Идущие на смерть приветствуют тебя!

Глава 24. Самая последняя помощь

Завидев, как вышли из строя архитронито, я лишился дара речи. Простоял минуту с открытым ртом, посмотрел, как дымятся стволы орудий и только потом опомнился.

— Все равно жгите угли и готовьте воду, — распорядился я, завидев Филоника, поднявшегося на стену вместе с остальными стрелками. — Они уже испуганы, так хоть еще немного поводим их за нос. Когда подойдут, стучите в котлы и жгите воду, пусть думают, что по ним опять стреляют.

Вандалы между тем отбежали на приличное расстояние. Конница, естественно, уехала дальше, пехота шла за ними. Постояли на месте, потом развернулись и потихоньку отправились к нам.

Я стоял на вершине стены, вернее, даже в башне у ворот и смотрел, как к нам медленно приближается собственная смерть. В этот раз нас уже ничто не спасет. Я заранее запасся мечом, на этот раз острым, имперским, которым можно было перерубить доску с одного удара. Буду отбиваться им до последнего вздоха, постараюсь прихватить с собой столько врагов, сколько смогу.

Рядом стояли Залмоксис, Тагенес и Тисандрий. Один грек маленький, другой громадный, а римлянин тоже здоровенный. Лаэлия, Филоник и Атальф командовали другими участками стены и готовились к штурму. Хвала богам, теперь мы защищали стены города, а значит места у нас было гораздо больше, чем тогда, когда мы обороняли дворец.

— Я думаю, еще рано утверждать, будто мы проиграем, — сказал Залмоксис, глядя на приближающихся врагов. — У меня было много таких схваток, когда я выходил против огромных парней и все думали, что я проиграю. Но нет, я всегда побеждал.

— Почему? — спросил я с пробудившейся надеждой. Сейчас телохранитель вытащит из-за пазухи волшебную таблетку и расскажет, как победить превосходящего врага.

— Скорость и тактика, — ответил Залмоксис просто. — Они большие, но неповоротливые. Надо двигаться быстрее и постепенно заставить их выдохнуться. Потом их можно брать голыми руками.

— А если они успеют зацепить тебя?

Грек покачал головой.

— Тогда все, конец боя. Один удар, и все, ты лежишь на песке с вывороченными внутренностями. Я же говорю, надо быть быстрее их.

— Ты предлагаешь нам сейчас тоже быть быстрее? — продолжал я допрос.

Залмоксис улыбнулся.

— С чего ты взял, доминус? Это невозможно. Твои войска устали, почти все состоят из пехоты, полно новобранцев, а стрел мало. А вандалы передвигаются на конях, они вдвое быстрее тебя. Нет, здесь скорость не поможет, только тактика.

— Тактика была, но теперь ее не осталось, — сказал я со вздохом, глядя на искореженный ствол архитронито. — Нам не хватает времени.

Залмоксис продолжал странно улыбаться.

— Ты забываешь еще кое-что, император.

— А что еще? — спросил я, недоумевая. — Больше ничего не осталось.

— Конечно же, отвага, — сказал Залмоксис. — У тебя может не остаться скорости, ты можешь не придумать новую тактику, но если в твоей груди бьется отважное сердце, всегда есть шанс на победу.

Он показал на дымящийся город за нами.

— Посмотри, твои люди ведь не просто так пришли на эти стены. Они защищают свои дома, свои семьи, жен и детей. Они защищают родные места. А разве можно победить таких людей? Даже если мы и проиграем, то победа останется за нами.

— Верно говоришь, — сказал я. — Как же я мог забыть это?

Всадники двигались редкой цепью, на тот случай, если мы опять начнем палить из архитронито, тогда у них будет меньше потерь. Дьявольщина, если бы у нас было больше времени, я бы заставил Калияса сделать танки.

А что такого? Надо просто обить повозку железом, установить внутрь компактное архитронито, посадить солдат, чтобы заряжали орудие и тащили повозку изнутри и вот вам пожалуйста, готовый танк. Правда, жарища внутри будет, можно испечься живьем, в собственном соку. Если бы только Калияс порекомендовал какой-нибудь механический двигатель, хотя бы вроде велосипеда.

Ладно, все это пустые мечты. Враги между тем, уверившись, что мы остались без боеприпасов, пошли в атаку. Если бы у нас остались архитронито, сейчас было самое подходящее время, чтобы открыть по ним неожиданный огонь и сбить весь наступательный пыл. А так, за неимением артиллерии, пришлось обойтись традиционными методами.

Впрочем, обычных способов ведения обороны у нас было достаточно. Хоть бывшие рабы и были совсем неопытны и не обучены, они старались компенсировать это энтузиазмом и старательностью. Еще бы, ведь им надо было выжить в этой войне, после которой они станут свободными людьми.

