История имени

Хозяин

— …а вчера, — рассказывал Стэн, (На этом месте Ланс проснулся. Он лежал на медвежьей шкуре, брошенной прямо на пол в кабинете Хозяина. По сути, под ногами у него и Стэна. Кто-то накрыл его пледом. На улице, похоже, была глубокая ночь — ночь Ланс всегда отличал от светлого времени суток по запаху). — … это животное решило устроить нам «последний цирк» — звери в зале, зрители на сцене, крыша — обваливается. Шум, крики, пальба… Я утомился. Они стреляли в меня минут 15.

— Боюсь, Стэнли, нам придется…

— Ты спятил!

— А что — хороший вариант, — Хозяин засмеялся.

— Но как…?

— Мы накроем весь город силовым полем. Но сначала… нужно дать возможность выехать из города тем, кто не готов к переменам.

— Как ты красиво сказал… Имеешь в виду — дать крысам разбежаться?

— Я только что перекрыл все теле- и радиоканалы и официально объявил комендантский час.

— И что мы будем с ними делать?

— Приюты будем открывать.

— Ну и каша заварится. Придется поболтаться тут месяц — полтора.

— Рад?

Ланс силился понять — о чем же все-таки идет речь? Что задумали эти двое? Какой город они хотят накрыть силовым полем? Для кого нужно открывать приюты? Кто должен выехать из города и почему? Кстати, из какого города?

— Ланс, поднимайся, — сказал Хозяин. — Иди сюда…

Конечно, они сразу поняли, что он проснулся.

— Иди, иди. Чего боишься?

Хозяин говорил, в общем-то, дружелюбно. Лайтмен эти странные нотки уловил сразу. Чего это он? Задумал какую-то гадость?

— Покормить тебя задумал.

Хозяин достал контейнер, небольшой, размером с тарелку, раскрыл его и протянул Лайту. Там лежал странного вида темный кусок, похожий немного на сырую печень, но с острым, рыбным запахом. Ланс был так озадачен этим запахом, что даже взял контейнер. Стэн с Хозяином переглянулись.

— Гены, — тихо сказал Стэн.

Лайт сам не заметил, как начал есть. Он никогда не пробовал ничего похожего, но это было ОНО. Он всегда искал именно это.

С трудом оторвавшись от еды, Ланс посмотрел на своих мучителей.

— Сядь куда-нибудь, не мешайся под ногами, — сказал Хозяин и Ланс счел за разумное подчиниться. Кресел было как раз три и самое дальнее от Хозяина — свободно.

Тут же через второй вход в кабинет (Ланс пока не знал, куда он ведёт) вошли двое. Внутреннее зрение подсказывало, что энергетически они устроены так же, как Стэн и Хозяин. Каждый держал за предплечье по щенку лет 15–16. Ланс очень хорошо изучил эту их хватку: шаг в сторону — масса приятных ощущений, вплоть до полной парализации плеча. Как они это делали, Лайтмен пока до конца не понял. Если просто надавить на болевую точку — такого эффекта достичь трудно, похоже они ещё как-то воздействовали непосредственно на нервные узлы.

Втолкнув подростков в комнату, парни вышли было, но тут же вернулись еще с двумя…

Ланс жевал, наблюдая краем глаза за этой странной сценой. Опять дети. Зачем? У самого Лайтмена к детям всегда было особенное отношение. Причинить вред ребенку он не мог, что бы в родной школе не предпринимали по этому поводу. Похоже, любовь ко всякой, пахнущей детёнышем, мелочи была у Ланса каким-то врожденным дефектом.

В конце концов, пацанов стало семеро. Двое взрослых, окруженных аурой типа Севочкиной, удалились. Но сначала высыпали посреди комнаты кучку железа — цепь, какие-то дешевые, плохо сделанныеножи… Ни одного из этих парней Ланс раньше не видел, но теперь узнал бы. Он был занят едой и не разглядывал их особо, просто многолетняя тренировка заставила автоматически запомнить приметы и сбросить куда-то в «буфер» памяти.

