Жрец Хаоса. Книга VII

Глава 12

У бабушки дрогнула рука после вопроса Савельева. Она чуть крепче сжала рукоять трости, намереваясь ради меня атаковать старого друга её сына.

Я же накрыл своей ладонью её руку и сжал, отговаривая от необдуманных действий. Мне предстояло извернуться так, чтобы не соврать ни словом, ни буквой, ни мыслью.

— Однозначного ответа у меня нет. Некому было объяснить. Сила не определилась на анализаторе Гильдии магов при принятии в род, но при этом память рода обучала меня как пользоваться родовым наследием, в том числе резонансом. Я и пользовался неизвестной силой как они говорили, предположив, что это он и есть. После ситуации с элементалем источник окаменел. А на тесте в академию анализатор показал иллюзии и химеризм. Клянусь, что пустоты там не было, — нам моим плечом возник силуэт горгульи и осыпался серебристыми искрами.

Савельев явно не был готов к тому, что род признает мою клятву, подтвердив её истинность. Но следующий вопрос задал без задержки:

— Как вы объясните тогда выдержку в отношении воздействия баронессы Драганич?

— Григорий Павлович, а вы готовы принести клятву о неразглашении, прежде чем я вам поведаю секрет рода?

Бабушка нахмурилась, но руку с набалдашника трости не убрала.

Савельев колебался не дольше секунды, а после произнёс стандартную для таких случаев формулировку. Удивительно, но у него над плечом возник не то символ, не то руна, похожая на трилистник, центральный из которых был остроконечным, а боковые согнутые.

Заметив моё удивление, бабушка пояснила.

— Род Григория Павловича издавна стоял на защите правды при любой власти. Они ложь нутром чуют. Вот и занимают соответствующие посты в империи. А это… символ той самой правды… древний. Из тех, которые мы в драконнике изучали.

Надо что ли поизучать самые древние семьи империи… А то что-то мне подсказывает, что там много самородков среди обедневших отыщется. Сделав себе зарубку в памяти на будущее, я ответил Григорию Павловичу:

— Баронессе Драганич я не противостоял. Память рода обучила меня конструкту щита, который позволяет защитить родню по крови, но при этом весь магический удар, поглощённый щитом, переходит на меня. Передайте баронессе, что быть мужчиной, не прыгнувшим к ней по свистку в койку, не государственное преступление, а наличие банальной силы воли. Но вам, как лицу должностному и при исполнении, я поясню, что сбросить эту дрянь мне всё же пришлось. Опросите свидетелей, кто присутствовал в академии в тот день. Кто-то да подтвердит, что наши химеры устроили там свальный грех сразу на лужайке у главного корпуса. Это я энергию стравливал.

За Савельевым было интересно наблюдать. Его раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, рушились некие теории, существовавшие в его голове. С другой же стороны — он определённо радовался, что внук его давнего друга не стал государственным преступником. Вся двойственность ситуации легко читалась по его взгляду и чуть разгладившимся морщинкам на лбу. Кажется, безопасник впервые за этот вечер расслабился.

— Юрий Викторович, а вы вообще слышали о пустотниках?

— Да, и принцу рассказал об их существовании. Династия, которую свергли Пожарские, была пустотниками. А я, когда провалился внутрь Старой башни, говорил с её духом-хранителем. Он меня пропустил, потому что моё нутро было выжжено пустотными гранатами. Перепутал дух. Думал я из другого рода. А потом чуть не убил, когда узнал, что ошибся.

Савельев устало потер переносицу.

— Чувствую, что вы говорите не всю правду, но и не врёте.

Я развёл руками. Каков вопрос, таков и ответ.

— Я и так отвечаю максимально развёрнуто.

— Этого у вас не отнять. — Савельев будто сдулся весь и сгорбился. — Княгиня, есть что выпить? — обратился он к бабушке.

Та щелкнула пальцами, и столик у окна с напитками и бокалами ожил, превратившись в паука, аккуратно несущего на своей спине поднос с выпивкой.

— Угощайтесь, Григорий Павлович.

— А вы пока почитайте сие занимательное чтиво, как раз в двух экземплярах оно.

Безопасник подтолкнул к нам сценарии, а сам налил себе в стакан что-то крепкое.

Мы с бабушкой углубились в чтение.

М-да, я догадывался, что нас там обольют помоями, но чтобы ещё и в госизмене и госперевороте обвинить⁈

А я мог бы выиграть конкурс на звание «Тёмного властелина». В соответствии с чьим-то политическим заказом я ради главенства в роду даже бабушку на совете архимагов гранатами пустотными закидал. В качестве мести за моё бедное несчастное детство. А став князем и камер-юнкером принца узнал о пустотниках и решил реставрировать прошлую династию, присвоив её имя себе.

