Кейджера Гора

Глава 34 Лигурию служат две рабыни

Я расслабленно лежала нагой на кровати Лигурия во дворце Аргентума. Его прикосновения уже не раз низвергали меня в состояние трепещущей рабыни.

— Вино, — скомандовал мужчина.

— Да, Господин.

Я, с трудом перевернувшись и скатившись с постели, дотянулась до маленького низкого столика стоявшего подле кровати и поднесла ему стоя на коленях с опущенной головой, перед этим поцеловав, кубок вина. Он отпил немного вина Ка-ла-на производства винокурен Ара, и возвратил кубок мне. Снова поцеловав кубок, я вернула его на столик. Небрежным жестом он указал, что я могу вновь занять место в его постели. Это была последняя ночь, которую Лигурий, должен был провести в Аргентуме.

Уже утром он должен был получить разрешение на то, чтобы безопасно покинуть город. А мне приказали служить ему этой ночью, в соответствии с традиционным гостеприимством гореанских рабовладельцев. Я знала, что будет еще одна девушка, которую также должны прислать ему для ночных утех, но понятия не имела, кем она могла бы быть.

Вскоре в дверь постучали.

— Встань на колени, и держись за свои лодыжки, — приказал он.

Я так и сделала, и была беспомощно связана его желанием.

Лигурий, подойдя к двери, распахнул ее. За дверью стояла рабыня. Нагая, с руками за спиной. На шее женщины висели плеть и ключ, несомненно, от ее наручников. За ее спиной возвышались два гвардейца, несших караул у двери. Очевидно, рабыня покорно пришла к двери сама, как и я незадолго до нее. Лигурий махнул рукой, показывая, что она может войти, что она и сделала, вздрогнув, когда дверь с тяжелым стуком захлопнулась позади нее.

Мужчина освободил ее от кандалов, и небрежно отбросив цепи и ключ в сторону, снял плеть с ее шеи. Он пристально смотрел на нее. Их взгляды встретились. В комнате повисла долгая напряженная тишина.

— На колени, рабыня, — наконец приказал Лигурий, определяя отношения между ними.

— Да, Господин.

— Разве так становились женщины передо мной на колени? — спросил он.

— Простите меня, Господин, — произнесла она, и прижав ладони к полу опустила голову между ними.

— Подними голову, — приказал он. — Целуй плеть. Еще раз, и медленнее!

— Да, Господин.

— Теперь оближи и снова поцелуй ее, — велел Лигурий.

— Да, Господин, — прошептала женщина.

Тогда он отшвырнул плеть от себя, и она, проскользив по гладкому кафелю, остановилась у двери.

— Принеси, — скомандовал он.

Девушка, на четвереньках, подойдя к запертой двери, изящно изогнулась и, закусив плеть зубами, подняла ее с пола. Так с плетью, ремни которой волочились по полу, в ее зубах, склонив голову, она приползла в центр комнаты.

— На колени, в позу рабыни для удовольствий.

Она встала на колени, опираясь ягодицами на пятки, широко разведя ноги, выпрямив спину, отведя плечи назад, втянув живот, подняв голову и положив руки на бедра. Рукоять плети все еще была зажата в ее зубах.

— Плеть, — скомандовал Лигурий.

Она, вытянула шею в его сторону, как бы предлагая ему плеть, и открыла рот, едва он взял рукоять. Едва расставшись с плетью, женщина выпрямилась, возвращаясь в изящное и красивое положение гореанской рабыни для удовольствий.

Он встряхнул ремни плети и позволил им свисать прямо перед ее глазами.

От такого зрелища глаза ее расширились, и она с трудом сглотнула.

— Лицом туда, — показал Лигурий, и когда женщина повернулась всем тело на девяносто градусов влево, скомандовал: — На живот!

Она перетекла на живот, сложив руки рядом с головой. Лигурий тем временем немного изменил свое положение, оказавшись теперь слева и немного позади нее. Он был правшой.