Лайтмен, отставил пустой контейнер, облизал пальцы (он ел руками) и вгляделся в лица подростков: «детки» были обычные, без особых задатков. Ну и к чему этот спектакль? Может, это готовится для него лично? Севочка видел, как Ланс «носился» с Хэннэ (кстати, где он?), да и Мишель…

Вдруг Ланс с ужасом заметил, что почти расслабился — что за черт!

Тем временем, с подростками как раз ничего хорошего не происходило. Лайтмен понял, что Хозяин глубоко против, чтобы всякая мелочь шлялась по ночам и занималась тем, чем по ночам обычно и занимаются в таком возрасте.

Севочка даже перекрыл теле- и радиоканалы и объявил сегодня комендантский час. Таковой и до этого существовал уже в городе, но как бы негласно. Люди Хозяина не первый месяц бродили в темноте, как черти, хватая за руки тех, кто думает, что ночью ничего не видно. И щенки были уже об этом наслышаны. Потому что такие щенки, как эти, телевизор не читают и радио не смотрят. У них одна светлая мечта — выпить и подраться. Чем они сегодня и занимались. Думали — будет тихо. Не получилось. «Детки» принадлежали к двум разным подвидам: четверо были коротко стриженные, двое — длинноволосые. А седьмой — вообще шел по своим делам мимо. Залетел, видать, за компанию.

— Так, мелочь, — сказал Хозяин щенкам. — С этого момента после десяти вечера чтобы я детей на улицах без сопровождения взрослых не видел. Дети — это до 25 лет. Взрослые должны иметь при себе паспорт. Для самоуспокоения. Наши и так разберутся, кому сколько.

Воздух в комнате словно бы сгустился — Севочка опять занялся своими психическими штучками. Он вроде ничего особенного не делал, но вот не слушать, что он говорит, к примеру, было сложно. И не подчиняться тоже. Допустим, если он говорил кому-то: встань — Лансу тоже хотелось встать. Это был не гипноз. Это была воля, постепенно выпускаемая и затапливающая комнату.

— Выворачивайте карманы, — сказал Хозяин. — Наркотики, сигареты — все на пол! Лучше бросайте это сами. Что-то найду я — будет хуже.

Лайт с интересом наблюдал — смогут ли щенки сопротивляться. Они отреагировали, конечно, по-разному. Один сразу начал суетиться. Секунду спустя еще трое, глядя друг на друга, тоже побросали что-то мелкое. Темноглазый нестриженный пацан с крестиком в ухе сказал:

— Вы не имеете права.

Самый маленький и щуплый, тот, что выглядел в этой компании странно, попятился, прячась за спину крепыша-блондина с озадаченной физиономией. У блондина, судя по выражению лица, ничего запрещенного в карманах не было.

Хозяин, наконец, подошел к пацанам почти вплотную, до этого он делал вид, что они не очень-то его и интересуют. Для начала он посмотрел на то, что они вывалили. Сказал одному стриженному:

— Рукав закатай. Левый.

Ланс не видел, что там, у щенка с венами, но, в общем-то, и по глазам всё понятно было.

Хозяин повернулся к пацану с крестиком.

— И на что именно я не имею права? — сказал он, задержав взгляд на его лице.

— Вы не милиция.

— И ты не депутат Городской Думы. — Хозяин говорил спокойно, глядя на щенка с ленивым любопытством. Если спектакль и делался сейчас, то не для Ланса. Развивалось всё как-то не театрально и без особого нерва.

— Значит, раз вы сильнее — всё можно? — голос у пацана с крестиком подрагивал, но не особенно.

— Ну раз тебе в два часа ночи можно выяснять, зарежут тебя случайные отморозки, или ты быстрее бегаешь, значит и мне — можно. Можешь потом на меня пожаловаться, куда твоей душе угодно, а сейчас будешь делать то, что я скажу. Сигареты бросай.

— Да пошёл ты! — и вот тут голос уже дрогнул.

— Я-то успею. У тебя что, остались иллюзии на мой счёт? Что я захочу — то я с вами и сделаю, если сами ничего не понимаете. Или ты предпочитаешь познавать мир исключительно с помощью личного опыта? Ну, порезали бы тебя слегка, полежал бы месяц-другой в больнице, сам бы перестал по ночам шляться. Так что ли?

