Жрец Хаоса. Книга VII

Глава 17

Прежде чем сломя голову нестись по координатам, оставленным Светловым, у меня произошёл небольшой совет с демонами, и не только с ними. Правда, для этого в собственных покоях мне пришлось выпустить наружу Кродхана, Малявана, а также Войда в облике горга.

Нужно было видеть взгляд Кхимару, когда эта компания расположилась у меня на креслах и диване у камина. Тот ярко пылал, отбрасывая блики на столь неординарную компанию. Тем более, что демоны присутствовали в естественных обличиях.

— Ну что, братцы-демоны, мне нужна ваша помощь, — обратился я к троице. — У нас, предположительно, имеется два основных врага. Это граф Светлов Игнат Сергеевич, и архимаг льда из Японской империи Юкионна. Сто процентов, что они окопались в этом заводике и попытаются меня либо уничтожить с помощью Махашуньяты, либо так опорочить, что обратной дороги в высший свет мне не будет. Хотя этим они уже и так озаботились. Исходя из ваших возможностей, мне нужно, чтобы вы подсказали, как превратить их жизнь в персональный ад на краткий период. В процессе которого я должен успеть вступить с ними в непосредственный контакт.

— Что такое ад? — уточнил Кродхан. — Ты периодически выдаёшь незнакомые понятия, которых мы не понимаем.

Но, прежде чем я ответил, за меня пояснил Кхимару:

— Ад в одном из человеческих религиозных верований — это место, куда попадают души грешников после смерти. Там они должны муками искупить свои прижизненные проступки. Правда, грехами у них считается очень многое из того, без чего человеческая жизнь невозможна.

— Бред какой-то, — фыркнул Кродхан.

— Ну почему же, — вдруг задумался я. — В этой концепции местный мир вполне подходит под статус чистилища, места, где душа должна очистится от пороков, чтобы вновь отправиться на перерождение. У нас нужно достигнуть некоего максимума развития, чтобы вырваться из бесконечной череды перерождений именно здесь.

Если расширить понимание этой концепции, то выходило, что когда-то один человек умудрился после смерти побывать в трёх разных планах бытия: демонический с его порядками вполне мог стать прообразом ада, наш местный мир — прообразом чистилища, а какой-то третий — рая. И лишь вернувшись в свой мир и своё время путешественник среди миров принялся подгонять свой опыт под существующую религиозную концепцию, искренне принимая всё увиденное им за чистую монету.

Выбросив пока философские мысли из головы, я вернулся к теме обсуждения.

— Нам нужно обеспечить самые страшные муки двум моим врагам. Как минимум, за то, что они покусились на моих людей, а как максимум, чтобы ни у одного из магов, живущих в нашем мире, не появилось даже смутного желания плохо подумать в сторону Угаровых. При этом нужно это сделать таким образом, чтобы, отвлечённые кошмарами, Светлов и Юкионна не смогли оказывать сопротивление. Параллельно вам необходимо будет спасти вот этих двух людей, — я создал иллюзии Юмэ Кагеро и Леонтьева. С японкой я рассчитывал разобраться лично. Но прежде показать её Каюмовой. Мне нужно было знать отчего не сработала клятва крови. — Поскольку, судя по всему, мне придётся быть приманкой и отвлекать на себя внимание, то задача спасения будет лежать на вас. Единственное, что от вас требуется, это научить меня или каким-то образом помочь наложить конструкт и оживить самый страшный кошмар для двух моих врагов. Там уж, добравшись непосредственно к ним, я справлюсь с ними самостоятельно. Есть у меня одна идейка.

Демоны переглянулись между собой.

— Понимаешь ли, Юрий, для того чтобы определить их самый потаенный страх с точностью и оживить его, нам необходимо было с ними контактировать, — сказал Кхимару, как самый сильный из них. — А без этого мы можем, так сказать, не угадать, воссоздавая необходимую псевдореальность. Конечно, можно было бы пробраться на объект, считать их непосредственно и только после этого на месте организовать нападение. Но подозреваю, что ни под отводом глаз, ни каким-то другим образом пробраться нам не дадут, если Махашуньята действительно взялась им покровительствовать. К тому же мы должны учитывать возможность подрыва пустотных гранат. А мы, к сожалению, тоже к ним уязвимы.

