Инкуб

Глава 14

Глава Четырнадцатая.

Страдания сердечные.

— Интересно, а то, что я не засыпал, можно считать за пробуждение? — пробубнил в полуобморочном состоянии Люпин.

— Эх ты, демонёнок. Истощиться за каких-то шесть часов, — с ехидством отметил дракон.

— Ой, заткнись, ящерица ты желчная. И без тебя голова раскалывается.

— Не прибедняйся. Единственное истощение, которое у тебя есть, — это моральное. Физически и магически ты полон сил.

— Да… Действительно. Пойду-ка я прогуляюсь.

Усталость действительно была не физической, а чисто духовной, как будто батарейки, что давали ментальную остроту, вытащили из мозга.

Под эти мысли Люпин наблюдал за заснеженной деревней. С небольшого холмика виднелась большая часть деревни, а с корней дерева на это можно было даже смотреть без риска отморозить себе задницу.

Какое-то копошение у друидских кругов привлекло внимание инкуба. Собрание у площади вечно цветущих цветков было знатным. Пятьдесят эльфов, друидов и паладинов — от самого слабого до самого сильного, — такое количество поражало.

— Эй, Равей… — шепнул Люпин знакомому. — А что тут?

— Экзамен на ступень. Я тоже иду через полчаса.

— Прикольно. А смотреть можно?

— Да, никто же не гонит. Да и вон мелочь глазеет, — кивнул паладин в сторону детей.

Первой парой выступающих была девушка-друид… Кажется, её звали Лиандра. Хм… Вроде бы ученица Илинтриэль. Довольно сильная.

Сейчас она вышла против какого-то старшего друида. Обычно такое проводят пришлые друиды, скорее всего, специально из другой деревни притащили целую верхушку круга.

Друиды без особых сентиментов швырнули для начала друг в друга по молнии, схватили весь урон от заряда в лицо, а после обратились в зверей. Лиандра — в змею, а пришлый друид — в медведя.

Через пять минут дикой схватки, с ором, разорванными кусками плоти и потоками крови, победил яд большой змеюки. Друид же после такого перформанса безнаказанно превращался в свою нормальную форму без единой раны, и даже одежду не приходилось отряхивать. Удобно. Понять бы теперь, как это работает.

— Забей. Не наш профиль. Нецелесообразно приложенным усилиям, да ещё и может сломать уже отлаженные механизмы, — прокомментировал мысли Люпина дракон.

— А тебе прям совсем заняться нечем, да?

— Да. Скучно, даже Слаанеш и отшельник не заглядывают.

— К тебе заглядывала моя мать и архидемон? Какого фаллоса ты мне не сказал?!

— Бип-бип-бип.

— Наглый чёрный ящер.

Так прошло ещё несколько боёв, ещё более кровавых и жутких. Друиды — реально звери, как бы это иронично ни звучало. Вырванная с мясом челюсть лесного волка — это жуткое зрелище, а изломанное тело лося, что выжимает из себя последние силы и идёт напролом, — ещё и отвратительное от хруста костей и всхлипов его окровавлённых лёгких. Лось, кстати, победил, а местный друид ступеньку не взял.

И вот наконец на поле вышел Равей.

Окровавленные васильки и ромашки были откровенно сюрреалистичны своей невинностью посреди поля жестокого смертоубийства ради проверки сил молодняка.

Навстречу ему вышел уже взрослый паладин в доспехах куда более вычурных и, видимо, отчасти живых, так как состояли они из железного древа и сейчас цвели.

Равей стоял с двуручным мечом в открытой стойке, его соперник был с щитом и полуторным мечом. Мерзкое оружие, лишь немного уступающее двуручнику по длине и столько же по весу.

Равей инициировал столкновение молниеносным выпадом, но пришлый паладин принял его на щит, а следующим действием сделал выпад прямо в горло.

Удар был отпарирован, но и следующий удар Равея был принят на щит. Так повторилось с десяток раз, но кое-что всё-таки менялось. Во-первых, выносливость Равея таяла, а во-вторых, щит его оппонента дал трещину и начал разламываться.

Одиннадцатый удар щит уже не выдержал, и небольшая рана появилась на предплечье пришлого паладина.

Так началась вторая фаза их противостояния. Равей только усилил напор, более старый и опытный оппонент перешёл в ещё более глубокую оборону и ждал ошибки.

