Хозяйка гиблых земель

Глава 36. Шанс

– Прошу прощения, что помешала. Я пришла по поводу своих земель, но вы отменили приёмы… – начинаю я.

– Все так, леди Хельм. Сейчас у меня неотложное дело, – отвечает мэр, устало потирая переносицу.

– Проверка едет из столицы. Слышала об этом, и как я поняла, ответственное лицо пропало, а больше никто не осведомлен о том, как встречать столичных, ведь в столице иные правила приветствия и культуры, нежели здесь, – говорю я , а затем намеренно делаю паузу, позволяя мэру перехватить инициативу в разговоре. И он этим быстро решает воспользоваться.

– Хотите что-то предложить, леди Хельм? – в усталых глазах главы города мелькает интерес.

– Свой опыт. Я много лет жила в столице. Знаю и моду, и правила приемов. Если нужна моя помощь, буду к вашим услугам. Расскажу все, что знаю и помогу чем смогу, – предлагаю я и мэру, и девушкам.

Сначала они все смотрят на меня с недоверием, но затем мэр едва заметно улыбается, и морщинки в уголках его глаз становятся чуть глубже.

– Вы идеально вовремя, леди Хельм. Ваши советы очень пригодятся, – решает он, а вот дамы явно несогласны.

Их неодобрение почти осязаемо повисает в воздухе.

Но открыто возражать дамы не смеют, лишь бубнят так, что непонятно, кто именно говорит: "Доверять Хельм такое дело? Агнес будет недовольна". Шепот эхом отражается от высоких стен холла в непривычной, резко образовавшейся тишине.

– Это проблемы Агнес. Ей стоило хотя бы вовремя явиться, – отрезает мэр. Он поправляет сбившийся шейный платок и велит девушкам ждать в ресторации, и убрать оттуда "вычурный ужас".

Так он, видимо, называет, те безвкусные украшения, которые таскали разносчики. И тут я с ним не могу не согласится. Позолоченные гирлянды и кричаще-яркие ленты действительно больше напоминают убранство балагана, чем достойное оформление для приема высокопоставленных чиновников. В столице любят роскошь, но знают ей меру.

– Ну, чего застыли? Времени мало, – поторапливает дам мэр, постукивая носком начищенного ботинка по мраморному полу. Они выдавливают из себя улыбки, кидают на меня не самый дружелюбный взгляд, но все же уходят, шурша юбками и перешептываясь между собой.

– Спасибо, что поддержали, господин мэр, – говорю я, как только в холле становится тихо после ухода дам.

– Это я должен вас благодарить. Думаю, ваши советы пойдут на пользу нашим дамам. Вы их строго не судите. Столичные сюда не особо захаживают. Если раз в лет десять-пятнадцать приезжают, и то хорошо. Потому молодежь, да и не только молодежь, толком ничего и не знает. Да они и из Аффиса нос не показывают. А если решают повидать мир, то уже не возвращаются сюда, – вдыхает мэр и тут же вспоминает, что отошел от темы. – Но вы же пришли не потому, что узнали о проблеме?

– Все верно, – киваю мэру, расправляя складки на юбке. – Я хочу зарегистрировать наличие месторождения синюхи на своих землях и открыть лавку. И мне нужно сделать это как можно быстрее, потому я и захотела помочь.

– Вы все в свою мать, леди Хельм, – подмечает мэр, и его голос едва заметно дрожит. В этот самый момент сердце сжимается будто в тисках, а в горле появляется предательский ком.

Не знаю, что видит в моих глазах глава города, но он тут же выпрямляется, одергивает жилет и спешит сменить тему. Солнечный луч, падающий из высокого окна, на мгновение освещает его лицо, и я замечаю, как влажно блестят его глаза.

– Кхм. Это серьезный шаг. Я бы на вашем месте придержал втайне такую информацию, пока не убедитесь в собственной безопасности, – советует он с напускной отстраненностью, старательно отводя взгляд.

А я ловлю себя на мысли, что теперь вижу этого старичка совсем в других красках, нежели в нашу первую встречу. Наверное, дело в том, что поведала мне Нита о прошлом…

– Боюсь, тянуть мне больше нельзя. Тем более, раз столичная комиссия приезжает. Мало ли что их может заинтересовать, – говорю я.