— Да, так!

— Ну, давай мы тебя тут порежем. Стерильными инструментами, аккуратно. — Чем дольше Хозяин говорил, тем холоднее становился его взгляд. — Или ты хочешь этим? — он поднял с пола нож и бросил его в отверстие в стене (в утилизатор, как позже узнал Ланс). Бросил за спину, но резко, так, что пацан вздрогнул. Хозяин посмотрел на него, ожидая, скажет тот еще что-то?

— Я ничего от вас не хочу!

— Не хочешь — останешься здесь, пока за тобой не приедут родители.

— Значит, если я отдам сигареты, меня отпустят! Тебе что, курить нечего?

Хозяин отвернулся от него.

— Объясняю всем. Если вы сейчас тихо и мирно сделаете то, что вам скажут, на первый раз эта встреча обойдется без особо неприятных последствий. Так как натворить вы ничего не успели, может и разойдёмся. Кто-то переночует здесь. Завтра — уколов наставлю и отпущу. Но второй раз лучше не попадайтесь. И постарайтесь в дальнейшем разучиться: курить, пить, колоться и шататься по ночам по улицам. Это понятно? Кому я не нравлюсь, могу предложить милицию. И быстро. — Он снова обернулся к пацану с крестиком. — 5 минут на размышление тебе хватит? Или ты выворачиваешь карманы, или ты здесь пройдешь полный курс лечения от глупости, и заберут тебя отсюда родители. — Он взглянул на висевшие на стене часы. Наблюдательный Ланс мог поклясться, что две минуты назад их там просто не было. — Время пошло.

Хозяин повернулся к другим мальчишкам.

— Вы трое — спать. Утром договорим. Кто хочет позвонить домой — звоните. Телефон на столе. Ты — домой, — кивнул он белобрысому. — Патруль тебя проводит. Больше так поздно ходить не надо. Это последнее китайское предупреждение. А ты, друг милый, — это щупленькому пацаненку, — лучше бросай сигареты сюда. Я понимаю, что тебе жалко. Но мне тебя тоже жалко. Лучше — сам брось… Курить ты все равно больше не будешь. Сейчас два укола поставим — и всё.

Он повернулся к парню с крестиком:

— Время вышло. — Он сказал это с чуть большим нажимом.

Что-то холодное опустилось Лансу в живот. Он понял, что пацан с крестиком боится. Сильно. До вот такого холода в животе.

Троих, что первыми вывернули карманы, уже увели. Ланс подозревал, что там надо делать анализ крови и смотреть, насколько всё запущено. Белобрысый переминался с ноги на ногу.

— Тим, — сказал он вдруг, — да брось ты, черт с ними.

Мальчишка с крестиком молчал. Он смотрел в пол, судя по напряженным плечам, был здорово напуган, но пойти против собственного решения тоже не мог.

Ланс уже подумывал вмешаться, но вдруг уловил странный писк. Хозяин тоже обернулся, включил компьютер. Включил — исключительно посмотрев на него, не больше. Ланс понял также, что «голос» компа мальчишки не слышали — они не отреагировали на посторонние звуки никак. Но Ланс-то слышал!

«В 12-м секторе драка, одно ножевое ранение в живот, две травмы средней тяжести. Зур поехал, будет минут через семь».

«Понял, жду», — «сказал» Хозяин и выключил компьютер. Это Ланс тоже услышал.

— Так, — из кресла поднялся Стэн. — Помочь? — Это уже прозвучало вслух, а потому выбилось из русла беседы. Салаги решили, что Стэн тоже собирается над ними поиздеваться. Сжались в более плотную кучку.

— Пусть посмотрят. Мне нужно приготовиться к операции, — ответил Хозяин.

Стэн пожал плечами и сел.

Хозяин глянул на пацана с крестиком:

— Считай — повезло. У тебя появилось дополнительное время. Но только — до конца операции. Потом, что бы ты не сделал — будет поздно.

И он пошел мыть руки. За увешенным оружием ковром была меленькая ниша и там кран.

