Инкуб

Глава 4

Глава четыре. Первый рассвет.

— Добро пожаловать обратно, господин… Чего желаете? — Миратиэль почти не изменилась внешне, наоборот, даже след поводка был скрыт демоном даже от своих сородичей, в чем помог древний.

— Собирайся, мы идём на твою родину.

— Ч-что?! Господин, зачем? Что вы хотите там найти?! Вас же убьют! — в эмоциональном фоне эльфийки сквозили смятение и сомнение.

— Успокойся, ты хорошо мне послужила, стала верной служанкой и крайне хороша. Я пойду туда, чтобы принести слово своей матери, помочь им ступить на тот путь, по которому ты пошла, и дать им агонию и эйфорию.

— Как того пожелаете, но… Вас же убьют! Мои сородичи, они воюют с этим кланом сотни лет, и демонов они могут вычислить, хоть и с некоторыми трудностями.

— Приглядись. — Мелкая рябь изменений прошла по телу, и инкуб снова принял форму Гэлиона.

— Ч… Что?!

— Здравствуй, тетя Мира! Повернись, сейчас я буду становиться мужчиной!

— Господин! Вы шутите?!

— Немного. Мы пойдем как беглецы, будет проведена целая постановка, как будто бы пара эльфов сбежала из плена по случайности. Патруль клана готов нас провести завтра до выходов в верхнее подземье, а там до выхода из подземелья полкилометра пути.

Перебрав всё, что нужно будет в марше, и закинув большую часть надобного в безразмерную сумку, Люпин навесил на пояс лёгкий потёртый меч, такой же потёртый кнут и фляжку с водой. По большей части он бы спокойно и сам поднялся, но ему нужна была легенда побега и подельница, а также прикрытие и помощь в самой деревне.

Тёмный зёв свода пещеры мелькал отсветами глаз нескольких дроу, что поджидали их для проведения к поверхности. В их составе были два мужчины, полностью закованных в прочную броню из панциря какой-то подземной твари, прочность и гибкость этого материала были феноменальны и тот же обычный меч пред ним спасует на раз. Их лица были закрыты, а сами они старались не смотреть ни на Люпина, ни на его рабыню. Это было забавно, видимо, Консэтис очень жестка к этим парням, а ведь правый — это первый меч дома и учил Люпина премудрости боя, хотя и азам.

Он узнал занимательную деталь о клане призывателей, которому подчинялся: его члены не давали себе имён, пока не были уверены, что смогут себе позволить его иметь без последствий в виде такой маленькой детали, как демоническая одержимость. Дочери Консэтис уже смогли обрести имена, её первый сын тоже, а вот побочные ветви иногда были столь слабы в магическом плане, что не имели имени порой до самой смерти. Это создавало странности, но клан не был так велик, чтобы эти странности выходили за его пределы, и при этом был достаточно закрыт, чтобы именных хватало для контактов с внешним миром.

Ещё одним членом из отряда была Маэвис, она краснела при одном попадании в поле её взгляда инкуба. Впрочем, с учётом вытворяемого с её телом и ощущений, вызываемых в постели, странно было бы как раз обратное.

— Здравствуй, Маэвис.

— Кхм… Привет, идёмте.

Им предстояло пройти шесть аркологий и суммарно подняться на километр в толще камня. Подъем обещал быть затянутым и чертовски неприятным, путь был, конечно, относительно безопасным, но вот только та пышущая огнем штука в центре города — это не какое-то особенное магическое приспособление, это обогревательная система всей аркологии…

Весь мир вот уже какую сотню лет переживает небывалые ранее холода, и хотя конкретно они находятся в достаточно теплом регионе, заморозки с поверхности вполне способны дотянуться до пищевых производств, что находятся на уровень выше аркологии, в которой находится администрация, торговые палаты, собственно сам термогенератор и все поместья самых значимых кланов.

Первая аркология была совсем мелкой и тайной, от того на неё было потрачено всего четыре часа ходьбы, разбиваемой лишь пыхтением отряда при залезании на очередной уступ.

А вот следующая… Она показалась куда интереснее…

— Где мы, чёрт побери?! Тут ведь буквально нихрена не видно! — Люпин возмутился ещё и потому, что магический фон был настолько высок, что он даже «прощупать» пространство безболезненно не мог.