– И то верно. Тогда пусть будет по-вашему, – соглашается мэр, и протягивает руку, а его пальцы с въевшимися чернильными пятнами, слегка подрагивают. – Давайте мне ваши бумаги, делаем все быстро.

– Спасибо, – искренне благодарю, протягиваю документы, а мэр накрывает мою руку своей, как в тот раз на улице.

Моя реакция на это прикосновение уже совсем другая. А если учесть еще и боль, мелькнувшую в водянистых глазах мэра, то убеждаюсь, что в тот вечер я все поняла неправильно.

Этот господин смотрит на меня вовсе не как на женщину, а как на дочь той, которую когда-то безумно любил, но упустил. Дочь моей мамы… Солнечный свет играет в его поседевших висках, подчеркивая морщины на лице и придавая взгляду особую печаль.

– Леди Хельм, я дал вам шанс помочь с оформлением к приему не только из-за вашего опыта в столице. Вы ведь это понимаете? – спрашивает он, всматриваясь в мои глаза так, будто все это очень важно, а затем, поняв, что его жест тактильной заботы я могу истолковать неправильно, тут же отпускает меня.

– Это ваш шанс проявить себя, завести нужные связи. И я верю, что вы не упустите его. Вы ведь дочь Лидии Хельм. – добавляет мэр, и в воздухе между нами повисает тяжелая недосказанность.

– Вы уже дважды упомянули мою маму, господин. Вы так хорошо ее знали? – спрашиваю я, хотя и так уже в курсе того, что он хотел жениться на маме.

Но в тот год его отправили служить, а когда он вернулся, мама была уже замужем и беременной мной.

Так мне сказала Нита, но интересно, что поведает сам мэр. Я замечаю, как его взгляд на мгновение затуманивается, словно он погружается в воспоминания.

– Не столь хорошо. Но все еще ее помню, – его голос звучит глухо, будто сквозь толщу воды. – И вы очень на нее похожи, леди Хельм. Потому прошу вас, не ввязывайтесь в игру, в которой проиграете. Занимайтесь землями, живите спокойно и никому не доверяйте.

– Поняла, буду осторожна, – обещаю я, улыбаюсь на прощание, но у самой на душе тревожно.

– Никому – значит, совсем никому. Даже вашей наставнице. И от инспектора и его семьи тоже держитесь подальше, – добавляет напоследок мэр.

А затем, проморгавшись от непрошеных слез, резко разворачивается и уходит прочь, и его шаги гулко отдаются от мраморного пола.

Распорядитель, все это время стоявший в стороне и делавший вид, что изучает какие-то бумаги, тут же бежит следом, а я смотрю в спины этим двоим, пока они не скрываются из виду на той самой витиеватой лестнице.

Обдумываю услышанное. О том, чтобы быть начеку с инспектором и всеми драконами рода Сурэл меня все поголовно предупреждали, но впервые кто-то сказал что-то насчет Янги.

С чего вдруг?

Задумываюсь об этом так сильно, что даже не замечаю, как ноги приводят меня на порог роскошного зала ресторации. В воздухе витает запах свежей выпечки, смешанный с ароматом приторно-сладких духов. Где-то звенит посуда и шепчутся приглушенные голоса, но все это будто какой-то фоновый шум, не способный вытащить из омута мыслей, пока меня не окликают по имени.

– О, леди Хельм! Вы быстро, – обращаются те самые женщины, и стоит только кинуть на них взгляд, как хочется выйти обратно на улицу.

Дамы злы. Особенно блондинка и шатенка – их пальцы нервно теребят кружева на платьях, а взгляды острее кинжалов.

Две другие женщины скорее для приличия готовы им поддакивать, нежели настроены против меня. Но легкой эта работа не будет.

Не будет легкой для них, но не для меня.

Я ведь знала, на что подписалась.

– Что ж, коллеги, давайте познакомимся поближе! – с улыбкой пропеваю я, напрочь игнорируя колючие взгляды. Да начнется женская битва!