Поэтому, когда пехота врага приблизилась на расстояние выстрела, в дело вступили наши стрелки. Арбалетчиков было мало, всего пару сотен, а лучников тоже немного, триста человек. Но все они принялись дружно посылать во врагов стрелы, благо, за период подготовки мы тоже постарались сделать их как можно больше.

В бегущую к нам пехоту, отчаянно прикрывающуюся щитами, тучей полетели стрелы и арбалетные болты. Многие вражеские отряды тащили с собой штурмовые лестницы, а также таран. Не скажу, что наши метательные снаряды нанесли много ущерба, но ранили многих вражеских воинов, заставив их бросить все и скорчиться на земле, вопя от боли.

Затем по нам начали стрелять вражеские лучники, но их стрелы нанесли еще меньше урона, ведь им пришлось работать снизу вверх. Многие стрелки пускали стрелы отвесно, чтобы они падали на нас сверху, но толку от такой стрельбы было мало. У нас появилось всего несколько раненых, убитых не было.

Между тем, под непрерывным обстрелом, к стенам наконец подбежали пехотные отряды врага. Вокруг города когда-то проходил ров, но сейчас он исчез, скрывшись за болотами и ручейками, которыми изобиловала местность.

Между прочим, пехота врага тоже была еще и ограничена и в этом, поскольку наступление ей пришлось вести в чертовски пересеченной местности. Правда, непосредственно у городских стен болота были осушены и подходы для противника становились удобнее.

Приставив к стенам лестницы, вражеские мечники и копьеносцы сноровисто полезли наверх. Мы тут же начали кидать в них камни и поливать сверху кипящей водой. У меня снова заболели натруженные пару дней назад мышцы, когда я точно также таскал камни и кидал их на врага.

Пока враги не показались на стенах, их продолжали поливать градом камней, сквернословием и всяческим иным непотребным мусором. Наконец, они взобрались и тоже бросились на нас, защитников города, чтобы отомстить за весь нанесенный ущерб.

— Давай, действуй, — сказал я Филонику и его оставшиеся пушкари ударили по котлам и вылили воду на угли, превратив ее в пар. Это было очень похоже на то, как действует архитронито, только уже без разрушительных ядер.

Всего на пару мгновений враги испугались, особенно конница, настороженно стоявшая в отдалении и ждавшая когда пехота отвоюет наконец ворота. Всадники шарахнулись назад, ожидая, что по ним сейчас снова ударят ядра. Но нет, этого не случилось, просто мы дружно напали на тех, кто успел взобраться на стены и быстро скинули их вниз, пользуясь заминкой среди атакующих.

На некоторое время мы задержали штурм, но это ненадолго. Осознав, что это просто блеф, и больше никаких пушек у нас нет, вандалы рванули на стены с удвоенной скоростью.

Вскоре всюду на стене закипел бой. У меня лично ситуация была вполне безопасная, так как с трех сторон меня прикрывали великолепные бойцы. Хотя я тоже достал меч, мне, тем не менее, ни разу не пришлось им воспользоваться. Мои телохранители бдили и мгновенно пресекали любую опасность, которая появлялась на стене.

Мне с одной стороны даже стало неловко, что я стою здесь, в относительной безопасности, в то время как остальные дерутся с риском для собственной жизни. Но затем шутки кончились, солдаты противника полезли на стены один за другим и у нас уже не хватало времени, чтобы справиться со всеми.

Моим телохранителям тоже нашлось много работы. Тагенес орудовал палицей, напомнив мне Марикка, а Тисандрий огромной секирой.

Залмоксис дрался двумя короткими мечами. Перед боем он по своему обычаю не хотел надевать кирасу и неудобный шлем, но я заставил его, сказав, что такова обязанность палатинского схола. Теперь по нему пару раз попали стрелы, подарки от вражеских лучников, но не принесли вреда.

Вскоре напор врагов ослаб и мы смогли немного перевести дух. Кажется, пока нам удается сдержать врага на этом участке стены.

В этот миг ко мне пробился Парсаний.

— Доминус, у меня срочное послание от комита по порту Классис. Там показались пять кораблей и судя по всему, они принадлежат вандалам.

— Когда-нибудь ты принесешь мне радостные вести, мерзавец? проворчал я. — Это что же, получается, они решили высадить десант у нас в тылу? Вот ведь какие хитрозадые. Ты уже рассказал Атальфу?

Парсаний кивнул.

— Да и он уже обещал отправить туда пять центурий.

— Молодец, парень, молодец, — сказал я и тоже побежал со стены.

