Из Злодейки в Толстуху

Глава 6. Ванна с копытами

Ванна стоит посреди помещения, большая, блестящая, медная. На толстых устойчивых ножках. В окружении громоздких подсвечников, освещённая всполохами свечей. Хотя снаружи всё ещё светло, сюда почти не проникают солнечные лучи. Окошко под потолком мутное и узкое.

Молодая служанка с удивительно некрасивым, грубым лицом, вливает в ванную последнее ведро горячей воды и не решается поднять на Иру глаз.

— Ванна готова, госпожа... — она подходит к ней, собираясь помочь раздеться.

— Ээ, спасибо, — ёжится Ира, — что вы хотите от меня?

— Снять вашу одежду, — неуверенно отвечает она. — Если вы позволите. И принести вам напитки с едой, как обычно... Если желаете.

— Есть, да, хорошо бы, спасибо, — Ира улыбается. — Сегодня такой странный день... А одежду... Так это, я сама.

— Да, госпожа, — служанка удаляется, прикрикивая на кого-то за дверью.

Одежда рваная, держится на трёх пуговицах, и их Ира потрагивающими пальцами расстёгивает, не сводя взгляда с отражения в воде.

Это и правда другой мир. Она нигде не видела подобных женщин.

Бесподобных даже.

Вот только в этом облике столько строгости и силы... Нет ничего по-женски хрупкого. Могла ли эта женщина быть страстной? Как она проводила свои дни здесь, о чём думала, чего желала?

И действительно ли попала в её собственное тело?

— Бедный, бедный Артём...

Ирочка забирается в ванную.

— Мм, кого жалеем? Прям чувствую вкус этого чувства, — Алукерий щёлкает языком.

Он стоит у двери, будто находился там всё это время, и не сводит с Иры задумчивого взгляда.

Ира вскрикивает и прикрывается руками.

— Аа, боже, я тут голая, выйдете!

Лицо Изиды наверняка ещё не выглядело столь ошарашенным.

Он хмыкает и подходит ближе.

— Да чего я там не видел?

А видел ли? Ирочке необязательно знать, как там что было на самом деле.

— Да и тело не твоё, чего стесняешься? Наслаждайся, — Алукерий садится на бортик ванной в ногах Иры, и вдруг опускает в воду свои копыта. — Кто вообще такая? Познакомимся?

Ира притягивает колени к груди, только вот нужно ещё напрячься, чтобы ноги прикрыли все прелести этого тела. Не то, что раньше было...

— Это неприлично. Пожалуйста, уходите. Я позову... кого-нибудь.

Он ухмыляется и всё же вылезает из ванной.

— Так странно видеть смущение на этом лице... Где теперь моя госпожа? Как это произошло? Может быть, ты что-то знаешь? Может, тебе что-нибудь снилось или думалось странное?

Алукерий ходит по помещению, и свечи начинают коптить, пуская за ним чёрные нити дыма. Ира с интересом и стеснительностью наблюдает за ним. Такой эффектный и в то же время простой, такой необыкновенный, обаятельный и горячий.

— А загорелый какой... — она понимает, что сказала это вслух и прикрывает рот ладонью.

С головой что-то не то... И не мудрено. Вряд ли она так сразу начнёт связно мыслить с новеньким пыльным мозгом. Если он вообще есть в головах местных, мало ли, как всё устроено...

Губы Алукерия растягиваются в самодовольной улыбке.

Голосом его госпожи, да такие слова!

Он вытягивает вперёд руку, разглядывает свою кожу и утвердительно кивает.

— Так, что? — снова подходит и намеревается на этот раз полностью залезть в ванную. — Холодно тут. Единственный минус земли. Не то, что... там.

— Ты прям был в Аду? — она приподнимает брови, что в её прежнем облике делало её несчастной, а здесь... саркастически-недоумевающей, как будто перед приказом кого-нибудь казнить за что-нибудь тупое. — Я помню, что мне нужно было сделать одну работу сверхурочную, а хотелось очень либо отдохнуть, либо проду написать... Там глава должна была быть такая интересная! Но работа... В общем, я извилась вся и решила пол часа подремать. А в итоге, вот...

