Жрец Хаоса. Книга VII

Глава 6

От пирамиды мне пришлось возвращаться своим ходом. Благо, Гор кружил тут же, ожидая, пока хозяин освободится. В разорванной одежде выглядел я так себе, однако же, в лагере хранился рюкзак с запасным комплектом формы. На подлёте к археологическому лагерю я встретил Керимовых. Те явно меня ожидали; взгляд их не выражал ничего хорошего: были там и насторожённость, и страх, и опаска, и даже некоторая решимость. Видимо, они планировали разделаться со мной, если я окажусь не тем, за кого себя выдаю. Стоило Гору приземлиться, а мне спрыгнуть с химеры, как между мной и Керимовыми выросла мутно-зеленоватая стена магии смерти, по цвету напоминавшая бутылочное стекло.

— Где и когда мы с вами впервые, князь, увиделись? — задал мне вопрос Мурад.

Что же, его можно было понять: после всего произошедшего устроить мне проверку было достаточно разумным шагом. Хоть не решили прибить, не разбираясь, а ведь могли бы.

— В Химерово. Но я вас видел лишь издали, а потом был в отключке после перерасхода резерва. Так что официальное знакомство не состоялось.

— Верно, — кивнул тот. — А возле какого строения вы вытаскивали нас во время нападения в столице?

— Возле водонапорной башни, — хмыкнул я. — Правда, от неё уже и следа не осталось. Хотя службы столицы у нас работают быстро, могли уже и восстановить.

— А против кого мы воевали? — продолжал засыпать вопросами меня Керимов.

— Этих мелких дряней сложно забыть. Что-то среднее между летучими мышами и крысами.

Мурад задал ещё несколько вопросов для собственного успокоения, а после, удовлетворившись ответами, рассеял конструкт смерти между нами.

— Да, князь, умеете вы удивить. Я и половины не понял из того, что вы несли этой твари. Но делали вы это с таким уверенным выражением лица, что я просто диву давался.

— Жить захочешь — ещё не так раскорячишься, — пришлось признать мне. — А вообще, если порешь херню, то делать это надо с уверенным видом, чтобы все решили, что так и было задумано. На самом же деле, спроси меня сейчас, я даже не вспомню в подробностях, что ему нёс там. Я пытался вывести его из себя как можно больше для того, чтобы в непосредственной близости от него воспользоваться собственными силами.

— Кстати, князь, что это было? — увидев непонимание вопроса, отразившееся у меня на лице, Мурад решил уточнить: — Так уж вышло, что я отчасти в курсе тех слухов, которые ходят в столице о вашем даре.

Селим же лишь вскинул брови на это. Он-то как раз не был в курсе моих так называемых способностей к резонансу.

— Просто я не видел, чтобы вы применяли магию как таковую, да и, признаться честно, вообще плохо понял, каким образом проходил ваш поединок.

— Знаете, я бы, конечно, сказал, что это совершенно не ваше дело. Но, пожалуй, всё же объясню. А я свою силу, по сути, и не применял. Вся моя задумка была как раз-таки в том, чтобы дойти вплотную к этому существу. Меня он атаковал голой силой, а не конструктом. А то, о чём судачат в столице по поводу моих возможностей, упрощённо, — это всё-таки внесение изменений в конструкт с целью его разрушения или рассеивания. Здесь же я склонен верить тому, что это всё-таки и было божество. Но божество многоликое, двоякое, или я не знаю, как это назвать. Биполярное расстройство у него, проще говоря. Мне о чём-то подобном рассказывала Алиса Тенишева, когда мы ходили накануне к пирамиде. Так вот, богам, судя по всему, не нужны конструкты для того, чтобы облекать свою силу в форму, они и так могут объяснить, чего хотят. А по нагруднику как раз-таки и пробегала какая-то странная магия; вот её-то я и попытался разрушить. Вот и вся суть.

— А какая у него была сила? — полюбопытствовал младший из братьев Керимовых. — А то нас такой жутью пробрало. Что мы даже зубами поцокивали на августовской-то жаре.

— Да чтоб я знал, как это называется! Было ощущение, что я застрял в страшнейших из своих кошмаров. Никому не пожелаю переживать подобное.

— Ты сединой обзавёлся, — осторожно заметил Селим, отведя в сторону взгляд, но тут его неугомонная натура всё же взяла верх, и он добавил мечтательно: — В академии теперь отбоя от девчонок не будет, мало того, что князь, так ещё и выглядишь представительно.

