Из Злодейки в Толстуху

Глава 22. Пацифистка

Изида поднимается, завидев «братца», складывает руки на груди и просверливает в нём дыру взглядом теперь уже голубых глаз:

— Пришёл... Работу-то нашёл, окаянный?

Он застывает в дверях, улыбаясь растерянно и почёсывая затылок.

— Нет... Но я в процессе! Ир, там... моя объявилась. Я, это, вынесу ей кое-что... Привет, девочки.

— Привет, — машет ему ручкой Светка, и кокетливо улыбается.

— Что ты собираешься выносить из моего дома?!

Изида показывает ему кулак.

Вика усмехается практически открыто и переводит на него взгляд, выражающий всё лучше любых слов:

«Вот Светка-то по тебе с ума сходит, а сестрёнка твоя совсем с ума сошла, ну, как я тебе сегодня, красивая?»

Он смущается, и это заметно. Опускает взгляд, отступает.

— Да там... да я просто... Эх, — и уходит на поиски нужных бумаг.

— Правильно, — поддакивает вдруг Света Изиде, — ничего не давай ей! А то, тоже мне, пришла такая, как хозяйка, сюда...

И наклоняется через стол к подруге:

— Если с жильём ему помочь предложу, думаешь, слишком будет? Подумает что-нибудь не то? Я ведь одна живу...

Вика выдыхает:

— Подумает, да... Подумает! Ещё приставать начнёт! Даже не вздумай, фу...

— Чего это вы там, лисицы?

— Приставать? — загораются её глаза. — Ничего, — повышает она голос, отвечая Изиде, — просто думаю предложить Артёмке помощь.

— Это какую? Помощь? Мужику?

Вика машет на Ирочку рукой, вдруг кривясь:

— А то ты не знаешь какую! Ну, хочешь себе такую родственницу?

И поднимается, чтобы сбегать до Артёма, спросить его как дела.

Светка провожает её возмущённым взглядом и не успевает ответить. Вместо этого спешит оправдаться перед «Ирочкой», правда, теряя от волнения слова.

А Артём тем временем в комнате сестры копается в тумбочке.

— Да где ж она... О, Викуль, — оборачивается к ней, — что там, послали тебя за моей головой или как?

— Головой? — она усмехается, поправляет волосы, подходит ближе. — Я спросить хотела про Ирку, что с ней такое? Странная... Мы её такой никогда не видели. Может ей того... врача?

— Уже думал об этом, но она ж... Жалко, сестра, как-никак. Мне кажется, это просто нервное напряжение сказалось.

Про демонов он благоразумно решает промолчать.

— Ммм, — тянет она. — А жена, что приходила? Вы с ней помириться решили? Ой, ну и дурак же ты!

— Да не, — отворачивается он и, наконец, достаёт, что искал. — Она за документами приехала. Не сыпь соль на рану... Я бы и помирился, дочку жалко, но Кира ни в какую.

— Ой, сейчас у каждого второго родители разводятся, да ещё и у половины первых... А новую себе не присмотрел?

Она стряхивает несуществующую пыль с его плеча.

Он взглядом следит за её движением и начинает улыбаться.

— Не думал пока. Но... Рядом, конечно, много достойных. А что?

— Светка-то как тебе? Только ей не говори, что я спросила!

Он теряется.

— А... ну, ничего такая. Но она же... Ты только не говори ей, вдруг обидится. Но она же, как сестра мне.

Вика улыбается. И выдыхает, как будто с облегчением. Поймав нужную волну, некоторую смелость, она спрашивает:

— А я тебе как? Тоже сестра?

— Ты... нет.

Светка появляется в дверях фурией.

— Вот ведь! Подруга называется! Ир, нет, ну ты слышала? Артём ещё от первой своей стервы отойти не успел, а на него уже вторая вешается!

Артём, изловчившись, проскальзывает мимо них к дверям и спешит выйти. Кирочка ждёт...

— Он ко мне приставал! — заявляет Вика, едва ли не вопя.

А Изида останавливает Артёма громогласным:

— Ты не смей уходить далеко, если хочешь, чтобы... всё было гладко! Понял меня?

— Да что вы все как с цепи сорвались! — хлопает он дверью.