Женщина задрожала. Он смотрел вниз на нее.

Стоя на коленях, сжимая пальцами свои щиколотки, я тоже смотрела на заклейменную женщину, лежавшую на полу. Внезапно мое тело покрылось капельками пота.

Шейла, некогда бывшая Татрикс Корцируса, а ныне невольница, в рабской позе лежала у ног Лигурия, когда-то бывшего ее первым министром. Когда-то она манипулировала им, и мучила его! Как умно она управляла им! Как коварно и ловко она использовала его отношение к ней!

Он аккуратно, почти нежно провел ремнями плети, по ее спине. Мужчина лишь слегка пощекотал ее, но она уже захныкала. Я вспомнила ее слова, сказанные вечером два дня назад, в праздничном зале. Шейла тогда сказала, что заставляла его танцевать подобно марионетке по ее желанию, и что она лишила мужчину его лидерства и мужества.

— Кто Ты? — спросил он, убрав плеть от ее тела.

— Рабыня, Господин, — ответила Шейла.

— И что еще? — уточнил он.

— И ничего больше, Господин, — признала она.

В тот момент мне было интересно, сохранила ли она свою власть над ним. Но тут я увидела, что плеть качнулась назад, и в сторону. Он перехватил рукоять обеими руками. Это на Земле женщина может унизить, оскорбить и даже сломать мужчину безнаказанно. Однако здесь была не Земля, здесь был Гор. Плеть как будто замерла у верхней точке ее дуги. Я еще мгновение решала, сохранила ли она хоть каплю той власти над ним, что была у нее прежде, но увидев его глаза, я поняла, что этот период его жизни остался далеко позади.

Я вскрикнула и стремительно отвела глаза, в тот момент, когда плеть упала на ее спину. Избиение продлилось всего несколько мгновений.

Когда я решилась взглянуть на нее снова, Шейла лежала на боку, все ее тело, пылало с алыми полосами. Она задыхалась от рыданий, и с ужасом смотрела на Лигурия, гореанского господина, при этом избегая и не смея встречаться с ним глазами. Наконец-то она, стала женщина, лежащей у ног мужчины, а он ее полным владельцем. Наконец-то она заняла свое место предписанное ей природой.

— Ты хочешь продолжения порки? — поинтересовался он.

— Нет, Господин! — выдавила из себя Шейла.

— Надеюсь, Ты будешь служить как следует и отдаваться должным образом, — заметил он.

— Да, Господин!

Лигурий резко повернулся лицом ко мне и бросил:

— Ты можешь сменить позу.

Мгновенно выпустив лодыжки, я соскользнула с его кровати, и чтобы встать на колени уже подле нее.

— Принеси меха с постели, и расстели их здесь на полу, — приказал он.

— Да, Господин, — отозвалась я, быстро выполняя его приказание.

Похоже, что решив использовать ее для своего удовольствия, Лигурий не собирается оказывать Шейле чести его постели.

— Поцелуй меха, — скомандовал он ей, — и заползай на них.

Едва он сделала это, как посыпались следующие команды:

— На спину, раскинь ноги, открой губы, подними руки ко мне.

Рабыня послушно, одну за другой выполняла его команды. Лишь несколько подправив ее положение, несильными толчками ноги, он присел рядом с ней и, взяв ее голову своими руками, подтащил к себе почти до сидячего положения и впился в ее губы. Шейла могла лишь стонать и хныкать. Лишь полностью насладившись ее губами, Лигурий толкнул женщину на спину. На ее губах появилась кровь. Она всхлипывала, напуганная его натиском. Подозреваю, что он ждал этого поцелуя в течение долгих лет.

Затем, терпеливо, но бескомпромиссно и властно, он воздал должное ее красоте. Уже через какие-то мгновения, она превратилась в беспомощную рыдающую, возбужденно умоляющую рабыню.

— Ты отвлекаешь меня, — строго сказал он.

— Пожалуйста, Господин, — задыхаясь умоляла она. — Пожалуйста!