Равей же не дал ему замедлить темп и безрассудно кинулся в клинч. Размаха не хватало для нормального удара, поэтому полуторник чиркнул по латам и отскочил.

Равей же свой меч вовсе выкинул на землю и в ближней рукопашной схватке выбил опорную ногу пришлого паладина. Тот от неожиданности выронил меч, сильно ударившись спиной. Сверху на него уже летел Равей, выставив кованный локоть так, чтобы попасть по шее.

Доспех явно сократил урон от такого, но Равей и не думал останавливаться. В собачьей схватке он сбил с соперника шлем и начал через блок незатейливо забивать его руками. Через пару минут соперник просто сдался, прося пощады.

После схватки соперники пожали руки и помогли друг другу подняться. Всё же паладины не хотели друг друга банально поубивать, оттого знаменитую божественную кару не думали использовать. В ином случае поединок бы точно кончился потерей одной или нескольких конечностей у одной, а может быть, и у обеих сторон.

Дальше Люпин уже не сильно интересовался схватками, ведь увидел, как воин, что так браво бился в кругу, вышел и слегка понуро поплёлся к Лиандре. Отойдя от толпы, он вошёл в невидимость и пошёл погреть ушки у этого костра интересных разговоров.

Лиандра сидела в максимально нейтральном и даже слегка презрительном настроении, последнее усилилось, когда она увидела паладина.

— Лиандра, ты видела? Я его щит разломал на одиннадцатом ударе! — Равей говорил с гордостью, но его голос слегка дрожал от желания впечатлить. — Даже без божественной силы справился, хотел показать, что могу держать удар до конца.

— Видела, видела. Одиннадцать ударов — это ж почти вечность, — Лиандра отвечала с лёгким сарказмом, её тон холодный, как зимний ветер, но не злой, скорее безразличный. — Я бы змеёй его за минуту свалила, а ты всё руками махал, как снеговик оживший.

— Ну… Я могу по-разному! А как бы ты сделала? — Равей упрямо цеплялся за её слова, в его голосе сквозило восхищением, которое он пытается скрыть. — Ты так ловка в бою была, я бы у тебя чему-нибудь научился, если ты не против…

— Научился бы? Ох, Равей, ты слишком милый для этого мира, — Лиандра чуть наклонилась к нему, её улыбка стала тоньше, а в глазах мелькнула тень насмешки. — Знаешь, мне тут как раз нужен редкий цветок… называется «лунный морозец». Принесёшь? Растёт где-то у ручья, подо льдом, говорят.

— Лунный морозец? Я мигом найду! Где точно искать? — Равей загорелся энтузиазмом, не замечая подвоха, его голос исполнился решимости, а глаза сияли от шанса помочь. — Ты только скажи, я всё перерою, хоть весь лёд расколю!

— Да, у ручья, под самым толстым льдом, говорят, прячется, — Лиандра лениво помахала рукой в сторону леса, пряча ухмылку. — Поторопись, а то я без него совсем зачахну, и тебе потом меня утешать.

Равей кивнул с серьёзностью, будто ему поручили добыть святой Грааль, и поспешил прочь, чуть ли не бегом, проваливаясь в сугробы. Лиандра проводила его взглядом, а затем тихо фыркнула, возвращаясь к своим мыслям.

В прострации Люпину аж стало жалко этого наивного паладина.

— А он правда не увидел, что над ним стебутся? — громко подумал про себя Люпин.

— Любовь зла, полюбишь и змеюку подколодную, буквально, — едко прокомментировал Тенебрис.

— О, связь восстановили!

— Бип-бип-бип.

— Та стой ты. Я правда перед сложным моральным выбором и не могу понять. Он тупой или просто не понимает?

— Хм… Ну так и спроси. Я думаю, если ему прямо сказать, он более чем поймёт.

— Проверим.

Люпин прошёл след в след за молодым паладином и, не доходя до его поисковой позиции, залез на иву, что росла над замёрзшим ручьём.

— Что делаешь? — ласково поинтересовался Люпин с ветки.

— Цветок ищу, — безэмоционально сказал Равей.

— Зимой, в воде, подо льдом?

— Ну, наверное, не просто так он называется «лунный морозец»?

— Кхем… Нет такого цветка.

— Да?

— Ага. Точно тебе говорю, завтра ботанику сдаю по расширенному курсу.