***

Анд поднимается из ванной, пена стекает с кубиков пресса и по шрамированной широкой спине, красные волосы кажутся темнее от воды, лицо суровое, глаза сверкают.

— Как это, Изида не вышла?

— Закрылась у себя, сославшись на головную боль, господин, — старается не встречаться с ним взглядом мальчишка-слуга.

Анд цокает языком, вытирается и набрасывает на плечи расшитый золотом синий халат.

— Иди. Разберусь.

И через пару минут он оказывается у дверей Ирочкиных покоев.

— Милая, — стучит, пытаясь держать себя в руках и не пугать её, — я ведь напоминал тебе, что сегодня утром ты должна присутствовать на площади, чтобы отдать приказ казнить неверных!

Она не открывает.

— Я не считаю, что они этого заслуживают, даже суда не было! Ты как хочешь, а я не буду брать грех на душу!

— Это странно, — Анд лбом утыкается в дверь. — Изида бы не вела себя так. Какой ещё суд? Я сказал, — повышает голос, — иди и приступай к своим обязанностям!

Ира поджимает губы и открывает дверь. Она в штанах из тёмной плотной ткани, в алой рубашке и тугом корсете, сверлит Анда взглядом и напоминает:

— Как-нибудь выкручивайся без меня, а то я могу и рассказать, где настоящая Изида!

Он смотрит на неё пристально и жёстко. И опускает взгляд, роняя тихое, убитое даже:

— Да, ты не она...

Отступает, будто готовый сдаться, но вдруг хватает её за локоть и выводит в коридор, подталкивая к выходу.

— Не угрожай, это опасно и для тебя! Иди, просто махни рукой, палачи всё сделают сами. Сил нет с тобой возиться... — останавливается он. — Ступай...

Анд, не признаваясь в этом себе самому, старался избегать её эти дни. Поэтому и сейчас он не собирается контролировать процесс выполнения его прика... просьбы. Лучше не привыкать приказывать госпоже. Лучше не привыкать. Хотя бы потому что, поступая так, ещё более явно ощущается, что это не Изида. И Анд, чувствуя такую острую и щемящую боль в груди, начинает подозревать, что его кто-то проклял. Иначе, как объяснить то, что даже смотреть на Иру ему тяжело?

Ира обнимает себя за талию и, сгорбившись, идёт по мрачному коридору замка к выходу, где во дворе её ожидает палач.

Она останавливается на полпути, слышит издали лай и улыбается.

— Что, пёсель, он хочет сделать из нас убийц, да? А мы не такие... Хороший мальчик.

Рыжик виляет хвостом и тычется в руку.

Ира вспоминает, как пройти к другому выходу и — решается.

Она бежит, будто Анд гонится за ней, убирается из замка в лес, по проторенной тропе. Здесь должно быть безопасно, всё расчищено, а местная боязнь собак — просто блажь.

Она не собирается даже смотреть, как людям отрезают головы, тем более, в этом участвовать.

Ира идёт уже, кажется, несколько часов, а тропинка всё не кончается, лес становится гуще, хотя за ним должно быть поселение, если она правильно помнит слова Анда. Он также упоминал какую-то таверну, и там должны хорошо встретить свою Госпожу. Ире было бы интересно пообщаться с обычными людьми, в идеале — не в демоническом теле Госпожи, но что поделать.

Она вздрагивает, услышав страшный гул прямо из-под земли. Пёс начинает звонко лаять.

— Ты украла у меня жизнь! — поднимается писк, в котором сложно вычленить слова.

Ира отступает и вскрикивает, когда на неё бросается полуголая, бледная девица с выпученными глазами.

***

Он варит в землянке суп.

Землянка глубокая, снаружи похожая на небольшой холмик, поросший мхом, за высокими травами сбоку которого, скрываются окошка.

Суп в котелке, чёрном от гари, кремово-белый, с вкраплениями петрушки.

Петрушку Фандей считает магическим растением.

Он улыбается мягкой и тёплой улыбкой, подносит к губам деревянную ложку, пробует и остаётся доволен.

На длинных у висков, белых волосах, заплетённых в косички, позвякивают колокольчики.

