Железный Ворон

Глава 17

Я медленно повернулся к Лине.

— Лина, это было единственно верное решение, — сказал я просто и твёрдо, не вдаваясь в объяснения. — Вот и всё.

Мои слова повисли в воздухе.

Лина смотрела на меня, и в её глазах читалась борьба. Она хотела возразить, хотела понять, но моя уверенность сбивала её с толку. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но потом просто покачала головой и промолчала. Она не поняла, но, кажется, решила мне довериться.

Дамиан же отреагировал иначе. Он не выглядел растерянным. Он медленно, с задумчивым видом, подошёл к тому месту, где стоял парализованный химера.

— «Единственно верное решение»… — проговорил он тихо, скорее себе под нос. — Интересная этическая концепция. Не убить. Не сдать властям. А прочитать лекцию о морали и отпустить.

Он поднял на меня свой тёмный, пронзительный взгляд.

— Ты либо самый гениальный стратег из всех, кого я встречал, Воронцов, либо самый безумный идиот. И я пока не могу решить, что мне нравится больше.

Он не осуждал. Он анализировал. Мой поступок был для него новой, сложной задачей, которую он пытался решить.

— Иногда, Дамиан, нужно руководствоваться не стратегией, а совестью, — ответил я спокойно. — И да, можешь списать это на идиота Воронцова.

…или на идиота Сальникова, — пронеслось у меня в голове.

Я не стал дожидаться его ответа. Главная опасность миновала, и первоначальная цель нашей вылазки снова стала актуальной.

— А теперь, раз уж мы здесь… Может, прогуляемся немного? Я до боли хочу вдохнуть свежего воздуха.

Лина тут же встрепенулась. Эта идея ей явно нравилась больше, чем допросы и сражения.

— Я за! — с энтузиазмом кивнула она. — Куда пойдём?

Дамиан посмотрел на меня, потом на выход из подвала.

— «Прогуляться»… — он усмехнулся. — После всего этого? Ты и правда безумец, Воронцов. Но… — он на мгновение задумался, — … пожалуй, я не против. Сидеть в Башне до утра мне тоже не улыбается.

Он стал серьёзнее.

— Но нам нужно быть очень осторожными. Ночные патрули стражи ходят по определённым маршрутам. Я их знаю. Если будем держаться теней и следовать за мной, нас не заметят.

Он взял на себя роль проводника.

Мы втроём вышли из подвала в узкий, тёмный коридор. Дамиан шёл первым, уверенно и бесшумно. Мы с Линой следовали за ним.

Через несколько поворотов мы вышли к тяжёлой дубовой двери. Дамиан прислушался, затем осторожно приоткрыл её и выглянул наружу.

— Чисто, — прошептал он и махнул нам рукой.

Мы выскользнули наружу и оказались… на заднем дворе Академии.

Воздух! Свежий, ночной, прохладный воздух ударил мне в лицо. Он пах влажной землёй, травой и далёким дымом. Я сделал глубокий, полной грудью, вдох. Это было пьянящее чувство свободы.

Над нами возвышались тёмные, готические стены и башни Академии, в некоторых окнах которых горел свет. Высоко в небе висели две луны — одна большая, серебряная, другая поменьше, голубоватая. Их свет заливал двор призрачным, нереальным сиянием.

Было тихо. Только стрекот ночных насекомых и шелест листьев на ветру.

— Ну, и куда наш «идиот» поведёт нас теперь? — с ноткой сарказма, но уже без злобы, спросил Дамиан.

Лина тоже смотрела на меня с улыбкой, ожидая моего решения. Впервые за долгое время я был не в клетке. Я был на воле.

Я сделал ещё один глубокий вдох, пытаясь запомнить это ощущение — запах ночи, прохладу на коже.

— А давайте… давайте сыграем в игру, — сказал я, поворачиваясь к ним. — Давайте представим, что я здесь никогда не был, а вы мне показываете, как здесь классно. Идёт?

Мне жутко хотелось снять с себя эту тяжёлую роль лидера. По правде сказать, проводник из меня вышел бы скверный. Мне хотелось просто ходить. Дышать, смотреть и чувствовать. И, как ни странно, ощущать рядом эту новую компанию… моих… друзей? Эмо-мага и рыжей артефактроника… или как там было правильно?

Лина рассмеялась.

— Экскурсия для тебя, как будто ты потерял память? Отличная идея! Я — за!

Дамиан закатил глаза, но я заметил, что уголки его губ едва заметно дрогнули.