В жены, кстати, взял принцессу Елизавету, и как настоящее чудовище, брак консумировал. С двенадцатилетним ребёнком. Силой.

В этом месте мне хотелось не то что ругаться и плеваться, а просто и незатейливо отдать автора сценария на съедение химерам. Какой же тварью надо быть, чтобы до такого додуматься.

Понятно, что имена были иные, но факты…

Неудивительно, что меня, как злодейское зло всея Руси пришли арестовывать.

— А откуда второй сценарий?

— Императрица дала.

Ох ты ж… Магия льда на сценарии… Неужто решила нас окончательно уничтожить?.. Додумать мысль мне не дали.

— Сказала найти инициаторов этой мерзости и уничтожить.

— Э-э-э…

Неожиданный поворот событий.

— Не думаете ли вы, что я сам мог заказать о себе подобное?

— Нет. Но и выдумки из пьесы весьма сильно перекликались с реальностью и некоторыми фактами из наших профильных отчётов и аналитических записок. Я не мог не проверить. Боюсь спрашивать, что из этого всего было правдой.

— Для вас принципиально знать ответ на этот вопрос? Всё же он касается только нас и некоторых давних событий нашей семьи. К тому же подтверждённой информации у нас минимум, ведь живых свидетелей тех событий почти не осталось.

— Но они есть! — тут же уцепился за мою оговорку Савельев, словно ищейка, поведя носом. — А я и так дал вам клятву о неразглашении.

— Есть, — кивнул я. — Есть я, выживший под бомбёжкой, и есть доктор Мясников, который принимал роды у моей матери и спас меня.

Григорий Павлович нахмурился. Это был явно не тот ответ, который он хотел услышать. Но я решил не давать безопаснику передышки.

— Вы сказали, что императрица потребовала разобраться с этой мерзостью. Можем ли мы сделать это сами?

— Объявите войну? — понятливо хмыкнул Григорий Павлович.

— Считаете, нет причины?

— А есть предположения, кто инициатор?

Боги, мы будто два еврея на базаре.

Голову уколола привычная боль, когда что-то всплывало из памяти прошлого. Кто такие евреи?

— Предположений нет, но если получу карт-бланш, то очень быстро найду вам и создателей пьесы, и производителей пустотных гранат, правда, не уверен, что предъявлю их живыми. В крайнем случае Керимовы подтвердят, что мы были в своём праве.

Савельев скривился, но отрицательно покачал головой.

— Я такое разрешение дать не имею права. Ибо подозреваю, что первые, кого вы начнёте потрошить, будут Светловы.

— Тогда мне стоит поговорить с принцем.

С принцем мы встречались у него в кабинете. Андрей Алексеевич с любопытством разглядывал меня.

— Ваше Императорское Высочество, вы так на меня смотрите, будто у меня вторая голова выросла, — не удержался я от подколки.

Принц слабо улыбнулся уголками губ и ответил:

— Да нет, просто от чего-то подумалось, что если бы всё, что было написано в пьесе, хотя бы отчасти было правдой, вы вполне могли бы конкурировать со мной за престол. Вы сильны, решительны, знакомы с понятием чести, имеете ультимативную магию. Да и легенда о реставрации старой династии могла бы сработать. Ужасы её деяний забыли, а при должных финансовых вливаниях из-за рубежа нас легко можно было выставить узурпаторами.

— Не соглашусь, ни в теории, ни на практике. Во-первых, эпоха империй на то и эпоха империй, что здесь повсеместно правят многовековые династии. Ни одной династии не выгодно, чтобы где-то к власти добрался выскочка, хоть и княжеского достоинства. Это же создаст прецедент для брожения умов у других ушлых дворян. Все начнут шерстить свои родословные на предмет поиска капли царственной крови и примерять свой зад на императорские троны. Поверьте, недовольных хватает везде. Потому такое финансировать невыгодно. Тот же Орден, заметьте, пытался не заменить вашу династию, а своего протеже поставить в пару к Елизавете Алексеевне.

— А как же скандинавы? Их-то уничтожили! — возразил принц, живо включаясь в дискуссию.

