История имени

4 года спустя…

Лайтмен как раз мучился обществом Блэйда, когда вошла Китти.

Юный «герой-любовник» Блэйд мерил тонкими ногами гримерку и манерно вскидывал руки. Ланс же молча стоял, прикрыв ресницами ядовитые от невысказанных претензий глаза. Он с первой встречи презирал Блэйда, в том числе и за слепоту, позволявшую юнцу с глупым псевдонимом считать Лайтмена своим другом.

Сейчас Блэйд доказывал Лансу, что образ супергероя и мученика — это несочетаемо, и обязательно оттолкнет публику.

Китти споткнулась об ораторствующего юнца, заглядевшись на ширинку Лайтмена.

Ланс помнил, что после перерыва у них с Китти по плану эротическая сцена. (Ланс в тюрьме, его ждут пытки и смерть, но прекрасная дочь палача влюбляется в него).

Китти уже вошла в роль. От нее пахло как от сучки. Она явно знала, что Лансу безразличны женщины-партнерши, но видно намеревалась доказать ему, что он просто еще не встречал «настоящих» партнерш.

Ланс с содроганием ощутил, что Китти готова идти до конца. Если эта сумасшедшая опять начнет лапать его руками…

«Зато Блэйд никак не может добиться от Китти взаимности… А что, если…» — Ланс из-под ресниц взглянул на «маленького аристократа»— тот уже апеллировал к Китти.

— …Пытки и прочее. Все это просто неэстетично! — разорялся Блэйд.

— Но это окупается, — не задумываясь парировала Китти. В ней были какие-то садомазохистские наклонности, и пытки не оскорбляли ее эстетического вкуса.

Ланс улыбнулся: эта парочка просто великолепна. Почему бы не назначить Китти свидание и не подсунуть ей Блэйда?

«Дети» продолжали препираться, и Ланс отвернулся к загороженному решеткой окну.

У него вдруг возникло предчувствие, что сегодня он встретит Тэо Мэнтена. Все это время они педантично играли друг с другом в прятки, один раз Ментен даже захватил Ланса (вот только удержать не смог).

Китти двинулась к Лайтмену с намерением приобнять, но тот ловко уклонился.

— Вас, кретинов, не убедишь в очевидном, — злился Блэйд. Бедняжка все время старался навязать Лайтмену свое мнение.

Китти задумчиво полизала верхнюю губу. Ей тоже не нравилось поведение Ланса. Лайтмен видел ее насквозь, даже не прибегая к телепатии: сучка — она сучка и есть… Хотя Китти гораздо лучше Сесси. Вот та действительно сведет его с ума. Сегодня в час у него 2 сцены из «Любви под пыткой» с Китти, и тут же съемки в другом павильоне — «В рождении — смерть» — название рабочее. Кроме того, в 17 в обяз просмотр «сцены в небе» из очередной серии про Блека Лайтнинга. О ней они и спорили, кстати, с Блэйдом. Лайтнинг — хрупкий юноша, вечно попадающий в переделки. Его, как Пьеро, бьют, калечат, он же чудом спасается и несет свой крест из серии в серию, оставаясь все тем же хрупким, нежным борцом за справедливость… И почему-то фильмы с Блейком имеют успех… Хотя он даже не супермен, скорее — супердурак…

Мощные софиты били прямо в глаза. Гримерша уже раз десять подбегала к Сесси. Только Ланс от жары не потел. Это нельзя было объяснить привычкой, просто иногда его физиология расходилась с общепринятыми нормами, и все тут. Зато ему бывало чертовски плохо, если он долго не мог охладиться.

— … дубль IV. Лэйрд и Сесси одни.

Сесси, маленькая блондинка с жадным ртом дядюшки Скруджа, давно уже раздражавшая Ланса своей назойливостью «за кадром», начала проворно расстегивать «молнию» на его комбинезоне.

— Не так быстро, крошка, — Ланс, склонившись, взял в ладони маленькое лицо и брезгливо (на самом деле) и нежно (для окружающих) прикрыл губами ее оскаленный рот. От Сесси пахло мятными пастилками для освежения дыхания и губной помадой, от волос, вдобавок, несло средством для укладки и духами «Палома», а из-за ворота платья — дезодорантом.

