Кейджера Гора

Глава 29 Хассан — Охотник на рабынь

— О, нет, — взмолилась я. — Пожалуйста, только не к нему, Господин!

— Это не походит на Тебя, Тиффани, — удивился распорядитель зала. — Ты же одна из наших лучших девушек. Что с тобой случилось?

— Он ужасает меня, Господин, — заплакала я, и, бросившись на колени перед мастером пира, сопровождаемая нежным перезвоном рабских колокольчиков, принялась целовать его ноги, повторяя: — Пожалуйста, нет, Господин! Не надо!

— Он выказал к Тебе интерес, — спокойно проговорил распорядитель зала.

— Пожалуйста, нет, Господин! — рыдала я.

— К нему, рабыня, — рявкнул он на меня.

— Да, Господин, — вздрогнув, ответила я, и встав с колен, попыталась успокоиться, а мужчина отвернулся, и занялся своим делом.

С тех пор как мы покинули школу прошло уже два месяца. И в целом, следует отметить, это были два замечательных месяца. Вначале нашей карьеры, мы служили на пирах или банкетах лишь раз в три — четыре дня, но, постепенно, мы завоевали репутацию, и заказы на наши услуги и наша востребованность резко выросли. Теперь управляющим Эмильянуса приходилось составлять наш график работ так, чтобы в нем оставались свободные дни для отдыха, и мы могли бы остаться набраться сил, чтобы на пиру выглядеть свежими и привлекательными. Теперь заказы на услуги нашей группы были расписаны на несколько дней вперед. Совершенно очевидно, что спрос на подобные группы рабынь для банкетов, да еще по разумной цене в городе присутствовал и немалый. Эмильянус, обладавший прекрасной деловой хваткой, впрочем, характерной для его семьи, тонко почувствовал это. Благодаря Эмильянусу сейчас организация роскошного пира в Аре стала гораздо доступнее, чем когда бы то ни было прежде. Больше не требовалось содержать в своем хозяйстве множество рабынь, чтобы устроить такой праздник, или обладать богатством Минтара, чтобы нанять музыкантов, договориться с поставщиками продуктов, и оплатить услуги дорогих рабынь и танцовщиц. Но, безусловно, и наши услуги были не их дешевых

Я, как и большинство остальных девушек, в целом, была очень рада принадлежать Эмильянусу и быть содержаться в этой форме рабства. Наша работа была легка и, так как нас часто хорошенько использовали на этих банкетах в интимном плане, а иногда и по многу раз, нам не было необходимость стонать и царапать пол в наших конурах от сжигающего низ живота желания. Также, после первой недели в агентстве, когда нас держали в цепях, если не было заказов, мы получили большую свободу. Теперь, в течение дня, мы вообще имели возможность выходить в город и гулять, где и когда нам захочется. Просто надо было получить разрешение привратника агентства, возвратиться до заката, и доложить об этом распорядителю зала.

Кстати рабыни, вообще, могут наслаждаться широкой свободой. Предъявляемое к нам требование взять разрешение привратника, или другого свободного человека, прежде, чем покинуть агентство, является само собой разумеющимся. Рабыня всегда должна получить разрешение свободного человека прежде, чем покинуть дом или место проживания. Однако вне агентства, мы могли бы бродить почти, везде, где нам заблагорассудится. Практически мы могли пойти почти куда угодно.

Безусловно, нам мы не могли выйти за городские ворота, если только не в сопровождении свободного человека. Выходя в город, мы обычно носили свободные, достаточно скромные для рабынь, белые туники. Конечно, горло этих туник было открытым, чтобы наши ошейники всегда можно было рассмотреть, как того и требовали законы Ара.

Иногда, кстати, мы служили и на банкетах, на которых присутствовали свободные женщины. На таких банкетах, мы, конечно, были одеты весьма скромно и служили с соблюдением всяческих приличий. Точно так же танцовщицы были одеты совсем по-другому, чем это было обычно при чисто мужской аудитории, это же касалось и репертуара исполняемых ими танцев.