Вот это была новость. Я отчего-то думал, что древних демонов не берёт вообще ничего. Как-то ведь они тысячелетиями боролись против Пустоты и выживали. Правда, после вступительной проверки анализатором в академии я уже тоже сомневался, что сам безболезненно перенесу воздействие Пустоты. Успокаивало меня только то, что собственное Ничто у меня всё же осталось. Но и после объяснений Кхимару я начинал сомневаться в авторстве этого шикарного дара. Если Ничто было результатом создания моей собственной псевдореальности, то тогда это был пространственный карман магии кошмаров, а не пустоты. Боги, что ж всё так запутанно-то⁈

— Я вам назову их самый страшный страх, — вновь вернулся я к обсуждению. — Если расскажете, как активировать конструкт их персонального кошмара, я всё сделаю.

— И каков же их страх? — в разговор вступил до того молчавший Маляван.

— Потеря силы, — ответил я.

Уверенность в собственной правоте крепла. Во-первых, в отношении Юкионны сомнений не было вообще. Ведь, поглощая энергетическое магическое средоточие Морозова, она жаждала стать сильнее. Но в момент, когда я выдрал из магички источник чужой силы, на её лице отразился дичайший ужас. Она переживала, что я вырву и её источник тоже. А посему здесь даже не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться о её страхах.

Что же касается Светлова, здесь вариант был гораздо более сомнительный, однако же я всё равно склонялся к нему. Вспомнился рассказ бабушки о том, что Светлов несколько десятков лет назад пожертвовал собственными силами для того, чтобы запечатать один из могильников на границе с Пустошами, оставшись при этом каким-то чудом низкоранговым магом. То есть, скорее всего, его самый страшный страх — это тоже потеря сил. Причем однажды он его пережил наяву, что не освободило его, а напротив, только укоренило страх.

Из-за него Игнат Сергеевич в своё время связался с Орденом, пытаясь компенсировать потерю архимагического статуса. Потому, вероятно, самым страшным его кошмаром было полное лишение силы, превращение в простеца. Так хоть какие-то крохи магии внутри него остались.

— Если уж ты знаешь самый главный страх своих врагов и готов поставить на него всё, включая жизни твоих людей и свою собственную, то почему нет? — пожал плечами Кхимару.

Сказано это было таким голосом, будто меня провоцировали, убеждали отказаться от глупой затеи и не рисковать.

— У тебя есть чем писать и на чём? — совершенно будничным тоном поинтересовался старший из ныне живых демонов.

Я тут же создал овеществлённую иллюзию бумаги и грифельного карандаша.

— Подойдёт?

— Да, — спустя секунду ответил Кхимару, ощупав обе иллюзии, будто бы проверяя их на подлинность. — Всё время забываю, насколько у тебя всё просто, — хмыкнул демон. — Итак, для начала нужны образцы сил этих двух магов. Они вплетаются в выверенную формулу-схему конструкта.

Я обернулся к Войду:

— У тебя случайно нигде не завалялось образцов их сил?

— Ты как себе это представляешь? — удивился астральный подселенец. — Я когда дегустациями занимался по твоему указанию, то переваривал пищу, а не по пробиркам куски их аур расфасовывал. Хотя даже не представляю, как это можно сделать. Направление на местонахождение твоих Светлова и Юкионны показать смогу, но изрыгнуть образец их сил — это за гранью моих возможностей!

Я задумался. Действительно, я как-то подзабыл, что Войд всё же отчасти энергетический паразит и должен питаться, тратя энергию на помощь мне.

— Кстати, насчет направления…

— Пока одно, но Светлов спешно удаляется.