Весь этот коктейль запахов, плюс трепыхание партнерши вызвал у Ланса легкий приступ тошноты, который он с неудовольствием подавил. Задыхаясь от ароматов Сесси и отвращения, он удерживал ее руки подальше от своей ширинки, хотя со стороны это выглядело совсем иначе: сгорающий от желания Лэйрд, задыхаясь от любви, сжимает руки маленькой лесной нимфе. Нет, ему даже не нужен секс, он испытывает оргазм от одного прикосновения ее губ…

Тут, по мнению режиссера и зрителей, Ланс действительно испытал оргазм. На самом деле Сесси просто удалось, наконец, запустить лапы под комбинезон и вцепиться Лансу в бедра.

Прикосновение пониже спины подсознание Ланса воспринимало совершенно однозначно: мир поплыл у него перед глазами, из черно-красного мрака явилась страшная, звериная морда… Только тренированные мышцы лица не подчинились кошмару и выражали глупый восторг и блаженство.

Сесси замерла, потрясенная произведенным эффектом, медленно высвободила руки и попыталась заглянуть в полные боли глаза, прикрытые густыми, длинными ресницами.

— Стоп! Снято!

Ланс открыл глаза. Ассистент быстро поправлял грим, добавляя румян.

— Следующая сцена. Лэйрд…

— Нет уж, — пробурчал Ланс, — пусть ее дублер трахает. Если бы она приблизилась еще на полмиллиметра, я запорол бы сцену. Лучше повеситься, чем целоваться с этой парфюмерной лавкой.

Сесси открыла рот, но ее маленький мозг тщетно искал достойного ответа.

Ланс устало прислонился к дереву. Вернее к кондиционеру, торчавшему из-за ствола. По замыслу режиссера действие происходило в джунглях, потому они на неделю оккупировали дендрарий.

К счастью режиссер был удовлетворен объяснением Ланса и продолжил съемку с дублером. «Хорошо, что нашелся достойный предлог, — думал Ланс. — Не могу же я ему объяснить, что у меня нет, не было и не будет женщин, иначе я просто сойду с ума. А мышцами лица он научился бы владеть не хуже меня, если бы провел детство в школе СКР, где камеры фиксируют каждое твое движение, вплоть до сокращений прямой кишки».

Благо, есть дублеры… (Ланс посмотрел на свою «копию», Майка, явно довольного способностями Скруджереллы.) Ох и взбесил он ее сегодня. Может быть, хоть теперь она перестанет хватать его своими обезьяньими лапками? Вот только не уснуть опять. Но не все же до жиру. И так почти неделю спал спокойно.

Ланс ушел к себе в гримерку и запер дверь на ключ. Там было прохладно и в тайничке еще оставалось немного ЛСД. Правда, этот наркотик иногда усиливал галлюцинации, но и напряжение, пусть ненадолго, спадало.

Прежде чем выйти на улицу, Лайт тщательно загримировался — поклонники одолевали, да и вообще — не любил он, когда узнают на улице.

Сегодня Лайтмен выбрал золотисто-рыжий парик, ярко-голубые контактные линзы и простенький джинсовый костюмчик с дюжиной фенек. Теперь он был хиппи и носил глупое имя Кастор.

Прикручивая голову очередному роботу, Теодор Ментен размышлял… Вернее, биологическая часть его мозга обменивалась импульсами с электронными блоками, возбуждая искусственные нейроны, создающие инфо-пси-поле и анализируя полученные расчеты. Сказать, что Тэо именно мыслил, было бы все-таки некоторым преувеличением, ведь обычно процесс, происходивший в его полуэлектронной башке, человеческой логике, а тем более этике, не подчинялся.

Пристроив голову, Ментен сосредоточился на извлечении нейровозбудителя. Изобретенная им автономная модель искусственного интеллекта требовала пока некоторого количества живых клеток. Носитель клеток лежал, оглушенный и растянутый зажимами на операционном столе. На свое счастье он еще не пришел в сознание.

Используя один из своих железных пальцев в качестве дрели, Ментен быстро вскрыл черепную коробку, вырезал нужный участок мозга, перенес его в контейнер с питательным раствором, снабженный выходами на электронную нейроструктуру робота, и поместил контейнер в пластиковый череп.

Через пару часов станет ясно, удачно ли прошла операция, или нужно искать нового донора.