Идущие на смерть приветствуют тебя!

Глава 4. Жертва свободной любви и разнузданной похоти

Толпа народа вокруг пела непристойные частушки. Подножие алтаря было заставлено либами и кувшинами с вином.

Люди потащили фаллос к алтарю и положили рядом, Я тоже тащил фасцинум вместе со всеми, держась за трещинки. Затем девушки и матроны начали украшать фаллос новыми венками из полевых цветов и гибких виноградных лоз.

— Ох, Ромул, ты зачем оставил меня? — простонала Вирсания, а затем добавила: — Давай, мой милый, делай это, получи либу.

Оглянувшись, я увидел, что молодая женщина лежит возле перевернутой повозки, а рядом с ней опустились двое мужчин, причем один уже залез ей между ног, а второй целовал в губы. Еще несколько схватились за руки и устроили вокруг них хоровод, брызгая вином и распевая песни.

Я не долго сожалел о том, что Вирсания забыла обо мне, так как обнаружил возле алтаря множество женщин и девушек. Некоторые из них были обнаженными, другие одеты в полупрозрачные туники. Как-то так получилось, что рядом со мной оказалась та самая черноволосая девушка с огромными темными глазами.

Она была как раз одета в легкую тунику и поощряюще улыбнулась мне.

— Да здравствует любовь! — закричал я и схватил кувшин вина с подножия алтаря, затем поднял его и отсалютовал каменному изваянию бога Либера, стоявшего с венком на голове, с чашей в руке и сопровождаемого низкорослыми каменными фавнами. В другой руке бог держал толстый посох, навершие которого подозрительно напоминало головку члена.

Дальше, на другой стороне алтаря стояла статуя богини Либеры, с остроконечным венком на голове, поразительно похожая на статую свободы в гавани Нью-Йорка, только, гораздо меньше и в одной руке она держала свитки с законами, которые несли свободу.

Девушка засмеялась и тоже тоненько закричала:

— Да здравствует любовь! — и я угостил ее кубком вина, и она отпила только немного, потом захлебнулась, закашлялась и согнулась, а струйки вина потекли у нее по подбородку.

Я похлопал ее по спине и невольно ответил, что она великолепно сложена, с упругими точеными бедрами и небольшой, но выпуклой грудью. Затем она выпрямилась, улыбнулась и спросила:

— Ты зачем меня по спине бьешь?

— Чтобы у тебя поскорее прошел кашель, если что-нибудь застряло в горле, — ответил я бессвязно, глядя в ее черные глаза. В них хотелось погрузиться надолго и утонуть там, забыв обо всем. — Как тебя зовут, красавица?

Она лукаво усмехнулась и ответила:

— Пусть будет Либерия, раз уж сегодня такой праздник. А ты и в самом деле император?

Я покачал головой.

— Нет, что ты, я просто очень похож на него. Сегодня ведь разрешены любые шутки и веселье, вот я и нарядился, как он.

Девушка рассмеялась, а на щечках у нее тут же образовались милые ямочки.

— Да, ты и правда похож, но только ты выглядишь лучше. Наш император ведь совсем еще мальчишка. Он бы не осмелился появиться здесь, это ведь праздник плебеев.

— Думаешь, он такой трусишка, этот мальчик-император? — спросил я.

Она пожала плечами, а я протянул руку и взял ее за талию, а затем привлек к себе. Толпа вокруг кричала песни и стихи, многие плясали и толкали нас и нам пришлось прижаться друг к другу. Сияющие глаза девушки очутились рядом со мной, а от ее дыхания пахло цветами и медом, видимо, она недавно отведала пирожок либы. Я поглядел на ее пухлые красные губы, не нуждающиеся ни в какой помаде, схватил ее крепче и привлек к себе еще ближе. Мои бедра плотно соприкоснулись с ее бедрами, но мой детородный орган, славно потрудившийся ночью и совсем недавно, во рту Вирсании, сейчас отдыхал. Почувствовав, однако, близость жаркого женского лона, мой член начал медленно просыпаться. Затем я приблизил лицо вплотную к девушке и попробовал медленно поцеловать.

Попытка, однако, не удалась, потому что Либерия отвернулась, продолжая, при этом улыбаться. Толпа вокруг скандировала:

— Да здравствует любовь! Да здравствует свобода! Боги, даруйте нам процветание!

Продолжая одной рукой удерживать девушку, пытавшуюся, словно молодая козочка, вырваться из моих объятий, другой рукой я схватил ее за подбородок и снова попробовал поцеловать, только теперь уже успешнее.

