Игрушки судьбы

худой с охранниками ждал его

Худой с охранниками ждал его, где договаривались, и даже уселся на лавочку.

Вэньян стал перед ним, расставив ноги.

— Чего звали?

— Те документы, что ты принес последний раз, они не стоят памяти, которую занимают.

Он, конечно же врал, Вэньян так ясно видел это, словно научился читать людей, как открытую книгу.

— Так что, с учетом «жучка» и уже заплаченного, ты нам теперь должен…

Договорить худой не успел, вернее ему не дал Вэньян. Без замаха, но резко, Вэньян ударил его кулаком в середину лица. Под костяшками пальцев хрустнула переносица.

Первым сориентировался охранник, что стоял справа, он кинулся на Вэньяна, но тот был готов к этому, ребро ладони встретилось с кадыком охранника, в последний момент Вэньян однако сдержал удар, чтобы не убить. Охранник начал заваливаться, хрипя; Вэньян обхватил его, одновременно засовывая руку за полу плаща. Как и ожидал, нащупал ребристую рукоятку игломета, выхватив, снял оружие с предохранителя и сунул под нос второму охраннику. Все заняло не более нескольких секунд. Конечно, ожидай они нападения, исход схватки был бы иным.

Худой, согнувшись, умывался кровавыми соплями.

— Ты… убью… да ты знаешь на кого ты!..

Вэньян не долго думая добавил тому рукояткой оружия, к чести худого, тот замолчал.

— Давай свой сюда, — Вэньян дулом указал на оттопыренный край одежды охранника. — Двумя пальцами и аккуратно.

Тот в точности выполнил, что ему сказали.

— На кого работаете? — второй игломет Вэньян засунул себе за пояс.

— На Рябого Ду, — спокойно ответил охранник.

— Что ж, веди к боссу.

Охранник кивнул на напарника и худого.

— А они?

— Берем с собой.

Живые дома, не то чтобы экзотика, но вещь не особо распространенная. И только здесь, в Равеноре из этих домов состоял целый город, ну как город — поселок.

Я шел по улице, хотя и улицей-то назвать это было сложно — виляющая вытоптанная тропинка. Каких только «строений» здесь не понафантазировали. Дома в форме дерева, гриба, дома-шары и дома-кубы, вдалеке виднелась даже одна пирамида, множество башен разной величины и пузатости с неизменно роскошной кроной наверху. Целые дворцы и скромные дома-арки, дома в форме цветов. Конечно, растительные мотивы преобладали, ибо все, что меня окружало, было не построено, но выращено, как растят дерево. С современными технологиями, ты мог заказать себе семя практически любого дома, посадить его, поливать, наблюдая, как росток превращается в жилище твоей мечты. Благо, на это не требовалось много времени, что-то около года. Но и когда дом вырос, за ним тоже нужно было ухаживать, удобрять почву, бороться с вредителями. Помешанные на единении человека с природой охотно шли на это. Нечего и говорить, что в Равеноре было минимум всяческой электроники и прочих технологий сложнее велосипеда. Хотя, за городом я рассмотрел приличный флайеропарк.

Для моих целей, как нельзя лучше.

Нужное мне жилище стояло на Цветочной — кто бы сомневался — улице и было в форме яблока. Обычного, с красным боком, разрезанного на дольки, две из которых лежали рядом, как я понял — какие-то хозяйственные постройки. На желтоватой «мякоти» несколько окон и балкончик.

Я не стал стучать и даже искать дверь. Прямо по мякоти, которая и на ощупь была точь-в-точь яблоко и даже пахла яблоком, я с трудом удержался, чтобы не лизнуть, взобрался к ближайшему открытому окну. По счастью, силового поля не было, хотя и оно не остановило бы меня, перевалился через край, ввалился внутрь.

Это оказалась спальня — огромная кровать под балдахином, ковер с ворсом — а вот это уже знакомо, второй знакомец — статуэтка, изображающая восьмирукое синекожее существо стоит на комоде.

Осторожно ступаю, ковер глушит шаги. Активирую тепловое зрение. Боги-Демоны! Дом-то и правда живой, пестрота красок едва не слепит, приглушиваю спектр, самое яркое световое пятно в соседней комнате, иду туда.

Он сидит в высоком кресле-качалке, спиной ко мне у камина, последний конечно голограмма, иначе бы на его фоне я ни за что не рассмотрел бы человека.

