Железный Ворон

Глава 21

Как только дверь за ней закрылась, я больше не сдерживался.

— ДА!!! — вырвалось у меня, и я вскинул кулак вверх.

Я был невероятно, безумно, по-мальчишески счастлив и воодушевлён! Я сделал это! Я не просто выстоял, я победил!

И она мне понравилась! — понял я с абсолютной ясностью. — Она хорошая девчонка, на самом деле! Просто очень забитая, несчастная…

Я начал танцевать по комнате. Уже по-настоящему, без книги на голове. Я кружился, подпрыгивал, напевая какую-то дурацкую мелодию из прошлой жизни, которую и вспомнить-то толком не мог.

Тра-та-та, Снежная Королева, а я тебе — опа! — и розочку в руку!

Я смеялся, как сумасшедший. Это была чистая, незамутнённая радость. Я чувствовал себя не просто живым. Я чувствовал себя всемогущим.

Я подбежал к столу, схватил учебник по плетениям и начал тренировать «Эфирный хлыст» прямо в гостиной, сбивая им подушки с дивана и хохоча во всё горло. Я был пьян. Но не от алкоголя, а от успеха и от самой жизни.

…

Следующие несколько дней прошли в непривычной, почти идиллической тишине.

Больше никто не пытался меня убить. Ректор не вызывал. Мой «отец» не присылал никаких вестей. Анастасия тоже не появлялась. Словно весь мир затаил дыхание, решая, что делать со мной дальше.

Это затишье было мне на руку.

Каждый день я делил на три части.

Утро — тело. Я вставал с рассветом, выходил в общую гостиную (которая почти всегда была пуста) и занимался. Не магией. А тем, что помнил из прошлой жизни. Отжимания, приседания, бой с тенью. Я гонял себя до седьмого пота, пытаясь привести это изнеженное аристократическое тело хоть в какую-то боевую форму. Мышцы болели, но с каждым днём я чувствовал, как ко мне возвращается былая сила.

День — разум. Я зарывался в книги. Я прочёл «Основы эфиродинамики» от корки до корки, пытаясь понять не «как», а «почему» работает магия. Я читал историю, географию, основы имперского права. Я жадно впитывал информацию, латая дыры в своём знании об этом мире.

Вечер — дар. Вечерами я практиковал магию. «Малый сдвиг» теперь получался у меня легко и непринуждённо. Я научился перемещать по комнате сразу несколько предметов. «Эфирный хлыст» стал длиннее и послушнее. А «Маска Покоя» стала моей второй кожей.

Моими единственными собеседниками были Лина и Дамиан. С Линой мы часто сидели в её мастерской. Я просто смотрел, как она работает, а она рассказывала мне о мире артефактов, о свойствах металлов и камней. Наша неловкость после того разговора ушла, сменившись тёплой, спокойной дружбой. С Дамианом мы иногда молча пили его горькую настойку в его аскетичной комнате. Он никогда не спрашивал меня о моём прошлом, а я не лез к нему в душу. Наше молчание было красноречивее любых слов.

Так прошла почти неделя.

Однажды вечером, когда я сидел у себя и читал, в дверь постучали. Это была Лина. Но она была не одна. С ней был Дамиан. И вид у них обоих был очень серьёзным.

— Алексей, — начала Лина без предисловий. — У нас новости. Плохие.

— Очень плохие, — подтвердил Дамиан, входя в комнату следом за ней.

Я встал. Моё спокойное затишье закончилось.

— Что случилось?

— Помнишь тех «Химер» из подвала? — спросила Лина. — Тех, которых ты отпустил?

Я кивнул.

— Сегодня ночью одного из них нашли. Мёртвым, — сказала она. — Во рву, за южной стеной Академии.

— Но это не всё, — добавил Дамиан, и его голос был ледяным. — Способ убийства… необычный. Его не зарезали. Его… заморозили. Изнутри. Превратили все его внутренние органы в кусок льда. Это очень сложная и очень специфическая магия. Магия Льда. На такое в Академии способны всего три человека. И двое из них — старые магистры, которые не выходили из своих башен уже лет десять.

Он посмотрел мне прямо в глаза.

— А третья… ты и сам знаешь, кто.

Анастасия Голицына.

Я слушал их, и ощущение спокойствия, которое я с таким трудом выстраивал всю неделю, рассыпалось в прах.

