Жрец Хаоса. Книга VII

Глава 11

Домой мы ушли со сценарием подмышкой; впереди предстоял ещё и допрос нападавших на директора театра. И снова портал «Врата миров» дался мне абсолютно спокойно: я не чувствовал сосущего голода либо чего-то подобного, что раньше испытывал при полном опустошении источника. С одной стороны, это безмерно радовало меня, а с другой — вызывало опасения. Я как-то не привык получать подобные подарки от судьбы, а это значит, что за них вскоре придётся расплачиваться. Я даже боялся представить, какую цену мне назначат за возможность и дальше пользоваться пространственной магией, в то время как Пустота так или иначе изымет из меня собственный «дар».

Тем временем в особняке бабушка сообщила, что два моих «подарочка» ожидают меня в лаборатории:

— Как ты сам понимаешь, в столичном особняке каземат не предусмотрен, в отличие от Химерово, а посему выбирать не приходилось. Эльза контролирует их состояние и не даёт проснуться. Что решили с театром?

— Официально: произошёл пожар, — принялся я вводить княгиню в курс дела. — Мы все покинули театр на химерах с балкона второго этажа со стороны внутреннего сада. Имейте в виду.

Бабушка кивнула.

— А по сути?

— А по сути, два дня назад кто-то пообещал огромные деньжищи труппе театра, чтобы они отыграли пьесу по спецзаказу. Сценарий был в одном экземпляре, мы его добыли, — я помахал прошитым и сброшюрованным сценарием перед бабушкой. — А те «подарочки», которые я вам доставил, как раз-таки пытались подчистить концы, убив директора театра, через которого велись дела. Так что нужно уточнить, кто заказчик и нанести ответный удар, пока кое-кто не опомнился.

— А что здесь уточнять? Опозорить нас так рьяно могли хотеть только либо Орден, либо Светловы, — тут же выдала бабушка наиболее вероятные версии.

— Так-то оно так, — согласился я с княгиней. — Вот только на самом сценарии есть отпечатки магии льда в остаточных эманациях, и нельзя исключить малую вероятность, что инициаторами могли быть не Светловы. Сбрасывать со счетов не будем никого, даже самые нелепые версии.

— К примеру?

— Императрица, — пожал я плечами. — Мурка сообщила, что принцу спешно подыскивают супругу. Эльза тоже в кругу претенденток. Но императрица резко против.

— Да быть того не может… — нахмурилась княгиня, — сперва так нас одарить, приблизить к трону, а после макнуть с головой в грязь?

— Допустим, одарила она нас, чтоб другим неповадно было третировать личных вассалов императора. В камер-юнкеры меня лично принц отобрал, она была не в восторге от моей кандидатуры, а уж когда встал вопрос про Эльзу могла и сгоряча наделать глупостей.

— Эта? Сгоряча? Мария Фёдоровна — магичка льда. А они отмороженные на всю голову. Просто так ничего не делают.

— А у Светловых маги льда есть в роду?

— В больших родах кого только нет, — скривилась бабушка. — Так что круг подозреваемых ни разу не сузился.

Мы все вместе спустились в лабораторию; там я на всякий случай перепроверил и стараниями Войда выкачал начавшие было заполняться резервы нападавших. Сейчас перед нами лежали опустошённые маги, прикрученные к операционным столам самыми обычными кожаными ремнями. Эльза сперва привела в чувство лишь одного из нападавших. Видел он исключительно меня, и то под личиной.

Только открыв глаза, он попытался дёрнуть руками, чтобы запустить в меня какой-нибудь магический конструкт, но вместо этого лишь застонал от боли.

— Вы пусты. Любая попытка создать конструкт может привести к выгоранию, — предупредил я нашего подопытного. — Отвечайте на вопросы быстро и честно — и останетесь жить. Попытаетесь причинить вред мне либо кому-либо ещё в этой комнате — и вы её не покинете. Ну или покинете, но совершенно не в качестве человека.

