Инкуб

Глава 20

Глава двадцатая.

Герой — злодей.

Вот был план. Всё работало как по нотам. Но нет… Надо, чтобы вылезла какая-то очень подозрительная ерунда.

— Ня… Хозяин! Я не ерунда! Я ваша!

— ЗАТКНИСЬ! — Тенебрис не выдержал ментального крика копья через пятнадцать минут.

Люпин же пытался игнорировать.

— Хозяин! Хозяин! Пожалуйста, обратите внимание! Я! Я так прекрасна в этих лучах солнца! Ах! Пожалуйста!

— Так… Давай договоримся. Мне правда некогда сейчас. Для начала убери эту зловещую чёрно-фиолетовую дымку. Сделай её розовой. Картины разврата прикрой и замени нежными картинами любви.

— Но… Но… Хозяин! Я…

— На тридцать шесть часов. Потом это не понадобится.

— Л-ладно…

Визг перестраивающегося металла ознаменовал изменение артефакта.

— Так. То, что ты мощный артефакт, это понятно. А в чём именно твоя сила?

— Хозяин, я быть вашей полностью, какой вы пожелаете!

— Так. Короче, неоформленный универсал, который проигрывает специализированным по мощи применения, но при этом обладает значительно большей силой.

— Ммм… — Артефакт явно задумался, вглядываясь в себя. — Ммм… Хозяин умный! Да! Да! Вы правы, Хозяин!

— Тогда готовься к очень мощному и демонстративному удару. Ох… Как же я, оказывается, не люблю перекраивать планы на ходу.

— Аааа! Как ты терпишь эту тупую хрень?! — дракон негодовал.

— Это мощное орудие, дарованное мне моим богом, так что я попросил бы не оскорблять.

— Ура! Хозяин защищает меня! — пищало копьё по ментальному каналу.

Инкуб игнорировал бурление эмоций между драконом и копьём и просто шёл к потенциальной фронтовой гряде.

Сам план, предполагающий захват деревни экономическими методами и через религию, никак не изменился, но на репетицию реплик, которые нужно было высказать Алинаэль и Миратиэль, ушло несколько долгих часов до самого вечера.

Снег изрядно подтаял, местами обнажая жухлую траву и землю, но к вечеру мороз вернулся, и грязь превратилась в ледяные пространства, что было несколько неприятно.

Наконец к ним подбежал Каэларин. Секундное удивление в его глазах при виде копья было объяснимо, но он взял себя в руки и тихим шёпотом спросил:

— Что произошло? Всё по плану?

— Почти. Только немного ускорим происходящие процессы, — шепнул в ответ инкуб.

— Что нужно делать? — спросил Каэларин.

— Скажи, что найден способ противостоять дроу и что у Жриц Жизни и Любви важное объявление.

Каэларин кивнул и отошёл к командирской комнате, разыскивая Ариэль и ещё нескольких человек, руководящих обороной.

Вскоре лагерь под стеной оживился. Гарнизон вышел на неровное построение и гудел от негодования из-за необходимости стоять на ледяном плацу.

— Здравствуйте, братья и сёстры! — Алинаэль начала свою речь. — Боги даровали нам спасение! Мощный артефакт, что вложен в руку самого мягкосердечного из нашего рода!

Люпин на стене поднял копьё, и оно издало золотистый свет, став похоже на второе солнце в закатных сумерках.

— Узрите силу лучшего из нашего рода! — мягко воскликнула Миратиэль, стоящая рядом с Алинаэль.

Вспышка магической мощи рассекла пространство перед стеной, образовав довольно большой овраг. Это была явная демонстрация силы.

Гарнизон ликовал. Потенциальная угроза высших демонов могла быть устранена в считанные мгновения с такой мощью.

Через пять минут к стенам деревни подошла делегация. Какой-то раб с жидкой кожей и нескладным телом, несущий послание в свитке, отдалённо напоминал человека. Рядом с ним шёл волшебник — внешне не самого высокого уровня сил, но, что удивительно, человек с бледной кожей.

— Послание для эльфийской общины сих земель. Выдайте нам одного из ваших, по имени Гэлион. Нам известно, что он вместе со своей родственницей, храмовой жрицей, укрывается в этой деревне, — усиленный голос громыхал, доносясь до слушателей.

Несколько рейнджеров, хорошо знакомых с Гэлионом, натянули луки, но он их остановил.

— Сей индивид обесчестил одну из дочерей матриарха, а также стал отцом двух детей от дочерей правящего дома города Меркар. В случае невыдачи этого индивида будет начат штурм, — закончил волшебник ультиматум.

Несколько эльфов посмотрели на Люпина со смесью удивления и смешков, а Равей и вовсе старательно прятал свои «хи-хи» в кулак.

