Из Злодейки в Толстуху

Глава 38. Ира-Пихарь (Ира-Суил)

Изида прижимает Алукерия к стене, душит и пытается убить взглядом.

— Мне нужна вся твоя сила, демон! Как всё это, не вовремя, бляхя-муха.

Она принарядилась к приходу незваного гостя в своём стиле. Только теперь длинные прямые волосы распущены, а лоб стягивает серебряный обруч, украшенный камнями.

Правительница, всё же.

— Ты должен страховать меня!

Он смотрит на неё затравленно, что так несвойственно ему. И не вырывается.

— Сделаю что смогу.

— От этого зависит твоя жизнь! Или ты вздумал копыта отбросить?

Она отвешивает ему хлёсткую пощёчину, чтобы привести в чувство.

— Мне доложили, что он пришёл с ведьмами. Ну, это если не считать его армии!

Алукерий... всхлипывает, скулит тонко и жутко. Трёт щёку и кивает.

— Магии не бойтесь, в замке лишь одна. С улицы вам так просто ничего не сделают. Я буду рядом, госпожа.

— Только этого змея мне здесь не хватало! — она злится, отступает от демона, топает ногой, приближается снова. — А, может, убить его сейчас? Сколько с ним воинов? Отрубим голову змее, захватим Литору!

Но Алукерий скептически хмыкает.

— Люди Анда встревожены, подозревают всякое. Под шумок глядишь, и врагам помогут... Воинов много. Мы ещё не оправились до конца после прошлой войны. А это была бы война, а не одна битва. И хмырь этот явился с ведьмой наверняка для того же, для чего вам сейчас нужен я. Госпожа... — добавляет вдруг другим тоном, и будто ждёт разрешения продолжить.

Изида отходит от него.

— Ну что ещё?

— Я... — Алукерий сглатывает ком в горле. — Мне хочется... Изида, разрешите мне найти способ... дорогу туда, в тот её холодный край?

Сделать это без разрешения госпожи он не может. Алукерий служит ей, а значит привязан и к Эзенгарду. А вот если Изида даст разрешение...

Не то, чтобы он искал лазейку, как бы бросить её, нет. Изида ему даже нравится! После знакомства с Ирочкой он вообще стал замечать за собой того, чего демон замечать не должен. Но не думать, как попасть в тот мир, у него не выходит.

Правда ни это, ни причину этого сказать Изиде он не решится.

Ей требуется несколько секунд, чтобы понять, что он имеет в виду.

В ответ она одаривает его колким смехом. Улизнуть от неё? Ишь чего вздумал! Будет пахать как проклятый! Вечность!

И уходит. В тронный зал. Ждать очередного врага — конечно же.

Ирасуил заходит как раз в тот момент, когда она уже восседает на троне.

Прекрасная, будто богиня.

Ирасуилу даже не стыдно признать, что подобных ей он не встречал в своих землях.

Да и где бы то ни было ещё.

Он останавливается, в жесте приветствия и дружелюбия прижимает ладонь к сердцу и слегка наклоняется.

— Я рад быть здесь, великолепная Изида. Прими мои дары, окажи честь.

Двое мужчин с закрытыми масками лицами и светлыми волосами, заплетёнными в длинные, до пояса, косы, выносят по тяжёлому подносу с золотом и ставят к ногам Изиды.

Ирасуил же продолжает:

— Ещё я привёз для тебя отменных рабов и рабынь, для работ и услады глаз, на любой вкус, для любых потребностей. И цветы...

Она всё же женщина, здесь можно вспомнить и об этом.

— ... каких не найдёшь ты нигде, кроме как в доме моём.

Четыре девушки в летящих прозрачных платьях, украшенные камнями и золотом, входят в зал, окутанные облаком чарующего сладко-горького аромата. В руках у каждой извивающиеся, словно змеи, ветви живых пурпурных цветов, тянущихся в стороны и к самому полу.

Рабыни занимают своё место вместе с цветами у подносов с золотом.

Изида улыбается.

А самой не по себе. Ей тяжело даются любые переговоры, не из таких она. А вот мечом махать — другое дело. Были у неё советники, последнего она убила перед тем, как началась война с Андом. Хороший был мужик. Но занудный.

— Ты проницателен, Ирасуил, как только прознал о празднике, что я устраиваю? Но всё же, явился ты без приглашения. Нах... Зачем?

— О празднике? — выразительно, остро изгибает он бровь. — О нет, прошу меня простить, но я пришёл и привёз дары эти, чтобы...

Он спиной чувствует на себе напряжённый взгляд ведьмы. Именно она доложила ему о том, что Изида (или та, кто была вместо неё) прознала о его планах.

— ... просить вашей руки. Станьте моей женой. Объеденим наши владения. Мир будет трепетать пред нами. А я... стану самым богатым мужчиной на земле, ведь...

«Никаких — буду владеть вами» — подсказывает в его мыслях голос ведьмы, и он вовремя исправляется:

— ... ни у кого больше не будет такой жены.

В зале есть и люди Анда, что не оставляет Изиде выбора для вариаций ответа.

— Разве же ты не слышал, что я уже вышла замуж? Я думала, вести нынче разлетаются со скоростью ветра... Буду считать эти щедрые дары свадебным подарком!

— О, если так, конечно... Но, — усмешка режет его лицо, — отчего же тогда муж ваш не защищает вашу и свою честь, а позволяет мне так нагло посягнуть на вас?