Мои угрозы возымели действие. Хватило нескольких секунд, чтобы маг оценил окружающую обстановку: он находится в лаборатории на операционном столе, а вокруг располагалось множество хирургических инструментов. Такое кого хочешь заставит задуматься. Но, к чести неизвестного, он не стал впадать в истерику и даже более того — не стал ломать комедию либо бахвалиться. Он просто кивнул.

— Имя?

— Станислав Иванов.

— Маг из простолюдинов? — уточнил я.

Тот лишь скривился.

— Моя мать — шлюха из борделя. А папаша мне неизвестен. Поэтому да, маг-простолюдин.

— Что делали в театре?

— Выполняли заказ Теневой гильдии.

— Суть заказа?

— Не разглашается под кровную клятву.

— Заказчик?

— Шутите? Если бы все исполнители, работающие на Теневую гильдию, знали имена заказчиков, мы были бы не жильцами, а гильдии в принципе не существовало бы.

Тут я понял, что пропустил достаточно большой пласт информации о теневом мире, и мне необходимо было его восполнить; при этом я покосился на Кхимару, и тот едва заметно кивнул, подтверждая истинность слов исполнителя.

От дальнейшего допроса меня отвлёк вбежавший и слегка запыхавшийся Алексей; вид у него был испуганный и встревоженный.

— Князь, к вам там с частным визитом Савельев Григорий Павлович. Очень уж он жаждет с вами поговорить немедленно.

Я чертыхнулся. Вся конспирация коту под хвост, но Эльза — умничка, умудрилась усыпить жертву допроса ещё до того, как Алексей открыл рот и выдал нас с головой.

— Я покараулю, — кивнула княжна.

— Я с тобой, — тут же отреагировала бабушка. — Что бы это ни было, но последний раз Савельев был в этом доме перед обрядом погребения Николая, поэтому вряд ли он пришёл с праздным визитом.

Савельев Григорий Павлович обложился бумагами и не мог поверить в происходящее. У него на руках было несколько донесений и один совершенно невозможный документ, который больше был похож на некий шарж или гротескную шутку. Но отчего-то уж очень сильно он перекликался с остальными донесениями Службы безопасности империи. Исходя из совокупности всех свидетельств, Григорию Павловичу следовало вызывать магодава Димитра Потоцкого и отправляться к князю Угарову для совершения ареста. Однако же что-то останавливало Григория Павловича. Врождённое чутьё на ложь било в набат, ведь слишком гладко состыковывались разные факты в донесениях.

Факт первый: на теневой рынок выбросили крупную партию пустотных гранат. Если обычно эта дрянь попадала в империю со стороны азиатского региона, то сейчас партия была крупнее прошлых и, предположительно, исходила не оттуда.

Факт второй: по донесениям «кротов», при закупке империей такого обширного объёма запрещённого оружия был замечен некто Леонтьев, бывший поверенный императрицы в деле передачи имущественной виры от Светловых Угаровым. Ныне же Леонтьев ушёл со службы, став управляющим делами князя Угарова.

Факт третий: в руки ему попалась аналитическая записка совета Гильдии Магов, в которой рассматривался феномен князя Угарова. Там на пятидесяти страницах строились теории, каким образом князь умудрился спасти архимагов на Алаиде, ослабить элементаля в Кремле и… противостоять магии баронессы Маришки Драганич на вступительном экзамене в столичной магической академии. Теорий там было много, но наиболее вероятным и невероятным одновременно было предположение, что князь Юрий Угаров есть никто иной, как пустотник — носитель древней магии, способный пожирать любые другие виды магии. Конечно, легендарный резонанс его предка также упоминался, но от удара сырой силой он не защищал. А Драганич ударила по Угаровым сырцом, не оформленным в конструкт. Взыскание за это ей уже сделали, но, видимо, энергомантка затаила некую обиду, если поучаствовала в составлении аналитической записки. Там же чёрным по белому выдвигалось и ещё одно предположение. Якобы Угаров уничтожил мага, выпотрошившего источники архимагов на Алаиде и провёл себе трансплантацию источника пустотника.