Хорошо и уютно... В комнате полумрак, под потолком покачиваются венчики трав и соцветий, и множество амулетов, отводящие от жилища мага людские взгляды, да путающие тропы, что ведут к землянке.

Он не может уйти из этих земель после обряда, что пытался провести. Но и людям на глаза показываться боится — узнают, что с госпожой сделал, и конец ему...

А госпожи-то теперь, видимо, и нет. Даже странно, что город всё ещё не охвачен войнами, а небо не затянуто чёрной пеленой дыма.

— Всё не так плохо, Элиза, — воркующим голосом роняет он и оборачивается. — Может и дальше...

Маг замечает, что её нет на лавке. Там лишь лежит незаконченный венок из ромашек, да пара светлых прядей Элизы...

И Фандей, мелким и светлым вихрем, вылетает наверх. И плащ его развивается за спиной, как пара хлопающих вороньих крыльев.

Потусторонняя, демоническая скорее даже сила Изиды Ирочке недоступна. Наверное, потому что её душа чиста от всяких сделок. А сама Изида вряд ли может её использовать в мире, где нет магии. По крайней мере, Ира на это надеется, иначе крышка всему Челябинску, а не только Артёмке.

Она пытается отодрать от себя девушку, мышцы которой под кожей больше напоминают желе, длинные ногти мягкие, глаза запавшие...

— Воровка, гадина, тварь! — визжит девка потусторонним голосом, который пугает Ирочку больше даже, чем сама ситуация.

Пёсель, что отвлёкся на что-то в кустах, выпрыгивает на дорогу и принимается утробно рычать.

И из тех же кустов наперерез ему выбегает маг.

— О нет, проклятый рыжий! О нет, — оборачивается, — Элиза! О нет... Нет-нет-нет, — из глаз его вырываются крупные и блестящие слёзы, — госпожа! Вы живы... Госпожа? — произносит он уже недоверчиво, тихо, со страхом в голосе.

— Убери её от меня! — Ира пищит, словно крысу увидела, но быстро исправляется: — Живо!

— Д-да, — спохватывается он, и стягивает с неё девушку. — Го-го... — лепечет маг, глотая слёзы, и прижимает Элизу к себе. — Го... Гос...

— Что происходит? — отдышавшись и отойдя на шаг, спрашивает Ира. Собака лает, и она садится на корточки, чтобы её успокоить. — Тише, мальчик... Почему ты плачешь? — этот вопрос уже не к Рыжику.

— Я думал, вы мертвы, — его буквально колотит, и успокоиться у него не получается. — Думал, что убил, — переходит на рыдания в голос, — уби-и-ил вас!

Ирочка вдруг начинает смеяться, едва ли не истерически.

Элиза дрожит и скребётся о мага.

— Так это ты тот, кто... ошибся с заклинанием, да?

— Да, но я... Не хотел, — всхлипывает, — просто... Просто не хотел... чтобы кто-то пострадал. Элиза не должна была умереть. Это, — снова ревёт в голос, — несправедливо!

Он бросился бы Изиде в ноги, если бы не приходилось держать девушку. Полуживую девушку...

Из-за присутствия Изидоирочки она начинает душераздирающе реветь, и даже пёс прижимает к голове рыжие уши.

Ира выдыхает.

— Какая удача, что я нашла тебя, добрый маг. Видишь ли... Я не совсем, то есть... — она вдруг обрывает себя, не зная, как ему объяснить и можно ли. — Короче, пойдём в замок, мне нужна твоя помощь.

Но он в страхе мотает головой.

— Прошу вас, госпожа, — всё-таки отпускает девушку и бросается «Изиде» в ноги, едва ли не целуя их, не решаясь прикоснуться, — пожалуйста, не надо меня казнить! Я очень-очень люблю жизнь!

— Я же сказала, — Ира следит за тем, чтобы в голосе была строгость, — мне помощь нужна.

— Ффф, — хнычет Элиза. — Фффааа...

— Да-да, — несмотря ни на что, возвращается он к ней и принимается гладить Элизу по голове. — Всё хорошо... — и поднимает взгляд на госпожу. — Прошу вас... Пожалуйста... Прикажите, я всё сделаю! Но не отнимайте жизнь. И не заставляйте уходить, мне ведь придётся... Придётся оставить её одну, а она не сможет одна! Я... — делает усилие, проглатывая ком в горле. — Я прошу у вас её руки!