Наши губы соприкоснулись, но я не стал торопиться и впиваться в ее уста жалящим поцелуем. Я просто наслаждался текущим моментом своей жизни, вином, ударившим в голову, ревом толпы вокруг, свежестью губ прекрасной девушки, стоящей передо мной.

Все это было так прекрасно и так мимолетно! Наверное, ради таких мгновений и стоит жить на белом свете. Если бы сейчас на меня напали варвары и убили, то я все равно бы погиб с радостной улыбкой на губах. Потому что все вокруг было волшебным и окрашенным в яркие краски жизни.

Постепенно увлекаясь, я начал целовать Либерию еще крепче. Она тоже начала обнимать меня, а мои руки медленно шарили по ее телу. Сначала я, не прерывая поцелуя, медленно засунул язык ей в рот, а ее язык выскользнул навстречу и сплелся с моим.

Мы ласкали друг друга языками, а Либерия стояла с закрытыми глазами. Иногда я касался языком ее десен и зубов, а затем несколько раз проник глубоко в рот. Девушка задохнулась попыталась отстраниться от меня, но я еще крепче прижал ее к себе, а мой отвердевший член прижался к ее ногам.

Она почувствовала это и пыталась отстраниться, но я все равно не пускал ее. Несколько раз Либерия пыталась вырваться, она несколько раз открыла глаза и удивленно смотрела на меня, но потом снова закрыла их и отдалась поцелуям.

В то же время мои руки неторопливо путешествовали по ее затылку, потом спине, затем спустились на поясницу и легонько коснулись ягодиц. Девушка опять попробовала отстраниться, но я уже схватил ее за задницу и прижал к себе. Она подчинилась и я медленно гладил ее через одежду.

Наконец, мы закончили целоваться и оторвались друг от друга. Либерия смущенно улыбнулась и я увидел, что она сильно покраснела. Солнце постепенно опускалось за горизонт и его лучи уже не били в лица людей, а просто мягко подсвечивали их. Вот и сейчас заходящее светило осветило белое и нежное, но залитое краской лицо Либерии.

— Какой ты, однако, — сказала она, коснувшись опухших губ. — Нахальнее императора будешь.

— Куда ему до меня, — махнул я рукой. — А ты куда собралась, я тебя не отпущу теперь.

Она развернулась было, собираясь уйти, хотя я сомневался, что она сможет пройти сквозь разгоряченную толпу. Я схватил ее за талию и снова прижал к себе, а Либерия уперлась мне кулачками в грудь и отстранилась.

— Любите, любите друг друга! — закричал нам какой-то мужчина и тоже попытался поцеловать Либерию, но я мягко отпихнул его.

Оглядевшись, я увидел, что вокруг творится вакханалия. Матроны и девушки, все женщины, что были в толпе, лежали на земле обнаженные. Их окружили многочисленные мужчины, целовали и обнимали, а некоторые уже занялись с ними любовью. Все это действие происходило на все окрестности вокруг, куда только не кинь взгляд.

Даже Марикк взгромоздился на одну из пышных матрон и усердно обрабатывал ее знойное тело, а женщина обняла его шею руками и повторяла: «О да! О да!». Рядом с ними уже стояли еще трое мужчин и ждали своей очереди. Я понял, что если уложу сейчас здесь Либералию, то мне придется делить ее с другими, а мне этого не хотелось.

Поэтому я взял девушку за руки и повел от алтарей к городу.

— Куда мы идем? — только и спросила она.

— Куда-нибудь подальше, в укромное место, — ответил я, ведя ее за руку.

— А если я не хочу? — капризно спросила она. — Если я хочу остаться здесь?

— Я скажу нет, — сказал я и дернул ее за руку, чтобы не отставала и не упиралась. — Слушайся своего императора.

— Ты мне вовсе не император, — крикнула она и ойкнула, потому что сразу двое мужчин начали лапать ее грудь, пытаясь вырвать из моих рук.

Я оттолкнул их, снова дернул ее за руку и потащил за собой. Мы пробрались сквозь орущую и гудящую толпу, где все как будто сошли с ума. Несколько раз Либерию снова чуть было не выхватили у меня из рук, но я, конечно же, не выпустил столь лакомый кусочек местным хищникам.

По дороге в город толпа нисколько не уменьшилась, наоборот, становилась все больше. Причем, как я заметил, количество лиц, относящихся к прекрасной половине человечества, тоже увеличивалось по мере приближения к Равенне, словно их выпускали оттуда с наступлением сумерек.

