Как я стал хозяином странного замка в другом мире. Книга 8

Глава двенадцатая

Пустошь. Выжженная земля от горизонта до горизонта, ласково принявшая моё приземление и подарившая в ответ пару клубов мелкой серой пыли. Не считая валяющихся неподалёку пустых доспехов Ланселота, я был здесь совершенно один и какое-то время просто стоял на месте, равнодушно вдыхая неподвижный горячий воздух. Сила «Зверя» потихоньку уходила вглубь, на долгую дрёму, «Метаморф» возвращал мне человеческие черты. Не считая странного окончания боя — всё как положено.

Да, не самое приятное местечко, не курорт. Хотя если сравнить обстановку с бесконечной горячкой последних дней, далеко не худшее. Никто от меня ничего не требует, никто не пытается убить. Вряд ли долгое нахождение здесь полезно для здоровья, но ничего — пока что жить можно. Где там у нас Камелот?..

Направление можно было бы легко вычислить с помощью дальнего зова, но я вдруг понял, что даже это не требуется. Просто стоило повернуться на сорок градусов, чтобы понять: столица Авалона — там. Рыцарское чутьё? Потрясающе. Какие ещё сюрпризы преподнесёт мне мой новый титул?

Пару секунд я размышлял, не стоит ли захватить с собой доспехи Ланселота в качестве трофея, но передумал. Мордред ни за что не станет их носить, даже несмотря на износ собственных. Не тащить же их в Полночь, чтобы любоваться доказательством победы? С тем же успехом можно было прибить великанский шлем к стене на манер оленьей головы. Нет. Им здесь самое место.

Развлечений по пути было не слишком много, и я тщательно прислушивался к себе, во второй раз после акколады. Новая сила почти никак себя не проявляла, не ощущалась как нечто обособленное. Скорее она равномерно подпитывала все мои способности, не требуя ничего взамен. Ланселот был невероятно силён, и раньше после такого боя я бы потратил на восстановление минимум несколько часов. Сейчас, после приземления посреди пустоши умирающего мира, я чувствовал себя как огурчик, готовым сражаться хоть с ещё одним Ланселотом, хоть с Князем в Жёлтом, хоть с лордом Конрадом.

Неудивительно, что рыцари Авалона долгое время считались непобедимыми.

— Выбирали только мальчиков, родившихся в особых семьях, — раздался знакомый голос откуда-то по правую руку. — Мальчиков, уже несущих в себе… определённые способности. Затем, пока те ходили в оруженосцах, над ними проводились ритуалы, подготавливающие организм к акколаде. Великая честь и невероятная сила — но вся последующая жизнь рыцаря фактически ему не принадлежала.

— Только мальчиков? Девочки генами не вышли?

Мерлин, шагающий по выжженной земле с такой лёгкостью, словно это была утоптанная мягкая почва, понимающе усмехнулся.

— Воинские традиции, уходящие в седое прошлое. В те времена, когда лишь мужчины владели мечами, а женщины — магией. Замечу, исключения случались, и в истории появлялись леди-рыцари.

— А рыцари — хозяева вечных замков?

— Тут ты стал первым.

Какое-то время мы топали молча, наслаждаясь сухим горячим воздухом и мелкой пылью, стремящейся забраться в каждую складку одежды. Чем дольше идёшь, тем насыщенней ощущения… Мерлин явно сюда телепортировался, но не торопился забирать нас назад — следовательно, хотел поговорить наедине.

— Да, случай беспрецедентный, — невозмутимо продолжал маг несколько минут спустя. — Большая удача, что всё сложилось как надо. Организм хозяина вечного замка достаточно вынослив, чтобы выдержать посвящение, но многое зависело от одобрения с обратной стороны.

— Духов предков?

— В каком-то смысле их можно назвать и так. Хотя они не духи в прямом смысле, скорее сосредоточения силы и славы прошлого Авалона. Впитавшие в себя качества и память императоров, рыцарей, магов, а также других выдающихся личностей.

У меня перед глазами вновь пронеслись красивые, пусть и слегка смазанные лица, застывшие от удивления.

— Они немного… сомневались, увидев меня.

— У Авалона и Полуночи отношения никогда не складывались. И всё-таки, я отправил им весьма подходящий рыцарский материал, да ещё и в статусе официального союзника.