— М-да…

Паладин вышел из холодной воды. В принципе, таким, как он, наплевать на холод и эти ваши болезни — по его венам струится такой объём маны, что любая зараза банально испепеляется.

— Слушай, Гэлион. Вот тебя всегда красивые девушки окружают, да и с ними ты на «ты». Скажи мне, пожалуйста, как? — с толикой отчаяния сказал Равей, присев на валун у ручья.

— Что «как»?

— Ну… Ты более опытен в этом вопросе, явно. А я уже какой год бьюсь, и всё бестолку. Лиандра даже не смотрит в мою сторону, и такое ощущение, что лишь холоднее ко мне.

— Хрен забей.

— Что?! Как? Что ты имеешь в виду?

— Берёшь и забываешь. А потом стараешься всячески её избегать. Если ты не понял, тебя отправили куда подальше только что, буквально.

— Так… Ты видел… Да…

— Ещё и слышал.

— Кхм… Ясно. Это… Прости, если занял твоё время, я пойду. Домой, наверное.

— Давай-ка ты ко мне сегодня вечерком заскочишь. Я спрошу, так сказать, у ещё более опытных, как тебе помочь. Думаю, они не откажутся.

— А… У кого?

— Ну, вот придёшь — узнаешь.

Как только я пришёл, я сразу же разбудил Ариэль и попросил привести нескольких её подруг, что так же были совращены мной. Честно говоря, мне и одной Ариэль за глаза хватало, а этих вдов я попробовал по разику, и времени на них у меня совсем нет, а вот кинуть в них молодого паладина и посмотреть, что будет, — идея крайне интересная.

Вечером я заготовил пару приготовлений, сводил в баню нашего паладина и поговорил по душам.

Самое главное, что я усвоил из этого на редкость бессодержательного, пиздастрадательного диалога, — это то, что парень переложил привычное положение дел «работаю много, значит, результат точно будет, главное не сдаваться» на женщину и пошёл в этом направлении предельно прямо.

— Короче. Я знаю решение твоих проблем. Вообще всех с женщинами. Но я не вправе решать за тебя.

— Ну, давай, я слушаю.

Мы стояли в банных халатах напротив окна и купались в лучах блестящей луны.

— Вот за этой дверью — решение твоих проблем с женщинами, всех проблем, но…

— Что «но»?..

— Если ты не выпьешь это, то идти туда не имеет смысла, — достал я гранулированный афродизиак.

— А что это?

— Таблетка, что меняет сознание и помогает мужчине принять его самые явные желания, — с улыбкой ответил я.

— И это…

— Не, не, не. Я сказал всё, что нужно, давай сам думай.

Паладин сел на лавку, удерживая шарик «лекарства» на руке.

Подумав минут пять в полном оцепенении, он наконец решился. Просто закинул таблетку в рот, резко зашёл в комнату, а вот дверь закрылась уже без его помощи.

Стоны стояли такие всю ночь, что я думал, там кого-то убивают.

Секс, впрочем, не блестал чем-то новым — обычный, жаркий, пылкий, но парень явно опыта раньше не имел. Я потерял интерес после десяти минут того, как посмотрел, что происходит в комнате через духа.

А вот следующее утро было просто прекрасным. Такую непередаваемую смесь эмоций на лице я видел впервые.

— Я грязное животное… — обречённо пробормотал паладин, когда увидел, что я подошёл к нему, стоящему в банном халате перед окном.

— Про «похотливое» ты забыл упомянуть, — ехидно заметил я.

— Да… Это тоже.

— Ну и как, понял?

— Всё это время… Это всё… Это всё, что я хотел от женщины?.. Не понимаю, — в прострации паладин смотрел в одну точку, куда-то на раме окна.

— Не… Ну… Хотел ты явно сильно: пол ночи наполнять комнату стонами от экстаза до пощады — это уметь надо.

— Кхм… Попросил бы тебя не распространяться об этом… Но последний вопрос у меня остался. Что же мне делать с Лиандрой?

— Игнорируй её. Полностью. Скорее всего, даже не через полгода, а через пару недель она поймёт. Не что-то конкретное, а вообще всё и сразу и начнёт просить твоего внимания. А что с этим вниманием делать… Я, наверное, жесток, но я бы её просто потрахивал, когда бы мне этого хотелось, а женился бы на ком-нибудь другом.

