Криминалист

Глава 14 Арест

Балтимор встретил нас через полчаса. Город крупнее Вашингтона, оживленнее. Улицы узкие, дома плотно прижаты друг к другу. Кирпичные фасады, ступени выходят прямо на тротуар. Люди сидели на крылечках, разговаривали, курили. Дети играли в мяч на улице.

Моррис связался по рации со второй и третьей машинами.

— Уильямс, Стивенс, вы едете к дому Хокинса. Адрес 156 Oak Street, Спрингфилд. Мы берем Коннорса и Гриффина. Связь держим постоянно.

Голос Маркуса раздался из рации:

— Понял. Выдвигаемся.

Вторая машина свернула на другую улицу, скрылась за углом.

Мы продолжили ехать на восток. Район менялся, тут дома постарше, обшарпаннее. Краска облупилась, крылечки покосились. На тротуарах мусор, пустые бутылки. Мужчины стояли группами у магазинов, подозрительно провожали нас взглядами.

Greenmount Avenue. Длинная улица, дома по обе стороны. Трехэтажные, кирпичные, с пожарными лестницами на фасадах. Моррис замедлил, вглядывался в номера домов.

— 2847. Вот он.

Остановился в полквартала от дома. Третья машина припарковалась сзади.

Моррис выключил двигатель, повернулся к нам.

— Слушайте план. Коннорс живет в квартире 3B, третий этаж. Гриффин в 3C, соседняя квартира. Паркер, Митчелл, поднимаемся к Коннорсу. Тим, Джонсон идут к Гриффину. Одновременно стучим, одновременно входим. Если попытаются бежать, перекрываем лестницы и пожарную лестницу сзади здания.

Все кивнули.

Мы вышли из машин. Тихо. Оружие под пиджаками, не на виду. Не хотим пугать жителей раньше времени.

Подошли к зданию. Входная дверь старая, деревянная, облупившаяся краска. Моррис толкнул, заперто. Достал набор отмычек, поработал несколько секунд. Замок щелкнул, дверь открылась.

Вошли в подъезд. Темно, пахло плесенью и мочой. Лестница узкая, деревянные ступени скрипели под ногами. Стены грязные, обои отклеились. Лампочка мигала на потолке.

Мы поднимались тихо, медленно. Моррис впереди, рука на кобуре. Дэйв за ним. Я следом. Тим и Джонсон поднимались рядом.

Второй этаж. Две двери, обе закрыты. Из одной слышался телевизор, женский голос пел рекламную песню.

Третий этаж. Коридор узкий. Две двери напротив друг друга. На одной номер 3B, на другой 3C. Краска ободрана, дерево потрескалось.

Моррис показал жестами. Мы подошли к двери 3B. Тим и Джонсон к 3C.

Встали по обе стороны от дверей. Моррис и Дэйв слева от 3B, я справа. Тим и Джонсон точно так же у 3C.

Моррис достал револьвер, держал стволом вниз вдоль ноги. Кивнул нам.

Я достал свой револьвер. Металл холодный, тяжелый в руке. Сердце билось ровно, дыхание спокойное. Адреналин есть, но контролируемый.

Моррис постучал в дверь. Три удара, громких, властных.

— ФБР! Откройте дверь!

Тишина. Потом звук шагов внутри, быстрых, тяжелых. Голоса, два мужских, приглушенных. Звук открывающегося окна.

Моррис ударил плечом в дверь. Раз. Дверь затряслась, но не открылась. Два. Дверь затрещала. Три. Дверь распахнулась, петли взвизгнули.

Моррис ворвался внутрь, держа револьвер перед собой.

— ФБР! Руки вверх!

Я вошел следом, приготовив оружие. Квартира маленькая, захламленная. Прихожая узкая, одежда висела на крючках, ботинки разбросаны по полу. Прямо дверь в гостиную, справа дверь в спальню.

В гостиной никого. Стол завален бутылками, пепельницами, газетами. Диван старый, торчат пружины. Телевизор показывал мыльную оперу.

Из спальни послышался звук. Кто-то открыл окно.

Моррис рванул к спальне, я за ним. Дэйв остался в прихожей, прикрывал выход.

В спальне двое мужчин. Один у окна, крупный, высокий, Гриффин. Второй у двери в ванную, коренастый, темные волосы, Коннорс.

Гриффин пытался протиснуться в окно на пожарную лестницу. Одну ногу уже успел вытащить наружу.

Моррис крикнул:

— Стоять! Руки вверх!

Гриффин обернулся, увидел нас, и направленные на него револьверы. Замер. Лицо побледнело.