Я тяжело вздохнул, провёл рукой по волосам.

— Так… Ясно… Это очень неожиданные новости.

Я прошёлся по комнате, пытаясь собрать мысли в кучу.

— Я сбит с толку, но… ребят, подумайте сами. Разве она стала бы оставлять такой очевидный след? Она же не дура. Я видел её… — я на мгновение запнулся, вспоминая её настоящий, испуганный смех. — Я не знаю. Она не похожа на того, кто может убить. Просто… кому-то выгодно сейчас подставить её Род.

Или подставить меня, — мелькнула мысль. Сделать так, чтобы я думал, что это она. Я вспомнил холодный взгляд своего «отца». Это было в его стиле.

— Чёрт… — я посмотрел на них. — А сами вы что об этом думаете?

Лина покачала головой.

— Я не знаю, что и думать. Да, это очень похоже на её магию. Но мотив? Зачем ей убивать простого наёмника? Это бессмысленно.

— Не бессмысленно, — возразил Дамиан своим ровным, аналитическим тоном. Он подошёл к моему столу и опёрся о него. — Это — послание. Как и твоё, Воронцов. Только твоё послание было «не лезьте ко мне». А это послание — «не смейте меня подводить». «Химеры» провалили задание. Их магистр получил от тебя живое напоминание об этом. А потом кто-то… убрал одного из свидетелей провала. Очень жестоко и демонстративно. Чтобы второй испугался и замолчал навсегда.

Он посмотрел на меня.

— Вопрос не в том, могла ли она. Вопрос в том, сделала ли она это сама, или это сделал кто-то из её Рода, чтобы «зачистить» следы и показать силу. Голицыны всегда славились такими методами.

В этот момент мы все одновременно это почувствовали.

Резкое, ледяное похолодание. Воздух в моей комнате, до этого тёплый, вдруг стал морозным. Графин с водой на столе покрылся ледяной корочкой.

Мы переглянулись.

А затем в дверь моих апартаментов снова постучали.

Один-единственный, чёткий, властный удар. Тот самый, который я уже слышал.

Анастасия Голицына. Она пришла снова. Без предупреждения.

— Отопление, что ли, отключили? — прошептал я с сарказмом, чувствуя, как по коже бегут мурашки от холода. И тут же понял, что они вряд ли поймут эту шутку.

Стук в дверь прозвучал как удар гонга.

Я посмотрел на Лину. Она стояла бледная, её глаза были широко раскрыты от страха и неожиданности. Она была слишком взволнована. Анастасия тут же это «прочитает».

Действовать нужно было мгновенно.

Я сделал шаг к Лине и, прежде чем она успела что-либо понять, приложил ладонь к её лбу. Резкая, отточенная за последнюю неделю концентрация. «Маска Покоя».

Я почувствовал, как тончайшее плетение окутывает её лицо. Она вздрогнула от неожиданности, но её лицо тут же разгладилось, приобретая спокойное, непроницаемое выражение.

— Так надо, — коротко бросил я ей, убирая руку.

Затем я повернулся к Дамиану. Он молча кивнул, понимая мой замысел. Он отошёл в тень, к книжным полкам, становясь почти невидимым.

Я сделал глубокий вдох и громко, спокойно произнёс:

— Войдите.

Дверь открылась.

На пороге стояла Анастасия. Она была в том же строгом учебном платье, но сегодня она казалась ещё более… ледяной. Её лицо было бледным, а в серых глазах плескалась холодная ярость.

Она вошла, и за ней в комнату ворвалась волна мороза.

— Воронцов, — сказала она, и её голос был как звон льдинок. — Нам нужно поговорить.

Её взгляд скользнул по комнате. Она увидела Лину, на лице которой не дрогнул ни один мускул. Она увидела Дамиана, стоящего в тени. Она нахмурилась. Она явно рассчитывала застать меня одного.

— Похоже, у вас гости, — процедила она. — Я пришла не вовремя?

Она не извинялась. Она констатировала факт, и в её голосе звучало явное неудовольствие.

Я встретил её ледяной взгляд своим. «Маска Покоя» на моём лице работала безупречно, скрывая всё, что творилось у меня внутри.

— Ну что ты, — ответил я невозмутимо, с лёгкой, почти тёплой улыбкой. — У меня всегда найдётся время для моей невесты.

Я сделал шаг ей навстречу.