Я украдкой посмотрела на мужчину за столом, того самого, что, предположительно, заинтересовался мной. Он вгонял меня в состояние панического ужаса. Ну почему он не захотел Клодию, или Кристэль, или любую другую из рабынь нашей группы?

Этот мужчина был почетным гостем на пиру, устроенном Эйто Восточным, членом касты торговцев, гражданином Ара, поставщиком соли, имеющим деловые связи с городами из окрестностей Тахари. Говорят, что часть поставляемой им соли, добыта в Климе, районе скрытом где-то глубоко в песках Тахари. Почетный гость происходил из порта Касра, что находится на реке Нижний Файин, к северу от Тора, в свою очередь расположенного на северо-западном краю великой пустыни Тахари.

Я затруднялась точно определить расу гостя. В нем было что-то восточное, делавшее его немного похожим на Эйто, но, с некоторой долей уверенности можно было сказать, что в нем присутствует изрядно крови жителей Тахари. Во всяком случае, от Эйто он отличался и внешностью и манерами. Если хозяин праздника был добрым, цивилизованным, вежливым, гуманным и приветливым, то его гость был огромен, уродлив и беспощаден. Грудь этого громилы была наполовину обнажена, на запястьях черные, тяжелые, кожаные, со стальными клепками браслеты, голова выбрита, за исключением пучка завязанных в узел черных как смоль волос, оставленных сзади и ниже затылка. Этот гость не имел никакого отношения к касте торговцев, и зарабатывал на жизнь другим способом. Он оказался здесь, по-видимому, благодаря своей мрачной славе. Ну и возможно, потому, что он прибыл из Касры, а через нее идет основной поток соли. И хотя он мог принадлежать к восточной расе, его имя таковым не было. И он был известен на всем Горе. Я впервые услышала о нем в школе. Его имя рабыни упоминали с суеверным ужасом. Это был Хассан — Охотник на рабынь.

Я вытерла слезы из-под глаз уголком рабского шелка, и расправив тело, поспешила приблизиться к гостю Эйто, сидевшему от хозяина праздника по правую руку. Упав на колени перед гостем, я прижала ладони к полу, поместив голову между луками в знак покорности и почтения. Потом стараясь унять дрожь, подняла голову к мужчине, держа ладони на полу.

— Господин выказал интерес к Тиффани? — томно спросила я.

— Раздевайся, — приказал Хассан, — и неси сюда свою задницу. Займись моим удовольствием.

— Да, Господин.

Через мгновение я, уже нагая, стояла подле него на коленях, между ним сидящим со скрещенными ногами и столом, и робко и изящно облизывала, нежно целовала и ласкала его. По большому счету он практически не обращал на мои действия внимания. Как и прежде продолжая пить из кубка, наполняемого время от времени Кристэль, насыщаться яствами, подаваемыми ему другими девушками, и беседовать с Эйто. Я была для него всего лишь внимательной рабыней, нежно и интимно массировавшей его. Мужчиной он был мощным, с широкой спиной и большими мускулистыми руками и плечами. Тело его было покрыто короткими курчавыми волосами.

— Ходят слухи, что у Вас самый лучший охотничий слин на всем Горе, — заметил Эйто.

— Все слины — хорошие охотники, — уклончиво ответил Хассан. — Они рождены для этого.

— Я слышал, что следу рабыни Асдана, было два месяца, — сказал Эйто.

— А следу рабыни Иппиаса было три месяца, — усмехнулся Хассан.

— Удивительно, — воскликнул изумленный Эйто.

В это время я уже добралась до плеча Хассана, и осторожно переходила к поцелуям и облизыванию его шеи.

— И что привело столь известного охотника а Ар, если мне позволено будет полюбопытствовать? — вежливо спросил Эйто.

— Как всегда — охочусь, — с готовностью ответил Хассан. — Я, мои помощники и мои животные.