Коннорс метнулся в ванную, захлопнул дверь.

Моррис подошел к окну, схватил Гриффина за воротник куртки, дернул обратно в комнату. Гриффин упал на пол, вскинул руки.

— Не стреляйте! Я не вооружен!

Моррис навел на него револьвер.

— На пол! Лицом вниз! Руки за спину!

Гриффин повиновался. Лег на живот, сложил руки за спиной. Моррис достал наручники, защелкнул на запястьях.

Я подошел к двери ванной. Дверь деревянная, тонкая. Изнутри опять послышался звук распахнутого окна.

Постучал рукоятью револьвера.

— Коннорс! Выходи! Тебе не убежать.

Изнутри донесся приглушенный голос:

— Пошли к черту!

Послышалась возня. Он пытался выбраться.

Я ударил ногой в дверь около замка. Дверь треснула, но не открылась. Ударил еще раз. Замок сломался, дверь распахнулась.

Комната совсем крошечная. Ванна, раковина, унитаз. Окно маленькое, уже открыто.

Коннорс наполовину вылез, голова и плечи уже снаружи, а вот зад застрял. Он неуклюже извивался в окне стараясь вывалиться наружу. Идиот упав с третьего этажа он переломает себе ноги.

Я схватил его за ремень брюк, дернул обратно. Коннорс упал назад, ударился спиной о край ванны, взвыл.

— Сукин сын!

Попытался подняться, замахнулся кулаком. Я увернулся, ударил его рукоятью револьвера. Попал в плечо. Не сильно, но крепко. Коннорс охнул, его рука повисла.

— Лицом вниз! Руки за спину!

Он медленно повернулся, лег. Я наступил ботинком ему на спину, держал, пока доставал наручники. Защелкнул на запястьях. Металл впился в кожу.

Моррис появился в дверном проеме.

— Ну как? Взял его?

— Да, сэр.

— Хорошо. Вытаскивай.

Я поднял Коннорса за локоть. Он встал, хромая. Лицо красное, злое. Плюнул на пол.

— Я требую адвоката.

— Получишь. Позже.

Я вывел его в гостиную. Гриффин лежал на полу, Дэйв стоял над ним, револьвер направил на спину.

В коридоре тоже послышался шум. Тим и Джонсон вывели из квартиры 3C третьего мужчину, среднего роста, худощавого. Это Хокинс тоже в наручниках.

Моррис подошел к окну, закрыл его. Обернулся к Гриффину и Коннорсу.

— Где деньги?

Гриффин молчал, смотрел в пол. Коннорс плюнул снова.

— Какие деньги? Не знаю ни о каких деньгах.

— Деньги банка, придурок. Около пятидесяти тысяч долларов. Где?

— Не знаю, о чем вы.

Моррис кивнул Дэйву и мне.

— Обыщите квартиру. Все комнаты. Ищите деньги, оружие, маски, все, что связано с ограблениями.

Мы начали обыск. Дэйв взял на себя гостиную и кухню. Я пошел в спальню.

Эта комната грязная. Господи они жили как животные. Кровать не заправлена, одеяло скомкано. Одежда разбросана на полу. Пепельницы полные окурков на тумбочке. Запах табака, пота, пива.

Открыл шкаф. Куртки, рубашки, джинсы. Обыскал карманы, там мелочь, зажигалки, жевательная резинка. Ничего интересного.

Присел, заглянул под кровать. Коробки из-под обуви, пустые бутылки, старые журналы. В углу спортивная сумка, синяя, потертая.

Вытащил сумку, поставил на кровать. Расстегнул молнию.

Внутри пачки денег. Купюры перевязаны резинками. Двадцатки, пятидесятки, сотни. Много. Сунул руку глубже, еще пачки, еще купюры.

— Сэр! Я нашел деньги!

Моррис вошел в спальню, посмотрел в сумку. Присвистнул.

— Сколько тут?

— Примерно тридцать тысяч. Может больше.

— Упаковывай как улику.

Я застегнул сумку, вынес в гостиную. Коннорс увидел меня, его лицо побледнело. Гриффин закрыл глаза.

Дэйв нашел в кухне, в шкафу под раковиной, три лыжные маски, три пары перчаток. В гостиной за диваном три револьвера, 38-го калибра, завернутые в тряпку.

Я вернулся в прихожую. Около двери стояла обувь. Пара кроссовок, пара туфель, пара коричневых ботинок с высоким голенищем.

Поднял один ботинок. Тяжелый, кожаный. Перевернул, посмотрел на подошву.