Поскольку общаться со все большим количеством народа вовсе не входило в мои планы, я повел Либерию в сторону от дороги, к окрестностям, туда, где в сгущающейся темноте многообещающе темнели ломаные силуэты скал. Там мы могли найти укрытие от любопытных взоров и сполна насладиться обществом друг друга.

— Куда мы идем? — то и дело спрашивала девушка и я ощутил себя коварным похитителем, унесшим прекрасную принцессу за тридевять земель. — Я хочу туда, где люди. Я хочу праздновать Либералии.

— А что же мы собираемся сделать, как не это? — ответил я вопросом на вопрос. — И вообще, на, пей вино и больше не задавай вопросов.

Людей вокруг было все меньше, но они все равно попадались группами и парами. Все смеялись и хохотали. Некоторые разожгли костры, хотя еще было достаточно светло. Чего у них имелось в наличии без меры, так это вина, оно лилось рекой.

Когда Либерия выпила кувшин, она нисколько не изменилась, просто схватила меня пару раз за плечо, остановила и мы снова начали целоваться. Причем девушка с каждым разом целовалась все более жадно и страстно, как будто мы делали это в последний раз. Хм, впрочем почему бы и нет, все возможно, мы ведь можем больше никогда не увидеться после сегодняшней ночи.

Хоть и с продолжительными перерывами, но мы все-таки с грехом пополам добрались до вожделенных скал. Вожделенных в прямом смысле этого слова, потому что мы оба уже сгорали от желания. Как я говорил, несмотря на то, что я не испытывал недостатка в женщинах, Либерия, тем не менее, невероятно возбуждала меня, так что я был готов повторить свой вчерашний ночной подвиг.

Найти удобное укрытие в скалах оказалось тоже непросто. Выяснилось, что не один я такой умный. Скалы уже оккупировали другие влюбленные парочки, свив в глубинах расщелин удобные любовные гнездышки.

Отовсюду раздавались страстные ахи и охи, еще больше возбуждающие нас, несчастных любовников без крова. Куда бы мы не тыкались, всюду самые удобные места были заняты. Я уже готов был плюнуть и устроиться с Либерией прямо на земле неподалеку от скал, но как раз в это мгновение нашел-таки укромную пещерку в скалах.

Между прочим, туда тоже устремились какие-то возлюбленные без определенного места жительства, но мы оказались быстрее и со смехом забежали туда. Разочарованные соперники отправились искать счастья дальше.

— Ну, наконец-то, — сказала Либерия, обернувшись ко мне, когда мы очутились наконец в завоеванной пещерке. — Я уже устала ходить туда-сюда.

Я хотел медленно коснуться ее, нежно взяв за талию, но девушка уже часа взяла инициативу в руки. Обняв меня, она скинула с себя опостылевшую тунику и в мгновение ока раздела меня.

Мы остались полностью обнаженные. В пещерке уже стемнело, но света было достаточно, чтобы я мог оценить великолепие ее тела. Вот уж кто воистину мог называться воплощением богини Либеры, так это моя нынешняя возлюбленная.

Бедра у нее были словно вырезаны из мрамора, а груди походили на спелые груши. Ох, благодарю вас боги, за эти подарки, ниспосланные вами такому греховоднику, как я.

Я расстелил на полу пещеры плащ и уложил Либерию. Девушка лежала, глядя на меня, разметав волосы и полусогнув ноги в коленях. Пространство между бедрами у нее утопало в загадочной тени.

Я наклонился к ней и снова поцеловал. Некоторое время мы молча целовались, а потом я начал ласкать девушку рукой и она застонала. Я продолжал ее целовать и с удивлением обнаружил, что она дрожит.

Видимо, бедняжка замерзла подумал я и тут же принялся осыпать поцелуями ее тело, с головы до ног. Делал я это медленно, со вкусом, с расстановкой, словно пробуя ее на язык. Сначала лежащая красотка продолжала дрожать, как весенняя травинка, но затем постепенно успокоилась.

Особенно ей пришлось по вкусу, когда я запустил руку между ее ног и постепенными круговыми движениями начал разогревать ее тело там, продолжая целовать.

Не знаю, сколько времени заняла процедура разогрева, но когда я очнулся и поднял голову, в пещере стояла густая тьма. Либерия лежала на боку и тихо стонала под ласками моей любопытной и нежной руки.