И только сейчас я понял, что сединой обзавёлся не я один. Даже Гор будто бы выцвел: если до этого он мог похвастаться сиренево-чёрным окрасом с розоватыми оттенками, то сейчас он посветлел, и там, где был розовый, появился белый перламутровый оттенок, а сиреневый стал гораздо бледнее. Если на нас таким образом магия воздействовала с учётом сопротивления горга, то я боюсь представить силу её удара в полной мере. Вот тебе и магия кошмаров. Однако, мы выстояли, причем моей заслуги там была одна четверть, остальное разделили между собой мои субличности. Вспоминая тот самоубийственный марш, я только сейчас осознал, что рядом со мной шагал и настоящий Юрий Угаров. Значит ли это, что остатки его души или сознания всё же остались внутри меня? Вопрос был сложный, но его поддержку я тоже оценил по достоинству.

— Вы же договорились с ним, да? Они ушли на покой и жертв требовать не будут? — это уже Мурад выяснял степень опасности для постояльцев археологического лагеря.

— Они уже, — поспешил я успокоить Керимова, использовав информацию, полученную от Кхимару, — в Керчи вырезали тюрьму с особо опасными преступниками. Этим они удовлетворились.

— Чтобы древние твари удовлетворились таким малым количеством крови?.. — удивился Керимов.

— Сам удивлён, — признался я. — Но… Хвала богам, что ушли сами, потому что нам им, по сути, нечего было противопоставить, если б они действительно решили взяться за нас всерьёз. А так Погонщик оправдал собственное имя и увёл свои стада обратно в пирамиду. Как все остальные? — поинтересовался я.

— Как оказалось, древние всех усыпили, кроме нас, когда явились в лагерь, видимо, во избежание, так сказать, провокаций и лишних жертв. Удивительное человеколюбие. Особенно для тех существ, которые собирались выпить вас с Алисой.

— Алису как десерт рассматривали, а меня — как эксклюзивное блюдо. Уж очень мой химеризм показался вкусным для поглощения тому самому Погонщику. Но повезло, как говорится.

В лагерь мы вернулись все вместе. Правда, уже не пешком: все-таки светить голым задом в остатках брюк не было никакого желания. Посему до своей палатки я долетел на Горе и отправился к себе переодеваться и немного отдохнуть. Ближе к вечеру появилась обещанная Ясеневым группа Лучика.

С ним мы встретились уже практически как старые знакомые. Увидев изменения в моей причёске, он только покачал головой.

— Глюк, неприятности к тебе, как магнит, липнут. Показывай, что тут нужно закапывать. Я для тебя сильнейших землероек по столице собирал, при том, что отпуск у людей ещё не закончился. Многие в провинции, в своих землях проводят время, лишь к началу осени перебираясь в столицу.

Ветлов был столь неожиданно словоохотлив, что я невольно напрягся. Больше всего его болтовня напоминала белый шум.

Мы прогулочным шагом отправились к пирамиде. Лишь отойдя на некоторое расстояние от лагеря, Лучик перестал нести чепуху и перешёл к предметному разговору.

— Так, Ясень мне сказал, что вы какого-то бога откопали, и его нужно закопать обратно, верно?

— Верно. Глава экспедиции здесь чуть ли не божится, что это археологическая находка не просто всей его жизни, а всего цивилизованного мира. Живой бог. Но этот засранец роется в земле на деньги Ордена, а потому не стоит верить всем его словам.

— Так, может, с ним можно договориться? — заинтересовался Лучик.

— С кем? С Костомаровым? С этим за деньги кто угодно сможет договориться.

— Да нет же, с богом! С учетом сокращения количества наших архимагов, древний бог мог бы поправить ситуацию, — сейчас выражение лица Ветлова мне сильно напомнило энтузиазм Костомарова.

— Видишь расцветку моей шевелюры?

— Вижу.

— Это я договорился, чтоб они не начали жрать тут всех подряд. Так что он, конечно, договороспособный, но я бы не рисковал. К тому же, у него биполярное расстройство личности налицо, и разгон между адекватностью и кровавым безумцем минимальный. Оно почему-то на теме войны помешано и всё ждёт, чтобы со своими полчищами тварей вступить в битву.

— Так, может, его на какую-нибудь заварушку отправить? И крови напьётся, и польза империи будет, — хмыкнул Ветлов, чуть поумерив оптимизм.