Протектор — ромбы по центру, зигзаги по краям. Corcoran Jump Boots. Износ на внутренней стороне левого ботинка, протектор почти стерся. В углублениях протектора красноватая грязь.

Показал Моррису.

— Те самые ботинки, сэр. След совпадает.

Моррис взял ботинок, изучил, кивнул.

— Упаковывай.

Я сунул ботинок в пластиковый пакет для улик, запечатал.

Моррис подошел к Коннорсу, присел на корточки перед ним.

— Джеймс Коннорс. У нас есть деньги, оружие, маски, твои ботинки со следом с места преступления. У нас показания свидетелей. У нас геологический анализ грязи на твоих ботинках, который помещает тебя на место преступления. Хочешь сотрудничать?

Коннорс молчал, смотрел в сторону.

Моррис выпрямился.

— Ладно. Тогда пойдем другим путем.

Маркус заглянул к нам:

— Сэр, Хокинс задержан. Без сопротивления. Нашли около десяти тысяч наличными в его доме. Мы повезем его в штаб-квартиру.

Моррис кивнул.

— Отлично. Мы тоже закончили. Двое задержаны, деньги и улики изъяты. Встречаемся в штаб-квартире через час.

— Понял.

Моррис повернулся к нам.

— Паркер, Митчелл, выводите их. Тим, Джонсон, помогайте. Аккуратно. Не хочу, чтобы они упали и потом жаловались на жестокое обращение. Потом вызывайте полицию и коронера. Тут все надо опечатать. Действуйте по инструкции.

Мы подняли Коннорса и Гриффина. Вывели из квартиры, спустили по лестнице. Медленно, шаг за шагом. Коннорс хромал, опирался на мою руку. Дыхание тяжелое, хриплое.

На первом этаже в подъезде стояла пожилая женщина в халате. Смотрела широко раскрытыми глазами.

— Что случилось? Кого вы арестовали?

Моррис показал удостоверение.

— ФБР, мэм. Все под контролем. Вернитесь в квартиру.

Женщина попятилась, закрыла дверь. Я услышал как щелкнул замок.

Мы вышли на улицу. Яркий дневной свет резал глаза после темного подъезда. Люди на тротуаре остановились, смотрели на нас. Дети замолчали, мяч покатился в сторону.

Мы довели Коннорса и Гриффина до машины. Посадили на заднее сиденье, пристегнули ремнями. Дэйв сел рядом с ними, держа револьвер на коленях.

Я сел на переднее сиденье рядом с Моррисом. Сумку с деньгами положил к ногам. Пакет с ботинками рядом.

Моррис завел двигатель, выехал на дорогу. Третья машина следом.

Ехали обратно в Вашингтон. Молча. Коннорс и Гриффин сидели с опущенными головами. Гриффин дышал тяжело, Коннорс изредка морщился от боли в ноге.

Дэйв посмотрел на меня, подмигнул.

— Митчелл, ты хорошо сработал. Спокойно, хладнокровно. Не запаниковал, когда Коннорс попытался ударить.

— Обучали в Квантико.

— Обучали многих. Не все справляются в реальной ситуации. Ты справился.

Моррис буркнул с водительского места:

— Митчелл, твой анализ следа и вся эта научная фигня помогли нам закрыть дело за два дня. Обычно такие дела тянутся неделями. Я был неправ, когда говорил, что ты слишком много думаешь. Видимо, иногда полезно включать мозги.

— Спасибо, сэр.

— Не привыкай. Я редко хвалю.

Через час мы вернулись в штаб-квартиру. Маркус уже ждал нас с Хокинсом. Всех троих повели внутрь, в камеры для задержанных.

Томпсон встретил нас в коридоре. Осмотрел улики, сумку с деньгами, оружие, маски, ботинки. Одобрительно кивнул.

— Отличная работа. Все трое задержаны, улики изъяты. Чистая операция.

Он посмотрел на меня.

— Митчелл, твой вклад в это дело огромен. Географическое профилирование, геологический анализ, систематический поиск. Это новые методы. Необычные. Но эффективные.

— Благодарю, сэр.

— Пишите отчеты. К завтрашнему утру. Подробные. Хочу задокументировать все шаги расследования. Может, отправим в Квантико как образец. Пусть другие агенты учатся.

Мы разошлись по своим столам. Я сел, достал блокнот, начал писать отчет. Подробно, шаг за шагом. Анализ следа, расчет веса, идентификация обуви, геологический анализ, географическое профилирование, многопараметрический поиск.

Дэйв присел на край стола.

