Игрушки судьбы

ЮВЭЙ

Память. Некоторые из философов утверждают — единственное, что отличает нас от животных. Некоторые приплетают сюда еще чувства, умение образно мыслить, речь, мораль. Лично я думаю, память — это то что формирует нашу личность. В памяти мы храним свое прошлое, то, что сделало нас таким, свои равно хорошие, так и дурные поступки, обращаясь к ней, принимаем судьбоносные решения, или находим сообразные моменту слова и советы. Опыт не что иное, как память, отбери ее — и где он этот опыт, все эти заботливо накопленные за жизнь навыки инстинкты и умения. Память есть любовь, отбери ее, и бывший возлюбленный превратится в симпатичного незнакомца.

Если так рассуждать — память благо.

В большинстве случаев. В большинстве, но не во всех.

Пар многочисленных увлажнителей заполнял помещение, так что, переступив порог, я закашлялся. Вопреки опасениям, в нем ничего не было — просто вода с небольшой примесью антисептика.

— Моя кожа, она пересыхает, — пояснил голос из темноты.

Офис, расположенный на двадцатом этаже бизнес-центра Джанракты, его хозяин изнутри превратил в… пещеру. Самую настоящую, или во всяком случае такую, как представляет себе пещеры большинство. Каменные стены с разводами и потеками, капающие сталактиты, неровный пол, усыпанный щебенкой, даже не верилось, что в двух шагах позади, за дверью — светлый коридор и пластиковые панели.

В глубине, за огромным столом, стилизованном под мореный дуб, восседал он. Я посетил множество гадателей, прорицателей и прочих медиумов, прежде чем попасть сюда. Вопреки ожиданиям, многие из них не были шарлатанами. Один довольно точно описал мое прошлое, второй рассказал, что меня мучает в настоящем, третья предложила рассказать будущее, но я отказался. Мне было нужно не это.

Это был заказ на одного из политических деятелей Бенсалема — занюханного островного государства в южном море. Несмотря на декларируемую на всех углах демократию, слово «политик» у местных давно и прочно стало синонимом «бандит». Так что действовать следовало максимально осторожно — охране местных демократов позавидовал бы иной император.

Я тихо прокрался в дом ночью и так же тихо прирезал демократа, прямо в постели, рядом с парочкой любовников. Последних также пришлось умертвить — они могли проснуться раньше времени и поднять тревогу.

Уже уходя, в коридоре, я нарвался на нее. Именно, что нарвался — коридор вел к кухне и ночью там никого не должно быть. Девушка, почти девочка, лет семнадцать, не больше. Волосы собраны сзади в хвостик, полуоткрытый в испуге рот и огромные черные глаза, действительно черные — радужка почти сливается со зрачком, или это последние так расширены. Она могла закричать, поднять тревогу, могла и не закричать, я не стал выяснять. Меч — вечный спутник, верный друг, живя собственной жизнью, оборвал и возможный крик, и жизнь.

Из глаз ушла жизнь, но этот взгляд, их чернота что-то всколыхнули в душе…

Марико!

Гадатель-прорицатель был неимоверно худ. Пергаментная — в полумраке — кожа обтягивала высокие скулы, глаза глубоко запали, нос почти ввалился, вид, что называется, краше в гроб кладут. Вместо волос, лицо-череп венчала корона из костяных наростов, над лысой макушкой они собирались в пучок, наподобие луковицы.

— Что привело тебя ко мне? — и голос подстать, словно последний выдох.

— Ты же прорицатель, — не смог сдержаться я, — сам не можешь сказать?

Он пожевал тонкими губами.

— Ты кого-то ищешь, кого-то необычного.

Не то, чтобы убитая девушка и Марико были так уж похожи, кроме глаз. Разве что возраст… и рост… и волосы… овал лица… и она тоже мертва. Существенная разница — эту безымянную девушку убил я.

Тогда, над трупом я осознал, что сам превратился в тех, кого ненавидел. Кто лишил меня близких и нормальной юности, кто сделал меня таким. Возможно, у этой девушки тоже есть брат, родные, жених… Я поклялся не убивать больше, а еще искупить, оживить ее, во что бы то ни стало.

— Ищу, мне нужен Штейн Оживляющий!

Гадатель снова пожевал.

— Бог-демон Штейн?

— Он самый.

Все мы состоим из нанитов, после смерти, они уходят, растворяются в мире, но каждый наноробот имеет свой маркер, и Бог-демон Штейн, обладал силой собрать их все, обратно, даже после смерти, если не прошло достаточно времени. Хотя и цена за это, по легендам, немалая.

— Если Бог-демон не хочет, чтобы его нашли, сделать это будет нелегко, — сказал гадатель-прорицатель.

— Ты можешь помочь, или нет?

— Я имею доступ к некоторым древним банкам памяти, даже не представляешь, сколько люди знали и сколько забыли. Исходя из этого, я могу указать место, где вероятность встретить Штейна будет наибольшей, я даже научу тебя, что делать, дабы увеличить ее. Я могу немного видеть будущее и предсказываю шанс встретиться вам, как очень высокий. Однако, моя цена будет также не мала, Ювэй.

Если он думал поразить тем, что угадал, мое имя, парень ошибся.

— Назови сумму!

Он покачал головой, отчего наросты на голове пришли в движение — надо же, оказывается это что-то вроде щупалец.

— Не в деньгах дело, ты окажешь мне услугу, очень большую услугу, хотя, возможно, для тебя она не будет такой уж сложной. Взамен, я расскажу тебе все.

— Говори.

Он назвал, и я согласился, для этого действительно потребовалась сама малость — преступить клятву.