Он слушает внимательно, и медленно погружается в воду, пытаясь устроить свои ноги рядом с ней.

— Что есть прада? Прага? Как, говоришь? — щурится он.

— Прада — это такая дорогая фирма. Одежда там, сумочки... Фильм есть забавный. «Дьявол носит прада» называется... А Прага — это столица Чехии, но я там не была. Я даже в Сочи не была... А очень хотела на море... А ты почему спрашиваешь и... не так я демонов представляла. Ты скорее чёрт.

Она вжимается в стенку ванны.

— Сама ты чёрт! — обижается он и хлопает по воде, поднимая шквал брызг.

Вода из-за него становится горячее.

— У них, чертей то бишь, рыло тупое... И ты говоришь: про что-то там написать. Я и спрашиваю, что? И... что такое Сочи?

— Аа, — улыбается она будто боязно, — поняла. Продолжение в смысле. К роману. А Сочи — город, где море есть. Большая вода, — поясняет на всякий случай.

— Да понял я! Большая вода, — хмыкает он, — и здесь есть, ехать два дня всего. Но мы её не любим. А что за роман?

Ира вздыхает:

— Он выходит странным... Про девушку, которая попала в тело феи, советницы дракона. Темного Лорда. Красивого такого, бледного, с длинными тёмными волосами и глазами как лёд. Правда, им пока больше нравится оборотень, — она закатывает глаза. — И я хотела его убить как раз. Может, за это меня и наказали?

— Кто наказал? — уследить за её мыслью оказывается делом непростым, и Алукерий берёт мочалку... Откладывает её снова и принимается стаскивать с себя рубашку, чтобы после нормально помыться. — Ты, что же, писать умеешь? Кто позволил тебе учиться, ты из знатного рода?

Ира смеётся, будто, чтобы скрыть стеснение, щёки пылают.

— Аа... Ты так и собираешься тут сидеть? Я же королева, да? Можешь... — машет рукой, — ну, не раздеваться. И выйти? А у нас, — добавляет спешно, — все писать умеют, это обязательно. Я из будущего. Наверное, можно так сказать.

— Из какого ещё будущего? Такого не бывает, чтобы по времени смертные туда-сюда скакали! — он вешает рубашку на бортик, почему-то рядом с Ирой.

И от рубашки его исходит на удивление приятный аромат, который ей не знаком.

— Ты не королева, — начинает он намыливаться. Но к роли этой привыкай, правильно. Не могла бы ты... — Алукерий протягивает ей мочалку и поворачивается спиной.

— Аа, брат тоже просит, мужчины такие не самостоятельные...

Она засматривается на его спину, рука с мочалкой повисает в воздухе.

— Я так странно себя чувствую. Паника будто за пеленой, все чувства такие тусклые... Не понимаю, мне страшно.

— Так ты в теле моей госпожи, — отвечает он будто лениво. — Возможно ещё и сделка наша с ней отчасти на тебя распространяется. Ну, демонская сила, всё такое. Чувства людские приглушаются. Три давай! — прикрикивает Алукерий.

И в этот момент дверь распахивается. И Анд в мгновении ока оказывается рядом и вышвыривает Алукерия из ванной.

А на пороге застывает служанка и молодой раб с подносом в руках.

На подносе фрукты, кубки с выпивкой и сладости.

Ира притягивает к себе ноги ещё плотнее, теперь от смущения пылает всё лицо, взгляд задерживается на каплях воды, стекающих по загорелому торсу Алукерия.

— А, — тянет она, переводя блестящие глаза на Анда, — я запуталась, чья я жена?

— Моя! — вроде не кричит, а эхо вторит его голосу и язычки свечей начинают дрожать. — Это тело принадлежит мне.

Он смотрит на неё с некоторым недоумением, такая... слабая. И... смущённая?

Алукерий же, ловко выхватив свою рубашку, стоя к ним вполоборота, искоса бросает взгляд на полыхающие щёки Ирины и ухмыляется.

— Ну не милашка ли? — мурчит он, и спешит отпрянуть от обернувшегося к нему Анда.

Ира прячет лицо в коленях.

— Боже, боже...