— Итан, серьезно. Ты изменил подход к расследованию. Мы обычно работаем интуитивно, опрашиваем свидетелей, проверяем алиби. Ты работаешь научно. Анализируешь данные, строишь профили, используешь химию и физику. Это нечто новое.

— Наука помогает.

— Не только помогает. Она раскрывает дела. Быстрее, точнее. Может, будущее криминалистики действительно в этом. В научном подходе.

Я посмотрел на карту на стене, где фиксировал ход дела о мошенничестве Sunshine Estates. Булавки, круги, заметки.

— Одно дело закрыто. Нас ждет следующее.

Дэйв улыбнулся.

— Ты что сделан из гребаного железа, Митчелл.

— Просто делаю работу.

Несмотря на поздний час в офисе кипела работа. То и дело звонили телефоны, стучали машинки, разговаривали агенты. Обычный вечер после успешной операции.

Я продолжил писать отчет. Подробно, методично. Каждый шаг, каждое решение, каждая улика.

За окном темнело. В городе зажглись огни. Люди шли домой после работы, машины заполнили улицы.

Я закончил отчет около семи вечера. Двадцать страниц, исписанных мелким почерком. Положил на стол Томпсона. Тот читал другие документы, кивнул, не глядя.

— На стол. Прочитаю завтра.

Я взял портфель, надел пиджак. Дэйв уже ушел. Моррис тоже. Харви печатал последний документ, широко зевая.

— Спокойной ночи, агент Митчелл.

— Спокойной ночи.

Вышел из офиса. Коридор пустой, тихий. Лифт довез до первого этажа. Охранник у входа кивнул.

— Хорошая работа сегодня, агент. Слышал у вас успехи.

— Спасибо.

Вышел на улицу. Воздух прохладный, влажный. Город шумел, ревели машины, из баров доносилась музыка.

Я пошел к парковке, сел в свою машину. Завел мотор.

Поехал домой через ночной город. По дороге думал над новым делом.

Домой приехал около восьми вечера. Припарковался у дома, поднялся по лестнице на второй этаж. Ключ повернулся в замке, дверь открылась.

Квартира встретила тишиной. Темно, только уличный свет пробивался сквозь щели в занавесках. Включил лампу у входа. Желтый свет залил прихожую. О

Снял пиджак, повесил на крючок. Расстегнул кобуру, вытащил револьвер. Тяжелый, холодный металл.

Открыл барабан, вытащил патроны один за другим. Шесть латунных гильз легли на ладонь. Убрал патроны в коробку, револьвер в верхний ящик комода. Кобуру положил рядом.

Непривычное ощущение, носить оружие целый день. Плечо затекло от тяжести. Но сегодня все обошлось. Не пришлось стрелять. Хорошо.

Прошел в кухню, открыл холодильник. Там почти пусто, молоко, масло, остатки ветчины завернутой в бумагу. Хлеб в хлебнице зачерствел. Надо завтра купить продукты.

Достал ветчину, отрезал несколько ломтиков. Положил на тарелку, добавил черствый хлеб. Залил стакан молока из пакета. Сел за стол у окна, ел, глядя на улицу.

Напротив дома дети играли под фонарем. Гоняли мяч, кричали, смеялись. Женщина вышла на крыльцо, позвала их домой. Дети неохотно побрели внутрь, мяч покатился к бордюру.

Доел, вымыл тарелку. Вытер руки полотенцем.

Зазвонил телефон, висящий на стене. Резкий трель разорвал тишину.

Я снял трубку.

— Алло.

Голос женский, теплый, знакомый, хотя я слышал его впервые.

— Итан? Милый, это мама.

Сердце сжалось. Мать Итана Митчелла. Женщина, которая родила человека, тело которого я занимаю. Женщина, которая любит своего сына, не подозревая, что он уже мертв. А я притворяюсь им.

— Привет, мама. — Голос прозвучал ровно, спокойно.

— Привет, милый! Как ты? Давно не звонил, я волновалась. После аварии уже месяц почти прошел, а ты так редко выходишь на связь.

— Извини, мам. Работа. Много дел.

— Работа, работа, — вздохнула она. — Ты как отец. Всегда работа на первом месте. Но здоровье важнее, Итан. Как голова? Врачи сказали, что травма серьезная. Ты принимаешь лекарства?

— Да, мам. Все нормально. Голова почти не болит.

— Почти не болит или совсем не болит? Не обманывай меня, Итан Джеймс Митчелл. Я твоя мать, чувствую, когда ты что-то скрываешь.

