Как я стал хозяином странного замка в другом мире. Книга 8

Глава одиннадцатая

Забавная штука — время. Полночь пропустила удар в самое сердце и медленно угасала на протяжении восьмисот лет. Гибель Рассвета, тяжкий сон Зари, падение Авалона — более трёх тысяч лет назад. История противостояния вечных замков насчитывала около семи тысячелетий, и это только та часть, что попала в официальную хронологию. Возраст Полуночи — более одиннадцати тысяч лет!

А ещё каких-нибудь жалких десять лет назад я был совсем пацаном, тринадцатилетним подростком, грезящим о мечах и магии. Если бы тот Вик узнал, что спустя десять лет самый настоящий Мерлин предложит ему посвящение в рыцари Авалона, он бы с ума сошёл от счастья. А если бы ему сказали, что его реальная взрослая версия сперва начнёт задавать уточняющие вопросы…

— Заманчивое предложение, — сдержанно сказал я, пристально разглядывая громадные статуи вокруг. Они сохранились заметно лучше, чем экземпляры в городе и во дворце. — Заманчивое, но прискорбно неконкретное. Уважаемый, мне казалось, мы с вами нашли общий язык и выступаем на одной стороне. К чему эти шарады посреди ночи?

— Традиции, — донёсся короткий ответ у меня из-за спины.

Обернувшись, я наконец обнаружил Мерлина, возящегося у стены с содержимым небольшого алхимического стола. Готов поклясться, минуту назад его там не было — то ли благодаря магии иллюзий, то ли моей легендарной невнимательности.

— К тому же, ночь — твой домен, не так ли? — хитро спросил он.

— Нормальная, человеческая ночь. С небом, луной, звёздами и всем прочим, а не то, что творится сейчас в Авалоне.

— Что же, справедливо. Но поединок состоится на рассвете, и другого времени у нас не будет. Так что я повторю свой вопрос, готов ли ты к акколаде?

— Без объяснений? — хмуро спросил я. — Без намёка на то, к чему это приведёт? Думаю, за последний год я купил достаточно котов в мешке.

— Котов? — растерялся Мерлин.

— Сюрпризов. Неопознанных вещей. Предложений в духе «просто доверься мне», прыжков веры. Знаете, какой определяющей чертой меня по первому времени наградил родной замок? «Блуждающий во тьме».

— Не самый лестный из титулов.

— Это мягко говоря. Зато теперь я «рыцарь вечности», пусть то посвящение было достаточно условным. Я служу Полуночи так же, как и она служит мне — и не планирую кланяться иному сюзерену. Артур вроде неплохой мужик, не считая привычки спать по сто лет за раз, но он — не мой император.

Мерлин какое-то время молчал, следя за сложной системой из трубок и реторт, в которой происходило движение пара и жидкости.

— Я сказал бы тебе больше, владыка ночи, но в данном случае традиции — не пустой звук. Тот, кто стоит на пороге акколады, не должен искать выгоды или силы, а действовать сугубо по воле сердца. Могу лишь заметить, что тебе не придётся клясться в верности императору — но придётся биться за Авалон.

— Дайте угадаю — традиции некогда установили вы.

— Вовсе нет, — усмехнулся он. — Сложно это представить, но в Авалоне существовало множество верховных магов до меня, равно как и множество императоров до Артура. Разумеется, хватало и гордецов, изо всех сил цепляющихся за остатки своего авторитета, подобных Ланселоту. Но даже когда жизнь пала под натиском смерти и время застыло на три тысячи лет, нужно отыскать новые силы и двинуться вперёд.

— Вы так не считали все эти тысячелетия.

— Значит, я ещё недостаточно закостенел, чтобы никогда не менять своего мнения. И да, твоя правда — мы в самом деле нашли общий язык. Только посему я спрашиваю в третий раз — готов ли ты стать защитником этой земли?