— И какой несчастной рабыне — предстоит стать Вашей добычей на этот раз? — поинтересовался Эйто.

— На этот раз не рабыня, — проговорил Хассан, вцепившись зубами в жареную ногу вуло, отрывая мясо и с аппетитом жуя.

— Признаться, я думал, что Вы охотитесь только на рабынь, — удивился Эйто.

— Мятежник Кассым, позарившийся на трон Тора, и разорванный в клочья моими животными, никогда не был рабыней, — засмеялся Хассан.

Я непроизвольно вздрогнула, и снова поцеловала его в плечо, легко, почти незаметно. Я не хотела слишком явно демонстрировать ему свое присутствие. И дело даже не в том, что я боялась его, хотя, конечно, боялась до дрожи в коленях, просто именно это я должна был делать в такой ситуации, в которой я оказался. Моя роль, в ситуации этого рода, заключалась именно в том, чтобы не отвлекать его от разговора.

В действительности, я не должна была помешать, например, его беседе. Моей задачей было находиться на заднем плане, наподобие музыкального фона, если, конечно, мужчина не захочет продолжения. Все же, помимо моего желания, я почувствовала жар и сырость между моих бедер. Трудно было отрицать тот факт, что его близость, его энергия и мощь, даже, несмотря на мой страх и мое нежелание, возбуждали меня. Я была так близко к нему, и была такой раболепной, нежной, и возбуждающейся с каждым ином все сильнее.

Какой маленькой и нежной казалась я сама себе рядом с его мощью и властью. Нет, здесь, на этой планете, не могло возникнуть никакой путаницы в естественных отношениях. Было очевидно, что, такие, как он были владельцами, а таким как я была уготована участь их рабынь. Я еле сдерживала стоны. Как ощутимо было его присутствие для меня из-за моей наготы, и моего ошейника. Все мое тело стало чрезвычайно чувствительным. Когда-то на Земле я была свободной женщиной, с головой забитой ложными мифами об общечеловеческих ценностях. Здесь, в мире, живущем по законам природы, я оказалась на своем месте, рабыней в ошейнике, в присутствии Господина.

— И кто же, тогда, Ваша добыча? — не отставал Эйто. — Кто он?

— Это не «он», — сытно рыгнув отозвался Хассан, бросая обглоданную кость на блюдо. — «Она». Это — женщина.

Я испуганно отпрянула от Хассана.

— Это, кто-то известный? — спросил Эйто.

— Да, — кивнул Хассан.

— Надеюсь, не будет бестактностью спросить кто она?

— Это не секрет, — отмахнулся Хассан.

— И кто же это? — напрягся от любопытства Эйто.

— Шейла, — наконец назвал имя Хассан, — прежняя Татрикс Корцируса.

Я отодвинулась еще дальше от охотника, поскольку меня неудержимо заколотила дрожь, и я испугалась, что этот зверь почувствует это.

— Но что Вы делаете в Аре? — удивленно спросил Эйто. — Что ей делать в Аре. Ведь Ар, будет последним местом в мире, в котором можно ожидать найти ее.

— Именно так она, и будет думать, — засмеялся Хассан. — Именно поэтому я уверен, что она здесь.

— Я так понимаю, что Вы рассчитываете на высокую награду за ее поимку, — предположил Эйто.

— Да, — кивнул Хассан. — Ее подняли уже до полутора тысяч золотых. Но, честно говоря, меня больше интересуют даже не деньги. Я много слышал об этой гордой и надменной женщине. Я намереваюсь поймать и заставить ее покориться моим желаниям.

— Понятно, — понимающе заулыбался Эйто.

Хассан повернулся и пристально осмотрел меня.

— Падай, — приказал он, — и раздвигай свои ноги.

— Да, Господин, — выдавила из себя я, выполняя его команду.

— Извините меня, — бросил Хассан Эйто.