«Подходящий рыцарский материал». Великолепно. Таких комплиментов мне по жизни ещё не отпускали. Хотя в этой истории оставалось множество моментов для уточнения.

— Так что теперь, я начну расти, пока не достигну размера Мордреда и остальных?

— Безусловно. У юного и подготовленного организма процесс занимает не более ста — ста пятидесяти лет, у тебя пик будет достигнут века через три-четыре. Впрочем, коли высокий рост тебе не по нраву, его можно ограничить.

— А вы оптимист, Мерлин, — пробормотал я. — Тут бы до следующего месяца дожить… Если вкратце — что из себя представляет мой новый статус?

— Ты и сам должен был ощутить начальный эффект во время поединка. Сможешь описать?

— Посмотрим… Я вступил в бой свежим и бодрым, хотя спал довольно мало. Сражался наравне с Ланселотом, хотя раньше по силе уступал даже Мордреду. Да и сейчас чувствую себя вполне прилично.

— Всё верно, — довольно кивнул волшебник. — Рыцарство дарует огромную силу, поднимающую на новый уровень естественные и приобретённые качества человека. И сила эта со временем будет лишь расти, так что твой самоконтроль обязан оставаться на высоте. Для хозяина Полуночи это не должно составить проблем, даже столь юного. Сколько ты властвуешь, пять лет? Десять?

— Меньше года.

— Неисповедимы переплетения великой паутины! — рассмеялся Мерлин. — Я не провидец, то удел моей сестры, но предвижу для тебя большое будущее, владыка ночи.

— Пока что меня сильнее интересует настоящее. Сила — это хорошо, но что по ответственности? Что насчёт жизни рыцаря, которая ему не принадлежит?

— Традиции двора Камелота к тебе не относятся ни в каком виде, — фыркнул верховный маг. — Ты не обязан служить полсотни лет под началом одного из старших братьев, даже не должен кланяться государю Авалона, признавая его власть над собой. Ты — верховный лорд суверенного союзного узла, да ещё и несущего исключительный статус вечного замка. Единственная вещь, о которой стоит волноваться… Поведай, ты не передумал просьбу, что собирался попросить у меня?

— Открыть стабильный портал, — сказал я. — Ведущий из Авалона в подходящий узел великой паутины. Начать вытягивать этот мир из хватки кошмара.

— И какой же узел ты хотел предложить?

— Полночь, — ответил я, не задумываясь. — Либо любой из двух связанных с ней узлов. В Ноартале недавно была назначена эмиссар, в Торвельде сохранилась тень — пусть я всё ещё не до конца понимаю её свойства. Это запасные варианты, так как мне говорили, что миры вечных замков постоянно меняют координаты и обрывают порталы.

— Верно, — медленно сказал маг. — Но это не представляет проблемы, пока на троне сидит истинный хозяин. Связь с Полуночью поможет Авалону продержаться достаточно, дабы восстановить изначальную сеть и вернуть себе место в великой паутине. Кошмар, вестимо, не будет счастлив.

— Меня это не слишком волнует. Он бы и Полночь к себе утянул, но как-нибудь обойдётся.

— И всё это — лишь во имя союзной клятвы?

— А нужны ещё какие-то клятвы? — нахмурился я. — Если бы не Мордред, не факт, что Полночь вообще бы смогла выжить. Кем бы я был, отвернись я от его мира?

— Уж точно не рыцарем Авалона, — мягко сказал Мерлин. — Ибо сила рыцаря живёт, покуда жива эта вечная земля. Ныне она кажется выжженной, брошенной, забытой, но в глубине ещё теплится жизнь. Сие есть главная ответственность того, кто прошёл акколаду. Сохранить Авалон.

Я уставился на него на пару секунд, пока до меня не дошло.

— Вы сделали меня рыцарем, чтобы иметь дополнительный рычаг давления? На случай, если я решу не рисковать связью Авалона и Полуночи?

— Уж прости старика с его маленькими хитростями, — развёл руками Мерлин. — Считай, что я устыжен твоим благородством, владыка ночи. И… спасибо.

