Жрица богини Маар

ГЛАВА 21

— Ну что, ваш сон «не об убийстве» оказался сном об убийстве? — с издевкой спросила Абира за завтраком.

— Ты была права, — ответила Гарима. Она выглядела уставшей, сонной, часто позевывала.

— И кто наш убитый? Кому теперь будем проводить ритуал? — Передающая смотрела на меня настороженно, натянутая улыбка выдавала волнение.

— Надеюсь, что не будет ни убийства, ни ритуала, — глядя сестре в глаза, спокойно ответила я. — Надеюсь, получится предотвратить.

— Предотвратить? — красивые брови удивленно изогнулись. Абира сложила руки на груди. В позе чувствовались раздражение и вызов. — Ты ведь видишь сны об уже свершившихся преступлениях. Что же ты можешь предотвратить?

— Ты права, — миролюбиво сказала я. — Обычно я вижу сны о прошлом. Но не в этот раз.

Абира повернулась к Гариме и спросила требовательно, с той особой интонацией, присущей капризным детям:

— Что все это значит?

Доверенная вздохнула, изобразила благожелательную улыбку.

— Сегодня я полночи объясняла Императору, что дары жриц отличаются не только символами браслетов, но и силой. Напоминала о моей предшественнице, в совершенстве владевшей даром, способной предвидеть, умеющей вызывать эти видения осознанно. Не предполагала, что утром придется возвращаться к этой теме, — она устало провела рукой по глазам, потерла переносицу, легко прокашлялась и заговорила твердо, не терпящим возражений тоном. — Абира, сестра. Ты знаешь, что у Лаиссы сильный дар. Его мощь проявилась сейчас по-новому. Лаисса может предвидеть будущее. В дальнейшем ее способности будут только развиваться. На твоей обычной жизни это никак не скажется.

— Кроме того, что вы, две сильные жрицы, будете сами по себе, а я сама по себе.

Абире не удалось скрыть досаду, губы дрожали, а в глазах блестели слезы обиды. Ревность, которой сестра отравляла собственную жизнь, поражала. Ведь Абира сама отдалялась от нас с Гаримой, не хотела ни в чем участвовать. И все же мне было жаль сестру.

— Это не так! — выпалила я.

Абира бросила короткий взгляд на меня, поджала губы и вновь посмотрела в глаза Гариме. Передающая хотела разговаривать с ней, а не со мной. Это было ясно, как день.

— Ты неверно понимаешь ситуацию, — жестко ответила Доверенная. — Да, мы с Лаиссой проводим много времени вдвоем. Но мы тебя никогда не гнали и не отталкивали. Ты сама не стремишься к общению.

— Будто я не понимаю, что при мне вы не обсуждаете то, что без меня. Вечные секреты! — срывающимся голосом возразила Абира.

— Неправда, — резко обрубила Гарима. — Если ты не хочешь вникать и говорить на некоторые темы, не значит, что мы от тебя что-то утаиваем.

Передающая вскочила:

— Это просто невыносимо! — выпалила она, взмахнув рукой. — Глупые обвинения. С тех пор, как появилась Лаисса, я от тебя только их и слышу!

Абира явно собиралась уйти от неприятного разговора, шагнула к выходу из беседки.

— Стой! — глухо приказала Гарима.

К моему удивлению, Передающая послушалась. Вновь сложив руки на груди, хмуро смотрела на Доверенную.

— Абира, тебя любят и ценят. Тебе всегда рады. От тебя ничего не скрывают. Твои упреки совершенно несостоятельны, а ревность беспочвенна.

Создалось ощущение, что Гарима уже не первый раз повторяла эти слова.

— Ты всегда так говоришь, — неприязненно скривилась Абира.

— Потому что это правда, — холодно ответила Доверенная. — Правда, которую ты не хочешь видеть. Не хочешь ничего менять. Не смей попрекать меня, если сама ничего не делаешь.

Передающая хмыкнула и стремительно вышла из беседки. На этот раз Гарима не стала ее останавливать. Прикрыв лицо обеими ладонями, сестра долго сидела молча. От нее веяло усталостью и опустошенностью. Она переживала из-за разлада с Абирой, а я, отчасти причина ссоры, ничем не могла утешить.

Спустя несколько минут Гарима опустила руки, тряхнула головой, будто отгоняя дурные мысли.

— С ней последнее время очень трудно сладить, — признала Доверенная. — Не знаю, что дальше делать. Никакие уговоры не помогают. Внушений хватает на неделю. Самое большее.

— Может, стоит поговорить с другими жрицами? — предложила я.

Она вздохнула.

— Это ничего не даст. Абира очень упряма, вмешательство посторонних только укрепит ее уверенность в собственной правоте. Если появятся другие, она обвинит меня в предательстве, в том, что ищу ей замену… Хотя это в принципе невозможно, если жрица не совершила преступления или Великая не лишила ее дара. Но от скандала это нас не убережет, — Гарима качнула головой: — Давай не будем об этом. Как ты поняла, я беседовала с Императором этой ночью. Не стала ждать утра. Мы ведь не знаем, насколько твои видения опережают события. Тебе будет приятно узнать, что Правитель сохранит наше предупреждение в тайне, а голубь с рассветом уже вылетел.