Несмотря на то, что он сказал, надо лично проконтролировать исполнение такого важного поручения. Может статься, что порт все-таки остался без охраны, несмотря на все команды занятого боем на стене Атальфа.

Он мог просто банально не уследить за всем. Здесь, на стенах, пока что все идет хорошо, поэтому моего вдохновляющего присутствия не требовалось. Пойду-ка я прогуляюсь к каналу, посмотрю, что там да как.

Телохранители, само собой, помчались следом за мной. Чтобы передвигаться быстрее, я запрыгнул на коня, вместо того, чтобы воспользоваться колесницей. Мы поскакали к порту через весь опустевший город.

Добрались мы туда очень быстро, от южной стены до канала было недалеко, тем более, что все население города защищалось от захватчиков на стенах. Вскоре я увидел, как на поверхности канала Августа колыхаются две наши биремы, оставшиеся после соревнований по морской гребле. В остальном все было спокойно, неужели разведчики напутали?

Надо проверить сам порт, наверняка враги планируют высадку там. Хотя что это им давало, непонятно, так как въезд в канал все равно перекрыт, а дальше в город точно также преграждала путь стена.

Мы поскакали дальше по берегу канала. Солнце уже давно поднялось над городом, принялось припекать Равенну, будто мало было того, что вандалы дали нам жару и пылу. От копыт коней поднялась пыль, хотя мы ехали рядом с водоемом, да и местность вокруг была болотистая.

В отличие от южных Ауриевых ворот, где нас атаковали варвары, здесь, возле порта Классис, царила тишь и благодать. Вдали безмятежно колыхалось море, от катящихся волн отражались лучи солнца.

По воде, усиленно загребая всеми имеющимися веслами, мчались триремы, доверху груженные людьми. Они быстро приближались к порту. Ну вот, оказывается, разведчики ничуть не напутали, враг действительно решил захватить порт.

Мы удвоили скорость, но все равно не успели к моменту высадки врага в порту. К счастью, к тому времени туда как раз вошли силы, отправленные Атальфом и выстроились на причале, готовясь устроить нежданным гостям жаркую встречу.

Я остановил коня, не желая влезать в схватку и путаться под ногами у профессионалов. Сюда Атальф, умница, направил отборные наши части, подготовленные в свое время еще Лакомой, а уж эти солдаты прошли все мыслимые и немыслимые испытания и были готовы к драке хоть с самим дьяволом.

Корабли остановились у причалов и с них посыпались вражеские десантники. Надо отдать должное глазастому Парсанию, если бы он не заметил вовремя подходящие с моря врагов, вскоре у нас были бы серьезные проблемы.

— Император, дайте мне тоже прогуляться к причалу, — сказал Залмоксис, хищно раздувая ноздри. — Я хочу размяться в бою.

— Ну уж нет, — покачал я головой. — У нас еще много дел, сейчас убедимся, что здесь все под контролем и возвращаемся в город.

В порту быстро разгорелась яростная схватка. Нам повезло, что два вражеских корабля не успели вовремя пришвартоваться к причалам и отстали от своих коллег. В итоге, все наши силы получили выгодную возможность заняться налетчиками по очереди, что они и не преминули сделать.

Поначалу они быстро расправились с пришельцами из первых кораблей, устроив им горячий прием, угостив тумаками, ударами и уколами в мягкие части тела. Затем, когда те разбежались кто куда, проклиная наше гостеприимство, сразу же занялись другими подоспевшими гостями, чьи корабли наконец тоже причалили к нашей хлебосольной земле.

Схватка длилась самое большее полчаса, во время которых стороны обменивались усиленными жестами дружбы и расположения, поздравляя друг друга с высадкой и вспарывая брюшки своим новоявленным приятелям. Мы наблюдали весь этот праздник со стороны, причем мне то и дело приходилось сдерживать Залмоксиса, рвущегося в драку, словно бойцовский пес.

Убедившись, что мы одержали явную победу над силами зла, чуть было не овладевшими нашей морской базой, я с успокоенной душой отправился обратно в город. За нашими спинами центурии бодренько расправлялись с остатками вражеских войск. Сами при этом мы потеряли около полусотни человек убитыми и ранеными.

Когда мы въехали в город, при чем, честно говоря, я подустал гонять туда-сюда, как перекати-поле. Но при виде Парсания, вестника плохих перемен, у меня снова затряслись поджилки.

— Только не говори, что опять все плохо, — сказал я ему, подъехав ближе. — Я тебе башку снесу за скверные новости.

Парсаний слегка улыбнулся, ему нравилось досаждать мне ужасными сплетнями.

— Атака со стороны Адриановых ворот, доминус, — жизнерадостно сообщил он. — Еще одно войско, не менее двадцати тысяч бойцов. Оказывается, нападение с юга и со стороны порта было отвлекающим маневром.