— Успокойся, этот пар не будет нам мешать вас вести, остерегаться нужно лишь пары хищников и парового элементаля, если он сочтет нас за опасность, — сказала Маэвис.

Влажный, густой туман обволакивал всё вокруг, когда группа вошла в пределы древней аркологии. Пар, падающий откуда-то сверху, заполнял пространство, создавая непроглядную завесу, где каждый шаг был пропитан неизвестностью. Тени путников двигались в этом молочном море, едва различимые даже друг для друга, при том, что их едва ли два метра порой разделяло.

Казалось, что сами стены здесь шепчут, издавая странные звуки — треск когтей по камню или лёгкое шуршание, как если бы что-то огромное и невидимое скользило по влажной поверхности. Клинки дома держались наготове, их руки крепко сжимали оружие, готовые отразить любую угрозу. Мира шептала молитвы, создавая вокруг себя слабое сияние, которое отгоняло тьму.

Внезапно из тумана доносился глухой рык, и воздух наполнился зловонным запахом, словно предвещая приближение чего-то древнего и голодного. Маэвис произнесла заклинание-локатор, вызывая вспышки света, которые на мгновение разрывали завесу пара, открывая неясные силуэты — огромные, зловещие, но всё так же неуловимые.

Группа двигалась быстро, их цель была ясна — пересечь эту зону, прежде чем туманные чудовища решат, что они нашли свою добычу. Люпин, идущий среди колонны, оглядывался: его глаза, привыкшие к темноте, искали путь среди этой зыбкой дороги в тумане.

Впереди, за клубами пара, мелькнуло что-то похожее на выход — слабый свет, пробивающийся сквозь толщу влаги. Это было спасением, маяком, который подгонял их двигаться быстрее. Они увеличили шаг, слыша за спиной шорох и рык, но уже не оглядываясь бежали, зная, что главное — не остановиться и не дать страху завладеть ими.

С каждым шагом туман становился реже, а звуки — громче, пока наконец они не ворвались в узкий коридор. Мерзкая длинная клешня щелкнула кончиком по доспеху замыкающего.

Люпин подхватил воина, что мог навернуться на узкой тропе и больше не встать, и всеми силами потащил вперёд.

Ещё раз клешня клацнула в попытках ухватить воина за задницу, но уже полностью тщетно.

— Нечего опасаться?! — Люпин чуть ли не шипел в ухо впереди идущей Маэвис. — Нас чуть по очереди не сожрали!

— Тише! Не сожрали же… — такое же тихое оправдание полушёпотом сказала Маэвис.

— Накажу!

— Пф… И как же? — низкорослая магичка прищуром алых глаз бросала вызов самой сути инкуба.

— Ах так… Буду трахать всю дорогу Миру, а тебе презрительно откажу.

— Хмф… Больно надо, тебе нужнее энергия для дел на поверхности.

— Вот-вот. Буду слабым из-за глупости и горделивости своей спутницы, мне не хватит сил в самый нужный момент плана, он провалится, я умру, клинки дома умрут, останется лишь моя рабыня и ты с позором вернётесь в дом, где тебе этот провал будут припоминать ещё сотни три лет.

— Гых… — Маэвис подавилась словами от чёткости слов, попадающих в самые больные мозоли. — Л-ладно, на привале отойдём, извинюсь.

— Отойдём, отойдём, ещё как отойдём.

Выбравшись из душного прохода, где явно было маловато кислорода и многовато влажности, соратники выбрались практически под свод высокого разлома, ниже была хорошо освещённая и широкая дорога, по которой шёл непрекращающийся поток путников.

— Хм… Это дорога в другой город? — спросил Люпин.

— Нет, это торговый тракт, что проходит сквозь административный уровень. Если смотреть, куда идёт большая часть разумных, то в той стороне таможня, без регистрации в которой торговать в Меркаре нельзя, — неожиданно поднял голос спасённый воин.

— Спасибо за справку. Я как-то не слышал названия города.

— Неудивительно на самом деле, потому что в наших краях другого города, хоть какого-нибудь, нет. Дальше, в глубине подземелья, ещё ближе к лавовым потокам земли есть несколько городов дварфов, пара поселений дроу, но в целом в этой части пещер мы — единственное крупное поселение.

— Хм… А почему так сложилось?