— Ну… Ситуация действительно комичная, но, учитывая, что наши сородичи сейчас на ритуальных кругах и их могут прирезать, а души скормить демонам, вариантов как бы немного, — сказала Ариэль, влетевшая на стену.

Люпин знал, что так и произойдёт. Довольно удобно оказалось согласовывать планы через сны.

— Посланник дроу, — сказал Каэларин усиленным голосом. — Мы не можем принять ваш ультиматум, но в ходе переговоров, я уверен, мы сможем решить этот вопрос без излишнего кровопролития.

Волшебник кивнул и ушёл вместе с рабом. Гарнизон же оживился ещё сильнее, словно улей жужжащих пчёл.

Каэларин заметил небольшое недовольство на некоторых лицах, но проигнорировал.

— Берём с собой Алинаэль, и хватит, — шепнул он Люпину.

Тот кивнул в ответ.

Через час их ждала палатка ровно посередине предполагаемого поля брани.

Уже в ночи их делегации вошли в эту палатку и уселись за стол переговоров.

Матриарх Консэтис сидела вместе с Гэрри, свернувшимся клубочком чистого мрака на её коленях, и Маэвис и Стеллой, сидящими по обе её руки.

— Ну, здравствуй, Люпин, — улыбнулась матриарх.

— Здравствуйте, Консэтис, — слегка поклонился Люпин.

— Не скажу, что я была сильно удивлена тем, что мои дочери смогли понести ребёнка от инкуба, но это довольно занятно. Впрочем, сейчас не об этом. Полагаю, этим двоим ты можешь доверять?

— Здравствуйте, Консэтис Жестокосердная. Наслышан о вас как о крайне мощном волшебнике и теологе. В юности читал книги, написанные вашей рукой, — сказал Каэларин.

— Здравствуйте, матриарх. Да, я жрица нового культа под рукой нашего владыки, — Алинаэль прильнула к инкубу и прижала свои груди к его руке.

— Приятно вас видеть. Что ж, полагаю, осталось рассказать планы на деревню, и мы подумаем, как убедить ваш народ, что это был единственный выход.

Консэтис выпила воды и продолжила:

— Ваша деревня станет выходом для торговых путей подземья. Здесь будет проходить торговый маршрут, который будет доставлять товары: металлы, уголь, пирит, материалы с монстров. Вы же будете поставлять специи, еду с поверхности, алкоголь, ткани. Денежной единицей станут чеканные монеты с магической гравировкой, подтверждающей пробу, весом один грамм, и слитки с аналогичной технологией весом сто, тысяча, две тысячи и пять тысяч граммов. Налог на проходящий торговый маршрут для вашей деревни я устанавливаю в девять процентов. Взамен оставляю две сотни солдат моего дома для обеспечения безопасности маршрута, обороны от монстров и помощи в урегулировании разного рода вопросов, требующих силового решения. Они будут под управлением силовой структуры на базе ваших кадров. Дочерей же я оставлю здесь как советников, с ними — прислугу из рабынь-дроу, а номинальным главой деревни становится Люпин, ныне более известный под именем Гэлион. Ну а пленных я отпущу, как только вы пойдёте к лагерю, — мне они не нужны. Что ж… Своё видение я рассказала, ваши варианты? — закончила длинную речь Консэтис.

— Я просил бы ещё ресурсы для обучения корпуса волшебников до более подобающего уровня, ну и есть идея, как перекрыть столь необычное сочетание, как дроу и эльфы в деревне, посредством небольшого религиозного помешательства, — улыбнулся инкуб.

— Полагаю, с центром на тебе? Я не против. Если что, я бы даже пару проповедников умыкнула — больно церковь Ллос мерзкая.

— Мерзкая настолько, что даже культ удовольствия тебе ближе? — улыбнулся инкуб.

— Да. Даже демонетка Слаанеш в чёрном костюме с плёткой и пачкой фаллосов, которые она смазывает, чтобы засунуть тебе куда поглубже, лучше, чем культ, который превращает своих сородичей в проклятых тварей, приносит в жертву молодняк, убивает сам себя в силу хаотичности и способствует разделению дроу и эльфов. Я думаю, новый культ и церковь станут куда более прочными институтами объединения народов, чем то, что есть сейчас.