Ну, вот и все. Я слез с коня, похлопал его по морде и уселся на улице. Эх, интересно, стоит ли писать завещание и примет ли его император, что будет после меня? Скорее всего нет, зачем ему это надо, читать завещание какого-то неудачника, который проиграл первое же серьезное сражение.

Ясное дело, после таких новостей можно расслабиться и получать удовольствие. Мы проиграли, тут уж ничего не попишешь. Все наши силы были скованы атакой с юга.

Вандалы, надо признать, действовали супер профессионально. Отвлекли нас, а сами тем временем широким маневром скрытно подвели к городу другую армию. Как раз туда, где у нас совсем не осталось сил.

— Эй, доминус, ты чего расселся? — спросил Парсаний. — Это же еще не все новости.

— Ох, что ты мне еще можешь рассказать? С неба явился Цезарь, Август, Траян и другие великие императоры древности, и все бросились нам на помощь? — обреченно спросил я.

В голову пришла мысль набрать вина, запереться с красавицами в покоях и ждать, пока враги явятся по мою душу. А когда они ворвутся, устроить бой и умереть, как мужчина. Если только я к тому времени не буду мертвецки пьяным и меня не возьмут живехоньким.

— Можно сказать, так и случилось, — ехидно ответил Парсаний. — Не уверен, что это духи погибших императоров, но явно наши союзники.

— С чего ты взял? — спросил я, подняв голову. Надежда умирает последней. Что там еще могло стрястись? — Давай, не томи, говори, что там происходит?

— Второе войско уже почти подошло к воротам и начало штурмовать их, когда с запада подошли наши союзники и напали на них. Их численность — приблизительно тридцать-сорок тысяч человек, не меньше.

— Какие союзники? — спросил я. — Ты что, дурманящей травы объелся?

— Вы можете посмотреть сами, доминус, — Парсаний указал на запад. — Под стенами города идет бой. Между вандалами и нашими союзниками.

Я так сделал. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Вскочил на коня и помчался к Адриановым воротам. Парсаний что-то кричал вслед, но я не обратил на него внимания.

Когда я очутился на стене, то был поражен развернувшимся передо мной зрелищем. Все окрестности перед городом послужили полем битвы для двух огромных армий. Я и не думал, что это так много.

Все поле перед городом было занято рубящими, колющими и колотящими друг друга бойцами. Пыль поднялась столбом, но даже сквозь клубы было видно, что вандалы проигрывают. Также, как и мы, они были поражены неожиданной подмогой, свалившейся к нам на голову.

Вражеские войска постепенно откатывались назад, в горы, где им и было самое место. Я продолжил смотреть на битву с открытым ртом, а она между тем быстро подошла к концу. Вандалы вскоре, не выдержав неожиданного напора, побежали, а наши новоявленные друзья помчались за ними в погоню, не давая опомнится.

Я спустился к стене, потому что от союзного войска отделилась группа всадников и подъехала к городу. На взмыленном коне примчался Атальф и сообщил:

— Около Ауриевых ворот враг тоже отбит, император. Они уходят в горы, а конница союзников непрерывно гонит их, не давая опомниться.

— Кто бы он ни был, этот неведомый союзник, он знает свое дело, — сказал я и приказал открыть ворота.

Затем в сопровождении своей небольшой свиты я выехал навстречу группе всадников, но они не стали ждать и сами ворвались в город. Эге, да они не любят церемоний.

— Ну здравствуй, Ромул, мой любимый сынок! — закричал всадник, находившийся спереди.

Он спрыгнул с коня и побежал мне навстречу.

Вот это да, так это же мой отец! Я сразу узнал его, поскольку наши черты лица имели некоторое сходство, да и телосложением мы почти не отличались. Вот уж кого я ожидал увидеть здесь меньше всего. Хотя, если подумать, мое поражение было для него чертовски невыгодным.

Я сделал пару шагов к отцу, а моя свита почтительно отстала. Он бросился обнимать меня и слишком поздно я заметил в его правой руке короткий меч.

— Я обещал тебе, что убью, если ты тронешь имперскую казну? — спросил он любезно и вонзил меч мне в грудь.

Все, что я мог сделать, это постараться отбить удар, но было слишком поздно. Лезвие вошло в мое тело и я упал на бок, чувствуя страшную боль.

В этот миг в голову не пришло ничего интереснее, чем недавний рассказ Герения о смерти Цезаря. Я хотел прохрипеть отцу: «И ты Брут...», но в горле раздалось только беспорядочное клокотание.

Да уж, вот это эпичный конец, не находите? А затем перед глазами все покраснело и окружающую меня действительность поглотила абсолютная тьма.