Мы шли и говорили ещё достаточно долго — хотя в этом месте сложно было отследить течение времени. В контексте помощи Авалону я поднял тему проклятья нежити и избавления от оного. Мнение Мерлина оказалось близким к мнению Гвендид, пусть и немного менее радикальным — старое проклятье почти неизлечимо. Его пагубный эффект можно купировать, можно сковать могучей магией и частично обратить вспять — выжившие маги Авалона тому наглядный пример. Но даже Мерлин, выглядящий как живой и здоровый человек, внутри оставался мертвецом. Я рассказал ему о гвардии Полуночи — Александр и его люди вели полноценную жизнь, дышали, ели и спали. Кас он видел сам — не считая возможности обращаться в баньши, она тоже жила. По словам волшебника, любой из этих примеров требовал тщательного изучения, но исключения всё же не меняли правило.

С моей точки зрения даже частичный результат был лучше, чем никакой.

Говорили о Моргане — её роли в произошедшем, как и роли Уриена, отвечавшего за проверку портала тысячелетия назад. Под контролем волшебницы всё ещё оставалось серьёзное войско, и она могла попытаться привести в движение свой безумный план в любой момент. Правда, Мерлин заверил меня, что этот момент наступит не ранее чем через несколько лет — Моргане придётся ещё долго выбираться из бездны, куда она собиралась отправить меня. Ручками, так сказать, с минимальным вложением магической силы. За это время её оболваненные воины, оставшиеся без иллюзорной подпитки, разбредутся кто куда. Мерлин обещал проследить, чтобы его лучшая ученица и сестра Артура поумерила пыл с кознями и понесла ответ за те, что успела воплотить в жизнь. Что до Уриена — сперва на его исчезновение не обращали внимание в образовавшемся хаосе, затем стало ясно, что в пределах Авалона его нет. Может, успел сбежать раньше, может — погиб, как погибли другие.

Хотя существовал и третий, наиболее неприятный вариант.

— Я не добил Ланселота, — хмуро сказал я. — И не потому, что не пытался.

— Сие мне ведомо, — кисло сказал Мерлин.

— Он что, активировал карманный телепорт? Надо сказать, я тоже такой заготовил, но я-то вступал в бой на правах андердога.

— Кого?.. Нет, не утруждай себя пояснениями. Коли бы Ланселот проявил трусость, мы могли бы вздохнуть с облегчением. Покуда Авалон оторван от паутины, никакой телепорт не выдернул бы его за пределы мира. Из рыцарей один лишь Мордред знал путь сквозь кошмар, у Ланселота на это не хватило бы ума.

Гвендид отзывалась о первом из рыцарей, как о «первом из дуболомов, главном баране Камелота». Похоже, Мерлин полностью разделял это мнение.

— Беда в том, — продолжал маг. — Что ныне Ланселот покинул Авалон, душой и телом. Я следил за вашим боем, и могу сказать точно — он не применял никаких хитростей сверх обыкновения. Но в финале его коснулась некая сила, потусторонняя сила, что досель мне не доводилось видеть. Она выдернула его из доспехов, а заодно из нашего мира.

— Нихрена себе, — только и сказал я. — А что, так можно было?

— Все мои знания говорят о том, что нельзя, — хмуро ответил он. — И всё же, иного объяснения нет. Видишь ли, для столь специфического воздействия мало обладать неизмеримой мощью — хотя это не помешает. У сей силы должен был находиться некий рычаг влияния на избранную цель.

— Ланселот был предателем?

— Удивительно, но скорее всего нет, — неохотно сказал Мерлин. — Слишком туп для предательства, а его неподъёмная гордыня всё же была направлена на защиту возлюбленного императора. Но Ланселот, как и все мы, более трёх тысячелетий варился в своих доспехах под воздействием старого проклятия. И тот, кто сотворил сей страшный недуг, мог подцепить одного из бунтарских сыновей Артура в момент наивысшей слабости, страха окончательной смерти.

Создатель оригинального проклятья нежити. Тот, кто обрёк Авалон на тысячелетия ужаса и гниения, тот, кто руками Артура уничтожил Рассвет. Злой гений далёкого прошлого, не гнушающийся никакими средствами. Безымянная фигура с неизвестной мотивацией, но чудовищными последствиями действий.

— Кто это был? — тихо спросил я. — Кто это… сейчас?

— Некто, — фыркнул Мерлин. — Мне ведомо ровно столько, сколь и тебе, владыка ночи. Но могу потешить тебя связкой из рассуждений и теорий, что приходила мне в голову за довольно скучные века пребывания в ларце. С поправкой на новые данные.