— Интересный у тебя взгляд на вещи… — Инкуб вгляделся в глаза Консэтис — холодные, но при этом красные. — Ты ведь… Ты ведь думала о таком развитии событий с самого начала…

Консэтис ласково улыбнулась, встала, посадив котейку на своё место, и сказала:

— Я знала каждый твой шаг. Несмотря на хаос, текущий по вашим венам, вы, демоны, до ужаса предсказуемы. Стремитесь к личной силе, фанатично преданы своим владыкам, абсолютно некритичны к себе и своей природе. А то, как ты соловьём разливался о плане, способствующем падению деревни эльфов, — явный маркер, что ты тогда что-то задумал. Если уж и строишь интриги, то хотя бы делай это тоньше, мальчик. Над тем, как запудрить мозги народной массе, думайте сами, не маленькие.

— А тот волшебник — он твой любовник, да? — бросил инкуб в спину Консэтис.

Та приостановилась.

— Не понимаю, о чём ты, я не столь…

— От тебя пахнет смертью и похотью. Тот явно некромант, и на нём я заметил небольшую скверну варпа, как если бы он очень близко обжимался с мощным призывателем демонической специализации.

— Ох… Чего ты добиваешься? — прикрыла глаза Консэтис.

— Да так, — инкуб обернулся точной копией того парня, разве что глаза его были с фиолетовыми прожилками.

— Пф… Ауру ты недокрутил.

— Ну… Я могу взять другими достоинствами, — развёл руками инкуб.

Консэтис же молча вышла, фыркнув напоследок.

— Эх… И вот надо тебе злить мою мать? — спросила Маэвис.

— Привет-привет, дорогая, — инкуб не стал вовлекаться в спор, обернулся в свою эльфийскую форму, подлетел к месту Маэвис и подхватил её в крепкие объятия.

— Пусти! — буркнула Маэвис.

— Нет, — после обнимашек инкуб сел на место Маэвис и посадил её себе на колени.

— Ох… Как же ты любишь играть на нервах! — подала голос уже Стелла.

— Что ж, предлагаю начать обсуждение. Будет несколько необычно, если нас заждутся…

Из палатки вышло пятеро. Две дроу выделялись на фоне трёх эльфов, а несколько взглядов со стены и вовсе выражали кристально чистое удивление.

Пленники подтянулись через несколько минут. Им даже выдали луки и мечи. Полное недоумение и тяжкое молчание встретило их за стенами.

А дальше началось роптание. Ветераны не поняли, что произошло, молодняк смутно догадывался, и разгорячённая кровь требовала крови.

— Прошу, послушайте.

Слово инкуба легло на толпу, как купол тишины на молитвенный зал.

— Итак…

Инкуб пересказал условия освобождения их сородичей, а также ультиматум, который им выставили.

— Эй! То есть ты продал нас?! — возмутился Равей.

— Продолжай… — кивнул Люпин на это недовольство.

— Ты решил не сражаться, а сложить оружие! Решил бросить все смерти твоего клана в топку и наплевать на их память?!

Люпин молчал, дожидаясь конца тирады.

— Ты решил преклонить голову перед самыми злостными из наших врагов! Заключить с ними союз! Ради чего? Чтобы спасти свою шкуру и двух дроу?!

— Успокоился? — жёстко посмотрел инкуб на прокричавшегося Равея. — А теперь послушай. Мой род потерял больше всего от дроу, я сам потерял там, в подземье, часть себя. Но я никогда бы не поставил свою ненависть, злобу и горечь утраты выше жизней тех, кого можно было спасти.

Люпин провёл рукой в сторону рейнджеров, только что вернувшихся из плена.

— Эти наши братья и сёстры — каждый из них сложил бы голову и душу в бесславной смерти, прирезанный на жертвенной площадке ради призыва демонов. Меня невозможно упрекнуть в любви к дроу, а то, что вышел такой курьёз, — это лишь игра наших богов. Если я скажу, что я их посланник, вы мне не поверите, но приходите в храм в первый день весны, и вы убедитесь в этом всецело.

Гомон поднялся, но в целом настроения были хоть и смешанными, но позитивными. От торговли эльфы отгородились не от хорошей жизни, а от того, что пройти сотни километров между деревнями было просто смерти подобно в такие морозы без магии. Проворачивать такое могли лишь друиды и паладины, собственно, они и являлись теми нитями, что стягивали общество эльфов воедино в период холодов.

Под вечер Ариэль и Сирена зашли к Люпину, пытаясь что-то разузнать, но получилось как обычно. Их явно отправили ветераны и молодняк соответственно. Нетерпеливые смертные одинаковы во всех расах и во всех мирах, поэтому инкуб относился к такому с поистине ангельским терпением.

Кстати об ангелах: довольно интересную информацию он нарыл в библиотеке, а потом и из Тенебриса. Видимо, его предположение о невозможности разума при нулевом хаосе было ложным. В памяти этого мира было несколько упоминаний существ, которые по описанию были порядком и дисциплиной в абсолюте: андрогинные, вытянутые. Вот только для смертных они были смерти подобны, буквально. Ведь одно из таких существ вошло в память народов как образ смерти, мрачного жреца.