— Не знаю, что у них там не вышло, но новую династию там не поставили у руля. Земли разодрали и уничтожили империю, но к трону никого самопровозглашённого не пустили. Так что вам нечего бояться, что кто-то сыграет на этой теме. А если вы опасаетесь меня лично, то напомню, что, во-первых, нас с вами связывает вассальная клятва, а, во-вторых, надо бы пригласить Григория Павловича и при нём задать вопрос «А оно мне надо?», чтобы получить абсолютно искренний ответ: «И даром не надо». Тут ответственность за свой род на плечи упала, мама не горюй. А уж за империю ответственность нести… Нет уж, нет уж, увольте! Спасибо. Вас под это дело воспитывали, вас под это дело с пелёнок обучали, а мне эта золотая клетка и нафиг не нужна. Так что нет, я уж лучше побуду цепным псом императора, чем самим… власть имущим.

— Вы говорите явно со знанием дела, будто уже успели хлебнуть горя власти сполна.

«Язык мой — враг мой», — подумал я про себя. А ведь принц мог быть прав. В прошлой жизни я мог узнать, что такое власть не понаслышке. Но поскольку я знать не знал, кем был, то и ответа у меня на этот вопрос не было, пришлось выкручиваться на ходу.

— Нет уж, Ваше Императорское Высочество. Достаточно иметь мозги и аналитическое мышление, чтобы понимать, чем пахнет сидение на троне. Даже у вас, у феникса, и то перья на хвосте подгорают. Что уж про нас-то говорить. Мы — горгульи. Наше дело «Высоко сижу, далеко гляжу! Всё вижу и в случае опасности вам полыхающие тылы прикрою!»

Принц рассмеялся.

— Савельев был у меня пятью минутами раньше, настоятельно не советовал давать вам карт-бланш. Или настоятельно советовал не давать вам карт-бланш, что в принципе одно и то же.

— А вы что думаете по этому поводу?

— Что я думаю… — принц задумчиво перекатывал в руке золотую монету, на одной стороне которой был пылающий феникс, а на другой — номинал в один золотой рубль, обвитый языками пламени: — Я думаю, что в империи нет более заинтересованного человека, способного в краткие сроки разобраться как с вопросом сценария, так и с вопросом вашей вероятной госизмены. У вас мотивация зашкаливает — обелить собственное имя во всех его проявлениях. Я, кстати, ещё в театре заподозрил, что пожар — ваших рук дело.

— Да? Каким образом?

— Не забывайте, Юрий Викторович, что я — огневик, и уж стихия огня должна была мне подчиниться, тем более при моём нынешнем ранге. А этот огонь меня игнорировал напрочь. Соответственно, и не стихия это была вовсе, а так, муляж. Но, предполагая, что мы увидим дальше в рамках пьесы, я посчитал нужным посодействовать прекращению этого фарса. И, честно говоря, если бы не подброшенный матери экземпляр сценария, я бы желал предметно пообщаться с директором и узнать, чем должна была закончиться пьеса. Но когда ознакомился с его содержанием… даже обрадовался, что вы столь радикально прервали представление. Но вернёмся к карт-бланшу. Я так подозреваю, вы, Юрий Викторович, пришли получить разрешение на отделение головы от тела патриарха Светловых?

— И да, и нет, — я решил быть честным. С принцем это срабатывало лучше всего. — У меня нет уверенности, что это его рук дело, но если это всё же он, то приказ императрицы никто не отменял. Я оказываюсь в затруднительном положении. Отменить приказ Марии Фёдоровны может лишь слово императорской крови. Всё же Пожарский по крови вы, а не она.

— Умно, — признал принц. — Ну что же, вот вам мой ответ. На сорок восемь часов у вас развязаны руки. Дальше, если не справляетесь, — прекращайте любые действия, либо передаёте все материалы Савельеву, и рыть будете уже под его присмотром. И постарайтесь без жертв. В театре вам это удалось.

— Ваше Императорское Высочество, а можно уже приобщить к делу Савельева?

Принц даже не стал скрывать удивление.

— Я как-то не думал, что вы с ним так спелись.

— Да дело не в этом… Он поведал, что при покупке партии пустотных гранат засветился якобы мой управляющий. Я бы хотел через его людей приобрести ещё одну партию гранат и посмотреть, кто же прячется под личиной Леонтьева. Если же это конкретно он, то и сам бы предметно с ним пообщался. А для этого нужно повторить факт купли-продажи. Боюсь, за сорок восемь часов мы, конечно, не успеем. Но и собственных выходов на теневую гильдию у меня, к сожалению, нет.

— Что ж, с этим вопросом Савельев вам поможет. Я дам соответствующее распоряжение.

— Благодарю, Ваше Императорское Высочество.

Я поклонился и вышел из кабинета принца. Мне предстояло окунуться в теневую жизнь столицы.