Неужто сам на завод отправился, чтобы проследить как меня будут убивать? Глупо. Я бы на его месте сидел дома, чтоб не афишировать свою связь с заговорщиками.

— Помнишь выброс эмоций и то, что ты говорил, когда проклинал графёныша Солнцева… — вернул меня к разговору Кхимару.

Перед глазами вновь встала картина нападения на сестру, когда я голыми руками отшвырнул камер-юнкера принца и снес его телом несколько кадок с кустами.

— Шею я ему свернуть хотел, но нельзя было лично руки марать.

— Во-о-от! Очень хороший посыл! Осторожность никогда не помешает, — похвалил меня Маляван. — А то некоторые из нас, не будем тыкать рогами и хвостами, о ней частенько забывают в пылу. Да, Кродхан?

— Ну что ты начинаешь опять? — возмутился тот. — Всего раз-то было.

— Если бы не этот раз, вас бы с Шула-Вахини не развоплотили, — отрезал Маляван.

Демоны препирались, вспоминая прошлое, я же перевёл взгляд на Кхимару. В глубине его глаз плескалась грусть и некая отеческая забота. Будто он наблюдал, как его сыновья пререкаются и не спешил их одёргивать, ведь соскучился по таким простым проявлениям совместного существования. Спустя минуту он, чуть понизив, голос спросил у меня:

— Покажи нам с братьями закорючку-активатор, осевшую на ауре Солнцева.

Я по памяти подвесил в воздухе нечто похожее на индийские письмена, впаявшиеся в энергетическую структуру Солнцева-младшего.

Кродхан и Маляван тут же прекратили пререкаться.

— Увеличь размер, — попросил Маляван, — и сделай объёмным знак активации.

Я выполнил просьбу, не понимая, что они хотят там рассмотреть. Мы ведь уже обсуждали активатор с Кхимару в Теневой гильдии. Но демонам было глубоко плевать на моё непонимание. Сейчас я видел перед собой едва ли не трёх учёных, обнаруживших некий неизвестный науке новый вид существ или алхимических соединений.

Все трое поднялись со своих мест и принялись разглядывать мою каляку-маляку, смысла которой я даже не понимал.

— Слушайте, — нахмурился Маляван. — А ведь это не просто активатор… Это метка. Кровная, — он перевёл взгляд на меня: — Вспомни, ты его бил? Соприкасался ли с кровью Солнцева?

— Шутишь? Нет, конечно! — возмутился я, вспоминая события на балу в честь именин принца. — Иначе потом любая проверка показала бы, что я его атаковал. А так только защита родовая в виде химер его обсосала основательно. Они его грызли, как козу на скотобойне.

— Так у тебя-то активатор, оказывается, не на силу был, а на кровь, — подвёл итог Кродхан, дождавшись кивка от Кхимару. — Если ты что-то подобное сделаешь в отношении своих врагов, мало им не покажется. Его не снять, если ты не маг крови. А ты не он.

— Поясни!

Но пояснять взялся Кхимару.

— Мы с тобой обсуждали в Теневой гильдии энергетическую метку-активатор. Её, теоретически, можно было бы либо лично отозвать, если бы ты не запитал её на все страхи Солнцева, либо дезактивировать, полностью уничтожив энергетическую оболочку мага. То есть, если у графёныша магическое средоточие уничтожить, то его магическое энергетическое поле исчезнет, а вместе с ним и метка-активатор. Это наш метод работы. Переставая обладать магическими силами, противник был для нас неинтересен. С людьми мы не воевали, они для нас слишком слабы, мы их защищали, образно говоря. Хорошим примером сейчас может быть состояние вашей бабушки. Если бы на неё поставили подобную метку, то после потери магического средоточия метка бы слетела. Вернув источник на место, как это ты сделал в своё время, аура мага снова была бы чиста, ведь это была бы новая аура, постепенно прорастающая из его средоточия энергетическая оболочка. В твоём случае активатором была кровь. Уже не знаю, как у тебя это вышло, но снять подобное можно только полностью выкачав кровь из существа. А это практически гарантированная смерть. Если только умелым магом крови обратно не затолкать её в организм. Но, опять же, абсолютно полностью выкачать из организма её практически нельзя, что-то да останется. Вот и вышло, что ты так качественно приголубил графского отпрыска. Здесь же, если бы у тебя были бы образцы крови этих двух, вышло бы сделать то же самое. И даже если бы ты не угадал с главным страхом своих врагов, всё равно это бы подействовало, ведь это было бы кровное проклятие, по сути, с активатором крови.