Поскольку мой собственный жезл к тому времени уже давно затвердел и я решил, что хватит так долго держать его голодным, когда рядом лежит такая аппетитная крошка. Перевернув малышку на спину, я забрался на нее, потихоньку расположив член между ног.

— Я не могу, Либер, — сказала девушка, отвернув голову в сторону и стала от этого, конечно же, еще желаннее. — Пожалуйста, не делай этого.

— Как ты меня назвала? — спросил я с любопытством. — А почему Либер? И почему не можешь?

— Ну как, глупый, если я Либерия, то ты сегодня Либер, — пояснила девушка, улыбаясь. — А не могу, потому что я еще невинна.

Я перевел взгляд на ее бедра.

— Да ладно, ты шутишь? Не может такого быть!

— Почему это? — обиделась девушка. — Я что, настолько развратно выгляжу?

Я покачал головой.

— Нет, совсем нет, даже наоборот. Но только я был уверен, что ты уже была с мужчиной. А как же ты пришла сюда? Почему не сказала мне сразу? И зачем ты участвовала в Либералиях?

— Ну как, зачем, глупый? — логично спросила девушка и положила ладонь между ног. — Я просила богиню, чтобы она дала мне любимого, которому я могу отдать себя всю, без остатка. И вот, богиня удовлетворила мою просьбу и дала мне тебя.

— Но ты же боишься и не хочешь быть со мной? — все также продолжал я удивляться.

Либерия сдержанно вздохнула, словно разговаривала с существом низшего порядка, стоящим на менее развитой ступени интеллекта.

— Ну что здесь непонятно? Я же просто боюсь становиться женщиной глупенький.

— Я постараюсь быть осторожным, самым осторожным влюбленным на свете, — заверил я ее и раздвинул ноги.

— Ты уверен, что мы должны это делать? — робко спросила Либерия, продолжая держать ладонь между бедер.

— Уверен настолько, что поражаюсь, почему ты еще не стала женщиной, — ответил я и убрал ее руку.

Затем я осторожно вошел в нее, хотя Либерия снова начала дрожать. Вот, оказывается, почему она трепетала изначально, а вовсе не от холода. Сопротивления между ног я почти не почувствовал, разве что девушка охнула, когда почувствовала боль. Полежав неподвижно и продолжая оставаться в ней, я начал затем постепенно двигаться.

Либерия сначала лежала, закрыв глаза и закусив нижнюю губу, но потом расслабилась. Кажется, она начала получать легкое удовольствие.

Мы занимались любовью всю ночь напролет. Под утро Либерия раскрепостилась и уже сама проявила инициативу. Когда лучи солнца позолотили грот, мы уснули.

С рассветом мы выбрались из пещеры и отправились к городу. Вся равнина перед городом была укрыта людьми, спящими возле костров. Всюду лежали пустые винные кувшины и корзины из-под снеди.

Навстречу среди всего этого равнодушного и покойного многообразия контрастом выступала группа всадников, пятеро человек, целеустремленно ехавшая по окрестностям. При виде их у меня напряженно забилось сердце.

Наверняка, по мою душу, вот нутром чую. Затем я увидел среди них Марикка и немного успокоился. Если бы это были враги, то вряд ли с ними разгуливал мой телохранитель. Хотя тоже, кто его знает. Всякое может быть.

Вскоре всадники приблизились и я увидел, что это гонцы Донатины, прасинов и русиев. Каждый из них вручил мне послание.

Поначалу я просмотрел послание от прасинов. Ничего интересного, приглашение тайной встречи в амфитеатре, чтобы урегулировать конфликт между нами.

Послание от Траяна гласило о том же. Он тоже предлагал встретиться сегодня в амфитеатре. «Если ты сможешь доказать, что моя супруга беременна от меня, то я преклоню пред тобой колени», — гласило послание. Я улыбнулся, складывая его и разворачивая письмо от Донатины.

«Император, сегодня главы партий хотят встретиться с тобой в амфитеатре», — писал магистр тайных дел. — «Мы получили сведения, что в ходе этой встречи они попытаются похитить вас. Я предлагаю отложить встречу».

Хм, весьма занятно.

— Либерия, милая, как ты смотришь на то, чтобы посетить сегодня амфитеатр? — спросил я у девушки. — Мне только что доложили, что там сегодня будут разыгрываться интересные сцены.

Девушка улыбнулась, хотя и выглядела сонной.

— Передайте господам, что мы встретимся в амфитеатре, — сказал я гонцам.