И вдруг поднимает взгляд:

— Вы не хотите оставить меня в покое?

— В каком смысле? — теряется Анд.

Алукерий с трудом натягивает на себя рубашку, танцующей походкой подходит к рабу и забирает с подноса один из кубков.

— Я обнажена... Не видно? — глаза всё же становятся влажными.

— Видно, — смотрит Анд на Иру и берёт её за локоть. — Вставай!

— Отвернитесь все! — глаза её сверкают льдом.

И слуги, кроме Алукерия, тут же выполняют приказ.

Анд в некой растерянности отступает.

— Вода холодная. Я решил, ты замёрзла... — он оборачивается в поисках полотенца и подаёт его ей.

Алукерий же тихо и гадливо смеётся в стороне.

— Девицу засмущал, животное!

— Я не... Хм, — Анд хмурится и всё-таки отворачивается.

— А взгляд то, взгляд госпожи, — замечает демон с одобрением.

Ира поднимается и обвязывается, на всё тело хватает не такого уж и большого полотенца, она чувствует себя так странно. Лёгкая, чистая, в одной комнате с двумя...

— Красавчиками.

Снова закрывает себе рот ладонью.

Нервы.

И не может отвести взгляд от Алукерия.

— Ну, ты всё? — смотрит на неё Анд, прослеживает её взгляд и вдруг подхватывает Иру на руки. — На демона при муже засматриваешься?!

— Но я же не должна тебе ничего... — вскрикивая, частит Ира и вдруг осознает кое-что. — А, так мы с тобой ночью и вправду...

— Конечно... — он направляется с ней в спальню, по пути плечом толкая Алукерия. — И ты должна слушать меня, забыла?

— А разве... А как же она? Какой она была? Не обидит ведь никого? У меня там родной брат.

Анд вносит её в тёмные, украшенные золотой росписью и красным шёлком, покои, и опускает Иру на кровать.

— Брат, это хорошо... Изиде нужен будет кто-нибудь, кто объяснит о вашем мире. Кто твой брат, воин, лекарь, советник?

— Ну, он не работает сейчас, — тут же прикрывается она покрывалом, — он юрист вообще. Но много чем занимался. А как с женой развёлся — в депрессию впал. Любил её очень, а дочку как... Жена у него стерва. Но... долго это всё будет вот так? О нём заботиться надо. Да и работы, и книги... — она чувствует, как истерика всё же продирается сквозь барьер демонской силы.

Анд чувствует это тоже, а потому садится рядом и прижимает Иру к своей груди.

— А ты что? — всхлипывает Ира. — Скучаешь по ней?

— Да, — выдыхает он, закрывая глаза, вдыхая всё ещё Её запах волос. — Хотя она и мой враг...

***

Таксист минут десять наблюдает за тучной, странно одетой женщиной, ногами утопающей в грязном снегу, и не может понять, почему она не идёт к машине.

А это точно его клиентка, мужчина по телефону очень хорошо её описал. Муж её, что ли? Да нет, вряд ли.

— Эй, ну чего стоишь? — не выдерживает он и открывает дверцу.

Изида пыхтит, переводит на него взгляд и срывается в его сторону, но по дороге спотыкается и падает лицом в грязный снег.

— Бараньи яйца, козлиное копыто, как это так!

Таксист подступает к ней и пару секунд оценивает свои силы, после чего решает... всё-таки не поднимать её.

— Ушиблась? Подняться сможешь?

Изида вся мокрая от пота, с сердцем, вытворяющим чёрт знает что, с почему-то выступившими на глазах слезами, пытается подняться и не может.

— Олух, что рот раззявил, давай! Подошёл ближе и помог девушке!

Он вздыхает и тянет её на себя.

— Ну ты, конечно, умудрилась... Хотя плюс в этом есть, падать не больно поди, с такой подушкой безопасности, а?

Изида хватается за него и сваливает на снег. Опирается на спину мужика всем весом, но дальше подняться не может.

— Медленно, баран, медленно, упри руки в снег и поднимайся.

Он кряхтит, но выполняет, с каждой секундой всё сильнее краснея.

— Заплатишь мне... двойную сумму, твою ж...