Кто мешал парню, бывшему калеке, наказать обидчика? Никто. Кто мешал ему усилиться за счет чужой магии? Тоже никто. А от становления пустотником недалеко и до познания секрета производства тех самых пустотных гранат.

«А что, если княжич изначально был пустотником? — мелькнула совершенно чудовищная мысль у Савельева. — Вечно пустой резерв тому подтверждение, как относительно нормальное самочувствие в компании Потоцкого. И ОМЧС докладывали, что он способен был выдержать давление чужеродной магии, правда, как и большинство оборотней».

От размышлений его отвлек грохот двери, ударившейся о стену. На пороге его кабинета стояла и сверкала ледяным серебром вдовствующая императрица-регент, пока ещё регент.

— Григорий Павлович, полюбуйся, чем нас итальяшки попотчевать решили в театре оперы и балета!

На стол поверх бумаг упал сброшюрованный томик, на обложке которого было отпечатано название «Из грязи в князи».

Савельев искренне не понимал, как к его ведомству относятся дела культуры.

Рассмотрев сие непонимание в глазах собеседника, императрица чуть успокоилась и отчеканила:

— Была бы я на месте Угарова, от театра бы камня на камне не оставила, а труппу на рудниках сгноила. Князь же юный, ещё не заматерел. Потому ограничился пожаром. Почитай и реши, кому передать дело. Если иностранцы у нас с главной сцены империи завуалированно обливают грязью князей, то здесь пол шага осталось до тявканья на имперский род. Найди мне заказчика и накажи так, чтоб не повадно было.

Григорию Павловичу пришлось едва ли не минуту осмыслять услышанное, но, плюнув на приличия, он задал интересующий вопрос:

— Ваше Императорское Величество, уж простите за вопрос, но вам какое дело до фельетона на Угаровых? Вы же не особо жаловали Юрия Викторовича и вздохнули свободно, когда тот ушёл со службы.

— Григорий… Павлович… — императрица окинула безопасника колючим взглядом, от которого у того мороз между лопатками прошёлся. — Вы вроде бы умный человек, и должность обязывает видеть сквозь факты… Но иногда дальше носа своего не видите. Я могу сколько угодно исходить ядом на род Угаровых, но пока они спасают моих детей, я всегда помогу в меру своих сил и возможностей, не афишируя этого.

Императрица вышла, а Савельев открыл сценарий и углубился в чтение. Спустя полтора часа Григорий Павлович вызвал оперативную группу захвата во главе с Димитром Потоцким.

Глава имперской службы безопасности дожидался нас в бабушкином кабинете. Более того, я рассмотрел автомобиль с имперским гербом на дверцах и мнущихся у входа представителей службы безопасности в чёрной форме с фениксами на нашивках. Одного из бойцов я даже узнал. Димитр Потоцкий только развёл руками, признавая собственное бессилие в нынешней ситуации.

Вокруг имперских безопасников кружком сидели химеры, разглядывая тех, словно свой будущий ужин. Шикарная встреча. Что называется, будьте как дома, но не забывайте, что вы в гостях.

Всё происходящее говорило о том, что меня собрались задерживать. Весьма любопытно, что я успел такого натворить? А ведь ещё вчера я был на хорошем счёту у ОМЧС, и вроде бы никаких претензий ко мне у короны не было. Пожар в театре? Так из-за него Потоцкого бы не вызвали. Максимум, виру бы наложили и потребовали оплатить ремонт.

Все эти мысли хороводом мелькнули у меня в голове, пока мы с бабушкой шли по коридору. Григорий Павлович встал, когда увидел, как мы с княгиней входим в кабинет. Поздоровавшись с ним, мы заняли собственные места за столом, и я тут же приступил к разговору.

— Чем обязан, Григорий Павлович? Давайте переходить к делу, ибо подозреваю, что тот десяток представителей короны, который мнётся у нас в холле, вызван не на экскурсию по княжескому особняку. Только я, хоть убейте, не знаю, где и когда успел чем-то навредить короне.

Савельев при этой фразе смутился, однако же выдержал мой взгляд.