Всё ещё слишком много тумана, ещё один прыжок веры. Мне казалось, что изначальный план был не так плох, но Мерлин явно так не считал. Верховный маг выглядел встревоженным — и очень усталым, будто это ему предстоял поединок ни свет ни заря.

Помнится, Терра злилась на меня, если я не был готов вернуться живым из очередного похода по Полуночи. Конечно, существовало и рациональное объяснение — воскрешение отжирало скудные на тот момент ресурсы замка. Но дело было не только в этом. Ответственность хозяина — всегда искать пути для победы, если он хочет сохранить тех, кто ему дорог.

Ещё совсем недавно я не мог проиграть Князю — и не проиграл. Не мог поддаться давлению Морганы. И сейчас, выходя на бой с Ланселотом, тоже не должен был ожидать поражения. С тем же успехом этот перекаченный урод после меня прикончит всех рыцарей, готовых выйти с ним на поединок, и ещё добавки попросит. И кто, спрашивается, выступит в качестве добавки?

Понятия не имею, какие преимущества может дать посвящение в рыцари Авалона. Но даже если это окажется формальность, что позволит Мерлину отдохнуть остаток ночи — придётся соглашаться. «Действовать сугубо по воле сердца», да?

Тринадцатилетний я орал бы от восторга, пока не охрип.

— Хорошо, — сказал я. — Согласен.

— Наконец-то, — буркнул Мерлин, ловко подхватывая со стола небольшую склянку, наполненную жидкостью цвета свежесцеженной крови и протягивая мне. — Пей.

Я взял, принюхавшись — над склянкой витал лёгкий дух озона, но в остальном жидкость не пахла ничем. Судя по лицу Мерлина, он не собирался отвечать на ворох уточняющих вопросов, так что я вздохнул и подчинился. На вкус жидкость напоминала размешанную в воде гуашь.

Молчание затягивалось, и я всё-таки решил спросить, что дальше, как вдруг моргнул и обнаружил себя стоящим на коленях, с ладонями, упёртыми в пол. Живот заледенел, голова пылала, грудь едва пропускала воздух. Тело практически отказывалось слушаться, и я по привычке потянулся к силе «Зверя в лунном свете», но тут мне на плечо опустилась ладонь Мерлина.

— Не стоит. Это не яд, даже для непосвящённых, с ним не надо бороться. Дыши, и дай дистилляту сделать свою работу.

Ладно, дышать тяжеловато, но в целом можно. Воспользуемся советом. Вдох, выдох.

Вдох, выдох.

Вдох…

Мерлин исчез, исчез и странный круглый зал, находящийся то ли под крышей дворца, то ли в его подвале. Я, уже не на коленях, стоял на диком поле, рядом с высоким обрывом. Над головой нависали свинцовые тучи, а откуда-то снизу раздавался шум волн. Рядом со мной, полукругом, находились безмолвные фигуры — пять мужчин и две женщины. Высокие, но не слишком, не на уровне Артура и его рыцарей. Статные, благородные и красивые, но словно смазанные, больше напоминающие ожившие старые фотографии.

Старые фотографии, лица которых застыли в неподдельном изумлении.

— Знаю, знаю, — проворчал я. — Ни одного кандидата за три тысячи лет, а теперь явился вот такой.

Понятия не имею, кто были все эти люди — Мерлин-то не удосужился объяснить. Призраки императоров и императриц давно минувших лет? Верховные маги? Пророки? Первые из рыцарей? Фигуры не ответили, но разом окружили меня, и их взгляды словно прожигали насквозь. Они видели всё моё невеликое прошлое и сумбурное настоящее, всю силу и всю ответственность, вражду и любовь. Мне не нужно было отчитываться о своих подвигах и провалах, рассказывать о Полуночи и лежащих впереди трудностях. Не худшее из ощущений, хотя немного походило, как если бы я стоял голым перед суровой медкомиссией.

Фигуры отдалились — на некоторое подобие совещания без слов. Видимо, консенсус не был достигнут, поскольку теперь на лицах читалось сомнение. Понимаю, я бы тоже сомневался.