— Ты жестокосерден, Гэлион.

— Возможно. Но знаешь, у тёмных эльфов я кое-что понял. Милосердие — это не отсутствие мести, милосердие — это роскошь, доступная сильнейшим. Когда ты вырезал весь род своих врагов, но сказал взять на попечение своим слугам грудных детей, что оторвали от хладных трупов их кормилиц, — вот это милосердие. Отказ от мести чаще всего — не благородство, а просто попытка замаскировать свою неспособность осуществить возмездие.

— Но… Но я всё равно испытываю к ней нежные чувства…

— Равей… Ты не понял. Это твоя ответственность. Это ты довёл ваши отношения с Лиандрой до того, что она воздыхает о самом слабом твоём друге, когда ты готов ради неё горы свернуть, буквально.

— Ну… Даже сложно поспорить как-то…

— Поэтому это урок будет не только для неё, но главным образом для тебя.

— И в этом ты тоже прав…

— Да не раскисай ты, — хлопнул инкуб по плечу паладина. — Всё хорошо. А остальное обязательно пройдёт.

— Ну и остался у меня последний вопрос. А откуда ты знаешь этих… развратных женщин?

— Кхем… Да нормальные это женщины, ты развратных просто не видел, — вздохнул инкуб. — Ариэль — моя хорошая подруга. У многих из её подруг нет мужа, что согреет их ложе вот уже какой десятков лет. Они тратили изо дня в день все силы на самосовершенствование, загоняя плотские желания, горькие слёзы от того, что не могут почувствовать счастье материнства, и желание тепла от близкого глубоко в себя.

— Кхем… А это…

— Трахался ли я с этими вдовами? Да.

— Ясно… Ну… Даже не знаю, что на это сказать… Как-то это неправильно.

— Равей, если ты не заметил, очень многое в нашей деревне «неправильно» как-то. Имея столь мощную магию, мы просто чахнем больше половины года, укрываясь от вьюги. Наши поселения разобщены, и нас можно уничтожать разъединённых каждую неделю, и пока мы это заметим, никого уже не останется, но при этом сообщение меж деревнями налажено, и нас даже считают отдельным государством.

— Ну… В эти дела я как-то ни разу не лез.

— Да и не надо оно тебе. Действительно лучше мечом махай и вопросов не задавай. Я сейчас серьёзно. Продуктивнее будет.

— Ладно… А что мне делать? Просто игнорировать Лиандру? Молчать как столб?

— Представь, что с тобой разговаривает тот, кого ты видеть не очень хочешь, при этом он тебе по большей мере безразличен, как и любое его слово. Первую-вторую неделю она, наверное, даже не станет подходить и обрадуется, на конец второй попытается наладить контакт на нейтральной ноте, дальше начнёт нервничать и чудить, скорее всего агрессивно. Пока не услышишь внятных оправданий, мольбы о прощении и отпущении грехов — мускул на лице не двинь в сторону её прощения. А после того как услышишь, подожди, пока каждый раз она не станет начинать разговор с такого. Потому что она должна понять, что она потеряла, а не на мимолётной женской эмоции рассыпаться в мольбах.

— А что, если она просто так же охладится ко мне?

— И такое тоже возможно, но… маловероятно.

— Почему?

— Так. Я дал тебе схему, в подробностях, как и что делать. Вот и делай, а не мозги себе компостируй. Вообще лучше постарайся о Лиандре даже не думать. Тебе должно становиться никак при взгляде на неё.

— Хорошо. Я постараюсь.

Равей отправился в комнату забрать одежду и меч. А позади Люпина проявилась Ариэль.

— Хм… А я думала, тебе понравились мои подруги, — промурлыкала рейнджер на ушко Люпину.

— Понравились, — вздохнул Люпин.

— Так зачем же ты их тогда отдал паладину?

— Так. Молчи, а то твой ротик пристрою по назначению.

— Издавать непристойные стоны? — пошловато и разгорячённо шепнула Ариэль на ухо.

— Так… Вечером. Всё вечером.

Ариэль немного грустно улыбнулась, глядя парню в спину.

— Эх… Что же ты пережил, мальчик, что же ты пережил, что получил такие знания… И более того, почему я даже не чую от тебя того невинного маленького героя, что был до того злосчастного налёта, — шёпотом пробормотала Ариэль под нос.