— Когда принц получит письмо? — прикидывая расстояние до границы с королевством даркези, спросила я.

— Через два дня. Голуби летают быстро. Осталось только подождать ответа, — успокоила Гарима.

Жрец Тимек пришел вечером. Он казался настороженным и встревоженным.

— Я все думал над вашими словами, — хмуро сказал он, обращаясь к Гариме. — Возможно, что погром и в самом деле вызван травами. Но травы сами по себе не обладают нужной силой. Таверну бы разгромили. Но не больше. Чтобы пойти жечь чужие святилища, нужен огромный запал ненависти.

— Вы думаете, над травами кто-то провел ритуал? — мрачно уточнила сестра.

— Это ужасное предположение, знаю, но это и единственное объяснение силы трав, — ответил жрец.

— Вы подозреваете кого-то? — на всякий случай уточнила я.

Господин Тимек неопределенно пожал плечами.

— Способных зачаровать травы немного. Я составил список, — с этими словами он вынул из папки листок. — Здесь те, кто торгует травами. И те, кто мог зачаровать. А вот здесь, — он потряс папкой прежде, чем положил ее на стол, — все ритуалы сарехов, которые я знаю.

— Спасибо, — кивнула сестра. — Это ценные сведения.

— Надеюсь, они окажутся полезными. Признаться, такие потрясения не для моего возраста… — он растеряно развел руками. — Вот уж не думал, что когда-нибудь в жизни своей увижу Храм в таком состоянии.

Гарима изобразила вежливую улыбку, я отвела взгляд. Напоминание о побоище было неуместным, а от того, кто не присутствовал при этом, звучало странным упреком. Будто мы с сестрами могли помешать, но не пожелали.

— Надеюсь, общины успеют в срок, — тихо сказала я.

— Да-да, не хотелось бы наблюдать, как их изгоняют из страны, — подхватил жрец. Тема была неприятна и ему, поэтому он перевел разговор на нескольких знакомых иноверцев, похвалил их традиционные блюда, книги и ткани. Но делал это только, чтобы не заканчивать беседу на упоминании дурных событий.

Когда он ушел, Гарима разложила на столе листы с описаниями сарехских ритуалов. Дорогая бумага ласкала пальцы, от нее едва уловимо веяло ландышем. Теплый запах успокаивал, хотелось верить, что рано или поздно все ответы найдутся.

— Думаю, их стоит переписать, — я с трудом разбирала убористый почерк господина Тимека.

— О, приятно знать, что не только у меня сложности, — усмехнулась сестра. — Перепишешь? Я тогда с утра займусь травниками.

Я кивнула, и тут подчеркнутое красным название привлекло взгляд. Ритуал управляемого сна. В самом начале жрец писал, что во время обряда нужно очень чутко прислушиваться к заклинаемому. Из ритуала следовало выводить так скоро, как возможно, при этом не торопясь. Следующие фразы мне совсем уж не понравились: "Дух спящего странствует по прошлому, человек заново проживает жизнь. Болезненные воспоминания причинят новую боль, а приятные могут задержать дух. Нужно заставить его вернуться к настоящему и только после этого прервать ритуал. Иначе спящий может никогда не проснуться."

Держа в руках листок, я хмурилась, считала, что о таких последствиях господин Тимек должен был предупредить.

Дальше следовал список знакомых северных трав, описание самого ритуала и слова на древнем языке сарехов. Я вглядывалась в буквы и вспоминала книги приглашенного из города священника. Они были написаны на этом языке. Молитвы, заступничество за души умерших, просьбы богам нужно было писать только на нем. Считалось, это верный способ расположить к себе небеса.

— И что значит этот набор черточек? — Гарима всматривалась в другой листок.

— Это древняя сарехская письменность, — пояснила я. — Для священных текстов и молитв. Я ее знаю, напишу произношение и перевод.

— Только не засиживайся допоздна, — попросила сестра.

От почерка господина Тимека рябило в глазах, палочки и закорючки сливались в толстые полосы, поэтому с работой в тот вечер я закончила быстро. Переписала только ритуал управляемого сна и еще один, уменьшающий душевную боль. Удивительно, что для обоих использовались растения, которым я никогда не приписывала волшебных свойств. Черноплодная рябина, сушеные цветки сирени, ягоды шиповника, листья одуванчика. Приходилось поверить, что особенными их делали именно слова на древнем сарехском. Ведь управляемый сон совершенно точно не был выдумкой.

После завтрака, отравленного едкими высказываниями Абиры, Гарима общалась с травниками. Кто поставлял, что, когда, откуда привозят травы, как часто лекари сарехов и даркези покупают тарийские травы. Где можно взять новые рецепты и прочее, прочее, прочее… Эти разговоры заняли Гариму до самого вечера. Когда мы с ней снова встретились, перед сестрой на столе лежала большая стопка исписанных листов.

