Хозяйка гиблых земель

Глава 23. Толпа

Вокруг такая тишина, что давит на слух. Даже птицы прекратили петь, и только раскат грома где-то вдалеке за лесами, говорит, что я не оглохла. Что все происходящее – взаправду.

Я ведь еще вчера, да даже пару часов назад я строила совсем иные планы, продумывала каждую деталь, решая, как выйти из сложной ситуации красиво. И как же все глупо открылось.

Маленького рыжего мальчишку нет смысла винить. Не знаю, как он понял, кто я, ведь и при нем я носила вуаль и маску и говорила голосом с пониженным тоном, но он понял.

И сейчас он по-своему хотел помочь. Этот ребенок хотел защитить меня, сам не ведая, какая беда может после этого случиться.

А она случится. Об этом говорят лица горожан. Где-то ошарашенные, где-то гневные, но самое больное – это когда в глазах того же аптекаря, жены пекаря я вижу самую настоящую обиду.

Они доверились мне, а я, выходит, обманула. Шепот так и ходит в толпе: “шпионила за нами?”, “собирала информацию о нас!”, “от этих Хельм не жди добра!”.

Над головой сгущаются тучи в прямом смысле слова. Солнце, которое еще несколько минут назад выглядывало из-за густых облаков, теперь спряталось за огромную грозовую тучу. Но молнии мечет не небо, молнии мечут глаза кузенов Дарена Сурэла.

Они еще не решили, защищал ли он Хельм, или просто поступал согласно долгу, потому до сих пор стоят и молчат. Наблюдают. Ждут любую ошибку от инспектора, чтобы доложить клану, а толпа отходит от шока и… начинает бунт.

– Обманщица! Признавайся, ты ученицей гадалки прикидывалась?! – выкрикивает какой-то плешивый сухой дедочек, которого я до этого дня и не видела ни разу.

– За дураков нас держишь?! – рычит тут же тетка в сером платье сиреневой косынке поверх кудряшек.

Вот она мне знакома. Она все время на меня косилась, стоило только ученице Янги на улице появиться.

– Бесстыжая! Родичи твои нам жизнь травили, теперь и ты за нос водить вздумала! – рычит она на меня, а затем так быстро оборачивается к толпе,, что слова вставить не успеваю. – А я вам говорила, что появление Хельм добром не кончится! И вот! Поди грязное белье всех чинов города собрала и шантажировать станет!

Следом за ее ярким выпадом по взволнованной толпе проносится ох.

– Вот-вот! Нельзя ей было! Тьфу! – звучит хор голосов, но этих людей я не знаю. Потому их мнение не волнует меня так сильно, как боль в глазах тех, кто действительно мне доверял.

Я должна открыть рот, я должна сказать здесь и сейчас, зачем я это делала. В эту самую минуту, пока толпа окончательно не выставила меня врагом… Потому и шагаю смело вперед, и в этот самый момент чувствую, как дергается следом за мной инспектор, стоящий чуть справа от меня.

– У меня не было намерения вас обманывать, я действовала во благо… – начинаю я, но голос из толпы перебивает.

– Опять лжет! Чего ее слушать?! Выворачивается, как уж на печи! Поздно, Хельм! Поздно! На лбу у тебя написано, что предательница! – хлыстом по сердцу бьют слова.

– И где же она вас предала, неблагодарные?! – раздается вдруг знакомый голос, но непривычно грозный. Говорит не инспектор, нет.

Он стоит напряженный настолько, что от него искрит, как от высоковольтных линий, наблюдает, будучи готовым отбивать в случае чего. Его намерения я чувствую, а теперь еще знаю и тайну.

Вступись он сейчас за меня открыто, Сурэлы от меня мокрого места не оставят. А это еще хуже, чем толпа, от которой он сможет защитить в случае реальной угрозы, а не слов.

Тот сильный голос принадлежал Янге, и она, подхватив свои черные юбки, разъяренно несется ко мне. Встает рядом, и окинув сердитым взглядом люд, продолжает гласить:

– Кому леди Хельм или моя ученица сделала плохо? Кого обидела? Может быть вас, господин торговец? Помнится вам она семью сохранила! А вам с работой помогла решить! Что она с этого поимела?! Пару монет? – отчитывает Янга, и я тут же хватаю ее за рукав и отдергиваю.