— Раньше здесь были ещё два города, но их завоевал наш. Административный уровень города — это второй уровень, есть первый, он же хозяйственный, есть третий и четвёртый, технический и кузнечный соответственно. Первый уровень некогда был торговым городком, но наш его завоевал, третий был поселением подземных гномов, но наш город его поработил, четвёртый уровень по соглашению раскопан и заселён беженцами дварфов от какой-то иномирной твари, что засела на верхушке горы.

— Занятно.

Тихо переговариваясь, они наконец нашли несколько неплохих закутков, где можно остановиться на недолгий привал.

В одном ответвлении остановились воины, один пошёл на стрём, а второй прилёг отдохнуть, во втором осталась рабыня, бывшей жрице было невмоготу от такого марш-броска, а вот третий закуток извилистый и длинный оккупировали инкуб и Маэвис.

— Ну? — начал диалог Маэвис.

— Что ну?

— Чего хотел?

— Ты извиняться собиралась.

— Хмф… Не помню ничего такого. — мелкая магичка задрала носик, презрительно смотря на Люпина.

— Угу… Значит, всё же наказать.

— Ага, ага, накажешь… Ты…

Слова провалились куда-то в глубь от картины, как рука инкуба превращается в длинные толстые щупальца, а в его глазах сверкают недобрые искорки.

— Стой, подо…

Маэвис не смогла договорить, мелкой, наглой дроу заткнули рот рукой, а щупальца сковали руки и обе ноги. Походные штаны были стянуты вместе с ажурными трусиками в одно движение ловких извивающихся щупалец. Самое толстое и бугристое направилось не туда…

Слёзы брызнули из глаз Маэвис, её попка отчаянно сопротивлялась вторжению, доставляя лишь больше боли своей хозяйке. По схеме со своей рабыней инкуб думал немного подправить физиологию своей рабыни, но пройдя изрядную часть кишок и запустив усики в плоть, он ощутил душу, зреющую в чреве Маэвис.

— Хмм… Подумать только, я уже стал отцом.

Приблизившись одним усиком и проникнув к оболочке зреющего маленького плода, он коснулся души. Удивительно, это была душа не дроу, это был чистокровный суккуб!

Восстановив небольшую зону плоти, затронутой его манипуляцией за счёт своей, Люпин вытащил щупальце, что переработало все нечистоты в водянистую слизь, а само щупальце обвил вокруг шеи Маэвис и направил его прямо ей в ротик, вызвав несколько спазмов и рвоту, но все содержимое желудка мгновенно превратилось в слизь.

— Ну что, маленькая хитрюга, сейчас ты будешь наказана.

— Мммммм!…

Что-то намного более толстое, чем щупальце, вошло со всей силы в попку дроу, от чего был задавлен ещё один хрип. Маэвис от этой ситуации было чертовски стыдно, неправильно, но хотелось ещё. Она специально провоцировала инкуба всю дорогу, маяча задницей пред глазами, стреляя глазками и действуя на нервы, но она явно не хотела, чтобы её попку рвали большой твердой штукой.

— Хм… А ведь если задуматься, то что у меня член никак не может быть изменён, это большая проблема. При маскировке мой выбор не может пасть ни на кого младше взрослого, иначе компрометация будет моментальной.

Маэвис пыталась извиваться под насилием инкуба, пыталась вырваться, пыталась кричать, пыталась плакать, но щупальца были крепки и сильны, каждый крик душился сжатием удавки на шее и набуханием щупальца в горле, а слёзки быстро впитывались усиками.

Инкуб придавил дроу к полу, вывернул её тело ещё сильнее и начал долбить бедняжку ещё жёстче и беспощаднее. Смазка стекала недостаточно, поэтому Маэвис наслаждалась всей палитрой ощущений и почувствовав ускорение темпа, задержалась ещё сильнее.

Что-то горячее в обилии заполнило нутро Маэвис и как будто бы пропитывало её внутренности.

– *Чпок*. — щупальце вышло из горла.

— Кхе-кхе… — влажный кашель и сбивчивые вдохи — это единственное, что сейчас могла сказать Маэвис.

— Что же, надеюсь, ты поняла, что ты сделала не так.

— Да… Поняла… Прости… Любимый~~~.

На этих словах дроу улетела в страну сладких грёз, а инкуб лишь вздохнул и потащил её тельце к месту привала своей рабыни.