По залу расходятся возмущённые выкрики. Как и подозрительные перешёптывания.

Действительно, почему? Где Анд? Отчего не выходит хотя бы взглянуть на их давнего врага?

— Он на охоте, ведь ты явился без предупреждения, — отзывается Изида со смешком. — И он, конечно же, знает, что я вполне способна постоять за себя.

«Вот история, хоть на литнет заливай...»

Она поднимается и подходит к нему, холодная, статная, с внимательным и острым взглядом.

Он, не без наслаждения, оглядывает её с головы до ног цепким, липким взглядом.

— Выходит, явился я напрасно? О, госпожа, скажите, что хотя бы порадовал вас.

«Хотя бы тон сделал, — звучит в его мыслях голос ведьмы, — не таким колким...»

Изида лишь улыбается.

— До меня дошли слухи, — повышает она тон, чтобы все слышали, — что ты привёл с собой ведьм. Что ведьмы роятся в Литоре, как мухи. Это правда?

В ответ он сторонится, надеясь в итоге повернуть всё себе на пользу. Показать и этим свою силу.

— Правда, — указывает на застывшую позади Мирралу. — И они подчиняются мне.

— Но разве же ты не знал, Суил, — в голову приходит дурацкая челябинская мысль: «звучит как пихарь», — что на мои земли запрещено ступать ведьмам? И каждая ведьма будет сожжена. Это неуважение ко мне. Что мы будем с этим делать?

— Ничего, прекрасная Изида. Она моя собственность, а не свободный человек, что волен ходить где ему вздумается и творить то, что вздумается. Могу и её отдать в дар вам. Как драгоценность. Как заключённую в сосуд силу.

— У меня есть тот, кто любит пить из таких сосудов.

Изида возвращается на трон, перекидывает ногу на ногу, подпирает подбородок ладонью.

Ждёт.

— Значит, по нраву придётся подарок мой? Так может, если порадовал вас, мы поговорим и о других делах? Например, о заключении союза меж нами. Не брачного, так иного. Будем добрыми друзьями, госпожа.

Чтобы успокоить людей Анда Изида кивает и говорит:

— У тебя ещё нет детей? Когда у нас с Андом будут наследники, мы сможем заключить подобный крепкий союз. Договоримся об этом? И ты можешь остаться на гулянье. После обсудим более... насущные вопросы.

Он понимает, что большего не добьётся и кивает, вполне довольный уже и этим.

«То есть, наш ребёнок тебе не сын?»

Но Ирасуил резко ведёт головой, как бы отгоняя от себя нежелательные мысли.

На ведьму он больше не смотрит.

***

Демоны не должны уметь грустить. О нет. И всё, что так можно назвать, начинает выкипать в том месте, где нет души. И копоть превращается в злость. А злость в злорадство.

Ведь не один он страдает, не у одного него пропал свет.

Алукерий, весь разряженный, заявляется к Анду в темницу, обгладывая свиное бедро.

— Ну, привет-привет.

Анд поднимается, поднимает с пола крысиную тушку и швыряет в демона.

— Пошёл прочь, предатель!

Алукерий таращит глаза, будто оскорбляется.

— В каком смысле, дубина?

— Зачем вмешался, для чего? Ради того, чтобы я свою часть договора не выполнил, не дав тебе власть, и ты получил мою душу? Это не честно. Да и, — в глазах плывёт, Анд спешит присесть, — время ещё есть...

Алукерий расхаживает туда-сюда и жуёт.

— Ту дурачок или как? Я должен исполнять любой каприз Госпожи. Даже предубеждать её капризы. Я. Ей. Служу. Ты обещал мне более завидное место, а я сказал, что ты будешь гнить в темнице. Ну и кто из нас был прав?

Анду хочется есть, и голод, что растёт всё стремительнее с появлением здесь жующего Алукерия, мучает хуже пыток.

— Пошёл прочь, — роняет он тихо и отворачивается от него к стене. — Чтобы... чтобы Ира сказала, узнай она об этом?

— А я думал поделиться с тобой!

Алукерий обгладывает кость и швыряет ею в Анда.

— К Изиде, кстати, свататься приехали, слыхал? Крыски тебе, небось, не докладывают?

— Что? — подрывается он, ненавидя себя за то, что при этом и правда жалеет о еде. Будто бы Алукерий действительно мог накормить его!

— Ирасуил пожаловал! С дарами, золото там, рабы, яства... Изида у него ещё его ведьму потребовала — он ей отдал. Ты знаешь, его земли намного ценнее твоих, тем более что твои уже в её руках. Завтра они будут танцевать вместе на празднике, а такое сам знаешь, чем заканчивается.

Алукерий подмигивает ему.

Анд бледнеет, хотя казалось бы, куда сильнее? Сжимает кулаки и бросается на Алукерия.

— Не может этого быть!

Но цепь коротка, и он падает, разбивая колено о камни.

— Врёшь... Изида не станет...

Алукерию, глядя на это, становится хорошо.

— Какого это, Анд? Умирать тут, как паршивая рыжая псина, зная, что любовь всей твоей жизни будет танцевать другой? И что после этой бессмысленной смерти твоя душа будет принадлежать мне? Изиде он понравился, по ней всё видно было.

Но Анд, теряя силы, молчит.

Однако в молчании этом звучит упрямство и гнев.