— В чём дело? Что-то случилось? — я с деланным беспокойством оглядел её. — На тебе лица нет.

Мои слова, полные приторной заботы, были как пощёчина. Я не просто не испугался её гнева. Я сделал вид, что не замечаю его, и повёл себя как любящий, обеспокоенный жених.

Анастасия на мгновение замерла. Её это обескуражило. Она пришла атаковать, а я встретил её с объятиями. Её план давал сбой с самого начала.

— Я пришла не за вашей любезностью, Воронцов, — отрезала она, быстро взяв себя в руки. — Я пришла за ответами.

Она проигнорировала Лину и Дамиана и подошла прямо ко мне.

— Сегодня ночью был убит человек. Член культа «Чёрные Химеры». Его заморозили изнутри.

Она смотрела мне прямо в глаза.

— Ректор уже вызвал моего отца. Наш Род подозревают. А все следы ведут… к вам. Вы были последними, кто их видел. Вы и ваши… друзья.

Её обвинение было прямым.

— Так вот, я хочу услышать это от вас, — её голос стал тише, но опаснее. — Это вы сделали? Или ваши дружки? — она презрительно кивнула в сторону Лины и Дамиана. — Это ваша месть? Ваш способ подставить меня и мой Род?

Она стояла совсем близко. Я чувствовал холод, исходящий от неё. Она пыталась пробить мою защиту, найти хоть малейшую трещинку во лжи.

— Так, так, так! Спокойно! — я поднял руки в примирительном жесте, хотя мой голос оставался холодным и ровным. — Я не понимаю, о чём ты говоришь. Я к этому не причастен…

Я сделал паузу, уточняя.

— … в смысле, не причастен ко второй части этой истории. Да, мы проучили «Химер». Это правда. Здесь, на территории Академии. Проучили и отпустили. А что с ними было дальше — мне неизвестно.

Я сделал шаг ей навстречу, сокращая дистанцию, заставляя её инстинктивно отступить.

— А вот откуда ты об этом знаешь? И да, — добавил я, — я уже давно перешёл на «ты», и не собираюсь менять своего к тебе обращения.

Мой взгляд стал жёстким.

— Откуда тебе известно, что я видел «Химер» одним из последних? Это очень интересный вопрос, не находишь? Значит, ты… или кто-то из твоих… имел с ними беседу после нас?

Я перевернул доску. Теперь обвиняемым была она. Я поймал её на проговорке. Она знала слишком много.

Анастасия на мгновение растерялась. Она не ожидала такой быстрой и точной контратаки. В её серых глазах мелькнула паника, которую она тут же подавила.

— Не меняй тему, Воронцов! — отрезала она. — Мой брат… он видел вас. Той ночью. Он следил за тобой.

Это была откровенная, наглая ложь. Я это почувствовал. Она пыталась выкрутиться.

— Ах! Вот оно что! Твой брат, — я театрально всплеснул руками, и мой голос был полон ядовитого сарказма. — Ну конечно. Это очень разумно и очень логично. Твой брат бегал ночью по Академии в поисках Воронцова. Воронцова, который заперт в Башне Магистров. Но чисто случайно наткнулся на меня на территории огромной Академии. И спрятался. И следил. Да он у тебя просто уникум!

Я подошёл к ней совсем близко, глядя на неё сверху вниз.

— Ты забыла, моя Снежная Королева, что у меня есть дар. И это не пустые слова.

И я сделал это.

Я перестал просто поддерживать «Маску Покоя». Я направил свой дар, свою способность «чувствовать», прямо на неё. Не для того, чтобы увидеть её боль, как в прошлый раз. А для того, чтобы просканировать. Как суперкомпьютер.

Я увидел всё. Поток лжи, исходящий от неё, — он был мутным, искажённым. Всплеск адреналина. Учащённый ритм её эфирного поля. И главное — остаточный след, эхо чужой магии. Не её. Другой. Более грубой, более… мужской. Магии её отца или брата. Она действительно говорила с выжившим. Или присутствовала при допросе.

Она почувствовала моё вторжение. Её глаза расширились от шока и… унижения. Это было всё равно что сорвать с неё одежду на глазах у всех.

— Прекрати! — прошипела она, отступая на шаг. В её голосе впервые прозвучала не холодность, а паника. — Не смей этого делать!