— Какая «класснота» может быть в этой дыре? — пробормотал он. — Ладно. Но если мы пойдём в Оранжерею, я за себя не ручаюсь. Терпеть не могу все эти цветочки.

— Тогда решено! — хлопнула в ладоши Лина. — Начнём с главного! Пойдём на Астрономический шпиль! Оттуда лучший вид на всю Академию. И оттуда можно увидеть Зачарованный Лес! Идём!

Она схватила меня за рукав и с энтузиазмом потащила за собой. Дамиан с тяжёлым вздохом последовал за нами, снова взяв на себя роль проводника, который ведёт нас по самым тёмным и безопасным тропам.

Мы шли по задворкам Академии, прячась в тенях от арок и колонн. Дамиан вёл нас уверенно. Мы пересекли несколько внутренних двориков, миновали тёмные окна библиотеки и учебных корпусов.

И вот мы вышли на широкую, вымощенную камнем площадь. В её центре возвышалась самая высокая башня из всех, что я видел. Она уходила в ночное небо, и на её вершине виднелась сложная конструкция из вращающихся медных колец и линз — Астрономический шпиль.

Но не он привлёк моё внимание.

С другой стороны площади, на фоне тёмного леса, который начинался сразу за стенами Академии, стояло здание. Оно было другим. Не готическим, не имперским. Оно было построено из белого, светящегося камня, а его архитектура была плавной, текучей, без единого острого угла. Оно было похоже на застывшую волну или облако.

И от этого здания исходила едва уловимая, но очень мощная аура. Не магия, а что-то другое. Спокойствие. Умиротворение.

— Что это? — спросил я, останавливаясь и показывая на белое здание.

Лина проследила за моим взглядом.

— А, это… Это Храм. Храм Великого Покоя. Место для медитаций. Туда ходят те, кто хочет… успокоить свой дар. Или душу.

— Туда кто угодно может войти? — спросил я.

— Кто угодно, — кивнул Дамиан, подходя к нам. — Но не все выходят оттуда прежними. — Он посмотрел на Храм с нечитаемым выражением. — Говорят, если твоя душа полна гнева или хаоса, Храм может тебя… сломать. Или очистить. Что, по сути, одно и то же.

Он явно знал об этом месте больше, чем говорил.

Я слушал их, и в голове роились десятки вопросов. Какая религия в этом месте? Почему здесь две луны? Что значит «сломать душу»? Но я не мог их задать. Я мог только играть в игру студента с амнезией, который забыл знакомые вещи, а не иномирца, который не знает ничего.

Я отвёл взгляд от загадочного Храма. Сейчас мне хотелось не душевных поисков, а чего-то простого, понятного. Высоты. Простора.

— А на эту башню можно забраться? — спросил я, указывая на уходящий в небо Астрономический шпиль.

— Забраться? Конечно! — снова оживилась Лина. — Там лучшая смотровая площадка во всей Академии! Ночью она обычно закрыта для студентов, но… — она хитро улыбнулась, — … для нас ведь правил не существует, правда?

— Дверь заперта, Полонская, — ровным тоном заметил Дамиан. — И запечатана магически.

— Пф-ф, «заперта», — отмахнулась Лина. — Для кого-то заперта, а для кого-то — просто интересная задачка.

Она подбежала к массивной двери в основании башни.

— Отойдите, мальчики. Сейчас будет немного… артефакторики.

Лина достала из кармана набор тонких металлических отмычек, но они были странными. На конце каждой из них был закреплён крошечный, тускло светящийся кристалл.

Она вставила одну из отмычек в замочную скважину. Затем приложила ладонь к двери рядом с замком и закрыла глаза.

— Так… контур первый, силовой… — бормотала она себе под нос. — Обходим… контур второй, сигнальный… глушим… и третий, самый мерзкий, — руна «запрета»…

Я увидел, как от её пальцев к замку потянулись тончайшие, едва заметные нити голубого света. Они вплетались в структуру замка, обходя его защиту. Я «видел» её магию, как чертёж. Это было невероятно сложно и изящно.

Раздался тихий, мелодичный щелчок.

— Готово! — с гордостью произнесла Лина, вытаскивая свои инструменты. — Добро пожаловать наверх.

Она толкнула тяжёлую дверь, и та со скрипом поддалась. За ней открывалась тёмная винтовая лестница, уходящая вверх.

Дамиан посмотрел на неё со смесью раздражения и восхищения.

— Когда-нибудь тебя поймают и отчислят, Полонская.