Отдохнув и поев вяленое мясо с грибным хлебом, группа пошла далее, Маэвис поглядывала украдкой на Люпина, а в эмоциях у неё бурлила покорность, любовь и нотки неудовольствия.

— Старший слуга, позвольте узнать, в каких отношениях вы с госпожой Маэвис? Это, конечно, не моих ушей дело, но всё же мне несколько интересно.

— Ты, первый клинок дома, прав, это не твоих ушей дело, и лучше бы тебе вообще не знать, кто я такой и зачем ты выполняешь столь бессмысленное и опасное задание, недостойное первого клинка. — Люпин не мог не ощущать эмоции разумных его окружающих, и от этого дроу сквозило презрением и глухим раздражением.

— Я… Я такого не думал… Я исполняю то, что сказала матриарх, и делаю это в точности.

— Не ври, твоих эмоций вполне достаточно, чтобы судить о твоих мыслях. Ты думаешь, что убить пару дроу из соперничающих кланов в тьме закрытых заслонок генератора было бы куда более правильным использованием твоих навыков, нежели работа провожатым для двух белых тварей. Что же, через пару месяцев, если эта авантюра выгорит, вызовись в миссию на поверхность, так ты поймёшь, в чём был смысл.

— Что же, доверяюсь вашим словам. — Небольшая растерянность в эмоциях от того, что его прочитали как открытую книгу, сменилась на интригу.

Узкие окольные переходы вели всё выше и выше под углами, что заставляли протискиваться вертикально вверх, трясь одеждой об узкие стены пещер.

Если клинкам дома было вполне привычно такое занятие, да и их доспехи были вполне приспособлены под такую задачу, то вот остальные чуть было не свалились с верхотуры на более нижние уступы.

Пещера была явно нерукотворного происхождения или же её делали существа, что на гуманоидов не походили совсем. Люпина же такие пролазы в очередные темные задницы совсем не радовали, особенно с учётом того, что сам он бы мог просто взлететь в этой вертикальной аркологии, не сдирая в очередной раз кожу на руках об острые камни. Конечно, эти проблемы были совсем незначительные, но на разум демона эта однообразность капала как кислота на щёлочь, даже у задней стенки черепа шипело примерно так же.

Чёртов подъем закончился, и обернувшись, инкуб с трудом смог различить небольшой кусочек пола глубоко внизу.

Гнетущая тишина окутывала аркологию, в прошлых помещениях он тоже не то чтобы что-то уверенно мог слышать, но вот только его глаза… Они пасовали пред той тьмой, что ждала их далее. Дроу тоже увидели непроницаемую магическую тьму, а вот Мира, что находилась под действием ритуала, не поняла проблемы из-за непривычности тёмного зрения для её разума.

Клинки перекидывались жестами с Маэвис, выясняя, что перед ними. После Маэвис телепатически спросила, видит ли Люпин что-то во тьме, но получила отрицательный ответ.

Задолбавшись от нерешительности команды, инкуб направился прямо во тьму.

Мерзкие, склизкие, холодные руки охватили его тело, они не были реальными, он это чувствовал, но он также ощущал что-то не от мира сего, что-то малоразумное, что-то дикое, что-то свободное?…

Он не понимал, что стоит сделать, но по схеме, если видишь что-то неразумное, то сначала попробуй это укусить, вдруг ты ошибся, он начал втягивать эту тьму большими глотками, как он делал это с душами ранее. Тяжеловесная, скребущая у самого сердца и на кромке сознания сила всасывалась в нутро демона, более старший план не давал возможности критично изменить его суть, но мелкие прожилки чего-то жуткого будто бы проросли в саму его душу.

Втянув в себя волшебную тьму, он обнаружил то, что скрывала под собой вуаль. Мёртвый старший дракон, что испустил свой дух насильно, а рядом те, кто его и прикончил. Занятно, кто бы это могли быть…

— НИЧТОЖЕСТВА!

— Так, что-то больно многие в мою голову хотят залезть.

— …

— И тишина… Хм… — подумав с полминуты, Люпин решил проверить ещё одно предположение. — Наверное, дракон был слаб, раз его убили какой-то теневой магией.

— НИЧТОЖЕСТВА! Я! Я ЕСТЬ САМА ТЕНЬ ВЕКОВ ЭТИХ ПЕЩЕР! Я И ЕСТЬ ЭТА ТЬМА!