Нехорошо людям вот такое говорить, они же не давали согласия на разглашение проблем, с которыми приходили. Они и так в гневе.

– Чего? Пусть знают! – рычит на меня наставница, когда я взглядом говорю ей: “не нужно”.

Сказала бы ртом, но сейчас в горло будто стекла насыпали.

– Тайны она наши заимела! И ты тоже, Янга! – ожидаемо орут в ответ, гневятся еще больше. – Нашла с кем связаться! Одни беды от этих Хельм!

– Может, от прежних Хельм и были беды, но Элиза худого вам не сделала! Совсем ослепли! Не видели, как она сейчас земли защищала? – не сдается Янга, и чем громче она кричит, тем четче я понимаю, что это бесполезно.

Хоть голос сорви, против негативно настроенной толпы нет смысла воевать. Там сейчас массовое мышление, подпитанное обидой и гневом, работает. Не достучишься. По крайней мере, сейчас.

– Защитила, чтобы дороже продать! За наши деньги синюху покупает, обманывая нас, а потом и вовсе отдаст тому лорду, да в сахаре будет, а мы все пострадаем из-за Хельмов! Опять! – хлеще бунтует толпа, и все больше людей согласны с этим мнением.

В глазах даже тех, кого я знала, теперь плещется ярость, а не обида. А я же понимаю, что упустила тот короткий миг, когда был шанс переломить ситуацию на свою сторону. Теперь точно поздно.

– На костер обманщицу! – орет женщина с сиреневой косынкой и чуть ли не ведёт за собой толпу.

Я мало чего боялась в жизни, но сейчас мне стало действительно страшно. На лоскуты порвут. Затопчут! А если потом и опомниться, когда гнев стихнет, будет уже поздно. Меня уже не будет…

– Довольно! – грозным шагом выступает вперед меня инспектор, и осмелевшие, или даже сказать сорвавшиеся с цепи, женщины тут же отшатываются от него, как от огня.

Глаза у них круглые. Лица, вытянутые в удивлении.

– Инспектор… – только и шепчет в шоке предводительница.

Моей клиенткой никогда не была, но часто ходила мимо дома гадалки с таким видом, будто мы там вечеринки с бесами устраиваем. Янга как-то раз предостерегала на ее счет.

Сказала, что она жена какого-то важного человека в Аффисе. Поведала в двух словах ее историю, и мне стало эту женщину жаль.

“Сублимация гнева и компенсация чувства ненужности за счет чрезмерной социальной активности”, – так я подумала тогда. Об этом даже физиогномика говорила, допустим, та же немного выдвинутая нижняя челюсть.

И глядя на даму сейчас, понимаю, что не ошиблась с предположением. Эта дама только что выбрала, на ком будет отрываться. На мне.

Но инспектор, который должен поддерживать горожан, выступил за ту, кого сейчас все люто ненавидят или пытаются ненавидеть. Стандартная реакция толпы с учетом того, что случилось. Нужно время и грамотный план.

– Леди Хельм, поспешите уйти. Вирл, обеспечь безопасность, – строго чеканит инспектор, кивая своему белобрысому подчиненному, который тоже от меня не в восторге, но слушается.

Он из тех, кто выполнит приказ вне зависимости от собственных симпатий или антипатий.

– Идемте, леди Хельм, – хмуро глядя на меня, сообщает Вирл.

Янга, только что храбрящаяся, кидает в людей сердитый с виду, но на самом деле, испуганный, взгляд и тянет меня за руку.

Подчиняюсь молча. Иду за ней, но повернуться спиной к толпе мне страшно. Благо они не с помидорами и яйцами сюда явились, не подготовились. Но у них еще будет на это время. С ними я смогу еще поладить, даже знаю, как, но вот кузены инспектора…

От одного только взгляда на этих господ сердце подпрыгивает к горлу.

Ну и влипла же я…