Хозяйка гиблых земель

Глава 26. Воспоминание

Янга тут же подскакивает в испуге, а я инстинктивно прижимаюсь к ней, мгновенно кидая взгляд в сторону окна. Первые несколько секунд не понимаю, что именно стряслось, глядя на разбитое стекло, а после вижу камень приземлившийся на край полосатой ковровой дорожки.

Снаружи тут же доносятся звуки. Кто-то кого-то ловит. Кто-то бежит.

– Что же за ужас твориться? – вздыхает Янга, прижимая руку к сердцу.

Дыжит так глубоко, что я обнимаю ее плечи, пытаясь успокоить.

Но с ее словами согласна. Происходящее действительно ужасно.

Чуть позже в дверь стучат. Гостем оказывается один из патруля, который сообщает, что нарушитель сбежал и… просит не докладывать главному, обещая, что такого не повториться.

По худому лицу молодого мужчины видно, что ему не хочется нас охранять, но долг, он выполняет старательно. По крайней мере, таким выглядит. Потому соглашаюсь.

Возвращаюсь с порога, когда Янга уже убрала все осколки. В окно пробирается холод раннего утра, и нам приходится уйти в другую комнату, чтобы не мерзнуть.

Первым делом задергиваю все шторы, чтобы история не повторилась, и никакой осколок не ранил нас.

“Видимо, уехать отсюда все-таки придется”, – думаю я, ложась на диван в надежде поспать хоть пару часов. Страх еще долго будоражит кровь, а когда засыпаю, вновь вздрагиваю.

Снова слышу звон стекла, но открыв глаза, вижу вовсе не дом Янги, а большую красивую комнату, освещенную тусклым светом ночника. Стены здесь светлые, разрисованные цветастыми птицами, а у окна стоит диванчик с кучей мягких игрушек. Детская комната?

– Не пущу! – слышу топот за дверью и испуганный, гневный голос.

И этот голосс отзывается в сердце.

“Спи, моя радость, завтра я приготовлю тебе твои любимые оладушки с клубничным ждем”, – эхом в голове пролетают слова, сказанные этим же голос, а затем и лицо его обладательниц.

Милое, нежное, с острым подбородком и немного вздернутым носом. Волосы у женщины такие же светлые, как и у меня, и глаза, похожие на мои, голубые. И смотрит она с нежностью и такой любовью, какой может обладать только материнское всепрощающее сердце.

“Это мать Элизы”, – моментом приходит мысль в голову, а после осознаю и остальное. Это сон Элизы, либо же забытое ею воспоминание. Раньше я никогда его не видела.

Голоса за дверью становятся громче, страх в груди нарастает. В панике оглядываю помещение, теперь понимая, что это и есть комната Элизы в особняке на их землях.

– Твоя бабка уничтожила все, что могла. Вы до сих пор живете на этих землях, потому что я вам позволяю! Думала, сможешь скрыть от меня тот факт, что твоя дочь унаследовала ее силу? – рычит гневный мужской голос, от которого кровь стынет в жилах.

Хочется спрятаться под одеяло, а лучше под кровать, но страх за маму, за то, что она может пострадать, вынуждает вскочить с постели.

Пол дико холодный, пальцы ног тут же поднимаются, но я все равно тихо иду к двери. А сердце внутри стучит, как бешеное. Тук-тук. Тук-тук…

– Нет у нее магии! Она такая же, как я! Пустышка! Думаешь, осталась бы я тут, если бы Элиза унаследовала дар ее прабабушки, Сурэл?!

– Поздно отнекиваться, твоя ведьма все мне выложила, как на духу! – рычат в ответ, а затем доносится какой-то пугающий грохот.

Дверь спальни открывается так быстро, что я падаю на пол. Мама кричит, кидаясь ко мне, но ее хватают какие-то люди. Еще один мужчина наступает на меня, но главный не он, а тот высоченный силуэт, лица которого я даже сейчас не могу рассмотреть.

Не вижу глаз, они будто скрыты от меня, но чувствую взгляд, от которого внутри рвется дикий животный страх.

– Хватай девчонку, а ты ведьма, начинай ритуал! – командует мужчина, и лишь сейчас я замечаю, что в коридоре стоит еще одна тень. Женская, и отчего-то до боли знакомая.

В голову бьет яркая вспышка, виски сдавливает, память начинает сопротивляться, и дальше я толком ничего не вижу. Меня оглушают крики матери, и мой собственный. Иногда зрение проясняется, но это хватает лишь на то, чтобы понять, что мы уже в большом каминном зале особняка. На улице еще ночь, а женщина проводит, какой-то обряд, выламывающий мне кости.

– Отпустите ее! Ей больно! Возьмите меня! – кричит мама.

– Нужно прекратить ритуал! С душой что-то происходит! – еще один голос. Женский. – Магия выходит из-под контроля! Может случиться катастрофа! Неконтролируемая магия может все тут погубить!

– Я сказал, продолжай! Иначе… сама знаешь, что будет, ведьма! – кричит злодей, а затем меня оглушат такая боль, что она вырывается волнами, разрушая все вокруг. Звенит стекло, кричат люди… И мир гаснет.

Я вскакиваю в холодном поту, еще не отличая сна от яви. Все лицо в слезах, соль чувствуется даже на онемевших губах. Меня так трясет, что далеко не сразу понимаю, что Янга испуганно треплет за плечо приличное время.

– Элиза! Элиза. Ты в порядке? – вижу ее испуганное лицо, но мозг все еще не соображает. Зато подмечет за ее спиной несколько больших узлов на полу.

– Ах, это… Я подумала, что нам лучше уехать поскорее. Только Крока дождемся, и в путь, – говорит Янга, нервно поправляя черные, как смоль, волосы, выбившиеся из пучка и упавшие на лоб. – Тебе сон страшный приснился? Бедная моя девочка, уедем отсюда и заживем заново. Покупателей позже сможем найти.

Дело говорит, но…

– Мы не едем, Янга.

– Что? – охает женщина.

Понимаю ее недоумение.

– Я никуда не еду. Пока не узнаю, кто погубил мою семью и мои земли, – хрипит мой голос, как у раненого загнанного в ловушку зверя, а глаза смотрят в пустоту.

– Ты хочешь сказать, кто погубил Хельмов?

– Кто погубил меня, – поднимаю взгляд на Янгу, но она по-прежнему не понимает.

Зато я теперь знаю все. Собираюсь с силами и кидаю на Янгу такой взгляд, что женщина вздрагивает, а затем едва слышно добавляет…

– Значит… ты вспомнила?