— Лучик, — обратился я к бойцу по позывному, — я боюсь, что такие существа одной маленькой локальной войнушкой не ограничиваются, а посему не вижу смысла. Как сказала госпожа Тенишева, раскопанное Костомаровым существо относится к периоду якобы божественных войн. Людей оно и вовсе к низшим существам относит. А посему вряд ли это существо будет подчиняться нам и человеческим приказам. Плевать оно хотело на все наши планы в отношении него. Ты бы приказам курицы или коня подчинялся? — провёл я аналогию, заметив, как скривился от неё Ветлов. — Нет. Вот и не стоит ждать от этого покорности.

— Ты мне лучше скажи, как тебе удалось его засунуть обратно в гробницу? — от расслабленности Ветлова не осталось и следа. Передо мной стояла ищейка, пытавшаяся докопаться до нюансов происшествия.

— Не поверишь, на чистом упрямстве. Он собрался выжрать меня, как носителя химеризма, а если бы я не вышел добровольно, то пострадали бы остальные. Я и пошёл. Сам магию не использовал, на голом упрямстве дошёл до него. Собственно, если б не мой симбиоз и становление полуоборотнем с сопротивлением магии, то я был бы трупом, а так — вон, только поседел.

Лучик ещё раз взглянул на меня, а после лишь покачал головой.

— Ладно, показывай, кого тут закапывать надо.

Оценив размеры пирамиды, Ветлов присвистнул.

— Да, работёнка. И ведь это ещё под землю надо опустить.

— Было бы неплохо. Иначе такие как Костомаров, энтузиасты науки, с молоточками припрутся сюда и будут долбить эту пирамиду. А так, если поглубже закопаете, есть шансы, что так просто не вытянут.

— Это да. Закапывать поглубже последствия человеческой деятельности — наша основная работа.

Прозвучало это столь двояко, что я даже не нашёлся, что ответить.

Дальше я несколько часов наблюдал операцию повторного погребения гробницы, когда полтора десятка магов земли рангом от магистра и выше — архимагов, правда, среди них не было — совместно сперва упаковывали в гранитный саркофаг пирамиду, а после ещё и погружали всю эту конструкцию под землю. Через два часа все они были мокрыми, как мыши, и жаждали отдохнуть, пожрать и отоспаться, что было абсолютно нормальным желанием после столь сложной работы. Зато в абсолютно голой степи ничего не напоминало о том, что когда-то здесь возвышался курган со спрятанной внутри пирамидой.

В лагерь мы вернулись ближе к вечеру, где всех прибывших сытно покормили. Экспедиция постепенно сворачивалась. Лишь Костомаров носился между всеми и, заламывая руки, твердил:

— Ну как же вы можете? А как же наука? Там же бог! Это же сенсация!

Лучику даже пришлось сделать внушение историку. После того, как Ветлов шепнул на ухо Костомарову о принятии утром клятвы о неразглашении информации о гробнице, тот резко погрустнел, опустил голову и пошёл к себе в палатку, даже отказавшись от ужина. А ещё спустя четверть часа мой чуткий слух уловил, как хлопнула дверца автомобиля и раздался удаляющийся звук работающего двигателя. Похоже, Костомаров отправился отчитываться перед орденцам о провале раскопок. Мог, конечно, и к любовнице рвануть стресс снимать, но я ставил на первый вариант. Николая Максимовича сопровождал один из моих вездесущих паучков. Поэтому вскоре мне предстояло узнать, куда же Костомаров торопился на ночь глядя.

Пока же мы с Керимовыми позволили себе даже выпить сангрии, ведь чисто технически вопрос был закрыт. Ещё немного пообщавшись с некромантами, я отправился к себе, сославшись на усталость и желание отоспаться. На деле же не хотел пропустить разговор Костомарова с его спонсорами, хоть перипетии сегодняшнего дня и вымотали меня. Но недалеко от входа в мою палатку метался мужчина в потрёпанной форме водителя, который удивлённо оглядывался по сторонам в поисках автомобиля и тёр кулаками глаза.

— Ваше сиятельство, а вы, часом, машинку мою не видели? Я только отлучился… по ветру, а её уж и нет.

— Не беспокойтесь, вернётся ваша машинка вместе с главой экспедиции Костомаровым. Он в Керчь уехал полчаса назад, — успокоил я беднягу.