— Я уже сделал, — ответил я холодно. — И я всё увидел, Анастасия. Ложь. Страх. И чужую магию на тебе. Так что давай прекратим этот спектакль.

Я смотрел на её растерянное, испуганное лицо и не чувствовал триумфа. Только усталость. Эта игра была изматывающей.

— Но… — я шагнул к ней, и мой голос смягчился. — Послушай меня внимательно. Теперь отбросим все эти попытки удивить, понравиться… Это всё чушь.

Я остановился перед ней, глядя ей в глаза уже без всякой магии, просто как человек.

— Ты моя невеста. И по законам вашего мира, я обязан тебя защищать. Ясно?

Слова прозвучали странно даже для меня самого, но я чувствовал, что это правильно.

— Зачем ты пришла? Что было на самом деле? — я понизил голос. — Мне нужна правда. Не для ректора. Не для моего отца. Для меня.

Она смотрела на меня, и в её глазах было полное смятение. Она пришла сюда как хищник, готовый атаковать, а я сначала обезоружил её, а потом… предложил ей свой щит.

Она медленно отвернулась и подошла к окну, за которым вращались галактики.

— Ты прав, — сказала она тихо, не оборачиваясь. Её голос дрожал. — Мой отец… он нашёл второго «Химеру». Сегодня утром. Он допросил его. Я… я была там.

Она обхватила себя руками, словно ей стало холодно.

— Тот человек рассказал всё. Про культ. Про Магистра. И про вас… про то, как вы их отпустили. Отец был в ярости. Он не мог понять, почему вы не убили их. Он решил, что это какая-то хитрая игра с твоей стороны.

Она повернулась ко мне. Слёз не было, но её лицо было полно боли.

— А потом… он приказал убить второго. Того, что был парализован. Мой брат, Родион, сделал это. Он заморозил его. Отец сказал, что это — послание Магистру Химер. И одновременно… проверка для тебя. Он хотел посмотреть, как ты отреагируешь, когда узнаешь. Обвинишь ли ты меня. Испугаешься ли.

Она усмехнулась горькой, безрадостной усмешкой.

— А меня он послал сюда. Чтобы я… надавила на тебя. Спровоцировала. Вывела из себя. Он хотел увидеть твою истинную силу. И твою слабость.

Теперь всё было ясно. Это была многоходовая, жестокая игра, затеянная её отцом. А мы с ней — просто фигуры.

— Я не хотела… — прошептала она. — Но я не могла ослушаться.

Она стояла перед тобой, сломленная и разоружённая, раскрыв все карты своего жестокого Рода.

Я стоял в задумчивости, глядя на неё.

— Мне всё ясно, — сказал я наконец. — И я тебе верю.

Во всяком случае, мне хотелось ей верить. Почему? Не знаю. Может, потому, что я видел её отчаяние. А может, потому, что мне просто показалось, что она неплохой человек, запертый в ужасных обстоятельствах. Мы были связаны, хотели мы этого или нет.

— Ну что ж, — я выпрямился, мой тон стал деловым. — Тогда твоя миссия выполнена.

Она удивлённо посмотрела на меня.

— Всё, что тебе нужно, — это вернуться к отцу и передать ему то, что здесь было. Расскажи ему всё. Как я разоблачил твою ложь. Как угрожал тебе. Как вёл себя как безумец. Как заставил тебя признаться. Это нам на руку.

Затем я повернулся и посмотрел на Лину и Дамиана, которые всё это время молча наблюдали за нами.

— А мои друзья… им можно доверять. Они ничего не скажут.

Лина тут же твёрдо кивнула. Дамиан молча склонил голову, соглашаясь.

Анастасия смотрела на меня, потом на них. Она видела не просто троих студентов. Она видела… команду. Союз. То, чего у неё никогда не было.

— Хорошо, — сказала она тихо, но на этот раз в её голосе была не покорность, а… решимость. — Я так и сделаю.

Она подошла к двери.

— Воронцов… — она обернулась. — Будь осторожен. Мой отец… он не успокоится, пока не поймёт, кто ты на самом деле.

— Я буду, — кивнул я.

Она ушла.

Как только дверь за ней закрылась, «Маска Покоя» на лице Лины распалась.

— Ничего себе… — выдохнула она, опускаясь в кресло. — Я думала, она тебя испепелит взглядом.

Дамиан вышел из тени.