В комнату вкатили ванну, наполовину заполненную густой голубоватой жидкостью, опутанную проводами. Следом появился столик с инструментами. Ланс с удивлением отметил, что Хозяину помогают два туземца с Острова. Один выглядел, как мужчина лет сорока, второй же был явно моложе и фантастически, нечеловечески красив — блестящие темные волосы до плеч, глаза цвета и глубины сапфира, удлиненное лицо, пушистые черные ресницы… Наверное, как-то так могли бы выглядеть эльфы Толкина…

Дверь открылась. Амбал разве что самую малость мельче Стэна, (Зур — что ли?) внес пацана лет 14-ти. Ножевая рана, довольно глубокая, была слева, чуть ниже пупка. Рану он зажал рукой, и кровь не бежала. На большее у него, видимо, не хватало еще умения. Хотя, судя по ауре — он мог бы закрыть рану и без посторонней помощи.

Мальчика положили в ванну. Ланс подошел поближе: вдруг что-то пойдет не так. Однако операция закончилась быстро: одежда растворилась, мертвые клетки с поверхности раны тоже, а живые клетки возбудили, вызвав бурную регенерацию тканей. Через 8 минут на пузе остался едва заметный розовый след. Пациент спал. Его завернули в полотенце и унесли.

Погруженный в операцию почти полностью, Ланс однако заметил, как привели еще пятерых щенков — грязных и помятых, а может, и побитых.

— Все раздевайтесь до пояса, — сказал им Хозяин, вытирая мокрые и липкие от синеватой жидкости руки. Они же смотрели на него так, будто руки у него были, по меньшей мере, по локоть в крови.

Ланс отметил, что на этот раз В.С. «надавил» на «гостей» на порядок сильнее. С этими он, видимо, разговаривать не собирался. Приказу такой психической силы нетренированный человек вряд ли вообще мог сопротивляться.

Пацаны точно оказались малость побитыми. Одного тут же уложил на кушетку старший туземец, похоже, у щенка была сломана ключица. Второй тоже раздеться сам не мог, только смотрел жалобно на Хозяина. Тот подошел и начал раздевать.

— Друга вашего кто резал? — спросил он.

— Это они, — пацан кивнул в сторону двоих, жавшихся друг к другу, и оттого ставших похожими выражениями лиц, как близнецы. — Может, не эти, но ихние — точно.

— Что не поделили? — Хозяин передал раздетого им пацана второму туземцу и начал проверять, все ли в порядке у одного из «близнецов». Нажимал на точки — тот иногда вздрагивал, больше от страха.

— Что не поделили, я спрашиваю? — повторил чуть с большим нажимом Хозяин.

— Не знаю я, — «близнец» явно красноречием не отличался.

— Кто еще не знает? — продолжал Смуглый, берясь за второго «близнеца».

— Ну… а… чё они… Эти козлы…, — тут второй добавил кое-что непечатное.

— Еще раз услышу — получишь. — Хозяин развернул пацана лицом к себе. — Впрочем, ты и так сегодня получишь. Заняться больше нечем, кроме как напиться и подраться? Где учитесь?

— В училище.

— Чему?

— Ну, это…

— Я понял, — сказал Хозяин ехидно.

Он закончил осматривать тех троих, у кого особых повреждений не наблюдалось. Потом — с ними случилось то же, что и с Лайтом в Ираке. Видимо, проблемы с детьми тут привыкли решать с помощью ремня.

Сцена получилась не из приятных. Эмоций: крика, слёз — Лансу хватило через край. Слёз он вообще не ожидал, вроде мальчики были уже довольно взрослые. Однако и слёз было достаточно.

Сам Хозяин, конечно, до порки не снизошел. В его кабинете все это время почти не заметно появлялись и пропадали, как тени, два туземца с Острова. Они занимались с теми, у кого были серьезные травмы. Ланс едва замечал, как они входили и выходили. Тот из туземцев, что был ненормально красивым, казался еще и довольно беззлобным. Ланса едва не стошнило, когда он понял, что именно этот туземец и будет играть роль экзекутора. Лайтмен старательно уставился в стену и почти выключился, дабы не видеть происходящего и не слышать. Ему было противно. Если бы пацанов бил старший туземец — еще, куда ни шло, но этот, который был так похож на произведение искусства? Вот же гад.