Я невольно улыбнулся. Материнская интуиция работает даже на расстоянии в сотни миль.

— Совсем не болит, мам. Честно.

— Хорошо. Я рада. — Пауза. Я услышал посторонние звуки на фоне, звон посуды, чей-то голос. — Папа передает привет. Он здесь, чинит кран на кухне. Опять протекает. Говорит, что надо менять, но все откладывает.

— Тоже передавай ему привет.

— Передам. Слушай, Итан, я звоню не просто так. Хотела напомнить. Дженнифер приедет через неделю. В субботу, двадцать четвертого июня. Она так ждет встречи. Звонила нам позавчера, спрашивала, как ты, говорила, что волнуется. Бедная девочка, вы так долго не виделись. Два месяца уже, правда?

Дженнифер. Невеста Итана Митчелла. Я видел ее фотографию в квартире, хорошенькая блондинка с голубыми глазами, улыбается на фоне цветущего сада.

Митчелл должен был жениться на ней этим летом. Август, наверное. Именно на этот месяц они планировали свадьбу.

Но Митчелл мертв. А я живу его жизнью.

— Да, мам. Два месяца.

— Она так рада, что ты выздоровел. Мы все рады. Господи, когда нам позвонили из больницы, я чуть не умерла от страха. Авария, черепно-мозговая травма, неделя в коме. Я молилась каждый день, Итан. Каждый день.

Голос дрожал. Я слышал, как она проглатывает слезы. Не люблю лишние эмоции.

— Все хорошо, мам. Я здесь. Я здоров.

— Знаю, милый. Знаю. Просто… мать всегда волнуется. Даже когда дети взрослые. Ты поймешь, когда у тебя будут свои.

Дети. Семья. Жизнь, которая не принадлежит мне.

— Понимаю, мам.

— Хорошо. Так вот, Дженнифер приедет в субботу. Вы же встретитесь? Может, сходите куда-нибудь? В ресторан, в кино? Ей нужно внимание, Итан. Девушка скучает. А ты, наверное, с головой в работе.

— Мы встретимся, мам. Обязательно.

— Прекрасно. И еще. Свадьба. Мы с папой хотели обсудить детали. Планировали на август, помнишь? Двадцатого числа. Но после твоей аварии… может, стоит перенести? Чтобы ты полностью восстановился. Что думаешь?

Я не могу жениться на женщине, которую не знаю. Которую любил другой человек. Это нечестно по отношению к ней. И невозможно для меня.

Но как объяснить это матери Митчелла? Что сказать? «Извините, мэм, ваш сын умер, а я самозванец из будущего»?

— Не знаю, мам. Надо поговорить с Дженнифер. Посмотрим, как она себя чувствует.

— Конечно, милый. Поговорите. Главное, чтобы вы были вместе. Я так рада, что у тебя есть Дженнифер. Она хорошая девочка. Добрая, умная, красивая. Ты сделал правильный выбор.

Правильный выбор. Но его сделал Митчелл. Не я.

— Да, мам.

Пауза. Звук на фоне изменился, они включили телевизор, диктор рассказывал новости.

— Итан, ты уверен, что все хорошо? Голос какой-то… странный. Ты точно здоров?

Материнская интуиция снова сработала. Острая, как скальпель.

— Просто устал, мам. Сегодня тяжелый день. Задержали троих грабителей.

— Ох, милый! Это опасно? Они стреляли?

— Нет, мам. Все прошло спокойно.

— Слава Богу. Я каждый раз волнуюсь, когда ты на работе. ФБР это не шутки. Опасная работа. Папа говорит, ты молодец, что служишь стране. Но я мать. Я хочу, чтобы ты был в безопасности.

— Я осторожен, мам.

— Хорошо. Береги себя, милый. И позвони Дженнифер. Сегодня же. Она ждет.

— Позвоню.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Хорошо. Люблю тебя, Итан. Папа тоже любит. Кэрол передавала привет на прошлой неделе. Она в Калифорнии, учится хорошо. Говорит, что скучает по брату.

Кэрол. Младшая сестра Митчелла. Двадцать лет, студентка в Калифорнии. Я видел ее фотографию, темноволосая девушка с веснушками, улыбается, держит книги.

— Передавай ей привет тоже.

— Передам. Ладно, милый, не буду тебя больше задерживать. Отдыхай. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, мам. Люблю тебя.

Слова вырвались автоматически. Странные, чужие слова. Но они прозвучали искренне.

— Люблю тебя тоже, милый. Береги себя.

Она повесила трубку. Раздались короткие, монотонные гудки.