Может, другие возможности?

— Пойду, — сказал я.