— Да как же так-то? Ведь нельзя же. Ведь казённое-то имущество… только же я могу на ней кататься, — растеряно комкал в руках форменную фуражку с эмблемой какой-то местной магической академии мужчина.

— Да ладно вам, отдохните. Всё равно звук мотора ни с чем не спутаете, когда вернётся.

— Да уж, такое точно ни с чем не спутаешь, — хмыкнул совершенно другим голосом водитель. — Как будто химеры падали обожрались и мучаются несварением желудка.

Я взглянул на него магическим зрением, уже догадываясь, кого увижу: очертания его тела расплывались, и под ними проглядывало сразу три головы и четыре пары рук. Лёгкое покачивание, которое я сперва принял за нервозность, было попытками устоять на непривычном вестибулярном аппарате.

— О-о, — не сдержал я возгласа удивления.

— Признал-таки, — хмыкнул Кхимару. — Пойдём, поговорим.

И мы ушли в палатку. Стоило нам зайти в моё временное жилище, как вокруг нас взметнулись клубы чёрного дыма, отчасти напоминающие ту же магию кошмаров.

— А это чтоб никто не подслушивал. Так все, повинуясь внутреннему страху, будут обходить нашу палатку десятой дорогой, — хмыкнул тот.

— А что, магию кошмаров ещё и так можно использовать? — заинтересовался я. — В самоучителе было лишь про иллюзии, страхи, проклятия и кошмары.

— Поверь мне, магия кошмаров — универсальная вещь. Особенно для умеющих концентрироваться и отрешаться от всего. Ты же в состоянии различать оттенки и нюансы магических воздействий, в отличие от моего старшего брата. Поэтому отчасти мне и захотелось заняться твоим обучением.

Неужто я обрету учителя ещё и в части наследия неизвестного отца? Было бы неплохо. Системности знаний в этом направлении мне явно не хватало.

— Да и краткого визита в соседний город хватило для того, чтобы оценить, насколько изменился мир за последние годы, века и тысячелетия, — продолжал говорить Кхимару. — Поверь, это интересно — каждый раз, просыпаясь, узнавать новое, встраиваться. Поэтому учиться будешь не только ты, но и я. А пока я, пожалуй, побуду у тебя в палатке, нужно всё-таки обвыкнуться с этим телом и вспомнить, каково это — быть таким маленьким, хрупким, неустойчивым.

Я хмыкнул:

— Надеюсь, настоящий водитель жив.

— Жив. Спит сладким сном, поэтому его ваш руководитель экспедиции и не добудился. Ваш историк испугался завтрашних клятв и побежал отчитываться тем, кто его деньгами прикармливает.

— Это и я знал, вот жду начала разговора, узнать подробности, — отмахнулся я, раскатывая по соседству со своим местом для сна ещё один спальный мешок. — Можете здесь прилечь. Не перины с балдахинами, но после тысячелетнего протирания задом каменного трона очень даже приятно.

— О, так ты научился уже подсаживать червя жертве?

— Не знаю о чем вы, но звучит уже не очень. Мне же химеры позволят подсмотреть саму встречу и отчасти подслушать через нашу связь.

Кхимару нахмурился, пытаясь осмыслить услышанное от меня.

— И на сколько добивает связь?

— Километров пятнадцать, максимум.

Я улегся на постель, приобщаясь по мыслесвязи к паучку. Тот как-раз на Костомарове заезжал в Керченский храм Ордена. Встреча вот-вот должна была начаться.

— Когда вы так много успели узнать про руководителя экспедиции? — вопрос я задал, пока Костомаров томился в приёмной местного настоятеля.

— Так это легче лёгкого сделать через страхи, — уже вполуха слышал я ответ Кхимару, ведь историка пригласили на аудиенцию. — Ты даже не представляешь, сколько можно узнать через страхи человека и как их можно использовать. Поверь, нас создали двенадцать не потому, что цифра красивая, а потому что однуи ту же магию можно использовать совершенно по-разному. Так что попробую тебя научить хотя бы чему-то, раз уж в тебе имеется капля нашей крови. А в том, что она имеется, я не сомневаюсь — выдержать удар сырой силой Атикаи и не сломаться дорогого стоит. Поверь, я знаю, о чём говорю. Мы с ним тренировались. Мой сын не выдержал. А ты выдержал.

Но последние слова я уже не расслышал.