Спустя несколько секунд — или того, что здесь отвечало за время — ко мне приблизился один из призраков. Он отдалённо напоминал Мордреда, но был заметно старше, и более расслабленный. Будто после смерти ему наконец удалось хорошенько отдохнуть.

— On naman hwæs feohtst þu?, — спросил он, торжественно, хотя и достаточно дружелюбно.

Ответ всплыл в голове сам собой — тем более, что я уже пару раз его слышал.

— On nama Æfalunes, – сказал я без раздумий.

Кажется, это был правильный ответ — поскольку призрак хлопнул меня по плечу, вполне ощутимо, и звучно расхохотался. В следующий миг его компания вновь оказалась рядом, а на лицах было написано одобрение.

— ON NAMA ÆFALUNES! – грянул предок Мордреда, и его голос подхватили все остальные. — ON NAMA ÆFALUNES!!

— ВО ИМЯ АВАЛОНА!

Далёкий шум прибоя вдруг приблизился, смешиваясь с древним кличем, пока не поглотил все остальные звуки. А затем я понял, что больше не стою на поле рядом с обрывом — вместо этого я лежу на спине на каменном полу, наблюдая за едва подсвеченными витражными стёклами на вершине вертикального зала. Всё-таки мы находились в верхней части дворца, а не в нижней — кто бы мог подумать?

— Очнулся?

Недовольный голос Мерлина сложно было с чем-то перепутать, и я поднялся с пола, прислушиваясь к ощущениям. На первый взгляд — никакой разницы.

— Вроде того. Долго я так лежал?

— Полночи. Твой поединок начнётся через десять минут.

Ну, Мерлин, ну удружил!

— Не торопись гневаться, — сказал маг, заметив моё потемневшее лицо. — Не опоздаешь. Лучше ответь, тебя приняли?

— Не уверен. Вроде да, но я не ощущаю никаких перемен.

— И не должен, — отрезал он. — Если бы не приняли — ты бы понял, поверь. Значит, осталось только выйти на площадь и закончить священный суд — дабы не осталось недомолвок.

— Серьёзно, это всё? — недоверчиво спросил я. — Ни клятв, ни заклинаний, ни ударов мечом по плечам? Как насчёт объяснений по остальным деталям?

— Ударами тебя щедро наградит Ланселот, — фыркнул он, но как-то невесело. — Постарайся уж устоять… сэр Виктор. Все детали — после твоей победы. И скажи своим женщинам в другой раз не нарушать таинства древнего ритуала, даже если их избранник пропадает посреди ночи.

По всей видимости, Кас и Анна наведывались сюда, пока я валялся в отключке — но подробностей выяснить не удалось. Мерлин вскинул левую руку, и вспышка телепорта приняла моё едва проснувшееся тело куда-то подальше.

А именно — в самый центр Камелота.

Эта площадь, равно как и другие на верхних уровнях, расположилась на вершине одной из великих башен. Она здорово напоминала ту, где я впервые увидел сражение Ланселота и Мордреда, но заметно превышала её размерами. Иссохшие горожане не только толпились по краям, но и расселись на уцелевших трибунах. Ночь отступила, забрав с собой тварей кошмара, а предрассветные сумерки разгонял свет десятков масляных фонарей. Уж не знаю, какую систему оповещения использовали в Камелоте, но сюда собрались чуть ли не все сохранившие разум люди со всего города.

Рыцари тоже были тут — всем составом, включая Галахада, Кея и Ламорака. От них я тут же получил ряд приветственных кивков, и кивнул в ответ.

Ланселот уже нетерпеливо расхаживал по площади взад-вперёд, небрежно закинув на плечо свой исполинский двуручник. Кажется, он не просто настроился на победу — он был уверен, что я вовсе не явлюсь на бой, и на миг застыл, заметив моё внезапное появление.