— Конечно — конечно, — развел руками Эйто, направляя свое внимание в другую сторону, и присоединяясь к беседе с мужчиной слева.

— Ну и что не так? — спросил Хассан, склоняясь надо мной.

— Простите меня, Господин, — взмолилась я. — Просто я боюсь Вас. А также, я боюсь за бедную Шейлу, Татрикс Корцируса.

— Я запомнил твои ответы, — сказал Хассан.

— Я знаю про Вашу репутацию охотника, Господин, — прошептала я. — Я боюсь, что у нее шансов не многим больше чем у простой рабыни.

— Она — гордая, свободная женщина, — усмехнулся Хассан, — но я буду охотиться на нее как на рабыню.

Я застонала.

— И почему же Тебе не безразлична ее судьба? — поинтересовался он.

— Мы — обе, в конечном счете, женщины, — ответила я, — мы те, кто должны бояться и служить мужчинам.

— Это не моя проблема, что у Вас обеих, пол рабыни, — сказал Хассан, прикасаясь ко мне.

— Нет, Господин, — вскрикнула я.

— Ты — хорошенькая рабыня, — заметил он.

— Спасибо, Господин. Вы собираетесь сделать мне больно? — спросила я.

— А Ты собираешься быть абсолютно послушной и полностью ублажить меня? — спросил он в ответ.

— Я буду абсолютно послушной, — тут же исправилась я, — и я попытаюсь полностью удовлетворить Вас Господин.

— Хорошо, — проговорил он.

— Значит, Вы сделаете мне больно? — снова спросила я.

— Я сделаю с Тобой все, что и как мне понравится, — ответил он.

— Да, Господин.

— Хм, это уже интересно, — протянул он. — Только что Ты казалась горячей и готовой. Ты уже почти теряла сознание и задыхалась от желания, и я даже мог почувствовать твой запах. А сейчас Ты кажешься холодной и напряженной.

— Простите меня, Господин, — простонала я.

— Ты хорошо увлажняешься? — спросил Хассан.

— Обычно да, Господин, — честно призналась я.

— Ну, что ж, тогда, возможно я смогу разогреть Тебя снова, — улыбнулся он, и начал касаться меня.

Я не осмеливалась сопротивляться его прикосновениям. Я была полностью беспомощна под ним.

— Вы когда-нибудь видели Татрикс Корцируса, Господин? — спросила я, начиная извиваться и постанывать под его руками.

— Нет, — снизошел он до ответа.

— О-о-ох! — застонала я, от его прикосновений, так хорошо напомнивших мне о том, что я была в ошейнике.

— Кажется, что Ты снова потекла, — заметил мужчина.

— Да-а-а, — задыхаясь выдавила из себя я. — О-о-о, Да-а-а!

— Зато у меня есть детальное ее описание, — шепнул он мне в ухо. — Например, Тебе могло бы быть интересно узнать, что Ты, по крайней мере, в общих чертах, напоминаешь ее.

Внезапно он отстранился от меня, внимательно и удивленно изучая все даже самые малейшие особенности моего лица и тела.

— Это интересно, — протянул он. — Сейчас Ты, совершенно точно напомнила мне ее.

— Господин? — удивленно спросила я.

— Цвета глаз и волос те же самые, и общий тон кожи совпадает, — задумчиво перечислял охотник. — Фигура, кажется, довольно близкой к тому, что можно было предположить, Рост и вес, кстати, тоже довольно похожи. Хм, запястье, щиколотка и размер ошейника, возможно, тоже совпадают, учитывая, что это сложно было определить у свободной женщины.

— Кажется, у Вас действительно довольно подробное описание, — сказала я.

Признаться, я была удивлена тем, что он у него были сведения о размерах моих запястий, щиколоток и ошейника. Обычно никто не интересуется о таких вещах, применительно к свободной женщине. Хотя, я бы предположила, что такие измерения, уместны для любой женщины.

