История имени

Таки финал. С лапами

Очнулся Лайтмен в прозрачной ванне, которую помнил по хозяйским операциям. Правда, нипроводов, ни иголок из него не торчало. Он просто плавал в густой, как кисель, регенерирующей жидкости.

Включился мозг, а следом и биологические часы, сказавшие, что сейчас девять утра, только уже следующих суток. Из ванны Хозяина видно не было, пришлось, ругаясь, выбираться. Ага, В.С. обнаружился, он что-то просматривал на экране компа.

— Полотенце мне дадут? — громко спросил Ланс.

— А по шее? — не оборачиваясь, бросил Хозяин.

— За что? — возмутился Лайтмен. — За то, что ковер испортил? — Густая жидкость стекала с него, оставляя мокрые, даже какие-то слизистые пятна.

— За то, что вылез без спроса. Вдруг ты еще не доделался?

— По-моему, доделался, — сказал Ланс, разглядывая себя. — Ты вырастил мне ноги?

— Сами выросли.

— Как сами? — оторопел Лайт.

— Они бы и раньше выросли, если бы кое-что не блокировало сигналы твоего мозга.

Лайтмен начал врубаться.

— Значит, это от того, что Ласси ошейник снял? Что это за железяка была такая? Я пытался ее отцепить пару раз, и чуть не оторвал себе голову.

— Это был блокиратор, — Хозяин отвечал коротко, он все еще возился с компьютером.

— Способностей?

— Нет.

— Чего же тогда? Регенерации?

— Я же сказал, он блокировал определенные команды мозга. Вернее, команды той части мозга, которой у человека нет. Иди к экрану. Да возьми, наконец, полотенце, прямо напротив тебя преобразователь! — В. С. обернулся и указал рукой на сплошную стену. Там тут же возникло отверстие, и из отверстия выпало полотенце. Ланс успел уловить, что преобразователь мгновенно создает вещь по мысленной команде, потому что полотенце было именно того размера и цвета, как он о нем и подумал.

Обрадованный своим открытием, Ланс представил черные кожаные штаны с заклепками, шнурками и прочей дребеденью, кожаную куртку, перчатки и мягкие высокие сапожки — роскошной одежды он был лишен все время своего пребывания у Севочки, и, обрадовался ей, как ребенок.

— Иди сюда, я сказал, — бросил через плечо Хозяин.

Одеваясь на ходу и улыбаясь во весь рот, Лайтмен скользнул к нему. Настроение ползло вверх с каждой минутой, в крови носились чертики и побуждали как-нибудь весело пошутить над Севочкой.

Хозяин оглянулся на Ланса:

— Чудо в перьях! — этот комментарий относился к одежде. В отличие от Лайта, В. С. одевался очень просто.

— Помнишь представителя Тарка? — продолжал он.

Лайтмен коротко кивнул, всеми силами стараясь настроиться на менее легкомысленный лад.

— Тут такая штука, Ланс. Твоя мать была, наверное, большой оригиналкой. Но кто мог подумать, что трансмиты и люди могут иметь общее потомство?

— Так что, посланник Тарка мой добрый дядюшка? — разулыбался Ланс. — А может, папашка?

— Я серьезно, чучело ты гороховое. Он прилетел сюда, потому что ты — наполовину трансмит.

— У них дефицит населения?

— Еще какой.

— А я, часом, не богатый наследник? — Ланс снова расплылся в улыбке.

— Ты чего развеселился, наследник всех моих грядущих подзатыльников?

— Ой, — фыркнул Ланс. — Я столько о себе узнал недавно! Даже не знаю, верить или нет.

— А чего тут верить? Это скажется само.

Он взял Ланса за шиворот и начал раздевать.

— Ты чего? Я только-только оделся… — Лайт попытался вывернуться, но куда там.

— Не дергайся, сейчас будет маленький эксперимент.

В. С. завернул Лансу руки за спину, сел на него.

Тот тяжело дышал, борьба с Хозяином — еще та нагрузочка, но не боялся ни капли и продолжал ухмыляться на все свои острые зубы, тем более что Ланс вдруг стал удивительно легко читать чужие эмоции, а эмоции Севочки ничего опасного в себе не таили. У Лайтмена немного кружилась голова — так он был ошарашен своей новой психической свободой. И физической. На нём сидели, его трогали руками… Чёрт, это было даже приятно!