К нему, по иронии, восходят все школы некромантии. Второй такой персонаж обнаружился, когда инкуб начал копать в историю оракула. То, что из себя представляла эта машина по описаниям, — практически идеальное когнитивное сооружение без своей воли, с чётко поставленной задачей и абсолютно без собственных амбиций. Вещь… Нет, всё же существо, столь неподверженное влиянию демонов, что, по-хорошему, проще повлиять на мир вокруг, чем на эту штуку. Как хорошо, что оно само взлетело на воздух. Хотя… А само ли?

— Эй, Тенебрис, а была ли тут какая-нибудь империя некромантов или что-то такое? — спросил инкуб по ментальному каналу.

— Хм… Ну… Вообще, я знаю лишь пару ниточек об этом. Это предание старше самого старого из ныне живущих драконов этого мира. Да и получил я его из уст драколича…

— Драколича? Это что ещё за зверь?

— А… Ну да… Постоянно забываю, что ты слишком молод. Драколич — это дракон, который отринул путь драконьего рода и перешёл под крыло смерти. На первых стадиях он просто дряхлеет внешне, как и любой некромант, а после смерти — и поверь, естественная смерть дракону никогда не грозит — он превращается в очень мстительный сгусток некротической плоти, костей и чистой магии смерти. Опасны, ненавидят демонов даже больше, чем живых, ненавидят вообще любое мельтешение. Последнего такого сожгли коллегиально, когда он разинул рот на сокровища, принадлежавшие моему пра-пра-пра-пра-пра-прадеду. В результате этот древний дракон убил трёх иерархов из металлических и двух из рода цветных. Дед тогда выжил, один из немногих, был опалён смертью, но сокровища сохранил.

— Прикольно… А как ты пообщался с этим?

— Ну… Примерно так же, как ты сейчас со мной. Но на самом деле я нашёл бракованную филактерию. Просто похоронил его по соглашению глубоко в подземье, чтобы его никто не трогал.

— А ты благороден.

— Не льсти, мальчишка. Я взял все знания старого волшебника, что смог усвоить, и поклонился учителю за них, как подобает. Без благодарности даже самый горделивый далеко не уйдёт.

— В общем, сейчас таких не существует. По крайней мере, они прикованы там, где их никто не сможет найти. Допустим. Так вот, откуда они взялись?

— Да… В общем, традиция такой магии, как и химерологии, как и алхимии, пошла из времён до современных летописей. После, кстати, в этом мире появились дроу и люди, а до этого были только дварфы и эльфы. По косвенным свидетельствам произошёл прорыв хаоса. И знаешь, чем больше я общаюсь с нашим общим знакомым под стеной, тем больше мне кажется, что это главный организатор всего этого.

— Думаешь?

— Лишь анализирую. Род Призывателей с тех времён и существует. Ну… в том виде, который мы знаем. До этого они были кончеными садистами и правителями всего подземья.

— Вау… То есть Консэтис — это, по сути, наследница очень древнего правящего рода всех дроу?

— Ну… У дроу всё как всегда. Смог сказать, что ты главнее, и подтвердить это силой и интригой — значит, прав. За тысячи лет их правления там наверняка было столько вывертов судьбы и мозгов по стенкам, что род прерывался полностью по несколько раз, но внешне всё было чинно, красиво, благородно. Классика дворцовых интриг. — иронично заметил дракон.

— А раньше там кто правил?

— В смысле? — недопонял вопрос Тенебрис.

— Ну… Как и сейчас, во главе женщины?

— Нет. В начале этого цирка там было примерно равное распределение, даже чуть больше в сторону мужчин. Потом было принято решение ослаблять мужчин друг друга, когда подземье уже было освоено более-менее. Ну а дальше дроу устаканились по численности и пространству и теперь тысячи лет просто перераспределяют силы и добытые ресурсы по тысячному кругу. Впрочем, думаю, Консэтис может это изменить. По крайней мере, то, что она творит твоими руками, очень похоже на попытку выйти на новый фронтир. Хотя если совсем уж глобально брать, то даже так, основной блок управляющих должностей занимают мужчины дроу, женщины просто интригуют лучше, но опять же, когда в тебя летит огненный валл, интриги тебе не особенно помогут. Поэтому военные структуры, не важно, магические или сугубо воинские — сосредоточие мужчин. Те же мастера клинка это вообще то высшая аристократия с полными правами, и замечу добиться успеха в этой сфере можно исключительно личным упорством и сотнями лет практики.

— Каждый раз, общаясь с тобой, я чувствую себя тупицей.

— Зато ты харизматичный! — ехидно отметил дракон.