Приятно сходу разочаровать противника.

— Вик! — первой до меня добралась Анна. — Вы в порядке⁈

— Насколько могу судить — да. Извини, что не предупредил.

— Если понадобится помощь — только дайте знак, — спокойно сказала Кас. — Против Ланселота или всех них — неважно. Мы с вами до конца.

— Отставить «до конца», — отрезал я. — Если этот амбал только на вас нацелится — отступайте в башню Мерлина, не рискуйте.

Меня наградили лёгкими поцелуями в обе щеки и оставили одного. Увы, единственная возможность убедиться, что они останутся целы — не проиграть, а у меня снова начали закрадываться сомнения. Мерлин не сказал этого напрямую, но намекнул, что акколада прошла успешно — только вот я ощущал себя ничуть не более «рыцарски», чем обычно. Разве что тело отзывалось так, будто я не вздремнул пару часов на холодном каменном полу, а полноценно поспал в Полуночи под мягким лунным светом, да ещё и позавтракал свежей стряпнёй Кулины с утречка пораньше.

— Лорд Виктор.

Мордред уже мог ходить, не пошатываясь из стороны в сторону, но было заметно, что он всё ещё не до конца отошёл от сеанса восстановления памяти.

— Сэр Мордред, — отозвался я в тон своему союзнику.

— Вам необязательно было принимать этот вызов. Но я… безмерно благодарен за всю вашу помощь — как в прошлом, так и сейчас.

— Для чего ещё нужны союзники? И, если уж на то пошло, друзья. Выше нос, наш блистательный поход ещё не окончен — уж точно не на этой ржавой консервной банке.

Я выразительно мотнул головой в сторону Ланселота, и тут случилось немыслимое — из-под закрытого шлема Мордреда раздался отчётливый глухой смешок.

— Разгромите его… Вик. Покажите ему истинную мощь Полуночи и Авалона.

Да, примерно такой и был план — если это можно назвать планом.

Солнца здесь не было, но то, что заменяло Авалону небо, слегка посветлело — и мы с Ланселотом встали на площади друг напротив друга. Вперёд вышел сэр Кей, огласив на всю площадь причину поединка — дабы завершить священный суд, оставшийся без вердикта. Правила — бой до смерти или бессознательного состояния любого из претендентов, разрешено любое оружие. Далее он формально спросил меня и Ланселота, не желаем ли мы сложить оружие перед началом, признав поражение, и получил два отказа. Ланселот сверлил меня взглядом из-под темноты шлема, не удостоив даже базовым воинским приветствием. Я отправил ему шутливый салют и поудобнее перехватил верный полэкс. Вне формы «Зверя» и без доспехов я наверняка смотрелся на его фоне, как Давид против Голиафа.

Только вместо пращи я захватил кое-что получше.

— НАЧИНАЙТЕ! — выкрикнул Кей, отступая назад.

Ланселот не стал терять времени даром — равно как и не собирался меня недооценивать. Полэкс в моих руках его не обманул — и когда я отбросил его, выхватывая Райнигун, великанский рыцарь уже взмыл ввысь на сияющих крыльях. Его поглотила низкая пелена, нависшая над городом, а я остался стоять внизу, задрав голову как дурак.

Высмотреть Ланселота было совершенно невозможно, из чего следовало два вывода. Первый — враг может нанести удар в любой момент, когда посчитает нужным. Второй — уклоняться следует где-то за долю секунды до удара, иначе он просто прицелится получше.

Сейчас!

Закованная в сталь комета весом в полтонны врезалась в площадь там, где я стоял буквально только что. Осколки брусчатки брызнули в стороны, взметнулась каменная пыль, а я начал стрелять ещё в воздухе, не успев приземлиться после удачного отскока. Четыре выстрела, попал не больше двух, но явно не испепелил цель. Ланселот в свой черёд не стал дожидаться, пока я опустошу обойму целиком — он уже рвался ко мне, рассекая воздух своим страшным мечом. Я видел, что этот меч делал с нежитью в осквернённом Рассвете, а также что творило аналогичное оружие с безголовыми латниками в Полуночи. Никакие обычные латы, а уж тем более толстая кожа или кость не могли защитить от этого удара.