— Успокойся ты, — попросил В.С. Ланса. — Ты же видишь, ничего плохого я тебе не сделаю.

Ланс извернулся, ему хотелось поиграть.

В. С. сунул руку Лайту под челюсть и почесал там. Ланс дернулся раза два, от незнакомых ощущений, а потом замер, прислушиваясь к себе.

— Ну? — Севка продолжал гладить его, под челюстью и за ушами. — Ну, давай!

«Что давать?» — хотел было спросить Ланс, но из его горла вырвался странный шипящий звук. Он повел плечами и освободил руки, выворачиваясь из-под Севки, который уже почти не держал за руки, но быстро перехватил за шиворот.

— А теперь иди к зеркалу, чучело хвостатое!

«Почему хвостатое?!» — возмутился Лайтмен.

В. С. за шкирку поднял его к зеркальной панели. Ланс моргнул раз, другой…

Из зеркала на него смотрела пушистая, черная, усатая кошачья морда.

Он сел. Потрогал зеркало лапой. Посмотрел на лапу. Облизал ее. Увлекся вылизыванием. Это было так приятно.

Про возвышавшегося над ним Хозяина он забыл. А тот со скептической улыбкой изучал крупную молодую, неуклюжую еще кошку с длинными тощими лапами, черную, как сажа, с маленьким белым пятнышком под хвостом и буроватой подпалиной на плече.

— Ладно, — сказал он, наконец, — хватит чиститься, трансформируйся обратно.

Ланс хитро взглянул на него и шлепнулся на спину, задрав лапы вверх.

Хозяин попытался взять котяру за шиворот, но тот стал ловить зубами его руки.

— Лайтмен!

Ланс перевернулся. Припал к полу и заиграл хвостом.

— Так, — рассердился В. С., — где мой ремень? Кто сейчас получит по хвосту?

Он, наконец, поймал Лайта за загривок, поднял, встряхнул и занес руку над спрятанными между задних лап хвостом.

Через секунду его рука сжимала уже шею Лайтмена. Тот разочарованно потянулся за одеждой.

— Это было так здорово, ты все испортил! Я никогда так…

— Мне нужно поговорить с тобой, а не валяться по полу.

— А почему бы и не поваляться? Тебе не тяжело всегда быть до одурения серьезным?

— А ты, я вижу, совсем не удивлен? — перевел разговор Хозяин.

— Я миллион раз видел это во сне, — пожал плечами Лайт. — Сначала я даже подумал, что сплю. Ты это хотел мне сегодня сообщить?

— Нет.

— Нет? Что и это еще не все? А крыша у меня от всего этого не съедет? Я и так уже почти не в себе. У меня голова кругом идёт и пятна перед глазами.

— Ну, это с непривычки. Еще раз два и вспомнишь. «Кошачье» состояние для тебя самое родное, оно проще и более комфортно. Родители, наверно, потому и сдали тебя в СКР, что обнаружили в кроватке вместо ребенка чёрт знает что.

— Почему черт знает что? Разве я не прелесть?

— Ну, им, видимо, так не показалось.

— Глупо с их стороны. Я такая милая кошечка… Вернее, котик, — Ланс расплылся в улыбке.

— Лайт, обратно! — одернул его Хозяин.

— А?.. Пардон, я, кажется, опять чуть-чуть не… Как это называется?

— Трансформировался.

— Значит, я наполовину трансформатор, что ли?

— Трансмит.

— А еще что-нибудь я могу? Телепортироваться, например?

— Теоретически, да, только один не пробуй. Этому нужно было учиться в детстве, ты уже не ребенок и вырос не в той среде, где все делают это каждый день.

— Мурр? Все кошки делают это, — ухмыльнулся Ланс.

— Не дурачься.

— Я не дурачусь. Я гулять хочу. Впрочем, ты обещал мне рассказать кое-что… — Ланс скользнул в кресло и уютно устроился в нем.

— Уж не знаю, нужно ли это теперь? — засомневался Севка.

— Кстати, почему ты сам не снял с меня ошейник?

