Игрушки судьбы

пришлось снять более

Пришлось снять более дешевую квартиру, по сути — каморку в далеко не самом лучшем районе, Вэньян продал все, что мог продать, экономил на всем, включая еду, на работе его начали считать жлобом и посмеивались за спиной, плевать! И все равно он мог себе позволить не более трех ночей в месяц.

Остальное время он думал, где достать деньги и сходил с ума от ревности, ведь в ночи, когда Лилин не с ним, она — с другими!

Они прикасаются к ней! Целуют!

Дни получки и аванса — самые счастливые дни, вернее, ночи в его жизни.

Он не раз предлагал Лилин встретиться, просто встретиться, без секса, куда-нибудь пойти, посидеть, в конце концов интимная близость далеко не главное, Вэньяну просто нравилось проводить с ней время, разговаривать. Ему казалось, что и ей тоже.

И всякий раз Лилин отказывалась.

«Нам запрещено видеться с клиентами вне клуба».

И эта легкая нотка грусти, или жалости в первом взгляде, когда он переступал порог комнаты.

Вэньян и раньше-то был не особо крупным, а сейчас чудовищно похудел. В один из дней он пришел к Лилин и признался ей в любви, рассказал о своих чувствах.

Они лежали в постели, обнаженные, она погладила его по щеке.

— И что ты хочешь, чтобы я сделала?

— Уходи отсюда, с этой работы! Я знаю, мои доходы не очень, но я смогу, я буду стараться дать тебе все, к чему ты привыкла!

Лилин покачала головой.

— Не в этом дело, у меня контракт.

— Контракт? Какой контракт?

Она закрыла ему рот поцелуем, и снова он потерял связь с реальностью.

Или ему показалось, или Лилин шепнула:

— Завтра, в два, найди чайную Марьяж в районе Юньнань.

Он хотел ответить, переспросить, но девушка не позволила ему.

И чужие воспоминания почти не отвлекали… почти. Лилин… имя что-то всколыхнуло в душе. Я на секунду отвлекся от своего занятия… нет, без основательной сканировки памяти не вспомнить. Или это наслоились чувства Вэньяна, или воспоминания были слишком далекими и незначительными.

Наконец, голова киборга была отделена от тела, я вытянул портативный блок питания, подсоединил провода к узлу и нерву, как и говорила девушка, подал напряжение двенадцать вольт — голова заморгала, уменьшил до шести — веки оставались открытыми.

Сразу за охранником, я знал, были двери лифта. Вернее, когда мы обсуждали план, моя нанимательница назвала это дверьми, но то, что я увидел перед собой походило на мембрану со сфинктером посередине.

— Это — двери! — не выдержал я.

— Я же говорила — здание живое.

— Как их открыть?

— Приложи руку охранника к считывателю.

Я подтащил безголовое тело, приложил — сфинктер расслабился, но не сильно, чтобы влезть в кабину пришлось наклониться. Вопреки ожиданиям, кабина оказалась пластиковая с окуляром идентификатора и рядом кнопок.

— Пароль — моргнуть три раза, три секунды перерыв, потом еще два.

Я послушно приложил голову к идентификатору, регулируя напряжение, произвел необходимое количество морганий. Нажал кнопку нужного этажа, кабина слегка покачиваясь поплыла вверх. Интересно, что ее движет — какой-нибудь рвотный рефлекс?

Она остановилась, я вышел в коридор, хотя опять же — весьма условное название. Больше всего круглый тоннель с кожистыми стенками походил на кишку, усиливая сходство, стены время от времени спастически сокращались.

— Десять метров, — напомнил голос.

— Да помню я, помню!

Пройдя нужное расстояние, я замер у «стены».

— Не забудь обколоть анестетиком.

Вытянул инъектор, медленно ведя по стене нарисовал им овал в полтора метра высотой. Сейчас он впрыскивал в плоть здания обезболивающее.

Подождал минуту, пока подействует.

— Пора! — сказал сам себе, и тем же виброножом принялся вырезать себе проход.

— Вернемся к девочке, точнее, к девушке, — сказал голос.

— Очень вовремя, — зеленая кровь потекла на меня, на нож, на пол.

— Но корпорации умеют защищать свои секреты и умеют привязывать к себе. Сотрудники, особенно такие ценные, не должны уходить к конкурентам, они должны работать, по возможности — круглосуточно.

— Они что, заперли твою девочку?

— Почти.

Кусок плоти с чавкающим звуком упал внутрь. Я вошел, переступив через него и окончательно измазавшись о сочащиеся края прохода.

— И где ваша штука, которую нужно вынести, — внутри было темно, и зрение сразу же переключилось на ночное.

— Перед тобой.

— Что за… Боги-демоны!

Передо мной был стеллаж, обычный, пластиковый, на нем стояли прозрачные баки, подключенные к трубкам и проводам, которые исчезали в стене. В баках плавали в слегка мутной жидкости… мозги! Человеческие мозги, здесь я ошибиться не мог.

— Ты говорила, можно унести в ладони, — первая претензия, которая пришла в голову.

— Я обманула.

Я уже взял себя в руки.

— Ну, и что мне тянуть, какой-то один мозг, или все сразу?

— Всех сразу, тебе нужно обрезать провода и шланги с питательным раствором.

— Тогда они умрут, — я уже догадался, кто, или что передо мной. Да, корпорации умеют защищать свои интересы, а главное — сделать так, чтобы ценные кадры работали только на них. — Ты умрешь.

— Разве это жизнь. Сделай это и прощай.

— Погоди, как я выберусь?

Тут пол подо мной дрогнул, судорожная рябь пошла по стенам.

— Проходит действие анестетика, здание чувствует боль. Прямо за нами, режь в середине стены — будет проход-кишка, мы тайно вырастили ее, когда возводили здание, узкая, но тебе хватит. Проползешь немного и вверху увидишь нервный узел, сожми, или ударь по нему, кишка начнет сокращаться и выдавит тебя наружу, — здание уже заметно дрожало. — Дальше — сам, прощай.

— Прощай, — я полоснул ножом по шлангам.