Я кивнул в знак согласия, и он продолжал:

— Начнём с того, что изначальное вторжение в Авалон, создание двойников хозяев замков-близнецов и прочие аспекты того чёрного замысла требовали колоссальных затрат ресурсов. Затрат, на которые могли бы пойти лишь Знающие, и можешь поверить мне на слово — я отслеживал все их козни. Напрямую они не при чём. Выходит, сила была заёмной, взятой вероятнее всего у Пожирателя, что погружён в почти неиссякающий колодец. Взятой с условием.

— Уничтожить Рассвет и Зарю, — пробормотал я. — А вместе с ними — и Авалон. Расчистить пространство… для чего?

— Сие я сказать не могу. Но в замысел вкралась ошибка — Заря устояла. Да, ныне она всё равно что мертва, но в договоре могли быть прописаны чёткие критерии. И тот, кто брал в долг силу, дабы овладеть ей насовсем, вынужден был довольствоваться сравнительно малым. Навеки остаться в тени. Вмешиваться лишь по случаю. Наблюдать, а не править.

Несмотря на весьма жаркий климат окружающей пустоши, меня на миг пробрала холодная дрожь. Вот и ещё один потенциальный враг — не просто Знающий, а знающий, как уничтожать вечные замки. Второй раз фокус с Артуром и его бравыми парнями уже не прокатит, но открыть сердце для удара, используя двойника — вполне реально. Скорее всего двойник понадобится не простой, а запитанный мощью по маковку, как и те, что были в Рассвете. И всё же — может сработать.

Похоже, что никто другой не применял подобного трюка, иначе бы Илюха сообщил мне об этом в первую очередь. Это баг в системе, который проглядели и хозяева, и Знающие — за исключением одного-единственного умника.

Мои мысли теперь неслись с бешеной скоростью, когда всё больше деталей паззла вставало на свои места.

Бертрам фон Харген, горячо увлечённый некромантией, вдруг получил в своё распоряжение часть формулы проклятья нежити, и на её основе создал новый штамм. Штамм, способный выкашивать целые миры.

Конрад фон Неймен, истинный хозяин Заката, был отправлен Мелиндой в богом забытый мир на задворках великой паутины, и никак не мог оттуда выбраться. Пока некто не подсказал ему, как связаться с Шар’Готом и в итоге оказаться награждённым невообразимой силой. Временной силой, но вполне годной для ряда специфических действий.

Даже не столь важно, для чего он спас Ланселота, а ранее Уриена. Похоже, этот гад не остановится, пока не добьёт ещё один замок, чтобы закрыть-таки старую ачивку. Интересно, не планирует ли он для этого объединиться с Затмением?

Пора возвращаться. Предупредить Полдень, находящийся в самом центре адского замеса, предупредить лично Мелинду. Укрепить защиту Полуночи, не жалея никаких ресурсов, требовать помощи у союзников, старых и новых. Я перевёл тяжёлый взгляд на Мерлина, и тот правильно понял ход моих мыслей.

— Авалон не оставит тебя, сэр Виктор, как ты не оставишь его. Я слышал, что не только сэр Мордред планировал вернуться в Полночь на правах посла, но и пара других доблестных рыцарей изъявила подобное желание. Ты мог и сам убедиться, что даже трое воинов Камелота способны на настоящие подвиги — при условии надёжной защиты для разума.

— Что насчёт магической поддержки?

— Покуда я связан обязательствами по рукам, ногам и прочим частям тела, — усмехнулся волшебник. — Из Авалона я ни ногой. Но со стабильным порталом можно отправить иную помощь — ту, что всегда разбиралась в перипетиях времени.

— Спасибо. Тогда ещё один вопрос…

— Излагай без страха.

— Долго мы ещё будем топать, или всё же воспользуемся порталом?

Смех верховного мага растворился в белой вспышке, уносящей нас из безлюдной пустоши. Я не знал, возвратится ли однажды в Авалон жизнь, но даже избавление от кошмара казалось достаточно честной сделкой. Ещё немного — и я вернусь в родной замок, к родным людям и иным, не менее родным существам. К тысячам нерешённых проблем, да и с собой притащу ещё пару сотен.

В конце концов, в Полуночи дела всегда делались только так.