— Ждал, пока у тебя прибудет сознательности. По-моему, и сейчас Ласси поторопился. Он понадеялся на доминанту.

— На что? На доминанту? Это что?

— Видишь ли, основа твоего «я» несколько иная, чем у людей. Трансмиты — хищники, поэтому у них другое отношение к жизни и смерти. На этом, кстати, и обломало зубы твое бывшее начальство. Они пытались вырастить машину по производству трупов. Может, это и было возможно, но не по человеческому сценарию: ведь сколько не заставляй убивать хищника, он не ожесточится и не потеряет уважения к жизни, пока его собственные биологические механизмы не сломаны; убив, он нажрётся, отряхнет лапы, махнет хвостом, и снова станет милой кошечкой. Теоретически-то из тебя мог бы получиться идеальный убийца — методы не те. Плюс особенности психики. Поэтому раз за разом все программы насилия соскакивали с тебя, как шелуха. Тебя тянет убивать, правда, Ланс? Но только то, что ты хотел бы съесть, или то, что возбуждает в тебе естественное чувство брезгливости. А мозг у трансмитов имеет не два полушария, а четыре, и чтобы наложить на него нужную программу, нужны психотехники гораздо опытнее, чем в вашей так называемой школе.

— Так ты поэтому не убил меня? Потому что на самом деле я не террорист? Вернее, террорист, только пока держится программа?

— Нет, Лайт. Очень хотелось бы соврать тебе, но я не гений. Чтобы разобраться в этом, мне потребовалось бы больше тех двух-трёх секунд, что были у меня тогда. Я просто узнал тебя.

— Узнал? Ты что, тоже трансмит?

— Да, господь с тобой.

— Но я точно знаю, что мы не встречались раньше!

— Да, мы не встретились. Но едва.

Хозяин подошел к главному компьютеру, аккуратно снял экран и извлек из тайника продолговатую шкатулку. Крышка, легонько щелкнув, открылась. На иссиня-черной бархатистой поверхности в двух симметричных рядах гнезд лежали удивительной красоты кристаллы: прозрачные и синие, золотисто светящиеся изнутри. Ячейки были заполнены не все.

Ланс сглотнул слюну, но она снова собралась под языком. Он никогда не видел эти камни, только читал о них. Но узнал их сразу.

— Это те самые? — спросил он.

Лайтмен не увидел, как Хозяин кивнул, но, в общем-то, и не нуждался в подтверждении. Всё и так было ясно.

От синих кристаллов исходило живое тепло, искры внутри них вспыхивали и гасли. Только прозрачные камни оставались спокойными и равнодушными.

— Они живые? — спросил Ланс.

Хозяин снова промолчал.

— Значит, тогда в лаборатории Сигби был ты?

— Они хотели поставить на мне какой-то опыт, просто связали и привезли в лабораторию.

— Что, прямо на улице поймали? — усомнился Ланс.

— Не совсем. Я не был таким уж тихоней.

— Ну-ну. А потом?

— Я был нормальным парнем, Ланс, без всяких там штучек, а-ля телепатия и тому подобное… До этого… — Он помолчал. — Сигби взял у меня кровь… Я был прикован цепью к стене — характер у меня, ты знаешь, не из лёгких… Он взял кровь… — Хозяин задумался, вспоминая. Вот Сигби подносит пробирку с кровью к синему кристаллу, интенсивность свечения кристалла возрастает… — Как я потом узнал, они уже проделывали это с кровью собаки, она была там же, в лаборатории, вот она, кстати…

Из-под кресла вылез огромный серый зверь, больше похожий на гигантского волка.

— Его и зовут Волк, он был обычной дворняжкой, но хотел вырасти вот таким. Они экспериментировали с его кровью, получили определенный результат, но истолковать его не смогли. Взять кровь у себя Сигби не решился. Кстати, тогда еще с Волком никаких изменений и не произошло — как был десятимесячным щенком дворняжки, так и сидел в клетке в углу. Видимо, кристалл долго думал, идти ли с ним на контакт… Когда Сигби нанес мою кровь на кристалл… Эта информация резко изменила деятельность разумной кристаллической структуры. И мою. Сердце у меня вдруг начало выпрыгивать из груди, в глазах потемнело, я стал задыхаться. Сигби бросился ко мне — с собакой ничего подобного не происходило, и он даже не укрепил на мне датчиков. Около часа я был без сознания. Мне что-то снилось, но, очнувшись, я ничего не помнил.