— Давайте я задам вам несколько вопросов, и от ваших ответов и моей реакции на них будет зависеть, зря или не зря прибыли со мной мои люди.

— Без проблем, Григорий Павлович. Мне самому интересно, что это у вас за вопросы такие назрели.

— Гриша, — впервые перешла на фамильярный тон княгиня, — кто бы и что тебе там ни наплёл, Юра к этому не имеет никакого отношения.

— Елизавета Ольгердовна… княгиня, не нагнетайте. Я сам не хочу верить в происходящее, потому просто дайте мне поговорить с внуком.

Бабушка тяжело выдохнула и уложила трость с встроенным клинком перед собой на столешницу. При желании, одного взмаха ей бы хватило, чтобы устранить Савельева. Безопасник только вздёрнул одну бровь вопросительно.

— Он — мой по крови, а своих детей оберегать будет даже старая больная волчица.

М-да, недооценил я решимость бабушки.

Я же про себя отметил иронию происходящего: пять минут назад я сам вёл допрос, а сейчас поменялся ролями и сам оказался на месте допрашиваемого.

— Итак, Юрий Викторович, где вы находились последние четыре дня?

— Два с половиной дня примерно — близ Керчи, выполняя задание у ОМЧС, и последние полтора суток — в столице, — не стал я ерепениться и чётко ответил на поставленный вопрос.

— Имеете ли вы какое-либо отношение к пожару, произошедшему в Императорском театре оперы и балета? — задал следующий вопрос Савельев.

И ответить на него уже оказалось не так-то просто. Более того, памятуя, что тот отлично чувствует даже оттенки лжи, я решил быть честным.

— Имею.

И Савельев в удивлении нахмурился. Видимо, ожидал, что я уйду в отказ.

— Поджог устроили вы?

— Нет, — также спокойно ответил я.

— Тогда какое отношение вы имеете к произошедшему?

— В театре показывали пьесу, первый акт которой очень уж сильно извращал историю моего рождения, поливал грязью посмертную память моего деда, матери и отца, пусть и без названия фамилий. Вы бы остались безучастны, если бы поливали дерьмом историю вашего рода?

Выражение лица у Савельева окаменело, будто он нацепил маску и запретил себе испытывать любые чувства. На мой вопрос он не ответил, задав свой:

— В театре была использована разновидность магии иллюзий?

— Да, — просто ответил я. — Никто и ничто не пострадало бы. Верните на место декорации и зрителей, никто и не заметит, что там что-то происходило.

— В давке пострадали люди! — заметил безопасник, чуть постукивая одним пальцем по столешнице.

— Увы и ах, я не имею к этому никакого отношения. Если никто не погиб, то остальное с лёгкостью поправят лекари. Да и погибших могли бы на месте оживить. Помнится, я видел в зале парочку представителей Керимовых.

— Вам знакомо это? — Григорий Павлович вынул из-за пазухи точный экземпляр сценария, добытого нами из сейфа в гримёрке у директора итальянской труппы.

— Знакомо, — кивнул я и положил на стол такой же экземпляр со своей стороны.

— Вы знакомы с его содержанием?

— Нет, не успел. Пока знаю только содержание первого акта, отыгранного на сцене.

— Правдиво ли то, что написано здесь?

— Понятия не имею. Вы очень уж оперативно появились у меня на пороге. Ну, судя по первой части… где извратили всё, что только можно и нельзя, ничего хорошего в остальных ждать не приходится. Потому нет, я заранее отказываюсь от всей той грязи, которой нас предположительно поливали в продолжении этой пьесы.

Удивительно. Пока все вопросы безопасника касались исключительно недавних событий в театре. Но это не происшествие уровня имперской безопасности. Или же нахождение Пожарских в зале автоматически переквалифицировало пожар в покушение на императорское семейство? Вот же… не подумал…

— Юрий Викторович, вы когда-либо использовали пустотные гранаты?

Оп-па… а я похоже сглазил, вот вопросы и по другим темам пошли.