— Хмм… Занятно, души, да и сама память не разумны, а у этого отпечатка личность определённо присутствует. О, великий, как вас звали?!

— АЗМ ЕСМЬ ТЕНЕБРИС! ЗАПОМНИ ЭТО ИМЯ, НИЧТОЖЕСТВО!

— О, великий! Скажите, как вы сохраняете разум… Кхм… В таком состоянии?

— Я! Я!... Я… я... я…..

— Что же, раз вы спать, то, пожалуй, я вырежу ваше сердце.

— СЕРДЦЕ? ДА! СЕРДЦЕ! ТАМ ЗАКЛЮЧЕНА ДУША ДРАКОНА! ВОСКРЕСИ МЕНЯ, ПРИСЛУЖНИК, И ПОЛУЧИШЬ НАГРАДУ!

— Хмм… Господа! Выходим, тут есть дельце!

— Дракон! Настоящий! Светлый бог побери, мы богаты! — поклянясь матерью, Люпин увидел, как красные глаза Маэвис сверкнули золотом.

— Эй, служивые, вырежьте сердце. Надо, очень.

— Госпожа?… — обратился клинок к волшебнице.

— Да, да! А ещё печень, железы, желудок, половой орган, зубы, аккуратно вырежьте мембраны, чешую груди, грудину и хвост!

— Госпожа, но… Нам стоит продолжить путь наверх, иначе мы…

Дальше вялый спор начальства и того, кого будут гладить по голове посохом Высокое начальство, Люпин не стал. Он решил пройтись по приключенцам. Хмм… Группа из пяти… Эльф, человек, фу, какое-то отродье порядка, дварф или дварф и голиаф? Интернациональная компания, однако. Меч человека обломан, лицо сожжено вместе с грудиной. Эльф, ну… Точнее только голова эльфа, тело полупереваренное около печени найдут, думаю. Такое отродье… Удар когтями вскрыл от горла до жопы буквально, замечательная картина, хотя и пованивает. Дварф был расплющен, получилась лужица с вкраплениями металла, собственно дварф или гном тут был определён именно по размеру лужицы. Голиаф… Опа! Так он жив, хотя и еле-еле. Добить или не стоит?

— УМРИ, НАСЕКОМОЕ!

— Что?!

Тёмное пламя взметнулось из груди инкуба прямо на недобитка и пожрало остатки тела, а Люпину же перепала чистая душа. Пламя попыталось сожрать и секиру, но красная дымка оградила артефакт от пагубного влияния.

— Выгодно, но надо бы тебя контролировать получше…

— НЕТ! — рокот слов звучал даже не в черепушке или над ухом как телепатия, а прямо из нутра демона, вот так и жри всяких ящериц.

— Люпин! Сюда иди!

Получив сердце дракона, истекающее словно бы не кровью, а густыми бордовыми чернилами, он явственно почувствовал душу в твердой оболочке. Пожамкав огромное сердце размером с его голову, он ощутил твердое включение в самом центре. Просунув в ещё горячее сердце руку, он нащупал камень правильной формы.

— Да… Правильно… — Ощутив, как впитанная сила без его воли выскользнула из него и аккуратно выдернула что-то твердое из сердца дракона, Люпин начал переговоры.

— Так, во-первых, объясни, что ты такое, как я ты можешь так безнаказанно впитываться в суть демона и так же из неё выходить? Я, как и любой демон, вообще-то пожиратель душ, а ты внаглую ставишь все мои представления под большой вопрос.

— Хммм… Отпрыск Слаанетреш. Молодой, неопытный, жалкий, слабый. Не будь я в таком уязвимом положении, сожрал бы тебя не задумываясь, но так уж и быть, скажу. Я ДРАКОН! МОЯ РАСА ПЕРВАЯ В ЛЮБОМ ИЗ МИРОВ! Мы — первые создания порядка, но мы же и унаследовали больше всего хаоса и магии, наш разум, душа и тело слаборазделимы, и благодаря этой сочленённости мы можем показывать изрядную долю тех фокусов, что свойственны вам, демонам. То, что я могу безнаказанно вливаться и выливаться из сосуда, это кажимость, созданная лишь твоей неопытностью и нечувствительностью к магии плотнее от определённого уровня. После какой-то отметки для тебя чувствуется, что магии как было невероятно много, так и осталось, но ты не прав, я потратил много магии, много больше, чем способна переносить твоя подруга дроу.