Ланс снова был вынужден сглотнуть слюну.

— Потом, — продолжал В. С., — я очнулся. Меня вдруг охватила ярость. Я выдернул цепь из стены, разнес ей пол-лаборатории, уронил что-то на Сигби. Щенок начал метаться и скулить, и я его выпустил. Пёс бросился к столу, визжа, вскочил на него. Контейнер с кристаллами был открыт. Щенок вывалил всё на пол, тщательно обнюхал и проглотил один из камней. Мой камень с моей кровью лежал на столе рядом с пробиркой. Я взял его и, повинуясь внутреннему импульсу, тоже проглотил.

Эти кристаллы — очень древняя форма разумной жизни, Ланс. Много веков они существовали как симбионты с Древними гуманоидами. Поле, которое меня окружает, и то, что я теперь умею делать, это результат симбиоза. Они дали мне доступ к единому энергоинформационному полю Вселенной.

— А тебе не страшно? — Ланс представил себе на миг темноту Великого Космоса и вздрогнул.

— Сначала я вообще не понял, что случилось. Я просто собрал все камни, забрал собаку… Мне понадобилось не меньше года, чтобы разобраться, что происходит внутри меня. Не знаю, что могло бы случиться, если бы ваши «ученые» сумели найти меня в это время. Но меня не искали.

Ланс хитро улыбнулся:

— Ты знаешь, почему?

— Я знаю. Спустя пару месяцев меня заинтересовала эта тема, и я выяснил, что один, — Севка улыбнулся, — маленький мерзавец тоже побывал в лаборатории и натворил там такого, что меня, наверное, не подозревают и до сих пор.

— Вот что ты имел в виду, когда сказал, что узнал меня?

— Да.

— Значит, если бы не это, ты убил бы меня?

— Вряд ли. Что заставило бы меня принимать особые меры? А ты, видимо, повалялся бы под обломками день-другой, и отправился бесчинствовать дальше. Трансмита убить не так-то просто. Даже в ошейнике.

В. С. закрыл шкатулку:

— Но я рад, что все случилось именно так.

У Ланса снова был полный рот слюны. Похоже, его желудок тоже хотел попытаться переварить синий камушек.

— Вот потому-то я и не хотел тебе их показывать, — сказал Хозяин. — Этим кристаллам… Нет такого числа, сколько им лет. И если один из них сочтет тебя подходящим симбионтом, тебе придется взвалить на себя всю тяжесть, всю боль высшего закона Вселенной, по которому мы вообще-то и должны жить. Я ведь не человек, Ланс, я сам не знаю, что я такое. Я позволил ввязаться в эту игру своим друзьям и почти потерял их. Многие из них сейчас чувствуют себя потерянными в мегалетней истории Великого Космоса. Возможно, им понадобятся тысячи лет, чтобы переварить все это. И никто из нас уже не имеет права жить для себя. Век трансмита и так долог. Гораздо дольше людского. Неужели ты готов бросить все свои забавы и служить какому-то там Закону? Я-то хотел послать тебя на Тайяр, где расположены лучшие университеты планет Содружества?

Севка потрепал Ланса по сутки нечесаной шевелюре и пощекотал под подбородком.

— А, киска? Ты же хочешь посмотреть другие миры? — Он еще раз пощекотал чувствительную лансячью шею. — А если ты будешь плохо учить язык и не поступишь в унивеситет, я привяжу консервную банку к твоему хвосту.

Ланс поймал зубами его запястье и стал с наслаждением грызть.

— Ах ты! — расхохотался Хозяин. — А я-то думал, ты хочешь сырой печенки…

Ланс бросил грызть руку и, не выпуская её из пасти, хитро посмотрел на Севочку.

— Кстати, ты знаешь, что по трансмитским меркам, ты совсем еще щенок? Если переводить в земные годы, тебе от силы лет пятнадцать?

Он погладил пушистый бок, и Аланселот Джордж Лайтмен с готовностью бухнулся на спину, задрав все четыре лапы.