— Нет, вот уж чего-чего, а этого я точно никогда не делал.

— Вы когда-нибудь испытывали на себе воздействие пустотных гранат? — продолжал въедливо допытываться безопасник.

Неужели кто-то в толпе гранату использовал?

— Да, и вам это прекрасно известно.

— Было ли это единожды? — вежливо уточнил Савельев.

— Нет, — пришлось вновь сказать мне правду.

— Где и когда вы попали под воздействие пустотной гранаты повторно, кроме момента своего рождения?

— При спасении члена рода. Дальнейшее находится под грифом «совершенно секретно».

Савельев нахмурился, видимо, вспомнил, как я спасал бабушку и всех остальных архимагов, предполагая, что, скорее всего, именно тогда и использовали пустотную гранату. Я же имел в виду в этот момент спасение Ани Беловой из лап бывшего настоятеля храма Ордена в Торжке.

— Вы либо ваши люди связаны с производством пустотных гранат?

От такого вопроса уже у меня глаза на лоб полезли, а бабушка только прикрыла открывшийся рот рукой.

— От своего имени могу поклясться, что точно к этому не причастен. Хотите, даже кровью. Насчёт моих людей — ничего подобного мне неизвестно. В стаде, конечно, не без паршивой овцы, но, если подскажите, где рыть, сами выдадим виновных.

— Вам известна технология производства пустотных гранат?

Вопросы сыпались из Савельева с регулярностью ударов метронома. Причём каждый следующий был «веселее» предыдущего. Уже производство и сбыт пустотных гранат тянули на каторгу с конфискацией активов или милостивую казнь.

— Нет, я понятия не имею, как производят эту дрянь, — хвала богам, ничего подобного в табличках пустотника не было. Иначе я бы вляпался по полной.

— Чем объясните участие вашего человека в качестве посредника при продаже пустотных гранат на теневом рынке?

— Кто? — одновременно произнесли мы с княгиней одно и то же слово.

— Леонтьев, — поделился информацией Григорий Павлович, спустя длительную паузу, принюхиваясь к нам с бабушкой.

Вероятно, разглашать подобную информацию было не в его интересах, но уж очень хотелось словить нас на лжи.

— Исключено, — тут же ответил я, покачав головой. — Он под кровной клятвой, никогда не принесёт вред роду, и уж тем более не стал бы крутить что-либо за нашей спиной.

— А если бы он подобные действия мог мотивировать именно укреплением благосостояния рода? — оскалился Григорий Павлович. — Не думали об этом? Если он клялся жизнь положить на улучшение дел в роду, не задумывались, откуда он мог взять дополнительные средства? Хороший управляющий на вес золота, а уж такой, который умудряется крутить чёрные делишки, не пятная при этом вашего имени, и вовсе на вес бриллиантов.

Однако же я прекрасно помню патологически честного Леонтьева, вряд ли он мог так измениться. К тому же мне припомнилась приписка в документах по урожаю из полученных от Светловых деревень, где он говорил, что если хочу его проверить, то не стоило за ним следить. Уже тогда вокруг Леонтьева происходило что-то, чему он не имел объяснения, но я закрутился и отложил разговор с ним до возвращения из Карелии. Пришлось рассказать об этой приписке Савельеву.

— Всё равно исключено. Его подставили, либо его личину использовали, чтобы меня подставить. Мало ли у нас иллюзионистов в стране.

— Пока что это лишь ваши домыслы, Юрий Викторович. А факт его участия в продаже пустотных гранат уже подтверждён.

Мы сверлили друг друга взглядами, пока Савельев не откинулся на спинку кресла, что-то прикидывая в уме.

— Юрий Викторович, у меня к вам ещё один вопрос остался, и уже от ответа на него будет зависеть ваше будущее.

— Я уже дал вам возможность задавать мне любые вопросы и правдиво отвечал на них, — пожал я плечами, даже не представляя, что ещё мог этакого спросить Савельев. Но Григорий Павлович на то и профессионал своего дела, что умел удивлять:

— Князь Угаров, вы — пустотник?