Туземец действовал жестко, быстро и привычно. Ни одного лишнего движения, ни одной лишней эмоции. Заставил лечь — поднял. Одного, плачущего навзрыд, подошел и умыл Хозяин. Жалко, что ли стало?

Пацаны реагировали как-то преувеличено. На взгляд Ланса, ничего особенного с ними не делали. Били, что называется, символически, не до крови. Лайтмен не понимал, откуда столько крика. Притерпевшись немного, попробовал прислушаться: на уровне ментального восприятия действительно происходило что-то странное… Но Ланс не смог разобраться — что. Он не вовремя посмотрел на лицо туземца и его вырубила эстетическая несопоставимость морды с занятием. Он отвернулся к стене. Щенков было жалко, но их, в общем-то, не убивали. Так — детское наказание…

А вот остальные пацаны об эстетике происходящего как-то не думали. Им, правда, тоже стало не по себе: мальчик с крестиком и щуплый пацаненок тут же побросали свои сигареты на пол.

Щуплого Хозяин вскоре отпустил. Получивших своё драчунов, отправили в глубину дома. Остались белобрысый, которого, в общем-то, никто тут не держал и пацан с крестиком.

— Давай с тобой закончим, — сказал, повернувшись к нему, Хозяин. — Раздевайся. Сам или помочь?

Тот сжал зубы и уставился в пол.

Белобрысый лихорадочно размышлял, переводя взгляд то на Хозяина, то на приятеля.

Утомленный медленным развитием действия, Стэн поднялся из кресла, где провел последние сорок минут, подошел к пацанам, двигаясь грациозно, как слон, которому приснилось, будто он кошка. Пацан с крестиком сразу как-то стал меньше и ниже, когда его сгрёб этот ходячий шкаф.

Лансу стало нехорошо. Может, пацану и следовало всыпать за длинный язык, но… Одно дело — милые стриженные детки, они и в плечах пошире, и нервная система у них покрепче… Если те так орали…

Стэн оторвал мальчишку от стены, поднял и переставил поближе к кушетке. Тот не сопротивлялся, просто сжался в комок.

Лайт, понимал, что он тут, в общем-то, права голоса не имеет, но встал.

— Не надо его бить, — сказал белобрысый, глядя на Хозяина. — Ничего хорошего не получится… — он замялся.

«Родители уже пробовали, он и так неделю у меня жил», — дочитал Лайтмен.

Хозяин пожал плечами:

— Думаю, мы разберемся сами. — Направлявшегося к Стэну Ланса, он перехватил за предплечье, знавшее эту хватку и заранее занывшее, и завернул к выходу в коридор. — Ланс — давай-ка спать. И этого «друга» с собой возьми. Пусть тоже у нас переночует.

Хозяин подтолкнул к Лайтмену белобрысого.

Ланс попытался вывернуться, понимая, что это бессмысленно. Но к его удивлению, рука не онемела. Хозяин просто держал его, БЕЗ своих штучек.

«Иди спать. Я знаю, что делаю. „Ломать“ никто никого не будет. Мы же не звери».

И Ланс вышел. Сам не понял, почему. Поверил что ли? И белобрысого с дурацким именем Антон тоже увёл…

Либо Хозяин был прекрасным актером, либо… Ланс внимательно наблюдал за ним весь вечер. Судя по всему, Хозяин любил детей — ему жалко было щенков, как бы они себя не вели…

Белобрысого Ланс втолкнул в первую открывшуюся камеру. «К себе» не повел, Хэннэ, скорее всего, уже заснул — по местному времени было что-то около двух часов ночи.

Белобрысый нервничал. Ланс размышлял. Странное он всё-таки наблюдал «детское наказание». Что-то он во всём этом недопонял.

Старший туземец привел щенка с крестиком минут через пятнадцать. Тут же открыл дверь санузел и стал набирать в ванну воду.

Ланс присмотрелся к пацану. Тому досталось, конечно — он был сильно напряжен и его била дрожь. Но больше Лайтмена заинтересовало намерение туземца засунуть пацана в воду. Вода отлично «снимает» информацию. Значит, воздействие было информационным?