— Только если ты настучишь, Одоевский, — парировала она, подмигнув мне. — Ну что, идём? Наверху вас ждёт сюрприз.

Лина уже шагнула в тёмный проём, но я всё ещё стоял на площади, задрав голову и глядя на верхушку башни, которая терялась где-то в звёздном небе. Она казалась неимоверно высокой.

Я снова посмотрел на тёмную, узкую винтовую лестницу.

— Лифтов здесь нет⁈

Слова вырвались сами собой, прежде чем я успел подумать. Я сам понял, что сморозил какую-то глупость.

Лина, стоявшая на первой ступеньке, обернулась и непонимающе на меня посмотрела.

— Лиф-тов? — по слогам повторила она незнакомое слово. — Это что, какое-то пространственное плетение для подъёма? Вроде левитационной платформы?

Дамиан, стоявший рядом со мной, криво усмехнулся.

— Воронцов, ты после своей травмы начал изъясняться на каком-то древнем диалекте, — сказал он. — Нет. Здесь нет левитационных платформ для студентов. Они есть только в Башне Ректора. А нам, простым смертным, положено ходить ножками. Для укрепления тела и духа.

— Понятно, — пробормотал я, чувствуя себя немного глупо. — Пошли, значит, ножками.

Я шагнул в темноту вслед за Линой.

Лестница была бесконечной. Каменные ступени, стёртые за сотни лет, уходили вверх спиралью. Мы поднимались в тишине, освещая себе путь светосферами. Единственными звуками были наше дыхание и гулкое эхо шагов.

Наконец, минут через пятнадцать подъёма, который заставил мои нетренированные ноги гудеть, мы вышли на верхнюю площадку.

Это была круглая комната с огромными арочными окнами во все стороны. В центре стоял гигантский телескоп из бронзы и хрусталя, направленный в небо. Вокруг него были расставлены карты звёздного неба и какие-то астрономические приборы.

Но я почти не смотрел на них. Я подошёл к одному из окон.

Вид захватывал дух.

Вся Академия лежала под нами, как на ладони. Огромный каменный лабиринт из башен, крыш и внутренних двориков, залитый призрачным светом двух лун. Я видел главный корпус, шпили факультетов, тёмное пятно Зачарованного Леса за стеной. А далеко-далеко на горизонте мерцали огоньки какого-то большого города.

— Ну как? — подошла ко мне Лина. — Стоило того, чтобы карабкаться сюда пешком?

— Стоило, — выдохнул я. Это было невероятно.

— А теперь — сюрприз, — она хитро улыбнулась. — Дамиан, твой выход.

Дамиан с подчёркнуто скучающим видом подошёл к большому медному рычагу у стены.

— Только потому, что здесь наверху прохладно, — проворчал он и с усилием потянул рычаг на себя.

Раздался низкий гул. Металлические кольца на самой вершине шпиля пришли в движение. А затем… потолок над нами начал раздвигаться. Каменные плиты плавно поехали в стороны, открывая над нашими головами чистое, бездонное ночное небо.

Мы стояли под звёздами. Ветер трепал наши волосы. Ощущение свободы было почти абсолютным.

В тот момент, когда каменный купол над головой разошёлся, впуская в башню ночной ветер и бездонную россыпь звёзд, я забыл обо всём. О помолвке, об убийцах, об отце, о прошлой жизни.

Впервые за всё это время я почувствовал не страх, не азарт, а поток чистого, абсолютного, детского счастья.

У меня перехватило дыхание. Я понял. ПОНЯЛ! Эта жизнь может сулить не только проблемы и сложности, но и… вот это. Это не сон. Это не тюрьма. Это магическая академия! До меня только сейчас по-настоящему дошло! Я в грёбаной магической академии, а надо мной — космос, две луны и незнакомые созвездия!

Сама жизнь бурлила в моих венах! Хотелось, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Я глубоко вдохнул холодный ночной воздух.

— Да, ребят, — сказал я, поворачиваясь к ним с глупой, счастливой улыбкой. — Я вам так скажу: нисколько не пожалел, что мы пошли с вами гулять! Как в детстве, помните⁈

И тут же я осёкся, подумав: а какое у них было детство? У изнеженного аристократа и княжны, которую не понимает семья? Точно не такое, как у меня, Пети Сальникова, с его грязными лужами и драками за гаражами.

Вопрос вырвался сам собой, продиктованный искренним любопытством.

— Кстати… а какое у вас было детство?