Но он продолжал дразнить и мучить ее, играя на ее эмоциях и страстях. Шейла извивалась и выгибалась под его руками, молящая, беспомощная и возбужденная дрессируемая и направляемая, как если бы она была рабыней пага-таверны или наемной девкой, взятой на циновке в глухом переулке Аргентума.

— А Ты неплохо увлажнилась, — сообщил он ей.

— Спасибо, Господин, — простонала она. — Пожалуйста, Господин! Пожалуйста-а-а!

В это время я лежала на боку, у края мехов, совсем рядом с трепетавшей рабыней. Зачарованно наблюдая и изучая, что мужчина мог сотворить с той, кто теперь была не более, чем одной из моих сестер по неволе.

Когда, через некоторое время, мужчина, наконец, позволил Шейле, получить ее рабское удовольствие полностью отдавая себя, в ее неудержимом крике звучало все ее рабство, и подчинение мужчинам, особенно ему, тому, кто был господином ее ночи.

Потом она расслабилась в его руках, мягкая и нежная, пораженная и покоренная рабыня. Мне подумалось, что месть, взятая им с нее, была изящной и завершенной. В его руках она не могла не почувствовать, что ее неволя была окончательно подтверждена.

Лигурий и Шейла в его руках, оба посмотрели на меня. Я сразу перекатилась на спину, втянула живот, слегка согнула ноги в коленях и вытянула пальцы ног, в общем, приняла перед ним настолько обольстительную позу, насколько это было возможно. Ведь я тоже, была рабыней отправленной в его распоряжение на эту ночь.

Но казалось, Лигурия совсем не заинтересовали мои старания, он лишь перевернулся на спину, и уставился в потолок.

— Я даже представить себе не могла, что Вы были таким мужчиной, — прошептала Шейла.

— Нет, — улыбнулся он, — это я не представлял, какой Ты была женщиной.

— Вы были грубы со мной, Господин, — улыбнулась она в ответ.

— А Ты что, возражаешь? — поинтересовался Лигурий.

— Нет, — протянула она.

Тут, не выдержав, я подползла к нему, и нежно поцеловала его в бедро. Мне не хотелось бы оказаться забытой и покинутой.

— Пожалуй, меня можно считать везунчиком, — заметил Лигурий, — Не каждому выпадает удача, быть обслуженными сразу двумя Татрикс.

— Двумя рабынями, Господин, — прыснув смехом поправила его Шейла.

Еще дважды в течение той ночи он использовал ее, и, неоднократно, он брал то одну, то другую из нас по очереди, иногда заставляя обоих, ублажать его и доставлять ему удовольствие. Уже под утро, когда Шейла уже обессиленная спала, Лигурий взял меня снова, и я отдалась ему, задыхаясь в его объятиях, как рабыне положено отдаваться своему господину.

Потом мы просто расслабленно лежали в объятиях друг друга. Как же хорошо было чувствовать, что рядом со мной находится такой сильный мужчина, настоящий господин.

— Шейла станет для Хассана прекрасной рабыней, — заметил Лигурий.

— Уж он проследит за этим, — улыбнулась я.

— И она любит его, — сказал он.

— От всего своего рабского сердца, — добавила я.

— И мне кажется, что он тоже любит ее, — предположил мужчина.

— Я тоже так думаю, Господин, — кивнула я. — А Вы ее любите?

— Нет, — почти не задумываясь, ответил Лигурий. — Это было безумное и болезненное наваждение. Я уже излечился от него. Однако я сохраню в своем сердце, нежность к ней, впрочем, практически, как и к любой доставившей мне удовольствие рабыне.

— Значит, я могу надеяться, что у Вас останется немного нежности и по отношению ко мне.

— Да, — признал он, — к Тебе я также испытываю нежные чувства.

— Я могу говорить? — спросила я.

— Да, — разрешил Лигурий.

— С тех пор как я была доставлена на Гор со стальным кольцом на лодыжке, прошло уже много времени, — сказала я.