Кстати, опытный работорговец, обычно, может определить размеры ручных и ножных кандалов, а также и размер ошейника почти с первого взгляда. У меня размер ножного браслета — два, ручного — два, а ошейника десять хорт. Это практически самые обычные и самые распространенные размеры на Горе. Так наиболее распространенными размерами кандалов являются второй и третий. А ошейников — десять, одиннадцать, и двенадцать хорт.

— Да, — задумался он. — Ты и, правда, практически полностью подходишь под описание.

— Так может быть я, и есть она, — смело предложила ему я простое решение.

— Возможно, — протянул он, снова склоняясь надо мной.

Я повернула голову в бок. Его руки вновь заскользили по моему телу.

— И как Вы сможете определить, что, что я не она? — хрипло спросила я, и отчаянно закричала. — О-о-о-ох, О-о-у-ай!

— Мне не кажется вероятным, что она может оказаться извивающейся рабыней, — заявил охотник.

— О-о-а-а! — закричала я еще громче, и лишь когда он остановил руку, я немного успокоилась и сказала: — Но Вы же никогда не видели ее.

— Нет, — кивнул он.

— Тогда, как Вы опознаете ее? — поинтересовалась я.

— А мне и не надо ее узнавать, — усмехнулся он. — Ее опознает слин.

— Господин? — теперь уже удивилась я.

Я изо всех сил пыталась абстрагироваться от тех ощущений, что захлестывали меня в его руках, я пыталась напрячься.

— Все просто, в Корцирусе, я раздобыл ту одежду, которую она носила, — объяснил охотник. — Она сейчас со мной, в Аре, как и мои помощники и слины. Завтра я начинаю свою охоту

— Но Ар — огромный город, — заметила я. — Наверное, здесь народу не меньше миллиона.

Мне оставалось надеяться только на то, что на улицах миллионного города должны оставаться и миллионы следов, старых и свежих, закрывающих старые. Конечно, будет невозможно вычленить запах единственных нужных следов среди такого количества смешанных слоев запаха ежедневно снующих туда-сюда прохожих.

— Верно, охота будет не легкой, — признал Хассан. — Зато интересной!

— Возможно, ее даже нет в Аре, — осторожно предположила я.

— Она здесь, — уверенно сказал он, и его руки с удвоенной энергией заходили по моему телу, заставляя меня терять контроль над собой.

— Пожалуйста, Господин, будьте со мной нежным! — взмолилась я.

И внезапно, его движения стали нежнее, и мое тело, с благодарностью, само устремилось навстречу его прикосновениям. И одновременно он был тверд со мной, напоминая мне, кто из нас кому принадлежал. Наконец, я беспомощно выгнулась навстречу к нему, моля о его милосердии.

— Так Ты собираешься отдаться мне? — с улыбкой спросил Хассан.

— Как того пожелает, Господин, — заплакала я.

— Даже не пытайся сопротивляться мне еще раз, — предупредил он. — Мне это не нравится.

— Не буду, Господин! — простонала я.

— Чувствуй, — приказал он. — Чувствуй, глубоко!

— Да-а-ох, Господи-и-ин, — закричала я.

Я чувствовала, и чувствовала глубоко, как беспомощная, обладаемая рабыня. Я чувствовал, как будто меня начало выворачивать наизнанку от зажженных им ощущений. Я стонала, хрипела, кричала и рыдала. Какое там сопротивление! Я больше не могла даже думать о каком-то сопротивлении ему. Я вообще ни о чем не могла думать. Я лишь тряслась от рыданий и вожделения, и умоляла его поскорее взять меня.

— Но твоя схожесть с Татрикс Корцируса весьма интересна, — как будто не замечая моего состояния проговорил мужчина.

— Я умоляю позволить мне принять Вас, Господин! — задыхаясь молила я.

— Довольно интересно, — размышлял он.

— Вы сделали это со мной, — заливалась я слезами. — Вы покорили меня. Теперь пользуйтесь мной. Я прошу быть использованной! Берите меня, владейте мной, пользуйтесь мной, сделайте меня своей. Я умоляю сделать меня Вашей, Господин!