Хорошо, что я захватил в поход не самую обычную броню.

— КО МНЕ!!

Артефактный доспех, выкованный лучшими умельцами Полуночи, принял удар на левое плечо и пустил его вскользь. Меня аж развернуло от столкновения, но второй удар нашёл лишь воздух, а следом вновь рявкнул Райнигун, посылая в моего врага серебряную смерть почти в упор.

БАХ-БАХ-БАХ!

Время остановилось, пока я перезаряжал фамильное оружие — и заодно мог оценить результат его работы. Одна пуля пролетела мимо, другая скользнула по краю блестящего нагрудника, третья пробила броню на левой руке, но не нанесла ощутимого вреда. То ли первый из рыцарей был полностью неуязвим к эффекту испепеления, подобно Князю или аватару Шар’Гота, то ли умело скрывал последствия. В таких обстоятельствах бесконечный огонь не поможет — разве что нанесёт некоторый ущерб, но одновременно ослабит и меня.

Придётся искать другой путь к победе. Чем скорее — тем лучше!

Время вернулось в обычную колею. Осознав, что я получил ценную информацию, Ланселот издал короткий рык и вновь взмыл вверх, исчезнув из виду. На этот раз я даже не пытался его высматривать, а сосредоточился на интуиции, которая не подвела меня во время прошлой атаки.

Нет, нет, нет… Вот он!

Очередной удар по брусчатке — только теперь я разрядил в пылевое облако всю новую обойму, и тут же ушёл в сторону, подхватывая с площади брошенный полэкс. Доспехи Ланселота пестрели четырьмя новыми отверстиями, но он и не думал замедляться. Моя магическая броня прекрасно держала пропущенные удары, и я бы с удовольствием расслабился, если бы не знал, что её время изрядно ограничено! Рыцарские дуэли часто выглядели так, словно две черепахи толкались панцирями — много возни и шума, пока кто-то не окажется на спине. В теории моё оружие было лучше приспособлено для подобных стычек, но я слишком уступал врагу в размере.

Ланселот взлетел в третий раз — и его не было добрую минуту. В голове промелькнула мыслишка — а вдруг он потерялся в грёбаной бесконечной пелене и не смог найти дорогу назад? Но нет, скорее этот бульдозер с тысячелетним опытом сражений догадался о свойствах моих лат, и теперь тянул время.

В сторону!

К несчастью, расчёт первого из рыцарей оказался верен — и спустя какие-то десять минут боя артефактная броня начала отваливаться с меня целыми кусками. Не удержавшись от эмоций, он гулко расхохотался — и тут же пропустил удар полэксом по шлему слева. Жаль, что это не могло закончить поединок.

— СДАВАЙСЯ, ВЛАДЫКА НОЧИ! — прогремел Ланселот, раскручивая двуручный меч со скоростью вертолётного винта. — СДАВАЙСЯ, И Я ПОЗВОЛЮ ТЕБЕ ЛИЧНО НАБЛЮДАТЬ ЗА КАРОЙ ПРЕДАТЕЛЯ АВАЛОНА!

— Не хочу тебя огорчать, но я недавно видел ваших предков, — усмехнулся я по-волчьи, обходя его справа. — И они просили передать, что предатель Авалона — это ты.

Вторая часть была чистейшей брехнёй, но и первой хватило, чтобы заставить его сбиться с идеального ритма.

— ТЫ ВИДЕЛ… КОГО⁈

Цвайхендер рухнул наискосок, опоздав на какой-то миг, и мне удалось впечатать во врага ещё пару успешных ударов. А вот следующая контратака пришлась ровно на середину рукояти полэкса, оставив от моего любимого оружия две неравные половины.