— Так, большая ящерица, хватит действовать на мои эфемерные нервы, я и так взбешён был.

— Хе-хе-хе, мелкий инкуб, твои оскорбления слабы так же, как твоя магия, хозяйка и тело.

— Тц… Я убью тебя…

— 666 душ Аэльдари, демоническая диадема твоего плана и знания магии очарования и иллюзий. Поверь, лучше меня в этих краях в этих направлениях даже один очень старый демон тебе сможет помочь намного хуже, чем я.

— К этому помощь в моём нынешнем деле, соглашение под дланью Слаанеш и телепатический канал до воскрешения тебя.

— По рукам, но души отдам не сразу по воскрешению, а порционно параллельно с передачей знаний по школам магии, их ещё вытащить надо.

— По рукам. О, мать моя, будь же свидетелем этого соглашения, и длань твоя станет гарантом соглашения!

— Свидетельствую… И ящерка… Я запомнила. — Совершенный голос промурлыкал на краю сознания, от чего у инкуба началось обильное слюноотделение и желание служить и быть полезным своей родительнице.

— Пффф… Межвселенские сущности, а обижаются похуже младших… — фыркнул дракон.

Дальше первый клинок вызвался вести дальше парочку, ведь дорога оставалась действительно не такой большой, всего пару часов до верхних ярусов, а дальше Люпин карту заучил. Утомлённый этой дорогой, кучей внезапных сложностей похода и однообразностью пути, Люпин уже молился на тёмном наречье всем шести рубежам дворца, только бы это проклятье кончилось.

Узкие проходы стали буквально по плечи первого клинка, и иногда хозяину и рабыне приходилось бочком протискиваться меж шершавых стен пещеры.

Спустя пару часов пролазов сквозь узкие дыры без смазки, троица наконец-то вышла уже в явно некогда разрабатываемую шахту с жилами светящегося камня по проходам пещеры.

— Что же, надеюсь, вы действительно верны не только дому, но и своему слову. Не сочтите за грубость мои эмоции и попытки оправдаться, я действительно глуп, ведь моё достоинство — это чувство клинка, но никак не сладкие уста дипломата.

— Не разоряйся понапрасну, воин, иногда прямолинейность есть самое верное лекарство, несмотря на его горький вкус. Твои попытки свалить всё на дурость тоже не к месту, ибо учитель ты дьявольски хорош, хотя палкой по голове бить было вовсе необязательно. Да будут способствовать на твоём пути совершенство и удовольствие, и быть может в следующий раз я смогу назвать тебя по имени.

— Благодарю, но всё же держите ещё и это.

— Что это?

— Магический предмет, хотя он и одноразовый и крайне простой, но для вас он несёт минимальные риски, а задницу сможет вынести из передряги в мгновение. Просто воткните кинжал в существо, пожелайте мысленным посылом, куда желаете его отправить, и скажите это место для верности.

— Поистине большой подарок, да благословит тебя упорством, до свидания, воин.

Кивнув напоследок, дроу пропал в обратном пути, инкуб же спрятал неприметный кинжал за голенище и отправился в развилку, потянув рабыню за собой.

Протопав ещё пару часов по едва светящимся пещерам, они нашли закуток неприметный со стороны и разложили последние припасы на полу. В лучшем случае им еды хватало на два дня, но в этом и была идея, их должны были счесть теми, кому очень повезло, а не теми, кого провели буквально за ручку. Изгвазданные плащи, простые одежды, лица из белых ставшие серыми от грязи и волосы, слежавшиеся от пыли и пота за день, ставшие мерзкими на прикосновение, хорошо играли на эту легенду. А разодранные в кровь колени и руки добавляли дополнительные нотки жалости к образу.

— О, мать, молю, пусть эта задумка выгорит! — помолился инкуб.

— Бесполезно, в этом мире старшие сущности обладают крайне малые возможности из-за очень медленного хронопотока и сильной души мира, — выдал информацию дракон.

— Кстати, Тенебрис это твоё имя?

— Гррррр… Истинное имя дракона я и смертному бы не доверил, а демону так и подавно. Тенебрис — это псевдоним для низших рас, существует несколько логов одного архимага, никакого архимага не существует, это просто личина для моих дел среди смертных, но кажется низшие расы не столь умны, чтобы понять такую простую истину.