— Как странно, — тем временем размышлял Хассан, — те же глаза, те же волосы, та же кожа, и все прочие приметы.

— Никогда Вам не найти ее, — в гневе прохрипела я сквозь стиснутые зубы.

— Да, это будет нелегко, — согласился Хассан, наконец снисходя, до того, чтобы войти в меня, и попадая в кольцо моих нетерпеливых рук. — Но я найду ее.

Я, отчаянно вцепилась в него. Я едва отваживалась шевелиться. Я была сдавшейся рабыней. Я чувствовала себя на краю рабского оргазма, такого, что о его существовании я даже не подозревала.

— Теперь, сопротивляйся мне! — откуда-то издалека долетел до меня его приказ.

— Я не могу! — прорыдала я. — Вы унесли меня слишком далеко! Вы знаете, что унесли меня слишком далеко! Вы знаете, что теперь сопротивление невозможно!

— Борись, сопротивляйся, — приказал мужчина.

— Да, Господин, — простонала я.

И тогда, меняя ритм и глубину проникновения, он начал подвергать меня пытке отказом от своего господства.

— Пожалуйста, — просила я его. — Пожа-а-алуйста-а-а!

— Превосходно, — сказал он, через некоторое время, и я закричала полностью отдаваясь Хассану, Охотнику на рабынь.

Чуть позже, дав мне время прийти в себя он приказал мне очистить его губами и языком, и я, наивная, сделала это, еще не понимая, что он для меня приготовил. Он просто поразил меня своей жизненной силой, вновь опрокинув на пол, оказавшись во мне. Ничего этого в школе мне не преподавали. Когда Хассан закончил со мной, он спокойно натянув свою тунику, как ни в чем не бывало, возвратился к беседе с Эйто. А мне едва хватило сил уползти в угол зала и кое-как залезть в свою шелковую рабскую тунику. После этого я просто повалилась на бок и свернулась в позу эмбриона.

Я находилась в полушоковом состоянии. Я чувствовала себя маленькой и беспомощной. Хассан — Охотник на рабынь просто опустошил меня. Никогда прежде, и особенно во второй раз, не отдавалась я столь беспомощно, столь по рабски, мужчине. Никогда прежде не было еще у меня мужчины преподавшего так полно, так неоспоримо, что мужчины — владельцы. И все же никогда прежде, мне не приходилось так полно и глубоко ощущать мою женственность, внезапно ставшую такой реальной. Покоренная, наученная, и благодарная, я, скрючившись, лежала в углу, и радовалась моей женственности, дорожила своей женственностью. Как счастлива, как безмерно счастлива я была, от того, что я была женщиной!

Праздник, меж тем, подходил к концу. Большинство гостей, включая почетного гостя — Хассана, разошлись по домам.

— Ты в порядке, Тиффани? — поинтересовался распорядитель пира.

— Да, Господин, — пролепетала я.

Все же он оказался сердечным мужчиной, и не заставил меня продолжать обслуживание гостей.

Я так и осталась лежать в том углу, отдыхая, и восстанавливаясь после пережитых эмоций и последствий использования Хассаном. Постепенно во мне родилось чувство удивительного восторга. Я побывала в руках мужчины, который искал Шейлу, Татрикс Корцируса, и он меня не признал. Да даже Друз Ренций, или Майл из Аргентума, мужчины, которые фактически видели меня, как мне казалось, не смогли бы узнать меня теперь. Возможно, даже малышка Сьюзан не опознала бы гордую Шейлу, Татрикс Корцируса, в заклейменной, дрессированной, похотливой шлюхе Тиффани, рабыне для удовольствий, одной из банкетных рабынь, компании Эмильянуса, что на Площади Тарна.

Я была в безопасности. Мне нечего бояться слинов Хассана. Они никогда не смогут найти меня в Аре.

Я в безопасности.