Ире становится так жаль при мысли, что сделала бы на её месте Изида, и что придётся сделать ей и Анду...

— Да, конечно. То есть, посмотрим. Идём... Идёмте...

— Но ведь... — пугается он, — нельзя, чтобы её видели люди.

И то, что Изида всё равно приказывает идти, значит для него, будто госпожа таки ведёт их на смерть...

— Вот так вот, — раздаётся вдруг в стороне голос Анда, а затем и скрежет стали, выпорхнувшей из ножен. — Проклятая служанка и маг-недоучка. Сейчас вы ответите за всё...

Фандей бледнеет на глазах, крепче прижимает к себе Элизу и готовится к смерти.

Ира не понимает ничего и вскрикивает.

— Что ты пугаешь?!

И Анд застывает на месте.

— Я... хотел уничтожить нежить и вздёрнуть мага.

Фандей, заливаясь слезами, тихо всхлипывает и еле слышно просит госпожу:

— Не погубите... Изида, великая Изида, прошу... Простите меня!

— Б... — Ира говорит слово, не похожее на что-то привычное вроде «баран» и хмурится. — Или я что-то не понимаю? Нам он разве не нужен, чтобы всё исправить?

— Нужен, так его я и не собирался убивать. Так, наказать слегка.

— Ты сказал вздёрнуть!

— Да... Имел в виду... ай, — отмахивается он, и поднимает мага за шиворот одной рукой так, будто тот ничего не весит. — Разберёмся, — просверливает его взглядом, и Фандей вскрикивает от страха, зажмуриваясь. Мелкий и тонкий на фоне Анда.

Элиза бросается в сторону мага и воина, и Ира хватает её со словами:

— Она тоже может пригодиться. И что там с казнью?

— Что с казнью? — переспрашивает Анд, и только потом вспоминает. — А... — он вдруг пытается скрыть улыбку. — Я отменил. Но не отпустил их, они в темнице.

Ира улыбается.

— Надо судить сначала. Доказательства. Адвокаты.

— Ад кто? — хмурится он.

— Адоват? — переспрашивает Фандей с уважением, слыша в этом заклинание.

— Но я плохо в этом разбираюсь, я бухгалтер... — тянет Ирочка. — Но, — тут же принимается улыбаться, — я смотрела «Час суда». И «Как избежать наказания за убийство», но там больше любовная драма.

Анд с Фандеем переглядываются. Один держит другого на вытянутой руке, едва ли не в метре над землёй, другой бледный как смерть и едва заметно болтает ногами. Но оба раздумывают, всё ли в порядке и не испепелит ли их сейчас молния от слов госпожи.

В довершение их всех облаивает пёсель. И Ира вздыхает:

— Не думала я, что придётся иметь дело с зомби.

— Она... — Фандей понимает, что речь об Элизе. — Она не совсем нежить. Я хочу это исправить. Может быть, у меня получится, — честит он. — Она ведь помнит, многое помнит, свою жизнь, что произошло... — он снова начинает рыдать, и Анд будто брезгливо бросает его на землю. — Элиза, наверное, ненавидит меня! Я даже имени её настоящего узнать не могу. Я... Это всё я... винова-а-ат.

— Всё... всё будет нормально, парень, — спешит успокоить его Ира. — Что-нибудь придумаем.

Он вытирает глаза, но лишь растирает по лицу слёзы.

— Не знал, что вы так добры...

Анд хмыкает.

— Это не она.

— Что? — на всякий случай Фандей пятится от него.

— Ты поменял местами Изиду с девушкой из другого мира. Из другого, — повышает он голос, и Фандей вжимает голову в плечи, — мира! Они поменялись телами, понимаешь ты?!

Фандей поднимает на ту, кого считал Изидой, совершенно убитый взгляд.

— Так значит я убил госпожу, а вы не сможете меня защитить...

А Ира придирается к Анду первым делом:

— Да не телами, а душами!

И вдруг задумывается:

— Может ли это считаться доказательством существования Бога...