— Я думаю, ты тут слишком критичен к смертным, в конце они всего лишь хотят силы, богатств и удовольствий. От кого это получать не столь важно для них.

— Хм… Имеет смысл, но мне всё равно на их мимолётные трепыхания. Гррр… Как же тяготит отсутствие тела…

— А ты спокойнее, чем стоит для того, кто умер не так давно.

— Пфф… Не в первой, а в худшем случае я бы просто переродился в другого дракона, ведь наш род рождается лишь в телах от нашего рода.

— Занятные существа драконы, вот только как видно — смертные.

— Ха-ха-ха, демоны умирают куда чаще и куда более безвозвратно, ведь в том царстве, что зовётся твоим домом, возможны даже невозможные вещи, например, уничтожение неуничтожимой души.

— Не знаю я варпа, ибо сразу после рождения меня призвало в этот мир, впрочем, не суть, ты лучше скажи, а что это за кристалл был в сердце?

— Это результат долгого и сложного ритуала, помогает сохранять душу и разум после смерти тела. Душа, правда, в некотором неадеквате, разум же как всегда рациональнее некуда.

— Ага, то есть, по сути, тебя и душу тебя же можно считать разными существами… Так и запишем…

— Ты идиот? У тебя кроме мыслей о том, как бы примкнуть поцелуем к женщинам, мыслей вообще нет?

— Да…

— Грррр… А стоило бы, мелкий демон, проживя подольше, как минимум ты сможешь оприходовать побольше самок.

— Ладно, ладно, не нуди, старик, в конце концов недолго осталось до нашей цели.

— Ты не посвятил в планы, не поделишься, мелочь?

— А не очевидно? Порабощать и жрать эльфов.

— Хмм… Эльфятина костлявая, дварфы вкуснее.

— Кхем… Предпочту питаться пищей чуть более изящной и чуть менее варварской.

Поднявшись с пола, Люпин достал всё, что можно употребить из сумки, и отдал эльфийке на съедение, потерять рабыню из-за голода — верх тупости. Осталось совсем немного, воздух стал намного свежее, чем ниже, и выше по шахте виднелись отблески света.

В безмолвии парочка шла до заветного выхода, инкуб ощущал какую-то чистую радость эльфийки, её разум хоть и сломался в нескольких местах, главным образом в мотивации, но, видимо, детские воспоминания о деревне и родных лесах возбуждали поток искренних и чистых чувств, незамутнённая радость, облегчение, ностальгия и комфорт.

В морозной тишине зимних сумерек, когда воздух был наполнен колким холодом, Люпин уверенно ступил на заснеженную горную тропу. За ним осторожно и сдержанно следовала его рабыня, будто каждое её движение зависело от его благосклонности.

В тёмных, изношенных плащах они выглядели неуместно среди холодной красоты зимнего леса. Инкуб двигался вперёд с непринуждённой уверенностью, не оборачиваясь, ведь чувствовал, что его спутница не отстаёт. Её глаза оглядывали знакомые деревья и понимание близости дома грело обожженую пламенем желанья душу жрицы.

Тишина, величественная и полная, нарушалась лишь хрустом снега под их ногами. Деревья, покрытые инеем, возвышались как стражи, наблюдая за их продвижением, а иней, покрывающий их и искрящийся на солнце, создавал иллюзию хрустального леса.

Наконец они достигли поляны, где горизонт начинал оживать первыми отблесками рассвета. Небо, окрашенное в нежные розовые и золотистые тона, постепенно рассеивало ночную тьму. Свет медленно пробивался сквозь ветви громадных деревьев, тишина леса разбиваемая лишь уханьем сов и хрустом снега под ногами погружала путников в меланхолию и спокойствие, что Люпину было крайне чудно.

Инкуб остановился, вдыхая свежий воздух, и повернулся к своей спутнице. В его взгляде, пронизывающем утренний рассвет, таилась тень — отголосок древней силы, затаившейся под налетом плоти и крови. Для него этот рассвет, столь красивый и обнадёживающий, был лишь ещё одной гранью мира, который он никогда не сможет полностью полюбить, оставаясь чужаком с наследием, что жгло душу вечным голодом, желанием и амбицией.