Лина, которая тоже с восторгом смотрела на звёзды, повернулась ко мне. Её улыбка стала немного грустной.

— Детство? — она усмехнулась. — Уроки этикета, уроки фехтования, уроки танцев. Частные преподаватели, которые твердили, что княжна Полонская должна быть изящной и сильной. А я… я в это время тайком разбирала заводные игрушки, чтобы посмотреть, как они работают, и плавила оловянных солдатиков, пытаясь сделать из них что-то новое. Моё детство прошло в попытках совместить то, чего от меня хотели, с тем, кем я была на самом деле.

Она пожала плечами.

— Так себе детство, если честно.

Я посмотрел на Дамиана. Он стоял у самого края, глядя не на звёзды, а вниз, на тёмную громаду Академии. Он молчал.

— А у тебя, Дамиан? — спросил я тихо.

Он не сразу ответил.

— У меня не было детства, — сказал он наконец, не оборачиваясь. Его голос был тихим и абсолютно лишённым эмоций. — У наследника Рода Одоевских нет детства. Есть только обучение. Изучение текстов, которые могут свести с ума. Практика ритуалов, которые могут убить. Меня с пяти лет готовили стать… сосудом. Хранителем знаний, которые не должен знать никто другой. Игрушек у меня не было. Были только книги. И тишина. И страх ошибиться.

В его словах была такая бездна холода и одиночества, что мне стало не по себе. Я понял, почему он такой. Его не просто воспитывали, его… калечили. Целенаправленно.

Я слушал их, и моё собственное счастье как-то померкло, уступив место… пониманию. Я впервые по-настоящему их понял. Они были такими же заложниками, как и я. Только их клетки были выстроены не из камня, а из ожиданий, долга и одиночества.

— Ясно, — сказал я тихо.

Я подошёл и встал между ними, глядя на раскинувшийся внизу мир.

— Ну ничего… то ли ещё будет. Главное, что сейчас — хорошо. Согласитесь?

Лина, услышав мои слова, медленно кивнула. На её лице появилась слабая, но искренняя улыбка.

— Да, — прошептала она. — Сейчас — хорошо.

Она посмотрела на меня с благодарностью, за то, что я не стал её жалеть, а просто разделил с ней этот момент.

Дамиан же долго молчал. А потом, не поворачивая головы, произнёс:

— Возможно.

Для него, с его прошлым, это «возможно» было равносильно громкому «да».

Мы стояли так некоторое время в комфортной тишине, просто глядя на мир.

— Кстати… — нарушил я молчание, указывая на далёкое зарево огней на горизонте. — … а вот тот город… Вот опять же, представьте, что я ничего не знаю и не помню. Расскажите мне о нём. Расскажите мне о нашей стране. Мне так хочется на всё взглянуть вашими глазами и вашими мыслями!

И это была сущая правда. Я действительно ничего не знал и жаждал любой информации.

Лина с готовностью взяла на себя роль гида.

— Тот город — это Санкт-Петербург, — сказала она с теплотой в голосе. — Столица нашей Империи. Город Дворцов, каналов и… туманов. Говорят, он построен на месте древнего города, который ушёл под воду во время Катаклизма.

— А наша страна… — она на мгновение задумалась. — … называется Российская Магическая Империя. Она огромна. От Ледяных Пустошей на Севере, где живут Голицыны, до Жарких Степей на Юге. В центре — Москва, старая столица, сейчас это город купцов и ремесленников. А здесь, на западе, — Петербург, сердце Империи. Где правит Император, где собирается Совет Родов… и где находится наша Академия.

— Академия — это не просто школа, — неожиданно добавил Дамиан, всё так же глядя в темноту. — Это главный бастион. Она стоит на границе с Зачарованным Лесом. — Он кивнул в сторону тёмной массы деревьев. — Лес — это шрам, оставшийся от Катаклизма. Место, где законы физики и магии не работают. Оттуда постоянно лезет всякая дрянь. Поэтому Академия — это и крепость, и лаборатория, и тюрьма для таких, как мы. Она готовит тех, кто будет защищать Империю. И сдерживает тех, кто может ей угрожать.

Его слова добавили в красивую картину нотку мрачной реальности.

Мы стояли на вершине Астрономического шпиля, под двумя лунами и мириадами звёзд. Внизу, как на ладони, лежала Академия, а за ней начинался тёмный, пугающий Зачарованный Лес. Холодный ночной ветер пробирал до костей.

Тишина. Только ветер и далёкий, едва слышный гул, исходящий от самого города магии.