Подхожу, становлюсь перед ним.

В кресле сидит и вяжет, кажется носок, сухонькая старушка, она поднимает на меня глаза и вздрагивает.

— Вы?.. вы кто?.. как вы здесь?..

Неужели ошибся? Тахл? Я? Или хозяина просто нет дома?

— Росси? — спрашиваю я.

— Простите, кто?

Тот, кто проводит много времени в вирте, расслабляется, забывает контролировать реальные эмоции. За мгновение до того, как она спросила, я видел, как дернулось лицо.

Я попал, куда надо!

Старушка привязана к креслу, тому самому — качалке, а чего, использую, подручные материалы.

— Что вам нужно? Если деньги, сейф здесь, за камином, я скажу код.

— Не сомневаюсь, Росси, ты скажешь, сейчас ты мне все расскажешь.

— Вы ошиблись, я не знаю никакого Росси!

Иду в спальню, приношу статуэтку синекожего.

— Зато мы знаем.

Наниты правды вводить не стал, наверняка, у нее от них защита, да и боль применять смысла нет, ее тоже можно блокировать. Остаются старые, добрые угрозы.

— Если еще раз скажешь, что ты не Росси, я тебя убью, если на мои вопросы будешь юлить или отпираться, тоже. Мне нужна информация, только информация, но не настолько, чтобы удержаться от убийства. Ты ничего не теряешь, просто назовешь мне имя заказчика, и все, я уйду, даже денег твоих не трону.

Упоминание о деньгах слегка успокоило ее. Есть люди, которые все меряют ими.

— Мы поняли друг друга?

— Старушка кивнула.

— Итак, возвращаемся к разговору в вирте, десять лет назад ты наняла людей проникнуть в дом Тана Ливея, каково было задание?

— Вы знаете, десять лет немалый срок, всего не…

Я позволил лезвию показаться из руки, всего на половину.

— Проникнуть в дом, забрать кое-какие бумаги и уничтожить всю семью, — поспешно выпалила она.

— Какие бумаги?

— Не знаю.

Лезвие высунулось еще на чуть-чуть.

— Правда не знаю! Мы просто забрали все, что лежало в сейфе, письменном столе и отдали заказчику. Чем меньше знаешь, тем лучше.

— Хорошо, разберемся, а вот теперь главный вопрос и, надеюсь, понимаешь, от ответа зависит твоя жизнь, — внутренне я напрягся. — Кто заказчик?

Старушка опустила глаза, пожевала губами.

— Не знаю, — произнесла чуть слышно.

— Что?!

— Заказчики редко открываются. Мы каждый раз встречались в вирте, он выглядел, как нопэрапон, то есть человек без лица, вообще без лица, туловище, а на голове — шар.

Она была напугана, я считывал ее показания, и, похоже, говорила правду, хотя бы потому, что вполне логично заказчику, для сохранения своего инкогнито, встречаться в вирте.

— Что-нибудь еще, какие-то особенности поведения, речи, обороты, непонятные слова?

— Нет.

— Когда это было, встреча одна, или несколько?

— Раз, за месяц до нападения, — на секунду она запнулась, а потом сказала мне число, год и время дня.

Отчаяние начало охватывать меня, как тогда, в комнате умершего дикобраза. Собственно, на что я надеялся, что Росси мне тут же выдаст имя и адрес.

— Документы, которые взяли наемники, они же вполне реальны, как ты передала их?

— Камера хранения, обычная, на вокзале, оставила там. Не я, конечно, ребята оставили.

— Вокзал, номер ячейки, время?

— Она сказала и это.

Ну, хоть что-то.

Я понимал, она сказала все, что знала, здесь мне больше «ловить» нечего.

Понимала это и она.

— У меня дети, внуки… — произнесла жалобно.

А я вспомнил отца, мать, Марико, слова сестры, ее взгляд в последний момент.

Я сделал шаг, приблизил острие к левой стороне груди, там, где — я видел на теплограмме — билось сердце, и позволил лезвию выйти на всю длину.

Я видел, как холодный клинок вошел в горячий сгусток, и как он перестал пульсировать, кровь залила легкие.

Это было первое убийство, первая месть за родителей. Я думал испытаю наслаждение, или станет легче, хоть что-то, чем-то оно будет отличаться от других убийств, совершенных мной до этого! Нет. Все так же. Возможно, будет иначе, когда доберусь до заказчика.