— Ничего определенного, кроме головной боли, — подвела итог Доверенная, потирая виски.

— Зато у меня успехи, — похвасталась я. — Нашла ритуал порабощения. Он заставит другого человека сделать то, что нужно. В качестве примера даже было приведено убийство.

— Вот это новости! — ее воодушевление было ярким, почти осязаемым. — Что для него нужно? Какие травы?

— Самые обыкновенные, главное, чтобы обладали сильным ароматом, который нельзя ни с чем спутать.

Мой ответ сестру, рассчитывавшую вычислить преступников по редким ингредиентам, разочаровал. Она даже не пыталась это скрывать.

— Жаль, — ее голос звучал глухо и устало. — Нам нужны доказательства. Крепкие, неоспоримые. Как покупка трав.

— Думаю, будь травы особенными, их заказали бы загодя или привезли бы с собой.

— Тоже верно, — вздохнула Гарима. — Ты намекаешь на того человека, который приезжал с принцем Ясуфом?

Я кивнула:

— Думаю, тот человек — сильный и опытный священник. Это объясняет и благоговейное преклонение лекаря Снурава перед ним, и сам ритуал. Провести его под силу только очень опытному служителю. Это действительно опасно и сложно.

— Хм, безопасных ритуалов вообще не бывает, — невесело усмехнулась сестра. — Неведомое, близкое богам, непонятное человеку… Это сила Высших, к которой нам изредка позволяют прикоснуться… Такое не может не таить опасностей.

Гарима хмурилась, глядела искоса, говорила медленно, задумчиво:

— Ты говоришь, он сложный… Сложней управляемого сна? — и поспешно, будто скрывая неловкость, добавила: — Это единственный ритуал, с которым я могу сравнить. Потому что видела, как вымотали господина Тимека направляющие приказы. Он очень волновался и тяжко потрудился, чтобы вытащить тебя.

— В разы сложней, — убежденно заверила я.

Сестра выжидающе гнула брови.

— Управляемый сон был в моих интересах, — пояснила я, — с моего разрешения. Ритуал покорения духа тайный. Влияние на человека осуществляется без его ведома и желания. Ему навязывают волю, мысли.

— Превращают в послушный инструмент в чужих руках, — пробормотала сестра и с печальной усмешкой добавила: — Как молоток…

— Ингар говорил, что этот сарех остановился бы у господина Далибора… Я тоже думаю, он не стал бы привлекать к себе особое внимание, как член свиты тарийского принца. Это слишком странное сочетание. Оно бросилось бы в глаза.

— Думаю, ты права, — согласилась Гарима. — Не знаю, насколько посол был осведомлен о последствиях, но даже упоминание принца в этой связи мне совсем не нравится.

— Мне тоже. Не хотелось бы думать, что он как-то причастен. Это ведь предательство!

Перед глазами встал образ сосредоточенного, собранного, немного угрюмого принца Ясуфа, который всегда казался мне старше своих лет. Не укладывалось в голове, что он, опытный командир и политик, зачем-то сознательно раскачивал Империю, провоцировал беспорядки в столице.

Какой в этом смысл для командира восточной армии? Если ему хотелось стать наместником восточных провинций, достаточно было только поговорить с Императором. Он вряд ли отказал бы племяннику.

Деньги от общин за заступничество перед Правителем? Такое предположение казалось мне слишком мелким для принца.

Других причин я не видела и старательно гнала мысли о том, что смерть первенца Императора и убийство семьи посла связаны, а приложивший руку к одному убийству повинен и в другом.

— Да. Предательство, — хмуро кивнула Доверенная. Судя по ее мрачному лицу, наши мысли шли в одном направлении. — Я очень хочу верить в неудачные совпадения. Особенно в этом случае. Жаль, что совпадения такого толка и уровня крайне редки.

Повисла гнетущая тишина.

— А если все это затеял господин Далибор? — робко предположила я. — Ты ведь сама говорила, что послы после погрома могут получить больше власти, больше полномочий… Если в этом дело?

— Хотелось бы, — вздохнула сестра. — Я вот о чем думаю. Он будет лгать и выкручиваться. Из сведений у нас только зыбкие догадки, никаких доказательств. Мы просто не сможем задать нужные вопросы. Даже не поймем, что нас за нос водят.

Сестра была права, и это огорчало безмерно.

— Жаль, что ни с кем из его охранников или слуг поговорить нельзя, — посетовала я. — Сарехи не станут с нами откровенничать. Полагаться на Ингара тоже нет смысла. Если раньше еще можно было уговорить его держать себя в руках и выведать хоть что-то, то теперь он точно помогать не станет.

— Не станет, — согласилась Гарима и вдруг просияла. — Нам вовсе необязательно полагаться на иноверцев. Тарийцы сочтут за честь помочь, — улыбнулась она и пояснила. — Посольства охраняют не только чужаки, но и наши люди. Они должны знать, кто останавливался у господина Далибора. Им его хоть как-то должны были представить. Они его видели.