— Предков, — быстро сказал я, разрывая дистанцию и лихорадочно соображая, чем мне драться дальше. — Такие, знаешь, симпатичные ребята, напоминающие призраков. С их стороны было очень мило посвятить меня в рыцари — так что теперь мы точно дерёмся на равных!

— ТЫ ЛЖЁШЬ!!

Сбоку что-то просвистело и задребезжало на камнях. Не было времени оборачиваться — я просто нагнулся и подхватил непомерно громадный меч, что кинул мне кто-то из союзников — скорее всего Мордред. Обычный человек мог бы использовать такую махину разве что в качестве большой пики, но я взял двуручник без малейшего неудобства. Сила «Зверя» была со мной с начала битвы, но сейчас подключилось что-то… новое. Что-то древнее, идущее одновременно изнутри меня, так и из камней под ногами. Мы находились на неимоверной высоте, но эти булыжники некогда были взяты из земли Авалона — теми, кто возводил Камелот во имя его.

Очередная атака Ланселота оказалась не просто мощной, но одновременно хитрой и сокрушительной. Обманный взмах слева и удар всем корпусом с другой стороны — невозможно увернуться, лишь поставить блок и надеяться на лучшее.

Наши клинки сошлись с глухим лязгом, и я ощутил лишь небольшую инерцию, без труда отбрасывая меч противника в сторону.

— Ты… не лжёшь, — мрачно констатировал Ланселот. — Проклятый колдун… пошёл на святотатство! Осквернение всех устоев! Клянусь честью, я возьмусь за него сразу, как расправлюсь с тобой — и на сей раз его никто не соберёт по кускам!

Первый из рыцарей упускал из виду факт, что «святотатство» должны были одобрить те самые духи предков. Или не упускал, а намеренно игнорировал, убедил себя, что всему виной «чёрное колдовство» Мерлина. Я знал таких людей и раньше — ослеплённых иллюзией своей правоты, не способных признать даже малейшую ошибку. Все события трактовались ими исключительно в одном ключе, который не должен был никоим образом пошатнуть их авторитет. В случае Ланселота играло роль и проклятье нежити, пагубно влияющее на рациональность его мышления.

А следовательно — и на боевые навыки.

Одна ошибка — и мой клинок с силой ударил в щель между латами на его левом плече, отрывая одну из пластин.

Вторая ошибка — и он подпустил меня достаточно близко, чтобы я впился волчьими зубами в открытый участок, добравшись до плоти сквозь ткань поддоспешника. Ланселот оказался совершенно отвратительным на вкус, а кровь ему заменяла невнятная субстанция. Заорав от отвращения, первый рыцарь отбросил меня назад, но было поздно.

Третья ошибка — он решил взлететь в очередной раз, да только я знал наперёд, когда это произойдёт. Теперь мы оба взмыли в воздух, сцепившись намертво, оставив оружие на площади далеко внизу. Вокруг была лишь белёсая пелена, и мы неслись сквозь неё, обмениваясь короткими ударами. Шкура «Зверя» держала латные кулаки, а когда этот гад попытался достать кинжал, я рванул его шлем с такой силой, что держащие его ремешки лопнули с жалобным звуком.

Под шлемом… не оказалось ничего.

Ни головы, ни тела, как у безголовых латников — я летел сквозь пространство, сжимая медвежьей хваткой совершенно пустые доспехи, у которых как раз погасли сияющие крылья. Теперь мы летели вниз, и то, что только что было могучим рыцарем, не подавало признаков жизни. «Печать Пожирателя» тоже не находила Ланселота нигде поблизости — неужто одна из моих пуль оказалась замедленного действия и испепелила его только сейчас? Или же первый из рыцарей тоже заготовил отходной манёвр и телепортировался подальше прямо из своих доспехов?

Безусловно, это была победа, пусть и предельно странная. Но я возьму то, что дают… После того, как пойму, где же придётся приземляться.