— Да, — согласился он

Тот браслет был снят с меня в Корцирусе. Я подозревала, что с помощью такого нехитрого устройство, работорговцы, или те, кто были в союзе с монстрами настроенными против Царствующих Жрецов, отмечали женщин, похищенных ими на Земле для своих целей.

— И, насколько я понимаю, главной целью ради который я была сюда доставлена, было то, чтобы, на всякий случай, служить двойником Шейлы. Той, кто могла бы, особенно в случае срыва Ваших планов, послужить приманкой для Ваших врагов, той, кто могла бы отвлечь внимание от ее истинного местонахождения, той, кто могла бы даже быть пойманной и казненной вместо нее, чтобы у нее появился лишний шанс на спасение.

— Да, все так, — признал Лигурий, — именно так и было запланировано, и именно это и произошло бы с тобой, если бы Тебе не удалось сбежать из лагеря войск Аргентума.

— Вы расстроены, что мне удался тот побег, Господин? — спросила я.

— Нет, — ответил он, — не сбеги Ты тогда, и я все еще был бы не господином для этой женщины, а практически ее рабом.

— Но если была главная цель, ради которой меня доставили на Гор, очевидно, что была еще и другая, менее значительная цель, или цели, и я насколько я помню, Вы сами это мне говорили. Кстати, об этом же упоминали и те люди, что нашли меня на Земле и похитили.

— Да, конечно, и Ты сама сможешь легко понять, что это была за цель, стоит Тебе только повнимательнее вглядеться в свое отражение в зеркале. Присмотрись к себе, отметь красоту лица, интеллект и чувственность на нем запечатленные, не забудь и о своей нежности и женственности, столь отличающим тебя от многих мужеподобных женщин, тех в ком оказалось слишком много мужских гормонов, и обрати внимание на привлекательность изгибов твоей фигуры, столь характерных для рабыни. Да, действительно, была еще одна мелкая цель, для которой Тебя притащили на Гор. Та цель, о которой я уже намекнул Тебе, здесь, в тронном зале дворца Аргентума. Та цель, о которой Ты маленькая самка слина, очевидно хотела бы услышать в откровенных выражениях.

— О? — сделав невинное лицо, посмотрела я на него.

— Та цель, ради которой на Гор доставляют большинство земных женщин, — ответил он.

— И что это может быть за цель? — наивно поинтересовалась я.

— Та цель, которой теперь Ты, от кончиков волос до пальцев ног, столь отлично служишь, — усмехнулся Лигурий.

— И какой же цели я служу? — не отставала я.

— Какой цели? — переспросил он. — А разве не очевидно? Ты должна была стать рабыней.

— Да, Господин — деланно вздохнула я, и поцеловала его.

Какое-то время мы полежали спокойно, в тишине. Думаю, у каждого из нас хватало своих мыслей.

— Господин, — наконец не выдержала я.

— Что, — отозвался Лигурий.

— Я могу говорить снова? — спросила я.

— Да, — позволил он.

— И у Шейлы, и у меня теперь есть ошейники, — сказала я. — И мы должны идти туда, куда нас направит желание наших хозяев, их жест и их приказ. Но что же теперь делать Вам? Завтра Вы будете свободны. Что Вы собираетесь делать? Куда Вы пойдете?

— Далеко, — вздохнул Лигурий. — А в действительности я и сам не знаю.

И вдруг он нежно поцеловал меня, и я столь же нежно ответила на его поцелуй.

Мы больше не говорили. И вскоре он заснул.

А я еще какое-то время лежала и размышляла. Шейла теперь принадлежала Хассану, которого она любила. А я оказалась среди множества других женщин, бывших собственностью Майла из Аргентума. Я восхищалась этим человеком, и я уважала и боялась его, и я не могла не отдаться ему, беспомощно и быстро, но я не любила его. На мои глаза навернулись слезы.

Но через некоторое время, я успокоилась и заснула.