— Чего нет, того нет, — развёл я руками. — Уж как-то не разбрасываются мои враги образцами крови для подобных влияний. Но у меня есть идея, как её добыть в бою!

Я принялся в воздухе расписывать собственную идею, как можно было навесить метку, наподобие той, что я сам же повесил на Солнцева. Объяснив принцип доставки метки на энергетические структуры двух моих врагов, я завершил пояснения лишь одной фразой:

— Осталось теперь, чтобы вы меня научили, как это делать по уму, а не спонтанно, на эмоциях.

Демоны переглянулись.

— А что, может, и получится… — с сомнением пробормотал Маляван. — До тебя правда, подобной изобретательности никто не проявлял. Нам нужно было драться здесь и сейчас.

— Получится, получится, — хмыкнул я. — Вести туда собственных людей на убой я не буду. Если в этом замешана Махашуньята, обычные люди и мои химеры ей явно не противники.

— А ты себя к кому относишь, позволь узнать? — тут же подколол меня Кродхан.

— К матрёшке, глубинных слоёв которой не знаю даже я.

— Ну что ж… — демоны вновь переглянулись между собой. — Кому-то придётся постигать премудрости магии кошмаров ускоренными темпами.

— Мне не нужно пятилетку за три года изучать. Мне нужно узнать всего лишь схему создания одного конструкта, активацию которого я уже представляю, как делать. И превратить схему в заготовку с отложенным действием. Уж это явно должно занять меньше времени.

— Ну-ну, — рассмеялся Кродхан, передразнивая меня: — Я тут придумал конструкт на стыке трёх магий, тянущий на полноценный архимагический статус, и хочу его разучить за ночь.

— Не за ночь, — поправил я его. — Желательно быстрее.

Скептические взгляды демонов стали мне молчаливым укором.

Юмэ Кагеро поморщилась. Сознание туманилось. Связно думать удавалось с большим трудом и далеко не всегда. Магичку ломало, всё тело саднило, словно после побоев. А ведь внешне она была абсолютно цела, чего не скажешь о её энергетической структуре. Близость к неизвестной дряни, выжигающей силы сказывалась не самым лучшим образом. Система энергоканалов трещала по швам. Взгляд затуманили слёзы, из-за чего всё расплывалось перед глазами. Но даже в таком состоянии она видела, чем занимается Юкионна, архимаг льда, нанявший её через клан Кагеро. Та старательно создавала некий конструкт, расставляя плиты чёрного базальта, испещрённые неизвестными рунами. Одна из таких плит возвышалась в центре и уж очень сильно напоминала жертвенник.

От всей конструкции фонило ужасом и болью. Этот «чёрный лотос» словно голодный зверь выжирал магию из всего, до чего мог дотянуться. Но если Юкионне всё было ни по чем, то Юмэ страдала.

«Сегодня всё должно было закончиться. Вопросы „Как?“ и „С каким результатом?“ оставались открытыми», — мысленно перебирала варианты иллюзионистка.

Почему сюда ещё не заявились агенты русской имперской безопасности? Она же ясно дала ориентиры, указав, организаторов, место нахождения и примерную численность сил. Кроме того, она заложила активатор на срабатывание иллюзии лишь перед оборотнем. И активатор подействовал. Она почувствовала. Но следующие два дня ничего не происходило. Рискнув всем, она так и не получила нужный результат. А ведь удавка кровной клятвы подбиралась всё ближе. Юмэ чувствовала её: как выворачивало всё её нутро, как кровь медленно вскипала в жилах, требуя ответа за содеянное. И как бы ни успокаивала себя иллюзионистка, времени у неё почти не оставалось. Даже антимагические браслеты, защёлкнутые на ней, не могли остановить действие клятвы. Ведь браслеты, по сути, не выпускали силу вовне из мага, запирая её внутри.