— Ты сыграл очень рискованно, Воронцов, — сказал он своим обычным тоном, но я видел в его глазах уважение. — Ты показал ей и кнут, и пряник. Заставил бояться и… доверять. Теперь она не знает, чего от тебя ожидать. Это сильная позиция.

Я устало опустился на диван.

— А что нам теперь делать? — спросил я, обращаясь к ним обоим. — Мы сидим здесь, в клетке. Голицыны и мой отец ведут свою игру. А где-то там бродит Магистр Химер, который, возможно, уже знает о нас.

Первой заговорила Лина. Она потёрла виски, словно у неё разболелась голова от всего произошедшего.

— Делать? — переспросила она. — Для начала, нам нужно понять, с чем мы имеем дело. Этот Магистр… этот культ… они не остановятся. Они собирают «материал». И теперь, после нашей стычки, ты, Алексей, для них — первосортный материал. Твой дар уникален. Они будут за тобой охотиться.

Она посмотрела на меня, и в её глазах была серьёзная тревога.

— Нам нужна информация. Больше, чем могут дать слухи или даже допрос. Нам нужны их книги. Их ритуалы. Мы должны понять, как они мыслят, чего они хотят. А такая информация может быть только в одном месте…

Она сделала паузу.

— … в Запретной секции? — закончил я за неё.

Слово, которое я прочитал в дневнике Алексея, всплыло в памяти. Место, где он нашёл свой отчаянный «Ритуал Эха».

Лина удивлённо посмотрела на меня, а затем кивнула.

— Да. В Запретной секции библиотеки Академии. Там хранятся все тёмные, опасные знания. Некромантия, демонология, кровавые ритуалы… всё то, что не преподают на лекциях. Если где-то и есть информация о «Чёрных Химерах», то только там.

— Но туда не попасть, — ровным тоном вставил Дамиан, который до этого молчал. Он подошёл к нам. — Вход в Запретную секцию разрешён только магистрам. И он защищён так, что все твои замки, Полонская, покажутся детскими игрушками. Сигнальные руны, ментальные ловушки, стражи-гаргульи…

Он усмехнулся своей кривой усмешкой.

— Пробраться туда — это чистое самоубийство.

Я слушал его, и его слова о неприступности Запретной секции звучали очень убедительно. Но я знал то, чего не знали они.

Я задумался, глядя в пустоту.

— Не думаю, что это настолько нереально, — сказал я медленно, словно размышляя вслух.

Я так хотел сказать им о том, что Алексей как-то туда попал… что он нашёл там свой ритуал… но я не мог.

Лина и Дамиан удивлённо посмотрели на меня.

— Ты о чём? — спросила Лина. — Дамиан прав. Обычными методами туда не войти.

— А кто сказал, что мы будем использовать обычные методы? — я посмотрел на них.

И тут Дамиан, который внимательно следил за выражением моего лица, прищурился.

— У тебя есть идея, Воронцов, — сказал он. Это был не вопрос, а утверждение. — Ты что-то знаешь.

— Я… — я начал и тут же запнулся.

Я колебался. Чёрт… чёрт… я не могу им рассказать про дневник. Про ритуал. Это слишком опасно. Это моя тайна.

Я опустил голову, не в силах выдержать их выжидающие взгляды.

— Я бы очень хотел, — сказал я тихо, и в голосе звучала неподдельная горечь. — Правда. Очень хотел вам рассказать, но я не могу… Это… это тайна… она… она касается моего Рода.

Я снова поднял на них глаза, и мой взгляд был полон растерянности.

— Мне нужно вспомнить… больше. Собрать всё в кучу. Я обещаю, я вернусь к вам с этим. Хорошо?

Лина, увидев моё состояние, тут же шагнула вперёд.

— Эй, конечно! Не дави на себя. Мы понимаем. Родовые тайны — это не то, чем можно разбрасываться.

Она положила мне руку на плечо, и её поддержка была как нельзя кстати.

Дамиан же молчал. Он просто смотрел на меня, и его тёмные глаза, казалось, пытались просверлить меня насквозь. Он не поверил мне до конца. Он понял, что я что-то скрываю, но решил не давить. Пока.

— Хорошо, Воронцов, — сказал он наконец. — Вспоминай. Но помни, время не на нашей стороне. «Химеры» не будут ждать.

Они ушли, оставив меня наедине с моими мыслями.