Губы растрескались. Очень хотелось пить. Но даже в таком состоянии Юмэ не хотела просить помощи. Только не у этих…

Сверху на неё обрушился ушат ледяной воды. А дальше она услышала серебристые колокольчики заливистого смеха архимагички льда.

— Освежилась, деточка? — расхохоталась она. — Слишком гордая, чтобы просить? У тебя такой вид, что даже мысли читать не нужно. Херово выглядишь. Отказ от служения храму не пошёл тебе на пользу.

Юмэ молчала. Вода, повинуясь приказу Юкионны, замерзала. Сидя в луже, которая постепенно превращала иллюзионистку в ледяную статую, Юмэ не шевелилась. Лёд так приятно холодил её внутренний жар.

— С чего бы это вдруг мико клана Кагеро решила отказаться от божественного участия в собственной жизни? Не расскажешь, лисичка?

— Не твоего ума дело, — огрызнулась Юмэ, старательно разлепляя практически смёрзшиеся губы.

— Ой, да ладно тебе, осталось совсем чуть-чуть. Если ты доживёшь до рассвета, ты получишь и свободу, и деньги, и новое имя. Мы договорились с твоим новым главой. А я всегда держу слово.

«Имя?», — про себя хмыкнула Юмэ. Да уж, зачем мертвецу новое имя? А свободу она так или иначе получит — мёртвые свободны от любых клятв и обязательств перед кем бы то ни было.

Рядом застонал Леонтьев, человек Юрия, оказавшийся не в то время и не на том месте. Его Юмэ вынуждена была изображать последнюю неделю. Его бы убили, если бы она не вмешалась. Не сказала, что для более качественной иллюзии ей необходим образец с его привычками, мимикой и прочим. Только ради этого его оставили жить. Хотя нужно признать — поломали его знатно: живого места на нём не было. Правда, после требования Юмэ и указания, что копию поломанного мяса она хоть сейчас может изобразить, в отличие от копии здорового человека, его всё же подлечили. И уже только за это Леонтьев смотрел на неё благодарным взглядом.

Поэтому, пока Юкионна отвернулась, дальше выстраивая некий конструкт вокруг ритуального жертвенника, Юмэ осторожно отломила один из кусков льда, замёрзших прямо у неё на теле, и протянула корку — прозрачную, тонкую — на ладонь сидящего в кандалах Леонтьева, чтобы тот хотя бы растопил лёд и попил. Уж сколько он находился в таком состоянии, Юмэ не знала, но вода, вода хотя бы могла поддерживать в нём жизнь. За всё время нахождения здесь она не припомнила, чтобы его кормили. А уж создавать иллюзию еды и кормить ею пленника было бесполезно. Во-первых, потому что на ней находились антимагические кандалы, а во-вторых, она бы всё равно исчезла из желудка, где должна была бы наполнять организм питательными веществами.

Наконец Юкионна завершила расстановку чёрных базальтовых камней. Обернувшись к иллюзионистке, она погрозила ей пальчиком:

— Не вздумай выкинуть что-нибудь этакое. Мне доложили о твоих недоотношениях с князем. Мужчин много, а ты у себя одна. Ни один мужчина не стоит свободы. Ты ещё слишком юна, чтобы это понимать. Но женская солидарность… Не могу не предостеречь тебя от глупостей.

Юмэ благодарно улыбнулась, хотя улыбка её больше напоминала оскал. Она, может, и согласилась бы мысленно с последними словами Юкионны, но однажды данная кровная клятва была против. Единственная мысль, которая билась у иллюзионистки в голове, словно в клетке: «Где же эта чёртова имперская безопасность?»